Трувориус весело хихикает. Короткая пауза.

Фортинбрас: Как, как?.. Призрак, ты сказал? Я не ослышался?.. Призрак старого Гамлета явился, чтобы… (Укоризненно). Горацио. Я всегда полагал, что призраки годятся только для святочных историй и ни на что больше.

Трувориус хихикает. Короткая пауза.

Спроси хотя бы его… Да, кого угодно. Мало ли что болтают во дворце после смерти короля.

Трувориус: Да уж. (Хихикая). В таком-то деле свидетели должны быть посерьезней.

Фортинбрас: Горацио?..

Горацио (помедлив): Я видел его своими глазами, ваше высочество.

Трувориус перестает хихикать. Короткая пауза.

Фортинбрас: Ты видел? Правда?

Горацио: Ваше высочество…

Фортинбрас (перебивая): Да, нет, не может быть. Какой-то призрак… Но все равно – мороз по коже. (Негромко). Что, неужели, правда? Как он выглядел?

Горацио: Точь в точь, как покойный король, – так схож, как схожи две руки. Вооруженный с ног до головы, с поднятым забралом, бледный и печальный, насколько давал увидеть лунный свет.

Фортинбрас: Борода?

Горацио: Чернь и серебро.

Фортинбрас: Мороз по коже…

Трувориус: Еще кто видел?

Фортинбрас: Да, кто еще?

Горацио: Бернардо и Марцелл, два офицера. И принц, конечно.

Фортинбрас: И он с ним говорил?.. А, ну, конечно! (Негромко). Он с ним говорил… Я дорого бы дал, чтобы это случилось со мной. (Со смехом). Да, нет же. Нет. Чепуха. Глупые фантазии. (Тихо). А что, как нет?.. Мне так и кажется, что я вижу, как он идет, весь облитый лунным светом. И как блестят в глубине шлема белки его глаз…

Горацио: Так оно и было.

Трувориус (с укором): Ваше высочество…

Фортинбрас: Подожди… (Горацио). Что он сказал?

Горацио: Он жаждал отмщения.

Фортинбрас: И Гамлет?..

Горацио: Поклялся быть его орудием.

Фортинбрас (негромко): И стал им. Это-то мы видели… По крайней мере, теперь я понимаю, почему о нем рассказывают, как о безумце. Должно быть, он прикидывался. Верно?

Горацио: Да, принц.

Фортинбрас: Хитер. (Трувориусу). Ты слышал? Обвел всех вокруг пальца, да как просто.

Трувориус: Всех, кроме смерти.

Фортинбрас: Что ты хочешь этим сказать?

Трувориус: Бог ничего не делает просто так, ваше высочество. Раз молодой Гамлет был убит, то такова, конечно, была воля Божья, а значит, здесь не все так чисто, как кажется. Из Писания мы знаем, что Бог частенько наказывает грешников смертью.

Фортинбрас с недоумением смотрит сначала на него, потом на Горацио.

Горацио (обращаясь к Фортинбрасу): Если Бог забрал его, ваше высочество, то, надеюсь, именно потому, что он исполнил свое предназначение на земле.

Трувориус: Или, возможно, – не исполнил.

Горацио (Фортинбрасу): Я вижу ваш советник с небесами на «ты». Болезнь весьма распространенная в последнее время.

Фортинбрас: За ним это водится. (Трувориусу). Ну, что тебе еще не ясно? Принц знает, что его отец убит, и, дождавшись подходящего случая, мстит убийце и гибнет сам, – история старая, как мир!.. А теперь они лежат все вместе, и виновные, и невинные, дожидаясь Божьего суда… (Негромко). О, бедный Гамлет! Каково же ему, наверное, было жить под одной кровлей с убийцей, притворяясь каждый день сумасшедшим, чтобы тот не догадался об его истинных чувствах, сидеть с ним за одним столом, и дожидаться удобного случая, – да, он просто кладезь терпения!.. Нет, я бы так не смог… Но все-таки, отчего он так долго ждал, Горацио? За то время, что прошло со смерти старого Гамлета, можно было бы отправить на тот свет с десяток королей.

Горацио: Затрудняюсь ответить, мой принц. Мысли пока так путаны, а чувства так неопределенны, что я боюсь ошибиться сам и ввести в заблуждение вас. Быть может, я сумею ответить позже.

Фортинбрас: Охотно, Горацио, охотно. Жизнь Гамлета и мне не безразлична. Его любил я, хотя судьба старалась изо всех сил нас развести в разные стороны, чтобы потом столкнуть лбами и превратить во врагов… (Трувориусу). Так что? Теперь мы можем быть довольны? Все встало на свои места? Согласен?

