Глава 2

– Рядовой Горелов по вашему приказанию прибыл! – встав по стойке смирно, посреди капитанского кабинета, отчеканил басом боец.

– Здравствуйте Сергей, присаживайтесь, – указал рукой на стул Молчалин.

– Спасибо, Кэп, я лучше постою! – ответил десантник, глядя поверх голов собравшегося начальства.

В офисе кроме Молчалина и Акопенко присутствовали также Старший врач Кочетов и Старпом Седов. Атмосферу Иван попытался создать неформальную, рассадив всех собравшихся за круглый стол, вот только боец, не осознав начальственной мудрости, тупо стал столбом посреди кабинета и этим смешал Капитану все карты в предстоящей беседе.

– Да сядь уже, не маячь, – слегка поморщившись, сказал Акопенко, – Не на плацу чай.

Горелов помялся и как-то неловко присел на краешек стула, а лицо его как-то погрустнело или скорее даже помрачнело.

– Вот я пень старый! – неожиданно стукнул себя по лбу доктор, – Горелов, вы уж извините, если вам удобнее, конечно постойте.

– Спасибо доктор! – выдал разом просиявший десантник и вскочил.

– Иван Сергеевич, вы уж простите, забыл сказать, – Кочетов развел руками, – Я, когда вчера Горелова успокаивал, был вынужден сделать ему пару уколов в филейную, так сказать, часть, а они оставляют довольно болезненные, скажем так, последствия. В общем, сложно ему сидеть будет в ближайшие пару дней.

Повисла тишина, а потом грянуло. Акопенко хохотал так, что сполз под стол, Седов смахивал скупую мужскую слезу и прикрывал лицо какими-то бумагами, Молчалин, честно пытался удержаться, но подвел доктор, который так прикольно хлопал глазами и разводил руками, что Иван не выдержал и тоже сорвался в неконтролируемый хохот. Сам Кочетов, впрочем, также не продержался долго, и даже виновник, истерики старшего комсостава Аполлона, вскоре заржал, правда, став несколько более пунцовым, чем положено по уставу. Относительный порядок удалось установить только через несколько минут, причем все чуть не испортил Седов, отсмеявшись, он сказал:

– Я вас очень хорошо понимаю, сам как-то побывал на вашем месте, правда, дело было с дамой, так что можете постоять там, где вам удобно.

Молчалин понял, что сейчас совещание и закончится и пока люди вновь не выпали в осадок, заорал:

– Отставить!

Как ни парадоксально, подействовало. Даже Горелов приобрел разом нормальную окраску и вновь встал по стойке смирно.

– Все! – Иван хлопнул по столу ладонью, – Посмеялись и хватит! Сергей Всеволодович, как вы думаете, зачем вас сюда пригласили?

– Полагаю за неспровоцированную растрату боеприпасов! – отчеканил десантник.

Молчалин малость офигел от подобного, даже головой потряс, чтобы попытаться понять витиеватой ход мысли бойца, приведший к подобному выводу. Наконец он хмыкнул и спросил:

– И с чего вы пришли к подобному выводу?

– Я говорил с сослуживцами и понял, что, скорее всего, мы столкнулись с голограммой или наведенной иллюзией, я должен был сразу сообразить, что это не материальный объект и прекратить ведение огня! – вновь отчеканил боец.

– Угу, – глубокомысленно произнес Капитан, – А если я вам скажу, что вызвал вас совсем с другой целью и по совершенно другой причине. Сможете догадаться по какой?

– Никак нет! – ответил Горелов, а на его лице отчетливо отразилось недоумение, видать и вправду даже версий других у него не было.

– Для начала, – сказал Молчалин, вставая, – Позвольте поблагодарить вас от имени командования экспедиции и от себя лично, за прекрасно проделанную работу и спасение жизней шести человек и это не считая вашей собственной. Представление о вашем награждении уже передано полковнику Булгакову.

– Че? – уронив челюсть и округлив глаза, до полного сходства с совенком, выдал десантник, – Ой, виноват! Благодарю. Ой. Служу Российскому Союзу! Ой… – вконец смешался он – В смысле, этому… Земному Союзу!

Акопенко тихонько, вновь сполз под стол, еле сдерживая смех и только повторял:

– Урою, идиота! Вот же зараза!

Остальные, надо заметить, были не лучше. Молчалин, сдержавшись немыслимым усилием воли и прикрыв глаза, сказал:

– Все свободны! Рядовой Горелов зайдете ко мне после обеда! Свободны, сказал!

Дождавшись момента, когда похрюкивающие подчиненные, наконец, освободят помещение, Иван упал в свое кресло и от души, неприлично, размазывая слезы, заржал.

