–– Можно, – ответил женский голос. И, немного помедлив, она добавила: – Но вы же понимаете, что ответ может быть весьма расплывчатым. Мне понадобится минут пятнадцать. Пока я буду раскладывать карты и расшифровывать их значение, вы должны постоянно думать и мысленно повторять свой вопрос, желательно вслух.

Кирилл машинально кивнул и сказал:

–– Безусловно. Буду повторять.

4

Марина поставила разговор на паузу. Взяла колоду карт Таро ангелов Дорин Верче. И произнесла:

–– Как найти человека? Необходимо найти человека!

Открыла колоду.

–– Как найти человека? Найти человека!

На стол легли три карты: Маг, Отшельник, Башня.

Марина посмотрела на рисунки и удивленно сдвинула брови. Этих карт не должно было быть в данной колоде. Она еще раз проверила целостность упаковки. Все остальные оказались из правильного аркана и только эти три из другого. Единственное объяснение, что в ее вещах опять копался вездесущий Виталик.

–– Итак, Маг, Отшельник и Башня, – повторила Марина.

Голос ее прозвучал растерянно, хорошо, что она предусмотрительно поставила связь на паузу. Никакой нерешительности, только слепая уверенность в достижении цели – и клиент прискачет как миленький.

–– Значит, первая – Маг: карта старшего аркана, прямое положение, решительность, уверенность в себе. Это, скорее всего, её клиент. И карта отражает его внутренние качества, – словно прилежный ученик произнесла Марина. – Хорошо, с этим разобрались, следующая карта – Отшельник. А вот тут, кстати, все предельно ясно. Жена ушла от мужика, он и остался бобылем. Теперь вот мается. Вероятно, ее он и потерял. До вчерашнего дня еще выходила на связь, читала его сопливые сообщения, пока ей это окончательно не надоело. Хорошо, зафиксировали. А что у нас с третьей картой: Башня?.. Хм, а тут как-то совсем непонятно. Тоже карта старшего аркана, перевернутое положение – значит, ограничение свободы, полный крах.

Марина немного поразмыслила. А что её, собственно говоря, смущает? Бывшая пропала, интереса к новой жизни нет, на работе наверняка все хреново, новую красотку себе не завел. По сути, для мужика, крах всему!

Победоносно улыбнувшись, потомственная ведьма потерла руки. Собралась с мыслями и включила связь.

–– Вы меня слышите?

–– Да, конечно, – ответил Кирилл.

–– Судя по всему, вы ищите девушк… – на полуслове Марина запнулась. В горле встал ком, и она зашлась в приступе кашля. – Простите, секунду.

В трубке опять повисла тишина.

–– Простите, – еще раз извинился женский голос. – Продолжим. Я немного ошиблась. Знаете, даже у ведьм случаются осечки. Давайте-ка попробуем разложить еще раз, но возьмем свежую колоду. – На этот раз пауза была короткой. – Я вижу туннель, утро, окровавленное тело. Вы ищите не девушку, а того, кто ее убил. Но у вас нет начального следа. Раньше никогда такого не было, а теперь вот есть. И этот факт вас пугает. Нет, не так – настораживает. У вас есть исходные данные, но нет решения. Увы, след того, кто убил девушку, я не вижу. Все словно в тумане. Подождите. Близнец. Очень странно. Близнец. Почему Близнец?

–– Что? Что вы сказали? – едва не выкрикнул Кирилл.

Сказать, что он был поражен, – значит не сказать ничего. Откуда эта шарлатанка могла знать про убийство? Немыслимо! Но продолжать разговор по телефону не имело никакого смысла.

–– Скажите, как записаться к вам на сеанс?!

–– Остоженка 5/7, офис 11, – ответила девушка. Голос ее был тихим, уставшим.

Кирилл посмотрел на настенные часы и быстро ответил:

–– Могу быть у вас через полтора часа. Найдется для меня время?

–– Конечно.

–– Спасибо, тогда ждите, выезжаю.

Марина сбросила звонок, стянула беспроводную гарнитуру вниз и отключила монитор.

–– Ну ты даешь! – восхищенно заявил Виталик. – И он купился на эту туфту про убийство?

–– Да, – отрешенно ответила Марина.

Покинув рабочее место, она подошла к кухонному столу, на котором стояли кофемашина и несколько ваз с крохотными шоколадками. Налила себе стакан воды, прямо из-под крана. Выпила. Отдышалась. И налила еще.

–– А ты опасная сучка! – продолжил восхищаться Виталик. – Надо взять у тебя пару уроков Таро, а то я в этих картинках ну ни бум-бум.

