– Дорогие гости, – раздался мелодичный голосок, – стол накрыт, садитесь, пока не остыло. – Играла тихая мелодия аргентинского танго, было сытно и приятно; все это напоминало сон, от которого не хотелось просыпаться. Я понял, что Иону никогда не выбраться из семейного болота. В атмосфере его дома не осталось ничего, что бы говорило о внутреннем поиске.

На улице уже успело стемнеть, и Джи вышел на балкон отдохнуть от проблем чужого родового древа, а я увязался за ним. Над нами сверкали звезды, рассыпанные по темному бархату необъятного неба. Млечный Путь искрился яркими серебристыми туманностями.. Глядя на полный диск луны, Джи неожиданно произнес:

– Ты задавал когда-либо себе вопрос о том, кто ты?

– Задавал, но несмотря на все мои необычные переживания, я продолжаю ощущать себя, как тело.

– Ты являешься чем-то гораздо большим, чем эта бренная плоть. Может быть, эта бесконечная россыпь звезд является твоим отражением.

– Хотел бы поверить в это, но не могу, – грустно усмехнулся я.

– Ты спишь и видишь один из своих бесконечных снов.

– Так кто же я?

– Ты вечный дух, облеченный в плоть.

– Но почему я этого не ощущаю?

– Твои ощущения похожи на ощущения каменной глыбы , – улыбнулся он.

Такое сравнение больно задело меня. Мы вернулись в комнату и, быстро распрощавшись с художником и его симпатичной женой, вышли на темную улочку, и направились к мне, осторожно обходя глубокие лужи.

– Других ловцов ускользающего отражения Бога среди моих друзей не осталось, – заметил я. – Мне жаль, что они упустили свой «золотой шанс»: их воля к свободе угасла в перепитиях жизни, не дотянув до решающего момента.

– На пути к Неизвестному остаются только самые отчаянные, – произнес назидательно Джи.

– А среди моих знакомых остались лишь странноватые любители эзотеризма. Может быть, они тоже могут быть вам интересны?– предложил я неуверенно. -

– Мне совершенно неважно, кто они; любопытно повидаться со всеми. Может, и среди них попадется интересный персонаж для нашего посвятительного представления .

Всматриваясь в далекие и вместе с тем такие близкие моему сердцу звезды, я спросил:

– Не могу понять, почему моя любовь так часто омрачается ревностью?

– Твоя любовь полностью механична. Механическая любовь из «плюса» легко превращается в такой же «минус», – ответил Джи. – Если хочешь стать рыцарем, то не охоться сладострастно за женщинами, а постарайся найти контакт с их внутренней Золушкой.

Тем временем, заблудившись в темноте, мы вышли на заброшенный пустырь, и мне захотелось поскорее выбраться из этого неприветливого места. Но Джи бодро посмотрел на меня и спросил:

– Можешь ли ты, брат Касьян, как настоящий бойскаут, зажечь костер с одной спички?

– Во мне вы можете не сомневаться, – ответил я и, шаря руками в темноте, насобирал толстых палок. Достав из кармана коробок, который всегда носил на всякий случай, язажег спичку, но резкий ветер погасил её. Стало совсем прохладно.

Где-то вдалеке глухо прокричал филин; я вздрогнул от неожиданности. Джи улыбнулся и, аккуратно сложив ветки «шалашиком», чиркнул спичкой. Уже скоро языки пламени взвились к темному небу.

Грея руки у костра, я спросил:

– Могу ли я в тонком теле проникнуть в высшие миры?

– Это не так легко, как ты думаешь, – ответил Джи. – Даже если ты покинешь плотское тело, тебе не удастся попасть туда. По космическим законам духовного роста в начале Пути тебе необходимо познать нашу Землю, осознать ее и полюбить. Только тогда ты получишь право войти в духовные миры, и то ненадолго, ибо перед тобой лежит, в ожидании нового духовного импульса, вся Вселенная и все цивилизации, существующие в ней.Тебе надо принять, изучить и полюбить их. Только тогда ты завоюешь право войти в духовный мир, который является достоянием человеческой колонны, освоившей планеты многих звездных систем. Я вкратце описал тебе путь восхождения человека к высотам Духа, путь, по которому проходит тот, кто ищет освобождения. В Махабхарате Кришна обучает Арджуну этому искусству, искусству воина.Только победив все мутное и демоническое внутри себя, и став подлинным властелином своего внутреннего царства, ты получаешь право перехода в высшую касту брахманов, пневматиков, истинных руководителей человечества и всего сущего.

– Великолепно, – ответил я, пытаясь скрыть свой скепсис. – Но перспектива, нарисованная вами, рассчитана на десятки, если не на сотни воплощений, а я хочу достичь освобождения в этой жизни.

– Поспешай медленно, – улыбнулся Джи.