***

Спустя сорок минут Молчалин пригласил в свой кабинет Ливанова, на всякий случай, предварительно, справившись у доктора, с этим-то все в порядке, а то может ему тоже сидеть нельзя или еще что. После того, как Кочетов уверил, что с десантником все в порядке, Иван подумал и принял решение все же провести предварительный разговор тет-а-тет. А подумав еще немного, добавил к этой встрече видеозапись разговора, так, на всякий случай. В одиннадцать тридцать по корабельному времени в дверь раздался уверенный стук.

– Войдите! – крикнул Молчалин, потом в полголоса чертыхнулся и, нажав кнопку переговорного устройства, повторил: – Войдите!

– Младший сержант Ливанов, по вашему приказанию, прибыл! – войдя, произнес боец.

Если Горелов напоминал большого, но слегка не поворотливого медведя, то вот Анатолий Ливанов скорее напоминал кого-то из кошачьих. Больше всего он походил на барса, та же плавность, уверенность и сила в каждом движении, да и в физиономии у него проглядывало что-то от этого семейства.

– Здравствуйте, Анатолий Борисович, присаживайтесь, – кивнул на приветствие Иван и рукой указал на одно из кресел, стоявших у стола.

– Здравствуйте Капитан, с удовольствием, – ответил десантник и в одно движение перетек к столу и занял предложенное место.

– Анатолий Борисович, я пригласил вас для беседы о событиях, произошедших на борту инопланетного корабля, – начал Молчалин, – Для начала, я хотел бы узнать, вы помните, что там произошло.

– Да, помню, – нахмурился Ливанов, – Нужно сказать, далеко не лучшее воспоминание в моей жизни, а в ней, знаете ли, много что происходило, от чего волосы седеют раньше времени, – младший сержант махнул рукой и продолжил: – Что именно вас интересует, Капитан?

– Да собственно все, что вы запомнили, и желательно не сухие факты. Так же мне интересно было бы услышать ваши мысли по поводу произошедшего, – ответил Иван, – И давайте подробно, вполне возможно, что главное кроется как раз в мелочах и нюансах.

– В подробностях, говорите, – Ливанов, потер лицо руками, – Хорошо. С какого момента?

– А вот прямо с момента стыковки, – сказал Молчалин и выжидательно уставился на десантника.

Лицо Анатолия расслабилось, он прикрыл глаза и начал рассказ:

– Стыковка прошла штатно. Командир доложил вам о нашем прибытии, а Максвелл в это же время закончил прожигать проход, он же первым и нырнул в пространство чужого корабля. Вторым шел Командир, за ним Исигава, Семенов и Шмидт. Они должны были занять периметр, после них была наша с Серегой очередь. В нашей двойке первым всегда иду я, а Горелов прикрывает, так же было и в этот раз.

Первое, что я почувствовал, оказавшись на чужом корабле, это его чуждость. Уж извините за тавтологию, Капитан. Я участвовал в захвате нескольких тарелок Системы, был на Луне, участвовал в том, неудачном для нас, штурме подземной базы в Центральной Африке, но там нигде не возникало подобного ощущения. Все же Система была, так или иначе, но плоть от плоти Человечества и строила свои объекты по людским меркам и лекалам. А здесь… Не знаю, ничего такого, что указывало бы на чужое происхождение, но ощущение было сильным.

Я, вообще, очень не люблю драться в невесомости. У нас, конечно, великолепные скафандры и системы управления передвижением, но, сами понимаете, подсознанию на эти технические новинки, глубоко, хм, все равно. Оно привыкло к твердой опоре под ногами. Поэтому я всегда стараюсь выбирать маршрут так, чтобы иметь возможность, если что, оттолкнуться от корпуса или какой-нибудь детали ногами. В этот раз я поступил точно так же.

Когда влетел в этот злополучный коридор, у меня, знаете ли, как будто, холка стала дыбом. Вроде все пространство просматривается, не спрячешься, а ощущение, что держат тебя на прицеле. Я дал Сереге команду, максимальное внимание, возможна атака противника и очень медленно полетел вперед, думаю на записи вы все это видели. А потом, потом повеяло такой жутью, что волосы под шлемом зашевелились. Я эту тень даже не увидел, почувствовал, ну и оттолкнулся ногой от переборки, уходя с вектора атаки. Горелов не сплоховал, тут же открыл огонь.

А вот дальше началась чертовщина. Оттолкнулся я не очень удачно и меня слегка закрутило, так что эту кляксу я успел рассмотреть во всех подробностях. Изначально она была похожа на стилизованного осьминога, этакий овал, у которого с одной стороны торчит пучок коротких щупалец. А потом, эта клякса начала меняться, с безумной скоростью, будто перебирая варианты или что более вероятно считывая образы из наших голов. Искала, зараза, образ, который вызывал бы у каждого из нас максимальный страх.