Трувориус: Все, кроме одного.

Фортинбрас (с досадой): А, чтоб тебя… Чем ты еще недоволен?

Трувориус: Призраком, мой принц. Ведь если его не было, то это значит, что никто не убивал старого Гамлета, а, следовательно, сегодняшнее кровопролитие по-прежнему необъяснимо и требует разгадки… (С насмешкой). Ей-Богу, не такое нынче время, чтобы Творец вразумлял нас призраками и видениями. (Значительно). Пусть лучше ваше высочество подумает, что скажут наши сегодняшние друзья, если мы начнем пичкать их рассказами о призраках? В лучшем случае, поднимут нас на смех, я думаю.

Фортинбрас (устало): Черт бы тебя побрал, в самом деле… (Горацио). Вот он на что намекает, Горацио. Сегодня в полдень, стоило мне прилечь, чтобы отдохнуть и поразмыслить над случившимся, как ко мне ввалилась делегация, человек пятнадцать, не меньше. Они хотели, чтобы я выдал ими убийц Гамлета и, при этом, чем больше, тем лучше. Среди них были дворяне, и несколько старейшин, но остальные простого звания, – купцы, ремесленники, солдаты. Они грозили, что коль убийцы Гамлета не будут найдены, они сами примут меры к их розыску и наказанию. При этом они кричали о справедливости так громко, словно она доводилась им родной теткой. Ей-Богу, я думал, что оглохну. Но хуже всего, что внизу, на площади, их ждала толпа, которая все напирала, так что казалось вот-вот и она сметет охрану и бросится крушить все на своем пути. Вы знаете, что я не трус и могу это доказать всякому, кому понадобятся такие доказательства. Слава Богу, я повидал на своем веку не одну толпу, но эта, черт возьми, заставила меня поволноваться.

Горацио: Я ничего не слышал.

Фортинбрас: К счастью, их удалось быстро успокоить. (Раздраженно) Но, черт возьми, – мне пришлось поклясться, что не пройдет и месяца, как я найду виновников смерти принца, а чтобы они не сомневались в серьезности моих намерений, мне пришлось учредить в их присутствии специальную комиссию, которая теперь будет заниматься этим делом с утра и до вечера. (Пьет).

Короткая пауза.

Трувориус (подходя и останавливаясь возле Фортинбраса, торжественно): Ваше высочество…

Фортинбрас: Отстань… (Горацио). Теперь подумай, друг мой, что они скажут, если мне вздумается пересказать им твою историю?.. Что я вожу их за нос? Или что у меня у самого не все в порядке с головой?.. Ума не приложу, что делать… Им нужен не призрак, Горацио, а кто-то повесомее, кого можно вздернуть за шею, да так, чтобы было слышно, как ломаются шейные позвонки, а без этого они не успокоятся. Я это видел в их глазах… Ну? Что скажешь?

Горацио: Только то, что вашему высочеству известно и без меня. Истина не должна оправдываться.

Трувориус (кривляясь и передразнивая, незаметно для принца): Хе-хе-хе-хо-хо-хо-хо…

Фортинбрас: Согласен всей душой. Но только с одной маленькой поправкой. Истине и не придется, оправдываться, потому что оправдываться придется мне. (Трувориусу, который нетерпеливо подает ему какие-то знаки). Ну, что тебе, заноза?

Трувориус: Я должен сообщить вам нечто чрезвычайно важное.

Фортинбрас: Так в чем же дело? Сообщай.

Трувориус: Дело чрезвычайной важности, ваше высочество.

Горацио: Советник деликатно намекает, что оно не для моих ушей, принц.

Фортинбрас: Послушай, Трувориус…

Трувориус (значительно): Чрезвычайной, ваше высочество.

Горацио (надув щеки, незаметно передразнивает Трувориуса): Бу-бу-бу…

Фортинбрас: Неужели настолько, что им нельзя заняться чуть позже?

Трувориус: Надеюсь, ваше высочество не думает, что я осмелился бы беспокоить вас, если бы не его чрезвычайная спешность?

Фортинбрас: Боже правый!.. (Горацио). Кажется, я вынужден просить у вас прощения, мой друг. Если эта муха привяжется, то будет жужжать, пока не добьется своего.

Горацио: Как будет угодно вашему высочеству. (Кланяется). Осмелюсь вам только напомнить, что против мух хорошо помогает одно английское средство… Оно называется «мухобойка».

Фортинбрас (со смехом): Ах, злой язык!.. Ну, хорошо. Я это запомню… Прощайте, Горацио. Надеюсь, мы с вами расстаемся ненадолго.