– На следующий день я решил позвонить Гурию. Гурий изучал в университете теоретическую физику, и мечтал стать великим ученым. Но внешностью он больше напоминал Ламме Гудзака – спутника Уленшпигеля, чем выдающегося физика. Да и имя у него было не совсем подходящим для ученого. Несмотря на свой напыщенный вид, Гурий, как мне казалось, пытался проникнуть в суть своего существования, чтобы хоть на мгновение поймать на облаках своё отражение.

Познакомился я с ним год назад, в центре города, у громадного памятника королю Стефану Великому. Гурий с той поры изредка почитывал книги из моей библиотеки, пытался медитировать и говорил, что он – мой ученик. Я не отрицал этого, но и не подтверждал, потому что он напоминал мне пустынное растение «перекати-поле». Было похоже, что нигде он долго не задерживался , и жизнь несет его неизвестно куда.

Набрав его телефонный номер, я услышал радостный голос, отвечавший, однако, с легким упреком:

– Ты исчез на целую неделю, не предупредив меня.

– Я получил важный знак в сновидении, который вывел меня на особых людей. Они теперь гостят у меня, и если хочешь с ними познакомиться, – приходи.

– Буду у тебя через пятнадцать минут, – взволнованно сказал он и бросил трубку.

Я усмехнулся тому, что Гурий отреагировал именно так, как я рассчитывал: он интересовался только значимыми и особыми людьми. Этому он научился у своего отца, важного чиновника, который, несмотря на то, что принадлежал к угасшему грузинскому дворянскому роду, сумел сделать неплохую карьеру в советской Молдавии. Минут через десять послышался шум подъезжающей к дому машины, быстрые шаги на лестнице и резкий продолжительный звонок. Открыв дверь, я увидел Гурия, с гордым видом держащего увесистый пакет. Он решительно шагнул в комнату навстречу Джи и, поскользнувшись на коврике, растянулся во весь рост, потеряв весь апломб.

– Пришел к вам, чтобы войти в историю, да вот поскользнулся, – сказал он смущенно, и обезоруживающая улыбка появилась на его лице. Он достал из свертка обычную свою двухлитровую бутыль чачи, и произнес:

– Гурий. Дарю от чистого сердца.

– Ты сообразительный молодой человек, – заметил Джи, и приняв подарок, коротко представился «Джи». . Гурий, довольный тем, что угодил гостю, бодро прошел в комнату и налил себе чашку кофе.

– А как насчет коньячка? – обратился он ко мне.

– Я подумал, что Гурий еще менее, чем я, осознает свою духовную природу, и поэтому ведет себя как человек, еще не знающий, какой долгий путь ему предстоит, и ответил ему укоризненным молчанием.

Джи, поставив бутыль на стол, вышел из комнаты, а Гурий прошептал:

– Я сразу понял, что Джи может многое для меня сделать. Спасибо за ценное знакомство.

– Ты сначала удержись в его обществе, а потом благодари, -заметил я. В этот момент вернулся Джи и, устроившись поудобней на диване, спросил:

– Ну что, Гурий, как твои дела?

– Совершено погряз в мирской жизни, – ответил он и принялся рассказывать о своих проблемах, временами посматривая на Джи, который участливо выслушивал его. Через час атмосфера моей комнаты погрузилась в непроходимый мрак.

– Гурий, не мог бы ты прекратить жалобы на свою жалкую жизнь? – – не выдержал я.

– Я скучно рассказываю, – смутился он. Джи облегченно вздохнул и, встав с дивана, подошел к открытому окну, с удовольствием вдыхая прохладный воздух.

– Ну и нагнал ты атмосферку, – заметил он.

Гурий смущенно покраснел и тут же произнес:

– Сегодня вечером я устрою ужин в вашу честь, и познакомлю вас с моими друзьями. Мои родители живут сейчас в Ливии, так что можно будет спокойно посидеть и пообщаться Прошу быть у меня в восемь часов, – и, откланявшись, он поспешно удалился.

– Занятный у тебя дружок, – растягивая слова, произнес Джи.

Я был рад, что Гурий, несмотря на свою молодость и экстравагантность, неожиданно проявился более разумно, чем старые охотники за просветлением. Он, к моему удивлению, сразу распознал свой шанс выйти из сна своей жизни и попасть на небеса.

Ровно в восемь мы с Джи и Феей, которая была очень эффектна в платье из черного шелка, вошли в квартиру Гурия. Там уже была группа молодых людей , которые посматривали на нас с легкой иронией. Джи представился свободным художником. Гурий подошел к нему и прошептал:

– Мои друзья, хоть и не заботятся о своем просветлении, но очень достойные люди.

Затем деловито приказал своей сестре:

– Цира, немедленно накрой на стол.

