Власов Владимир Павлович, мичман (1850–1873), 6-й в списке из 38

Владимир Павлович родился 19.08.1850. В 17 лет поступил и через четыре года окончил Морское училище. Произведён в гардемарины 17.04.1871; Произведён в мичманы 08.05.1873 (со старшинством с 18.11.1872), в 1874 году был в плавании по Финскому заливу на низкобортном однобашенном мониторе "Ураган"^[15]. Скончался 23.05.1875. Прожил 25 лет.

В боярских списках (1680–1712 гг.)^[16] указаны 5 Власовых. Древний служилый дворянский род.

Монитор (броненосец береговой обороны, однобашенная броненосная лодка) «Ураган»

Доможиров Константин Михайлович, лейтенант (1851–1888), 10-й в списке из 38

Константин Михайлович родился 2 апреля 1851 г. Уроженец Новгородской губернии. На 17-м году жизни, 14 сентября 1867 г. поступил в Морское училище воспитанником. К. М. Доможиров – гардемарин 17.04.1871. В 1868–1869 гг. на фрегате "Громобой" и корвете "Гиляк" плавал в Балтийском море. В 1871–1875 гг. на корвете "Богатырь" находился в кругосветном плавании^[17], мичман с 10.07.1873. Затем служил на фрегате "Адмирал Грейг" (1876), с 01.01.1877 лейтенант. Командир миноносца "Иволга" (1878), батарея "Кремль"^[18] (1880–1881, ревизор), фрегат "Дмитрий Донской" (21.10.1881, ревизор). 18.04.1888 г. был назначен на должность старшего офицера на фрегате "Дмитрий Донской", которую исполнял с 08.11.1884 г.

Броненосная батарея «Кремль»

Фрегат «Дмитрий Донской»

За свою службу К. М. Доможиров был награжден наградами в соответствии с установленным порядком: орден Св. Станислава 3-й ст. (25.08.1875), Св. Анны 3-й ст. (01.01.1887). А через год после получения ордена святой Анны Константин Михайлович, находясь вдали от Родины в заграничном плавании, скончался 19 апреля 1888 г. в возрасте 37 лет. Ушел из жизни почти ровно через 17 лет после выпуска из МКК.

Похоронен в Японии за 17 лет до самого катастрофического сражения во время русско-японской войны^[19]. Могила К. М. Доможирова сохранилась в неприкосновенности до сегодняшнего дня в г. Нагасаки на Русском кладбище. На карте кладбища она отмечена под № 161, украшена тремя корабельными пушками.

До К. М. Доможирова 160 русских моряков нашли своей вечный покой в стране Восходящего солнца в городе Нагасаки^[20]. Как видим, наше присутствие в Тихом океане и в Японии было достаточно интенсивным. И еще два выпускника МКК 1871 года останутся навсегда на этом кладбище, и за их могилами полтора века будут ухаживать японцы. Чего не скажешь о многих могилах моряков императорского флота, умерших в России. Они либо уничтожены, либо заброшены.

В боярских списках (1680–1712 гг.) указаны 11 представителей рода Доможировых. Древний служилый дворянский род.

Надгробие К. М. Доможирова с тремя пушками

Указание на местоположение могилы К. М. Доможирова. № 161. 1888 г.

Иениш Виктор Христианович, капитан 2 ранга (1852–1893), 2-й в списке из 38

В 1871–73 гг. новоиспеченный гардемарин Виктор Христианович находился в дальнем плавании на одном из первых парусно-паровых русских кораблей – на винтовом фрегате "Светлана" вместе с четвертым сыном Царя Александра II Алексеем. На «Светлане» будущий Морской министр и член императорской семьи великий князь Алексей Александрович Романов сначала занимал должность вахтенного начальника, а затем – старшего офицера. На этом же корабле в кругосветное путешествие должен был отправиться писатель Иван А. Гончаров^[21], но из-за ухудшившегося состояния здоровья так и не смог этого сделать. По распоряжению Царя Александра II отряд русских кораблей был отправлен в Японию выразить своё почтение императору Муцухито. Во время перехода «Светлана» посетила Рио-де-Жанейро (Бразилия), и далее, преодолев Атлантический океан и обогнув мыс Доброй Надежды, – Сайгон (Камбоджа), Сингапур (Филиппины) и Гонконг (Китай).

