Искушение

…продолжение…

Следующая  возможность встречи  со старцем представилась  только во второй половине октября после всех праздников. Молодой монах чётко придерживался всех советов  и указаний старца насчёт неразглашения информации о его тайном  схимничестве и первые  месяцы  совмещение мирской жизни со  схимой не  вызывало никаких трудностей и проблем.

Проблемы  начались  неожиданно и  буквально на  ровном  месте  после очередного посещения храма вместе со Светланой, где  монах  случайно встретил одного из братьев по монастырю – монаха Михаила, который одним  из  первых покинул монастырь после прихода  туда  настоятелем бывшего сотрудника пенитенциарной системы.

Из  рассказа брата Михаила  он узнал, что на  смену  прежнему настоятелю,  уличённому  в  целом ряде  серьёзных проступков,  пришёл новый  и молодой, который развернул  бурную деятельность и которому очень нужны надёжные  помощники из  числа бывшей  братии, покинувшей монастырь  при  прежнем настоятеле.

Со слов  Михаила  в монастырь уже  вернулось несколько  братьев, которых хорошо  знал  молодой  монах, и о нём  они  тоже не  забыли и  даже искали повод  для  встречи  и  разговора  о возвращении.  Вся  эта  информация свалилась на  молодого монаха неожиданно, как снег  на  голову,  и больше недели он пребывал в  смятении, не  зная как ко  всему  этому  относиться.

Разговор с Михаилом  затронул  в  его  душе  самые  слабые  и  болезненные  чувства, связанные  с самым  началом  его монашеской  жизни.  В его памяти очень  живо всплыли многие  забытые  фрагменты  жизни и в  первом  монастыре  и во  втором.

Он вспомнил ту    особую  атмосферу  монашеского  братства и  общинности, которой  он  очень  дорожил,  вспомнил  строгий монастырский  распорядок, который  чем-то  роднил  монастырь с  армией  и  военной службой, вспомнил  ту  душевную простоту  и искренность  совместного служения, которое было самой  большой  душевной отрадой для  его  ума и сердца.

Все  эти воспоминания подняли в  его  душе целый пласт забытых эмоций  и переживаний, которые  не просто  заполнили, а  буквально затопили  его  ум  и сердце  ностальгическими чувствами,  от  которых невозможно  было избавиться и которые породили вначале сомнение, а  потом  и смутное желание вернуться  обратно в монастырь.

С  этими  мыслями молодой монах уже  две  недели ложился  спасть и просыпался каждое  утро и  трудности, внезапно  возникшие  на  работе в связи с  изменением  структуры  управления  их  предприятием  и переходом на  новый  объект,  только подлили  масла в  огонь сомнений.  Именно  по  этой причине молодой  монах решил не  откладывая в  долгий  ящик  нанести визит  к старцу.

В последние выходные месяца выдалась  более-менее нормальная  и  сухая  погода  и с самого утра молодой монах отправился в  гости к старцу,  захватив,  как всегда, некоторых нехитрых  презентов  и  гостинцев  для  того  в  виде пачки  хорошего  чая, сладостей, рыбных  консервов и свежего, практически ещё  тёплого хлеба.

Старец практически не  ел мяса и предпочитал  мясу  рыбу в  особенности консервированную скумбрию в собственном соку,  тунца или сайру. Купив по  дороге  всё  необходимое, молодой  монах  уже к десяти часам  был  возле  дома старца.  Подойдя к  двери,  он осторожно постучал:

– Можно войти,  отче ?

Никто не  ответил.  Монах постучал  чуть  сильнее:

– Отче, вы  дома, можно войти?

– Да,  да, входите, – откуда  из далека  донёсся  совершенно незнакомый  женский  голос. Дверь мягко  отворилась  и молодой монах увидел на  пороге довольно симпатичную женщину неопределённого возраста  в  длинном  и широком  платье  почти  до  щиколоток  с утончённой  и  даже  изящной  фигурой,  подчёркнутой  тонкой  талией,  которая с  улыбкой сказала:

– Здравствуйте, я  Марта, а  вы  наверно  к  старцу ?

– Да, к  нему,  – несколько растерянно  ответил  молодой  монах. – А  он  дома ?

– Он с самого утра  отлучился  по  своим  делам, но с  минуты  на минуту    должен  быть. Вы проходите.

Молодой  монах нерешительно  вошёл в  дом  и снял  обувь.

– Может вам сделать чай  с  дороги ? – переспросила Марта.

– Нет, спасибо,  я  сам  привёз  чай  и ещё  кое  что  к  чаю.

Молодой  монах  рассегнул сумку  и стал выкладывать  на стол гостинцы  для старца.

– Ой,  давйте  я всё  это в  кухню отнесу,    ему  там  самое  место,  –  сказала  Марта,    подойдя к столу,  и в этот момент молодой монах смог  уже с  более  близкого расстояния  расмотреть  лицо  женщины.