– Цира накрыла на стол со скоростью, которая говорила о том, что она не впервые исполняла этот приказ, и Гурий внес в комнату огромное серебрянное блюдо с ароматным шашлыком из баранины.

– Какой молодец наш Гурий! – послышались со всех сторон радостные возгласы.

Когда голодные гости расселись вокруг блюда, Гурий разлил по стаканам душистую сорокоградусную чачу и произнес:

– Я хочу выпить за то, чтобы все, сидящие за этим шашлыком люди рано или поздно достигли просветления.

По тому, как гости лихо опрокинули в свои глотки прозрачную чачу, я определил, что эти люди никогда не станут на Путь.

– Что за идиотов ты привел? – спросил я шепотом у разомлевшего Гурия. Разве ты не видишь, что их души намертво прилипли к телам? Их невозможно пробудить от сна, даже самыми светлыми учениями.

– Извини брат, – пролепетал он, – это все, что у меня есть, остальные гораздо хуже.

– Не расстраивайтесь, по мне все люди хороши: потенциал роста есть у всех – тихо заметил Джи, так, что это было слышно только нам .

Гости сосредоточенно поедали мясо и зелень, в обилии лежащие на серебряном подносе. Наконец скатерть опустела и повисло тягостное молчание: друзья Гурия чего-то ждали от нас.

– Гурий, не мог бы ты рассказать о встрече с Касьяном? – неожиданно попросил Джи, – я думаю, это будет любопытная история.

– Вы застали меня врасплох, – смутился он. Но желание важного гостя, по обычаю этого дома, является законом.

В прошлом году мне исполнилось 20 лет; я учился в университете, готовя себя к карьере ученого. Но моя внутренняя жизнь была скучна и однообразна, ибо я ничего не знал о Просветлении. Я пил со своими друзьями по университету, рассуждал о мироздании и волочился за красивыми девушками. Однажды на одной из вечеринок ко мне подошел молодой человек и, подав руку, произнес: «Антон». Это был тоже студент физик, младшего курса, и выглядел он броско: красная рубашка, белые, с острой стрелкой брюки и черные дорогие туфли. На плече у него висела черная кожаная сумка. Но, хотя он и был на полголовы выше меня , я заметил, что мой пристальный взгляд внушал ему почтение. Бледность его лица говорила о долгом сидении дома . Его серые глаза заинтересованно изучали меня. Я был довольно известной личностью в университете, и многие искали моего общества. Пригласив его присесть рядом, я подал ему стакан коньяка и спросил: «Чем обязан твоему интересу?». Антон достал из своей сумки стопку переплетенных в виде книги пожелтевших фотографий текста. Это была фотокопия книги некоего индуса, по имени Шивананда, и название ее, « Медитация и жизнь», ничего не говорило мне. Антон спросил, не интересует ли меня такого рода литература? Я просмотрел ее, и нечто в этой невзрачной книжонке зацепило меня. Я воспитывался на книгах Достоевского, Толстого, Пушкина и Диккенса, обожал читать фантастику, но эзотерическую литературу никогда не еще встречал. Поскольку Шивананда писал о Пути просветления, о чем никто в моем окружении, и, в первую очередь, я сам, ничего не знал, я взял эту книгу, надеясь блеснуть по ее прочтении новыми знаниями перед друзьями. Через несколько месяцев Антон неожиданно решил эмигрировать, за со своей матерью, в Израиль. Прощаясь, он сказал мне:

– Я очень хочу переписываться с одним своим знакомым по имени Касьян, но, чтобы не привлекать к нему внимание посторонних людей, писать письма я буду на твой адрес, а он будет тебе звонить.

Я легко согласился, ибо отец мой занимает важный пост в одном из министерств, и может меня защитить, в случае повышенного интереса со стороны КГБ.

Время от времени раздавались звонки, и человек, представившийся Касьяном, осведомлялся о письме. Ни единого письма от Антона так и не пришло, но примерно через пол-года мне вдруг пришла в голову мысль о том, что мне нужно познакомиться с Касьяном. Мы встретились с ним и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах с точки зрения новейших открытий в области твердого тела некоего, изгнанного из Академии Наук, физика Чугаевского. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осмотрел дорогую обстановку комнаты, не проявив особого интереса, а затем спросил:

– Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?

– Хочу стать великим ученым.

– Я думаю, – сказал на это Касьян, – что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь сушить на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книгу эту, среди прочих других, Антон одолжил из моей личной библиотеки.

– Можешь ли ты предложить мне нечто более интересное? – спросил я с любопытством.

– Самое лучшее, что может сделать человек в жизни – это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью проходить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека, – ответил Касьян.

Эта идея меня заинтересовала: я с детства хотел быть причастным к чему-нибудь великому, или, хотя бы, очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.

Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший бетонный ящик, я позвонил в дверной звонок. Касьян, в простой, отечественной светлой рубашке, но в настоящих штатовских «пиленых» джинсах, открыл дверь, и я с неудовольствием заметил, что на его лице тень недоумения и удивления: он словно забыл, что месяц назад сам пригласил меня в гости.

– Долго ты до меня добирался, – заметил он и посмотрел изучающе на меня. – Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился;ну, проходи.

– Хочу изучать путь к просветлению, – быстро выпалил я, вдруг забыв длинное, весомое объяснение о причинах моего прихода, которое сочинил по дороге.

– Какой молодец, – усмехнулся он.

Я сделал вид, что не заметил иронии.

Он показал мне свою келью, в которой, как я сразу почувствовал, он провел долгие часы в медитациях, сидя на соломенной циновке перед фотографиями индийских гуру.

Потом он поднял сиденье большого дивана в комнате, и я увидел там десятки книг, отпечатанных на машинке, или, на фотобумаге, в самодельных переплетах. От всего этого веяло некой таинственностью. Касьян бросил на меня пронзительный взгляд, и и я неожиданно вспомнил давно забытое, страшное переживание, терзавшее меня в детстве несколько лет: по меньшей мере пару дней в неделю, когда я лежал в своей постели ночью, без сна, я явственно чувствовал, что покидаю свое тело и оказываюсь в каком-то безграничном, но темном пространстве. У меня вырастали крылья и я летел куда-то, но конец был один и тот же: я подлетал к какой-то пропасти и крылья переставали держать меня: я падал в пропасть, исчезая во тьме, теряя свое «я». Я начинал кричать от ужаса и моя мама, уже знавшая об этой напасти, просыпаясь от моего крика, вбегала ко мне в комнату и крепко сжимала мои ступни руками. Тогда я возвращался в тело. Я осознал, что жизнь моя, перед лицом этого кошмара, была никчемной и малозначащей, и в ней не было ничего, что могло бы меня защитить. Это все пронеслось в моем сознании в одно мгновение. Интерес к карьере ученого пропал, как будто его никогда и не было, и я сказал Касьяну :

– Не мог бы ты взять меня в свои ученики, так, как это описывается у Шивананды? Я тоже хочу познать самого себя.

– Ты не похож на человека, который сможет это сделать, – заметил он с сарказмом. – Я тебе советую для начала почитать книги, которые я подобрал для тебя, – и он протянул увесистый пакет. Но книги могут помочь лишь частично, для настоящего развития нужен реальный мастер.

Я стал увлеченно читать книги по йоге, Раджнеша, Карлоса Кастанеду и так вдохновился этими учениями, что вскоре позвонил Касьяну.

– Мне срочно нужна твоя помощь, не мог бы ты зайти ко мне на пару часов?

– Неужели тебя увлекла идея внутренней свободы? – усмехнулся он. – Твоя душа похожа, как говорят суфии, на собачий хвост, который не выпрямить. Бесполезно говорить тебе о святом учении.

– Все равно, я жду тебя, – проглотив колкость, ответил я, и положил трубку.

– Ну, что у тебя еще за проблемы? – недовольно спросил Касьян, едва войдя в квартиру,– не успел прочесть пару эзотерических книг, как зовет на помощь.

– Помоги мне создать у меня в комнате нечто вроде твоей кельи: я хочу начать двигаться к Просветлению.

Касьян посмотрел на меня недоверчиво и с усмешкой произнес,

– Неужели ты серьезно собрался исправить свою жизнь?

Он приказал мне выставить в коридор два больших кресла и импортную стереосистему, сказав, что все эти вещи только будут мешать работе по достижению Просветления. Затем, по его указаниям, я отгородил угол комнаты с помощью платяного и книжных. и застелил пол в углу шерстяным одеялом. Получилось что-то вроде тесной кельи, похожей на Касьяновскую.

–Теперь садись в центре своей кельи в полу-лотос, – приказал Касьян. – Ни в коем случае не прислоняйся к стене, ибо тогда вся твоя наработанная тонкая энергия уйдет в нее. Можешь обвязать, как делают тибетцы, ноги и поясницу веревочным кольцом, тогда будет легче сидеть часами.

Я повиновался, поняв, что отныне мне лучше не препираться с ним. Касьян достал из сумки большую фотографию Раджнеша, которую я давно уже безуспешно выпрашивал у него, и прикрепил ее к задней стене шкафа на уровне моих глаз.

– С чего мне начать? – спросил я озабоченно

– С ежедневных двухчасовых медитаций. Хватит тебе почитывать перед сном эзотерическую литературу и мечтать о просветлении, – сказал он и обучил меня методу внутреннего погружения. Затем он покинул меня, и я остался наедине со своими беспорядочными мыслями.

Я стал следовать его советам, и моя жизнь наполнилась внутренним смыслом.