Великий князь Алексей Александрович

Фрегат «Светлана» на рейде Нагасаки. 1871 г.

На рейде Нагасаки отряд ждала Тихоокеанская эскадра под флагом её командира свиты Его Императорского Величества контр-адмирала М. Я. Федоровского в составе корвета «Витязь» и канонерской лодки «Морж», а также корветы под флагами Франции, Англии и Японии. Фрегат «Светлана» был встречен орудийным салютом: 15 выстрелов – флагу генерал-адъютанта Посьета, 21 залп – салют нации. 24 октября 1871 г. «Светлана» и «Витязь» в сопровождении японского корвета «Ниссин кан» начали переход во Внутреннее Японское море, и 1 ноября прибыли в Иокогаму. 2 ноября делегацию встретил на берегу принц Арисугава.

4 ноября 1871 г. миссия великого князя Алексея Александровича Романова на специальном поезде отправилась в Токио, а 5 ноября император Муцухито (Мэйдзи) принял её в императорском дворце. 11 ноября Алексей Александрович вернулся на «Светлану» для подготовки ко встрече императора Мэйдзи на борту фрегата, которая состоялась 13 ноября 1871 г.^[22]

Фрегат «Светлана» в Японии. 1871 г.

После возвращения в Кронштадт фрегат «Светлана» с 1874 по 1884 год состоял в Гвардейском экипаже^[23].

В 1886–87 гг. в должности старшего артиллерийского офицера В. Х. Иениш служил на корвете "Витязь" под командованием капитана 1-го ранга С. О. Макарова и совершил с ним кругосветное путешествие от Кронштадта до Владивостока, конечно с заходом в порты дружелюбной Японии^[24]. В Японии корабль пробыл несколько месяцев. Здесь «Витязь» вошел в состав Тихоокеанской эскадры вице-адмирала В. П. Шмидта^[25], плававшей у берегов Японии^[26]. И потом «Витязь» еще месяц стоял в Иокогаме, исправляя повреждения.

В. Х. Иениш окончил Морскую и Михайловскую военную артиллерийскую академию, позднее преподавал в Артиллерийском офицерском классе. Он был блестящим знатоком балтийского театра военных действий и дисциплинированным, подчеркнуто пунктуальным офицером. Не случайно ему доверили особо важное задание – подготовку молодых артиллеристов для флота. В 1890 г. был произведен в капитаны 2-го ранга.

В 1892 г. сорокалетний В. Х. Иениш стал командиром броненосца береговой обороны "Русалка"^[27], корабля к тому времени с 30-летним стажем. 7 сентября 1893 г. во время перехода учебно-артиллерийского отряда из Ревеля (Талинн) в Гельсингфорс броненосец неожиданно затонул в Балтийском море. Данные комиссии, которая занималась расследованием гибели «Русалки»: штормовые крышки палубных люков были оставлены в Кронштадте, когда отряд П. С. Бурачека^[28] выходил на стрельбы. Видимо, потоки воды, сметая все на своем пути, попали через открытые люки в носовую часть «Русалки», и она стремительно погрузилась в воду. С других кораблей тоже не заметили, что в тумане исчезли слабые контуры броненосца. Эстонцы рассказывают, что корпус «Русалки» своей броней вошел, как нож, в глинистое дно залива. Гибель броненосца унесла жизни 178 человек. Как ни парадоксально, но адмирал П. С. Бурачек^[29], которому «Русалка» была подведомственна, узнал лишь через три дня, т. е. 10 сентября, что она не дошла до Гельсингфорса. К тому времени стало окончательно ясно, что корабль погиб, о чем свидетельствовала шлюпка с телом матроса с «Русалки», выброшенная волнами на один из островов Балтики…^[30]

В. Х. Иениш был известен как теоретик морской артиллерии. Он автор труда "О залповой стрельбе и сосредоточении", ряда статей (опубликованы в "Морском сборнике" за 1885–93 гг.). После смерти В. Х. Иениша развитие артиллерии во флоте существенно замедлилось, что, как считают специалисты, сыграло роковую роль в битве при Цусиме…^[31]