–– Договорились, – также безучастно сказала напарница. Затем она вернулась на свое место и уставилась на тринадцать разложенных карт. Она никогда не пробовала такой сложный расклад – два параллельных креста, – потому что просто о нем не знала.

Липкий страх сделал тело ватным. Могла она сама это сделать? Или ей кто-то управлял? Гипноз, зомбирование или что-то в этом роде? Но разве такое возможно?! Нет, она, конечно, слышала и много чего читала на эту тему. Только в реальности никогда не сталкивалась. И потом кто это мог сделать? Она нашла взглядом Виталика. Нет, это невозможно! Тогда кто?

Вопрос остался открытым.

Вытянув руки перед собой – они сильно дрожали, – Марина взяла ручку, написала на чистом листе свое имя. Потом немного помедлила и написала еще раз, и еще. Вскоре лист закончился. Ничего не происходило. Марина полностью контролировала свое тело. Тогда что же это было? Временное помутнение? А как на счет голоса, откуда она взяла информацию про это чертово убийство?!

–– Слушай, если «карась», которого я тебе отдал, окажется жирным, с тебя бутыль хорошего виски! – предупредил Виталик. – Я пью односолодовый.

–– Это не клиент, а полицейский. И он действительно расследует убийство девушки, – ответила Марина.

Услышав свой голос словно со стороны, она вздрогнула. Это были не ее слова. Она не знала и не могла знать, кем работает потенциальный клиент, который уже скоро будет здесь.

–– Мент? А на хрена он нам нужен?! – всполошился Виталик.

–– Не он нам, а мы ему.

–– Мать, ты чего, сдурела?

–– Так надо.

–– Чего? А руководство вообще в курсе?!

–– Так надо, – устало повторила Марина. На ее щеках застыли слезы. Кажется, она окончательно потеряла контроль над собой.

ГЛАВА 4. Яха и покойница

1779 год, Тарбеевский лес

Сумрак напоминает умелого фокусника. Только он способен оживлять тени и окрашивать все вокруг единым цветом, тасуя, словно колоду, темные очертания предметов. Поэтому так трудно угадать, что скрыто под призрачной вуалью и какой секрет выскочит из цилиндра.

Граф Калиостро остановился у самой кромки поляны и посмотрел на небольшую, покосившуюся избушку без окон и дверей. Неподалеку, на широком пеньке, сидела старуха. И больше никого, ни одной живой души.

Но приближаться к Яхе граф не стал. Для начала помедлил, осмотрелся. Поляна возле старой избы и правда была загадочной: вокруг черепа да кости разбросаны, ветки, что на поляну направлены, голые и все в лесных волдырях, а те, что к лесу, еще в листьях и здоровые. Почва тут тоже особая – сухая, измученная. Ступаешь и не веришь себе: твердая как камень поверхность вся в трещинах, а кое-где среди желтой травы проплешины, на них виднеются следы огромных копыт, которые можно сравнить разве что с бычьими или даже крупнее.

–– Sorprendentemente³, – прошептал Калиостро.

Зажав в руке талисман – медный овал с тремя кругами, в которые были вписаны латинские буквы, – он сделал осторожный шаг вперед. А затем еще один, и еще.

Старуха в полумраке казалась неподвижным изваянием. Ни живая ни мертвая, а будто деревянная. Но граф понимал, что обманывают его глаза. Вспомнилась Калиостро и еще одна интересная деталь. Перед тем, как ехать в холодную дремучую страну, прочитал он книгу англичанина Флетчера, который упоминал в своем труде Золотую бабу или, как он писал, «Яха-баба», которая якобы жила возле реки и почиталась русскими как некое темное божество. Правда, с тех пор как мистер Флетчер совершил свое невероятное путешествие, добравшись аж до самой Сибири (а название-то какое сильное, могущественное: Сейбирь), минуло почти две сотни лет. С другой стороны, для божества разве это срок? Главное, чтобы это самое божество настоящим оказалось, а не сотканным из человеческих предрассудков да страхов.

Нахмурившись, Калиостро попытался оживить в памяти написанные в книге строки: «…Баба-Яха есть кумир в виде старухи, дающей на вопросы жреца прорицательные ответы об успехе предприятия или о будущем, то я убедился, что это простая басня⁴».

Прировняв могущественную старицу к героине сказки, англичанин, по мнению графа, поступил неосмотрительно. Не стали бы московиты, имея устоявшуюся христианскую веру с ее символами и строгими обрядами, продолжать подносить дары забытому идолу. Даже если образ Яхи собирательный, отнестись к нему надо с почитанием, поскольку на Руси даже блаженный заслуживает особого отношения.