Горацио: Прощайте, принц. Я буду рад рассказать вам все, что хранит моя память.

Фортинбрас: А я – услышать ваш рассказ.

Горацио с поклоном исчезает.

(Трувориусу). Ну, выкладывай. И если окажется, что это дело могло подождать до завтра, то я сегодня же обзаведусь мухобойкой.

Трувориус: Вы изволили назвать меня мухой, принц, и это безо всякого с моей стороны повода. Вспомните мою преданность, и вам станет стыдно.

Фортинбрас (махая руками): Ж-жж-жж-ж-ж… Да, говори же, черт тебя возьми!

Трувориус: И пусть Бог даст мне силы вас убедить… (Идет по сцене, заложив руки за спину). Давайте поразмыслим, и притом со всею серьезностью, над тем, что мы только что услышали. Что будет, если этот наглый итальянец разнесет по всему королевству слух о том, что старый Гамлет был убит?.. Подумайте внимательно.

Фортинбрас: Что будет?

Трувориус: Да. Что будет. Кого, по-вашему, теперь назовут виновником этого несчастья? Да, неужели Клавдия? (Остановившись). Мне почему-то кажется, что скорее уж того, чей отец пал от руки Датчанина, и кто, наверное, жаждал отомстить сильнее, чем кто-нибудь другой. Того, кому молва припишет победу не в честном поединке, а с помощью хитрости, и кто подкравшись тайно, как змея, нанял убийц и заплатил им за эту грязную работу, чтобы потом, дождавшись удобного случая, прикончить Клавдия, Гамлета, а уж заодно и королеву, и все это, конечно, для того, чтобы отомстить и завладеть престолом… (Вновь неторопливо идет по сцене). Кто это опровергнет?.. Посмотрите – все сходится! И ваша ненависть к старому Гамлету, и ваше желание вернуть отцовское наследство, и частые приграничные стычки с Клавдием, и, наконец, ваше внезапное появление здесь, в ту самую минуту, когда датский престол опустел, словно по волшебству!.. Кто ж станет сомневаться? Уж так устроен человек, что он с легкостью принимает все, что лежит на поверхности, не утруждая себя ни размышлением, ни осторожным сомнением. (Подойдя к Фортинбрасу, негромко и зловеще). Вы видели сегодня эту толпу? Может быть, я и ошибаюсь, но мне почему-то стало казаться, что если эта история всплывет, то она поверит в нее охотнее, чем в какую бы то ни было другую…

Фортинбрас (перебивая): Постой. Помолчи. Я понял… (Негромко). Ты хочешь сказать, что та змея, которая укусила старого Гамлета, убила его сына и завладела датским троном – это я? Я?.. Надеюсь, я тебя правильно понял?

Трувориус: Не меня, ваше высочество, не меня…

Фортинбрас: Тебя иль нет – разница невелика, коль скоро моим именем станут пугать детей и шептаться за моей спиной, когда я пойду к Святой Чаше. (Помолчав, мрачно). Послушай-ка. А дело-то, похоже, хуже, чем я думал.

Трувориус: Гораздо хуже, мой принц. (Поспешно). И всему виной, как вы видите, этот чертов итальянец с его длинным языком.

Фортинбрас (не слушая, удивленно): Нет, ты подумай сам… А? Еще немного и все те, кто улыбаются мне сегодня в лицо, станут дома, за глаза, называть меня убийцей и узурпатором. Друзья начнут меня опасаться, народ будет распевать про меня похабные песенки, а потомки не откажут себе в удовольствии назвать меня «Кровавым» или вообще забудут мое имя, исполнившись к нему презрением… (Озираясь, тоскливо и хрипло). Тут что-то стало душно…

Трувориус: Прикажите открыть окна?

Фортинбрас: Не надо. (Наливает вино).

Фортинбрас пьет. Короткая пауза.

Ах, черт!.. Ну, что теперь прикажешь делать? (Вновь наливает себе вина).

Трувориус: Во всяком случае, не сидеть, сложа руки, положившись на случай мой принц. Нет, надо срочно что-то предпринять. И, притом, как можно быстрее.

Фортинбрас: Что, например? Седлать коней? Послать вперед дозорных? Выстроить пехоту? Трубить сигнал к атаке? (Пьет).

Короткая пауза.

(Поставив кубок на стол). Нет, милый мой. Тут этим не поможешь. Косые взгляды мечом не отразишь. А имя, втоптанное в грязь, не вычистишь, как грязные доспехи.