В 1902 году в Ревеле (ныне столица Эстонии г. Таллинн) установлен памятник погибшим на "Русалке", сохранившийся до сегодняшнего дня. У российских моряков всех поколений сложилась традиция: оказавшись в столице Эстонии Таллинне навестить памятник броненосцу «Русалка», обойти его вокруг и прочесть имена всех членов погибшего экипажа: 166 матросов и 12 офицеров. А среди офицерских фамилий вы найдете однокашника В. Х. Иениша по МКК, также выпускника 1871 года, капитана 2 ранга Николая Николаевича Протопова.

Броненосец «Русалка» на дне

Памятник «Русалке» в Таллинне

Протопопов Николай Николаевич, капитан 2 ранга (1851–1893), 35-й в списке из 38

Крайне мало сведений нашлось о старшем офицере «Русалки» Николае Николаевиче Протопопове. Броненосец береговой обороны «Русалка» часто указывается как броненосная лодка^[32].

Броненосец береговой обороны «Русалка»

В источниках о Протопопове отмечается, что в конце XIX века из-за переизбытка на императорском флоте офицеров и нехватке кораблей, Николай Николаевич служил на более низкой должности, чем был достоин по опыту и выслуге. Известно, что в день злополучного отплытия из Ревеля В. Х. Иениша мучали сильные головные боли. Но, если бы он отказался от командирства, то на следующий переход командиром «Русалки» был бы назначен его друг 42-х летний Николай Протопопов. Возвращение учебно-артиллерийского отряда в Кронштадт было к тому же особо торжественным моментом всей морской кампании. К нему было приковано всеобщее внимание. Пришедшие корабли встречал главный командир порта. Увы, «Русалка» 7 сентября 1893 года в Гельсингфорс не пришла^[33].

В боярских списках (1680–1712 гг.) указаны 16 представителей рода Протопоповых. Древний служилый дворянский род.

Холодные волны Балтики накрыли двух сорокалетних выпускников МКК 1871 года. Вечная им память. Какой бы нелепой не показалась их смерть.

«Россияне не забывают своих героев мучеников». Надпись на памятнике «Русалке» в Таллинне

Фамилии матросов «Русалки»

Россияне в самом деле не забывают своих героев мучеников

Тимофеев Петр Константинович, капитан 2 ранга (1850–1895), 21-й по списку из 38

Петр Константинович родился 18.12.1850 г. Служил старшим офицером на первом минном крейсере российского императорского флота "Лейтенант Ильин" (назначен 15.05.1886).

Минный крейсер «Лейтенант Ильин»

01.01.1877 г. произведен в лейтенанты. 08.02.1887 г. назначен старшим офицером на злополучный броненосец береговой обороны «Русалка», на котором через 8 лет погибнут два его однокашника по МКК.

05.04.1887 г. произведен в капитаны 2 ранга. Старшим офицером (с 04.03.1889 г.) служил на броненосной батарее "Кремль", на которой шестью годами ранее служил ревизором однокашник Константин Михайлович Доможиров. Был Петр Константинович и командиром.

18.11.1889 г. он был назначен управлять канонерской лодкой «Туча»^[34]. Но не только на капитанском мостике стоял П. К. Тимофеев.

С 28.11.1892 г. служил флаг-капитаном берегового штаба старшего флагмана 1-й флотской дивизии, а с 27.03.1894 г. – флаг-капитаном штаба Командующего практической эскадрой Балтийского моря. 1 января 1895 г. П. К. Тимофеев был назначен командиром крейсера 2-го ранга "Крейсер".

Петр Константинович Тимофеев умер 27 октября 1895 г. в заграничном плавании в возрасте 45 лет. И был также похоронен на Русском кладбище в Нагасаки. Он был вторым выпускником МКК выпуска 1871 года, который навеки упокоился вдали от Родины на Японской земле через 7 лет, прошедших после смерти К. М. Доможирова^[35].

Крейсер II ранга «Крейсер» по прибытии из Иокогамы

Его надгробие на карте кладбища обозначено под № 187. Через десять лет (в 1905 году) неподалеку от П. К. Тимофеева в Нагасаки похоронят его однокашника капитана 1 ранга Ивана Николаевича Лебедева, умершего от ран после Цусимской катастрофы.

