Цитаты из книг автора «Константин Образцов»

Легенды опасно забывать. Они напоминают о себе – и, как правило, страхом. Так доходчивее

Очень много средств – но почти нет целей, кроме самых очевидных и материальны

Говорят, когда любишь, в животе бабочки летают. Моль у меня там сейчас летает…полупьяная…

Несмотря ни на что, полуночные пьяницы чинно соберутся на свою ежевечернюю мессу у алтаря барной стойки перед иконостасом зеркальных полок, откуда в янтарном сиянии взирают на них лики местных святых: Джон Джеймессон

А еще вот эти длинные вступления. Тоже академическая привычка: стараться придать рассказу объем, показать внутреннее содержание событий, обозначить смысловые связи. Только это сейчас никому не нужно. Всем хочется быстродействующих историй, стишков в четыре строчки – словесных препаратов с мгновенным, но краткосрочным эмоциональным эффектом: смех, страх, отвращение, сострадание, умиление. Лучше смех, конечно. Никто не останавливается, чтобы подумать – все бегут. У всех мало времени, потому что вокруг очень много информации, которую хочется употребить, и не потому, что она нужна, а просто так, ради развлечения. Все превратились в полуночников, вялых, бледных, с красными глазами, дружно ноющих о хроническом недосыпании, поглощенных информационным чревоугодием. Очень много шума, очень мало смысла. Ничего достоверного, ничего ценного, фальшивые цитаты, искаженные факты, глупые шутки, игра на эмоциях. Одно бесконечное ток-шоу, из тех, что популярны на телевидении: все кричат одновременно, разобрать слова нет никакой возможности, кто прав, кто нет, не понять, и любая попытка донести истину обречена на провал – нужно или так же орать, надрывая глотку, либо молчать, но уже без всякой надежды быть кем-то услышанным.

Алина слушала все это и думала, что полицейское расследование похоже на перепахивание благообразной с виду, ухоженной зеленой лужайки: из-под перевернутых камней и разрытой земли на свет выбираются слепые белесые черви, жирные сороконожки, мокрицы и прочая мерзкая живность, целые пласты почвы поднимаются вверх, и на месте подстриженных газонов открываются взгляду толстые слои перегноя, змеиные норы, и потрескавшиеся серые кости скелетов, ранее надежно укрытые в подземных шкафах. Вся человеческая жизнь в своей неприглядности выворачивается наизнанку, когда по ней проходит борона уголовного следствия.

– Как социологу, Вам должно быть известно, – начал незнакомец, – что вся человеческая культура основана на культе, абсолютно вся: литература, живопись, музыка развивались благодаря религии. И если Вы утверждаете, что, отрицая парадигму традиционных ценностей, в рамках которой формировалась мировая культура, не разрушаете основы человеческой цивилизации, то противоречите сама себе

исправляйся, трудись!», а гуманизм и новое время восклицают: «Ты прекрасен, тебе все можно, будь собой, будь свободным, а угрюмых попов с кадилами, которые запрещают тебе трахаться, мы прогоним». Ну вот скажи, что соберет больше лайков: «Покайся, ибо ты грешен» или «Иди своим путем, почувствуй силу собственной свободы?». И тут уже вообще не важно, кто прав. Важно, кто нравится, а кто нет. Я нравлюсь – значит, я права.

Ну это я так, для примера, – наконец сказала она. – Мы же говорили о том, как правильно общаться с людьми. Вот я и объяснила первое, главное и, по сути, единственное правило: говорить то, что нравится. В чем ошибка, к примеру, Церкви? В том, что она говорит людям то, что им неприятно слышать. Да еще в таких ужасных, старорежимных выражениях: грех, покаяние, или какой-нибудь «раб Божий». Ужас, да и только. А потом еще удивляются, за что не любят попов. Кому, интересно, хочется быть рабом? Точнее, как показывает современная система кредитования или работы в коммерческих компаниях, рабами хочется быть всем, только никто не желает этого признавать. Поэтому Церковь и проигрывает современным гуманистическим ценностям. Она со времен средневековья талдычит: «Ты плохой,

Знаете, что такое семья? Это точно такой же механизм выживания вида, как и те, о которых я говорила в начале: ее основная функция – размножение и выведение жизнеспособного потомства. Здесь нет места личным желаниям, тут есть только одно беспощадное «должен». Мужчина занимается тяжелой работой, женщина ведет хозяйство в доме, обязанности поделены, потомство выведено, и вот все сидят в одной тесной курной избе, потея и не задумываясь о том, что можно жить по-другому.