В конце садового парка скрыта его самая красивая часть – миниатюрный французский сад. Его пространство закрыто от случайных взглядов каменной оградой и стеной из ровно стриженных густых кустарников. Еще больше аристократизма и утонченности, чем в основном парке. Идеальная геометрия трех круглых миниатюрных фонтанов в обрамлении узоров из плитки и трапеций, треугольников, выстроенных из растений, восхищает. Шедевр ландшафтного дизайна замкнут в себе и как будто создан для сотворения поэтических сочинений эфемерных душ.

На набережной в центре Ниццы, в глубине собственного сада, стоит особняк. Это музей Массена. Когда-то он был построен как загородная резиденция, в те времена граница города была в километре-полутора. Особняк – как тогда, так и сейчас – окружен садом в шаге от берега моря. Раньше это была потрясающая композиция уединенного дворца прямо с выходом к морю из парадных дверей в живописнейших окрестностях Ниццы. В наши дни резиденция окружена превосходящими по высоте очень дорогими отелями и фешенебельными домами с частными апартаментами, и было бы невозможно уже представить, как все выглядело раньше, если бы не коллекция музея, посвященная, в том числе, истории Ниццы.

Чтобы узнать, каким был Лазурный Берег, понять его исконные корни, нужно прийти в музей Массена. На картинах художников сцены, свидетелями которых они были сами, из жизни двухсотлетней давности: ночные празднества на берегу под отблески костров, карнавалы, утопающие в зелени виллы, пустынные пространства природы там, где теперь современные кварталы сонма домов. Фотографии и макеты покажут то, что не дошло до нас. Например, Ницца обладала обширным комплексом купален, построенных англичанами. Купальни вдавались в море на довольно приличное расстояние и могли претендовать на статус памятника искусства, но, к сожалению, были разобраны. Рассматривая фотографии, макеты, картины музея Массена, начинаешь тоньше чувствовать Ниццу, понимать, что она приобрела, а что, увы, утратила, какой была, какой стала и к чему идет в будущем.

Между районом порта, Старой Ниццей и набережной, ниспадая к морю обрывом, высится скала, называемая Римский холм. В плотной городской застройке холм выделяется своими раздольными зарослями кустов, кактусов, заскорузлых деревьев по не везде обжитым склонам. Чтобы оценить всю прелесть заповедной скалы, подъем на нее лучше начать с крутой лестницы со стороны набережной. Лестница вырублена на отвесной стороне, каждый пролет открывает новые прекрасные панорамы на Английскую набережную, кварталы центра, полоску морского прибоя лазурных волн на вытянувшемся километрами пляже. Лестница приведет на весьма приглядную круглую смотровую площадку с ротондой посередине. Она просто создана для любования одним из самых красивых городов мира. Сверху вниз взираешь на сотни крыш, разорванных колокольнями и куполами храмов, единой полосой вытянулся пяти/ шестикилометровый пляж – место прогулок в мечтах о любви навсегда, над ним променад – Мекка бегунов рысцой. Аэропорт за пляжем мало заметен – кажется, что самолеты плавно садятся в солнечное море. Восторженные впечатления.

Дальше весь холм пересекают уединенные дорожки, закрытые по бокам растительностью, а на вершине – лазурь неба оттеняющие высокие деревья семейства сосновых: светло-медовые стволы и темно-зеленые прозрачные игловые кроны. Ласковый свежий ветерок чуть покачивает их, легкая тень не холодит, релакс. Почти Эдем. Здесь же, на вершине Римского холма, фундамент средневекового храма – благородный абрис дает воображению разыграться, представить, как стояла здесь в благодати церковь.

Если, пребывая в Ницце, наступит легкое утомление от оживленности улиц, но уйти из города нет возможности, нужно прийти сюда, послушать птиц, пройтись по дорожкам, посмотреть задумчиво с видовых площадок на морской горизонт. Спуститься по ложе обратно можно или в лабиринт Старой Ниццы, или в порт.

Что может быть романтичней сочетания побережья теплого моря и старинных улочек с зачарованными домами? Очень узкие улицы с почти сомкнувшимися над головой высокими фасадами домов создают эффект ущелий, на дно которых никогда не попадают прямые лучи солнца. В некоторых проулках окна напротив друг друга настолько близко, что можно дотянуться руками из противоположных домов. Стены окрашены в традиционные для региона цвета: желтый, все оттенки охры, карминно-санги-новые. В сочетании с обязательными решетчатыми ставнями зеленых, белых, синих оттенков. С высоких смотровых площадок Римского холма Старая Ницца кажется морем черепицы.

Находится предостаточно желающих снять себе квартирку с видом не на море, но на стену в паре метров. И тем не менее – это живая история, романтика, обиталище произведений архитектуры, скульптуры, храмовой живописи. Поэтому нередкость, прогуливаясь, увидеть в вечерних сумерках фигуру молодого студента или силуэт девушки, отпирающих укромную дверку арендованного студио.