В боярских списках (1680–1712 гг.) указан один представитель рода Тимофеевых.

Указание на местоположение надгробия П. К. Тимофеева. № 187

Лебедев Иван Николаевич, капитан 1 ранга (1850–1905), участник русско-турецкой и русско-японской войны, 16-й в списке из 38

Иван Николаевич Лебедев, пожалуй, один из самых интересных персонажей выпуска МКК 1871 г. Хотя в исторических и биографических источниках нет специального исследования жизни Ивана Николаевича, по имеющейся информации можно составить портрет этого выдающегося моряка и мужественного человека. Вехи его служебного пути будут здесь рассмотрены внимательно. Карьерный путь И. Н. Лебедева придется сравнить с путем других более успешных выпускников МКК 1871 года. Хочется понять, почему подъем по карьерным «ступеням» были таким трудным для этого неординарного и смелого офицера.

* * *

Историю в какой-то степени можно сравнить с точной наукой, потому как есть измеримые данные – точные даты событий. И в ряде случаев точность измерения событий фиксируется в минутах и даже секундах. До исторических данных докопаться бывает иногда совсем непросто. Мы не знаем до конца глубины влияния родственных связей, которые, к примеру, сыграли свою роль при назначениях на корабли 2-ой Тихоокеанской эскадры в 1904 году. Известно, что контр-адмирал О. А. Энквист был назначен на эскадру, потому что был кузеном Морского министра Ф. К. Авелана. На броненосце «Сисой Великий» оказался будущий зять того же Морского министра Авелана А. П. Бурачек. За мичмана И. И. Тарасенко-Отрешкова^[36], лейтенанта А. В. Вырубова^[37] ходатайствовали ближайшие родственники через министров и фрейлин. Разместив большие массивы однородных данных (событий) как слои «Наполеона» над горизонталью временной оси, мы можем проводить сравнительный анализ, понимать логику борьбы между странами, видеть причинно-следственные связи, и даже в некоторых случаях предугадывать будущее… В данном случае над координатой времени уже помещена миссия великого князя Алексея Александровича Романова в ноябре 1871 года к императору Муцухито (Мэйдзи) в императорский дворец. Это произошло за 33 года до начала русско-японской войны в 1904 г. и трагической гибели кораблей 1-ой и 2-ой Тихоокеанских эскадр.

Немаловажно, что до вояжа в.к. А. А. Романова 1871 г. миссии русского правительства многажды пытались установить дипломатические отношения с Японией. Первая попытка была сделана в 1792 году. Это была миссия Адама Лаксмана, снаряжённая иркутским генерал-губернатором Иваном Пилем в соответствии с именным указом Екатерины II «Об установлении торговых сношений с Япониею». Но никаких переговоров с островитянами организовать не удалось… Лаксману, Пилю и их повелительнице Ангальт-Цербстской (Екатерине II).

В 1804 году к берегам Японии отправилась экспедиция Николая Резанова на двух кораблях «Надежда» и «Нева» под руководством адмирала Ф. Крузенштерна. Приведу несколько выдержек из статьи Л. Кучумовой, найденной в интернете:

«Русские моряки обогнули земной шар и подошли 26 сентября 1804 года к берегам Японии. (…) В японском порту Нагасаки к прибывшим отнеслись весьма настороженно. Крузенштерн подчеркивал: «Мы не могли не только съезжать на берег, но и не имели даже позволения ездить на гребных судах своих около корабля «Надежда» в некоем расстоянии.

Совершив первый в истории России кругосветный переход до берегов Японии, члены миссии Резанова в 1804 г. были на полгода изолированы в порту Мэгасаки (старое название г. Нагасаки) и, несолоно хлебавши, вернулись в Санкт-Петербург. Тогда Император Японии опять отказался принять подарки уже от императора Александра I.

«Надежда» и «Нева» у берегов Японии

В 1811–1813 годах произошел российско-японский конфликт, поставивший ещё не установившиеся российско-японские отношения на грань войны. 11 июля 1811 года в ответ на разбойные действия Хвостова и Давыдова японским гарнизоном Кунашира был захвачен в плен русский мореплаватель В. М. Головнин^[38] с семью моряками.