У Марты  были  большие  карие  глаза,  очень  тонко  очерченный  нос и  брови и бархатистая  слегка  смугловатая  кожа, придающая  всему  её  облику    какой-то южный  и  восточный  характер.

Тёмно-каштановые и почти чёрные  волосы  Марты  были  аккуратно собраны в  пучок, напоминавший  задорный  девичий  хвостик, который  придавал  некой  моложавости  её  образу.  Правильные  и  приятные  черты  её  лица  ещё сохраняли  на  себе  следы    былой красоты. Молодой  монах  подумал про  себя, что  у старца  очень не  плохой  вкус, если  столь симпатичная женщина хозяйничает в  его  доме.

С  виду  Марте  было не  более  сорока  –  сорокапяти  лет,  но  очень тонкая  кожа  на  запястьях и  шее, а  также  наличе  пигментных пятен  около  висков говорило  о  том, что  ей  далеко за  пятьдесят  и  около шестидесяти.  В  доме пахло пряностями и какой-то  едой и молодой  монах понял, что Марта  была  занята  приготовлением  пищи.

– Может,  вы перекусить  хоитите с  дороги? – любезно  переспросила  Марта, точно прочитав мысли  молодлого монаха. –  Я приготовила  очень вкусные пряные  овощи.

– Нет, спасибо, я  только недавно позавтракал,  – ответил молодой монах. – Я лучше  чаю  выпью  вместе  со старцем.

– Ну, как  знаете, моё  дело вам  предложить, – ответила  Марта  и направилась на  кухню.  В  этот момент  дверь отворилась и в  дом  зашёл  старец  в стильном  чёрном плаще  с  букетом  красных гвоздик  и  кожаным  портфелем, придававшим  ему  вид    пожилого интеллигента или профессора.

– Какие у  нас  гости,  – встретил  монаха старец  с  традиционным  тройным лобзанием. – Вы  тут  без  меня не  скучали ?  Это  тебе, – сказал старец, протягивая  Марте  букет гвоздик.

– Как  же  ты  галантен,  особенно за  чужой счёт,  –  с  улыбкой  отреагировала  Марта, взяв  букет.  По  этой  шутке молодой монах догадался, что между  старцем  и  Мартой  более  чем дружеские  или  просто  приятельские  отношения.

– Вы  уже  познакомились  ?  – переспросил стапрец.  – Это Марта –  моя  давняя и верная подруга,  не  обращай внимания  на её  шуточки, она всегда меня подкалывает.

– Да,  мы  уже познакомились,  – ответил молодой монах.

Старец  снял плащ  под  которым  оказался прекрасный строгий  костюм с  галстуком, который ещё  больше  подчёркивал  его академический  вид.  Только  сейчас молодой  монах  заметил, что старец  был  ещё и аккуратно подстрижен и  от него  пахло не самой  дешёвой  косметикой.

– Я пойду переоденусь  в  домашнее, а ты  завари  нам  травный  чаёк, дорогая,  –  сказал  старец,  обращаясь к Марте.

Выйдя  через несколько минут  в  своей обычной одежде – защитной  куртке  и  таких же  защитных  брюках, старец  присел за стол и как бы пояснил:

– Вот  пришлось  поучаствовать сегодня  в  одном  общественном мероприятии  и прочитать  нашей молодёжи  лекцию  о патриотизме по  просьбе  главы местной  администрации.  За  это и  получил из  его  рук  цветы.

– Ты  читал лекцию  о патриотизме ? – с  некоторым  удивлением переспросил  молодой монах.

– Ну,  да, а что  тебя в  этом так  удивило ? – переспросил старец.

– Да,  ничего, просто мне  кажется  патриотизм  как-то  плохо соотносится с  духовностью, схимой  и  учением  отцов, – ответил  молодой монах.

– Он с учением  отцов  вообще  никак не  соотносится,  – с  улыбкой  ответил  старец. –  Патриотизм – это моральный  аспект  формирования  гражданской  личности, а  учение  отцов – это высшее знание о  душе.

Просто сейчас  такое время, что  патриотизм  снова  взят властью на  идейное вооружение и  я  не мог  отказать  главе местной администрации, который пошёл мне  на  встречу  в  вопросе  свалки  за  моим  домом. А что  тебя  так  смутило в  патриотизме ?

– Да просто на  фоне  последних событий на  Украине эта  тема  стала  просто  навязчивой и получила  какое-то нездоровое  и  гипертрофированное  содержание  и наполнение.