Дворец Ляскари (palais Lascaris) совсем не совпадает с традиционным представлением о понятии «дворец». Блуждая по переплетениям улиц-тоннелей Старой Ниццы, вдруг на обычном входе в ничем не приметный дом видишь табличку, утверждающую, что здесь расположен дворец Ляскари. Еще раз окидываешь внимательным взглядом фасад – ничто не говорит о чем-то особенном, городской дом, как и соседние. Но неодолимое желание увидеть эту диковинку уже зародилось.

Теперь во дворце устроен платный музей с собранием раритетных музыкальных инструментов, картин, гобеленов. Внутри дворец начинает сколько-то оправдывать свое звание. Все пространство сгруппировано вокруг двора-колодца и широкой парадной лестницы, витками уходящей под крышу. Здесь уже вся скромность внешней стороны пропадает – роскошная лестница восхищает сводчатыми перекрытиями, украшенными тонкой работы лепниной. Своды держат колонны тосканского ордера, придавая интерьеру лестницы богемность. Белый цвет переходит в карминный и желтый. В приглушенном свете старой формы фонарей и скудного дневного света из внутреннего двора в манерных позах застыли статуи – полуобнаженные и в одеждах. Владельцам явно нравилась античность. В почти овальных лестничных нишах со всевозможными лепными украшениями расставлены бюсты, наподобие древнеримской традиции. Уже одна лестница восхищает – только ради нее одной стоило бы посетить Ляскари. Во всяком случае – мало где в мире встречается столь странное созвучие прямоугольного мрачного двора-колодца и шедеврально роскошной парадной лестницы.

Несколько комнат и залов дворца сохранили подлинные двери, расписные плафоны и лепные узоры потолков, тканную или деревянную обшивку стен. В плафоны стен также вписаны картины. Средиземноморские пейзажи дышат радостью и спокойствием мирных времен. Ляскари явно был скорее жилым, нежели церемониальным дворцом для демонстрации могущества. И это чувствуется – комнаты дышат теплом уюта, пропорции гуманны, не подавляют, как во дворцах знати некоторых империй. Впечатление чего-то своего, домашнего создают расставленная аутентичная мебель и клавесин. Можно легким касанием дотронуться до комода или музыкального инструмента. Через нежное прикосновение к бесценным предметам общение с Ляскари становится близким, понятным, чувствуешь себя не посетителем, но тем, кто когда-то жил в окружении изящества.

Арфы, гитары, лютни, скрипки, спинеты – инструментам выражения высоких чувств Ляскари подходит идеально.

Каждая зала индивидуальна, непохожа на предыдущую, каждая говорит о своем. Например, есть изумительная комната с большим встроенным в стену зеркалом. Посетители долго в ней не задерживаются, ничего особенного не примечая. Но она уникальна, неповторима и, к счастью, живет здесь и сейчас. Сводчатый потолок этой залы украшен растительными узорами белой лепнины, между ними в круглых плафонах картины с телесными амурами на голубом фоне небес. В каждой картине сценка с двумя амурами – ангелочками.

Посреди комнаты стоит великолепный клавесин-анжелик с особенно мягким и трогающим за душу звучанием. Не все клавиши отзываются при нажатии, но воображение дорисует, какие глубины души он восторгал у исполнителя и слушателей.

На стене, над клавесином, висит в старинной раме картина «Кающаяся Магдалена» неизвестного итальянского художника XVII–XVIII века. Она довершает любовно-лирический характер дворцовой залы. Но картина завораживает, от нее невозможно

отвести глаз. Ведая о том иль нет, гениальный мастер создал глубинное потрясающее произведение искусства. Кто снизошел с небес озарить талант художника, какое наитие он чувствовал… или неземная любовь ему была ниспослана в дар, но редко можно увидеть подобные одухотворенные шедевры.

Картина в темных, очень насыщенных тонах. Магдалена полулежит, вокруг нее ангелочки с символами в руках. Взгляд плотской земной женщины с полуобнаженной грудью обращен к небу. Лицо безмятежно, из глубин светящегося лика исходит просветленная любовь к Богу. Но она еще не отреклась и от земного полностью… Пленяет это состояние души и тела между небесами высшими и радостями земными. Глаза любвеобильной женщины обращены к небу, и картина передает мысль, что Бог примет ее в духовную Вселенную. За Магдаленой гора, подсвеченная заревом небесным, словно знак направления пути из темного к светлому и настоящему. Густая тьма между фигурой, светлым ликом Магдалены и той горой многозначительно выражает все страхи и сомнения земные. Художникам, как монахам в молитве, бывает дано воспарить в духовные выси истинной красоты, недоступные остальным, и выразить это через картины. Каждая часть картины выражает глубину мысли, глубину любви и трансцендентность. Узнай мир, падкий на моду, о гениальном шедевре в затерянном дворце, бурлить бы здесь таким же толпам, что и пред Джокондой. Но все же гениальным творениям не нужны слепые толпы, поклоняющиеся преходящей славе. Довольно и одного прозревшего от вечной красоты.

Главный храм Ниццы – собор святой Репараты мученицы (Sainte Reparate) – никак себя не возвышает перед другими церквями города. Просто на одной из небольших площадей Старой Ниццы можно заметить нарядный храм с широко распахнутым порталом. Внутри станет понятно, что это действительно собор – огромный зал с позолоченными капителями