Только через 50 лет после экспедиции Николая Резанова третья экспедиция вице-адмирала князя Путятина^[39] на фрегате «Паллада» с капитаном И. С. Унковским^[40] и писателем И. А. Гончаровым добилась того, что между странами-соседями были установлены дипломатические отношения. Япония в 1855 году разрешила русским кораблям посещать три японские гавани и создать первую дипломатическую миссию. В городе Симода 26 января (7 февраля) 1855 г. в храме Гёкусэндзи был подписан первый договор о дружбе и торговле между Россией и Японией, известный как Симодский трактат^[41]. Договором для русских судов было разрешено заходить в три порта Хакодатэ, Нагасаки и Симода и устанавливались межгосударственные границы. Японии отходила часть Курильских островов: Итуруп, Кунашир, Шикотан и группа островов Хабомаи. Этим договором Сахалин был обозначен как совместное нераздельное владение двух держав. На Симодский трактат ссылается сегодня Японское правительство в нерешённом вопросе о территориальной принадлежности Курильских островов. Двойственное владение островом была решена в 1875 году, когда был подписан Санкт-Петербургский договор. По нему Сахалин переходил в подчинение России, а японцы выселялись на Хоккайдо. За это Россия отдала Японии все острова Курильской гряды.

После 1945 г. в состав Российской Федерации вошли все острова Курильской гряды

Именно русские моряки среди всех подданых российской Империи первыми познавали Японию. Подолгу жили в этой стране, пользовались местным гостеприимством, заводили временные семьи, щедро тратили командировочные деньги, изучали японскую культуру и быт, пили сакэ с японскими моряками. У японцев, испокон веков избегавших чужестранного влияния, отношение к русским было особенным. Любой европеец или иностранец, даже в начале XXI века для них является диковинкой. Его называют «гайдзин» и смотрят с большим интересом как мы на аборигена в Австралии или на белого медведя в зоопарке. Каждый наш моряк, умерший в Японии, хоронился с почестями и за могилой устанавливался постоянный уход. Японцы знали, что родственники погребенных живут очень далеко, за тысячи и тысячи километров и им приехать очень сложно…

* * *

Известно, что 14 сентября 1867 года будущий герой Цусимского сражения Иван Николаевич Лебедев в 17 лет поступил в Морской корпус в Санкт-Петербурге. Начинал службу гардемарином в составе 15-го и 8-го флотских экипажей. Прослужив год, 20 мая 1872 года он был уволен со службы в звании поручика по Адмиралтейству. «Виной была, разумеется, женщина. Поступил в Технологический институт, зарабатывая на еду переводами и репетиторством. Был исключен – пытался сдать экзамен за товарища. Работал на Новоторжской железной дороге, заведовал кузнечной и механической мастерской в Одессе, в то время как однокашники уже носили мичманские погоны…»^[42]. Через три года «вольной жизни на гражданке» Иван Николаевич Лебедев в 1875 году был восстановлен на службе в звании гардемарина с назначением во 2-й Черноморский флотский экипаж^[43]. Приняли, но с Балтики перевели сразу на Черное море. На Черном море 30.08.1875 г. Иван Николаевич был произведен в мичманы и через год 15 октября 1876 г. прикомандирован к Морскому Училищу.

Началась русско-турецкая война и 26–27 сентября 1877 года И. Н. Лебедев находился в деле против неприятеля при устройстве минных заграждений и при двухдневной бомбардировке турецкой эскадрой под Сулином (устье Дуная) на борту шхуны «Ворон», на которой служил старшим офицером, вахтенным начальником и батарейным командиром^[44]. За это будущий герой Цусимы удостоился ордена Св. Анны 4-й ст. с надписью "За храбрость".

Шхуна

В это же время войны с Турцией за освобождение балканских народов от турецкого ига на «Весте» служил будущий руководитель 2-ой Тихоокеанской эскадры З. П. Рожественский. Он прославился двумя месяцами ранее И. Н. Лебедева. Судьба уже тогда крепко связала этих двух офицеров в недружелюбный узел…