Думаю, каждый видел что-то свое, хотя она могла подобрать и какой-нибудь универсальный образ, но все же думаю, что каждый видел свой личный кошмар. Сомневаюсь, что в моем отделении все настолько боятся змей. Я видел змею. Двигалась эта тварь настолько быстро, что Серега долго не мог попасть. Но наконец, он поймал нужное упреждение и пули стали попадать в цель. Не могу сказать, что о чем-то думал в тот момент. И тело, и разум были практически парализованы ужасом.

Когда Горелов стал попадать по этой твари, меня как раз провернуло так, что я боковым зрением стал видеть другой конец коридора. Уверенности у меня нет, но… Ладно, считайте меня сумасшедшим, но в открывшейся на мгновение двери я видел маленькую обезьянку, вроде мартышки, и вот от нее и отделилась вторая тварь. Дверь захлопнулась, а клякса устремилась прямиком ко мне. Сделать я ничего не мог, только наблюдать и то с трудом, психическая атака была та еще. А дальше тварь приблизилась, выпустила из своей головы отросток, который как мне показалось, пробил мою голову, ну, вот, собственно и все. Я отключился. Разве что…

– Продолжайте, – подбодрил десантника Иван, – Любая мелочь будет полезна!

– Когда я очнулся, доктор сказал мне, что я был в коме, фактически умирал и это именно вы вернули меня к жизни, – начал Ливанов.

– Вот болтушка, наш дорогой, Арсений Петрович! – поморщился Молчалин, – Все так, но давайте не будем на это отвлекаться.

– Как скажете, Капитан, – пожал плечами десантник. – В общем, вполне возможно, что это был бред умирающего или что-то подобное, но мне показалось, что я на какое-то время слился с этим гадом и вроде как подслушал его слова и эмоции. Вначале основной эмоцией был, как бы это сказать, не страх, а такое недоверие, что ли, а потом это состояние сменилось яростной радостью. Да, наверно именно так. Яростная радость и еще удовлетворение. Вот в этот момент я и услышал голос, голос пустоты, жуткий… – Анатолий передернул плечами, – Он произнес фразу: «Защиты нет! Они сами открыли нам дорогу!». Вот собственно и все.

– Защиты нет. Они сами открыли нам дорогу, – повторил задумчиво Иван, – У вас, Анатолий Борисович, есть какие-нибудь идеи, относительно этой фразы?

– К сожалению, есть, – ответил Ливанов, – Мы уничтожили Систему, но вполне возможно, этим открыли путь им. Эта тварь не нашла во мне имплантов управления сознанием и была этим фактом очень обрадована, я думаю, что именно о них была фраза – «Защиты нет».

– Интересная версия, – сказал Молчалин и задумался, впрочем, всего на пару секунд, – Спасибо, Анатолий Борисович, вы мне очень помогли!

– Всегда, пожалуйста, Капитан! – ответил десантник и в одно движение перетек из расслабленно сидящего в положения по стойке смирно, – Разрешите идти?

– Да, идите, – хмыкнул Иван, слегка пораженный мгновенной метаморфозой произошедшей с Ливановым.

Тот четко развернулся, и плавно перетек к двери, и уже выходя, слегка обернулся и сказал:

– И вам спасибо, Капитан, жить это чертовски приятно!

***

После ухода десантника, Молчалин больше получаса просидел, обдумывая услышанное и сопоставляя это с ранее собранными сведениями. И надо сказать складывавшийся пазл ему совершенно не нравился. Особенно в части «Они сами открыли нам дорогу». Очень хотелось с кем-нибудь посоветоваться, лучше всего с Алитой или Глебом, но они там, на Земле и в ее ближайших окрестностях, а он тут, на полпути к Марсу. Опять эта отметка, полпути. В прошлый раз все неприятности тоже начались на этой отметке.

Иван, проверил запись разговора с Ливановым, а то мало ли. С записью все было в порядке. Сделал копию и зашифровал ее альфа-кодом, после чего оригинал убрал в сейф, а копию добавил к собранным материалам. В принципе, можно было вызывать Прометей и отправляться на доклад к Булгакову, но для полноты картины, все же, следовало опросить последнего десантника. Молчалин глянул на часы, до назначенного Горелову времени оставалось больше двух часов. Но в конце-то-концов, Капитан он или погулять вышел? Иван щелкнул коммуникатором и связался с Акопенко:

– Коль, ты там уже закончил с подчиненного стружку снимать?

– С которого? – откликнулся Николай.