– Ну а  как  ты  хотел в  период обострения  конфликта.  Это  же инструмент  управления массовым  сознанием, причём, весьма  действенный.  Я  владею темой  патриотизма  и духовно-нравственного  формирования  личности, поэтому    для  меня  в  этом  не  было  проблем  и  было  даже  за  честь  опуститься на  этот уровень осознания, чтобы прочитать эту  лекцию  в  духе  советских  традиций.  Это  тоже  к слову аспект управления  осознанием.

Я же  тебе уже  говорил, что  безстрастие и управление осознанием позволяет не  иметь в  этом  мире  врагов среди  людей, как и запретных тем.  Наличие идейных  врагов  – это первый признак  несовершенного дуального мышления душевного уровня, который  ещё  далёк  от монады единства  Духа.  У  инока  и исихаста не должно  быть в  мире  врагов и  недругов, находящихся  на  более низких уровнях осознания, а  также  запретных  тем – это правило.

– А какому  слою  в пирамиде осознания  соотвествует  уровень  патриотизма ? – спросил  молодой монах.

Старец  задумался и после  непродолжительной  паузы  ответил:

– Вообще патриотизм,  как  и    гражданская  мораль  и  социальная  отвественность  – это  довольно  широкое  поле  нравственного  совершенствования  рационального  ума  и мышления.  Это своего  рода  моральная  учебка  для  человеческого зверства, эгоизма и прагматизма, которая  простирается  на  три слоя осознания  с  пятого  по седьмой, включая  переходный  шестой  слой, как  слой  крещения  и  обращения  ума  к  вере.

– Ты  хочешь сказать, что патриотизм – это аналог крещения ? – переспросил  монах.

– Для видящего это именно так, поскольку и крещение  и патриотизм одинаково воздействуют  на  сознание  и  эго. Патриотизм – это по  сути    то же ограничение эгоизма  моралью и  нравственностью и  это  то  же самое  обращение  ума,  только не  ко Христу  и к  Логосу, а  к  гражданской морали  и  нравственности  через  жертвенное  служение  государству и обществу.

Государство и власть в  этом  вопросе просто подменяют религию и  церковь и  используют  потребность  сознания  в сакральной  идее и служении ей.  Проще  говоря,  на  определённом  этапе  душевного  развития  сознанию  нужна  высокая сакральная  идея  и  не  важно в  какой  форме – религиозной  или светской.

Когда  нейросеть  достигает  некоторой  зрелости,  нейронам,  отвечающим  за  сакральное,  важно просто подсунуть  в  нужный момент какую-то высокую  идею и  она  будет  автоматически  ими схвачена  и встроена в  структуру ценностей сети  сознания.  При  этом  подчёркиваю, совершенно не  важно то, какая  это будет идея – патриотизма, Христа  или макаронного монстра.

Принятая  сетью сознания  и встроенная в  её структуру,  эта  идея  начинает  рост и плождение своих  смыслов, целей  и  задач, т.е. малых логосов.  Так  устроено сознание  и на этом принципе  работает любая идеология и  пропаганда, как светская, так  и  религиозная.  Поэтому патриотизм – это извращённая форма сакральной  идеи о самопожертвовании и служении, только не Богу, а государству и обществу.

– Но  это  же  манипулирование сознанием ? –  возмутился молодой монах.

– Вся жизнь  – это  одна  большая прелесть мира  сего и  большая манипуляция сознанием и восприятием человека, – ответил  старец,  – поэтому какая  разница в  том  кто именно осуществляет  эту  манипуляцию –  государство или  церковь.

Патриотизм, как  и  победобесие,  уже  давно взяты  на  вооружение  государством и    сергианской  церковью, создавшей  из  учения  Христа  и  отцов  постсоветскую  гражданскую  лжерелигию.  Идея русского мира – это и есть  квазирелигия    голого  патриотизма и национального превосходства, подменившая учение Христа.

Вот почему я  могу  тебе  уверенно сказать, что  если  бы  я даже был  вынужден  говорить не  о патриотизме  и  советской  идейности, а  сугубо  о православии  и Христе, мне пришлось  бы  тоже  говорить только  о морали,  нравственности  и социальном  служении, поскольку так сегодня понимается православие.

– Боже  мой,  какая  жуткая  религиозная  метаморфоза,  –  заметил  молодой монах.  – А почему  это  вообще  стало  возможно в  церкви, почему  никто не стал  бить тревогу, видя    что  церковь  Христова превращается  в  инструмент идеологии  и  светской морали ?

– Об этом  говорили и очень  многие, но их просто не слышали. Ты не  забывай  что  сергианская  церковь – это  государственная  до  мозга костей церковь,  где  большинство  наиболее  возрастного духовенства – это  не  схимники и  не  исихасты,  а бывшие фронтовики, словики,  офицеры или участники боевых действий, для которых  высшей  духовностью  является  не  отречение  от мира, а    именно патриотизм,  идейность,  гражданская  мораль  и  зашита  Родины.