Трувориус: Ах, ваше высочество, на каждый трудный случай есть свое искусство, чтобы его распутать. Найдутся средства, – дайте только время… Пускай следователи работают с утра и до вечера, пускай они перетряхнут весь Кронберг, весь Эльсинор и всю Данию, пускай допросят всех, кто мог иметь отношение к этому делу, пока, наконец, не вытрясут из них всю подноготную!.. А этого итальяшку, этого наглого щенка, который распускает эти ужасные слухи, следует сегодня же посадить на цепь, да еще в самое глубокое подземелье, которое только найдется в королевстве!.. Не удивлюсь, если окажется, что он давно уже присягнул Британцу или Французу…

Фортинбрас (не сразу, издали): Оставь его.

Трувориус: Оставить?.. Ну, уж нет.

Фортинбрас: Я говорю, оставь… Всему виной не он.

Трувориус: Не он? А кто ж тогда?

Фортинбрас (с мрачной усмешкой): А ты не знаешь?.. Дерьмо, которое зовется «миром», и эти черви, которые в нем копошатся и которые называют себя людьми. Дай им волю, и они прогрызут дыру даже в небесной тверди… Тьфу, дьявол!..

Трувориус (осторожно): Они всего лишь прах, мой принц.

Фортинбрас: Такой, что с ног до головы вымажет тебя грязью, забьет глаза и встанет колом в горле!.. Нет, от них не спрятаться, хоть отрасти себе ангельские крылья, хоть стань святым! Они везде найдут. (Страстно, почти с изумлением). Но какая же все это дрянь, Трувориус! (Почти кричит). Какая ж это дрянь!.. И что? Все это ради этой побрякушки? (Толкает стоящую на столе корону, так что она со звоном летит на пол).

Трувориус бросается вслед за укатившейся короной и скрывается за столом. Короткая пауза.

(Сквозь зубы). Ей-Богу, если б знал… (Смолкает).

Трувориус (быстро подняв голову из-за стола): Что?

Фортинбрас: Ищи, ищи…

Трувориус скрывается. Пауза.

(Негромко). А помнишь бой под Старой Мельницей? Когда мы загнали поляков в болото, и они дрались, словно черти, потому что им уже некуда было отступать, а мы все напирали, так, что к полудню их осталось не больше четверти?.. Да, откуда тебе это помнить, коли ты, как всегда, таскался в обозе…

Трувориус возвращается и, стирая с короны рукавом пыль, аккуратно ставит ее на стол.

Они хотели прорваться, но всюду мы отбрасывали их назад, и все это почти без криков, слышны были только удары железа о железо, да ржание лошадей, да время от времени редкий пушечный выстрел, после которого ядро шлепалось в воду, да еще плеск воды под лошадиными копытами. Говорю тебе, они дрались, как черти, а когда убедились, что им отсюда уже не выбраться, то повернули коней прямо в болото, да так и пошли, увязая все глубже и глубже, так что мы сначала даже не поняли, что они хотят. Ну, а когда догадались, то все что нам оставалось, так это только отсалютовать им, как героям. Жаль, что они об этом так и не узнали, потому что ни один из них даже не соизволил повернуть в нашу сторону голову… Чертовы гордецы. (Резко). Ты что-то хотел сказать?

Трувориус (поспешно): Нет, нет… Что тут скажешь.

Фортинбрас: Вот именно. Эта вещь из тех, которые заслуживают, чтобы о них помалкивали…

Фортинбрас молчит, задумавшись. Пауза.

Трувориус (осторожно): Принц…

Фортинбрас (перебивая, почти сердито): Скажи-ка лучше вот что: где Егоза? Где Кронбах? Где старый Орджичь? Куда все запропастились?

Трувориус: Все при войсках, мой принц.

Фортинбрас: Зови их всех сюда.

Трувориус: Слушаюсь, принц.

Фортинбрас: И распорядись, чтобы принесли побольше вина. Побольше вина и побольше света. Тут темно.

Трувориус (осторожно): Но… ваше высочество…

Фортинбрас (нетерпеливо): Да, знаю, не волнуйся, знаю… Ничего. Мы сядем тихо, так чтобы никого не смутить в этот день печали. Закроем двери, занавесим окна… Прошу тебя, поторопись.

Трувориус: Считайте, что я уже вернулся. (Исчезает).

Фортинбрас (негромко, поднимаясь из-за стола): Уж эти-то не станут шептаться и перемигиваться за моей спиной. Не станут ни льстить, ни притворяться, ни лгать, глядя прямо в глаза… (Резко повернувшись). Кто здесь? (Осторожно пятясь, снимает со стены шпагу и какое-то время стоит, прислушиваясь). Должно быть, крыса… Крыса. (Кладет шпагу на стол и наливает себе вина). Ну же, бедный Гамлет… (В пустоту). За тебя. (Пьет).