Граф медленно двигался вперед, приближаясь к хозяйке Чертого Темечка. Когда он добрался до середины поляны, со стороны леса раздался противный старческий кашель. Калиостро повернул голову и заметил на одной из веток упитанного, черного словно смоль ворона. Тот с интересом наблюдал за гостем, странно приоткрыв клюв, откуда вырывались те самые человеческие звуки.

–– Мое почтение, – произнес чародей и, немного помедлив, двинулся дальше.

Чем ближе становился дом, тем тяжелее давался каждый новый шаг. Граф будто вяз в болоте. Но как такое может быть? Почва под ногами продолжала оставаться твердой.

Шагов за двадцать Калиостро снова остановился. И внимательно прислушался к своим ощущениям. Ничего необычного. Даже потеплело немного, никакого промозглого ветра, тишь да гладь. Но ведь должно быть нечто особенное, что отделяет этот мир от привычного, человечьего. Тогда Калиостро направил свой взор на небо. А там происходило интересное: облака плыли скоро, а вот ночное светило словно играло в прятки, выглядывая то с одной стороны, то с другой.

«Немыслимо», – подумал Калиостро, восхитившись увиденным представлением.

Он долгие годы выдавал шарлатанство за магию, пытаясь обмануть не только высокопоставленных вельмож, но и простой люд. А здесь, среди дремучих лесов далекой и, можно сказать, варварской страны с ним на ровном месте случилось настоящее чудо, которое для московитов было обыденным делом. Может быть, всему виной особая природа? Больших городов здесь по пальцам пересчитать, а мелкие деревушки раскиданы словно просо меж заросших дорог. А расстояния такие, что пешком не дойдешь и на телеге не доедешь. При этом кругом нетронутые человеком просторы: дремучие леса да болота. Отсюда, видимо, и связь с иным миром столь тесная. Узнай кто в Палермо, что у крестьянина на Руси в доме обитает домовой, а хозяйство помогает вести леший, никто бы не поверил. А от Петра граф таких историй за дорогу наслушался предостаточно.

–– Доброго здоровия, – произнес Калиостро, остановившись возле старухи.

Тяжело вздохнув, та повернула голову и подслеповато уставилась на гостя.

Между Яхой и графом было всего пять шагов, не больше. Он слышал ее дыхание, шамкающий звук, когда она причмокивала губами, и даже протяжный хрип, вырывающийся из груди.

–– Просьтите, вы меня слышите?

Бабка прищурилась, кивнула. Граф приветливо улыбнулся.

–– Чего тебе надобно, касатик?

–– Вопрос у меня к вам один имеется. Позволите? – осторожно начал Калиостро.

–– Говори, коль не шутишь.

–– Клад я ищу старинный.

–– Да тут, касатик, много чаго зарыто.

–– Клад этот особый: сокровище это царица ваша лет сто назад в лесу неподалеку спрятала.

Вместо ответа Яха опустила голову. Наступило долгое ожидание. Но графу показалось, что старуха просто задремала. А может, даже захрапела, забывшись глубоким сном. Что ж, случается такое в почтенном возрасте.

Однако вскоре послышался голос прорицательницы:

–– Дурное дело ты задумал, иноземец. И царица твоя из пришлых тожа здесь заплутала.

–– Простите, что вы сказальи? – не понял Калиостро.

–– Худо мертвецов обворовывать. Смертному такой скарб ни к чему. Пущая лежит тама, где ему положено.

–– Марина сама велела мне его забрать! – с полной уверенностью заявил Калиостро.

–– Убиенная? – уточнила старуха. – Сама?

Граф пожал плечами. Знал о тех смутных временах не так много. Но говаривали, что умерла Мнишек в подвалах Коломенской башни с тоски по своей незавидной воле. Впрочем, были и те, кто утверждал, что Марину Мнишек умертвили через повешенье. А третьи и вовсе болтали, будто полячка обернулась вороной и улетела к вольным землям. В общем, говорили разное. А там кто его знает? Хотя прозорливой Яхе должно быть виднее. Раз убиенная, значит, так оно и есть – граф спорить не стал.

–– Плохое дело с мертвецом разговоры вести, – предупредила старуха. – На той стороне Калинова моста много лжи витает, а вы, смертные, её вкушаете по милой воле, как мед. А деготь – он и есть деготь.

–– Помогите, Хрестом Богом заклинаю, – взмолился Калиостро.

–– О, как ты заговорил, касатик. Стало быть, и ты во что-то да веруешь. Похвально.

На лице Яхи появилась едва заметная улыбка. Она приоткрыла беззубый рот и потянулась костлявой рукой к лицу графа. Тот не стал препятствовать. Хотя жест данный был недопустим по этикету, но Калиостро было плевать, – понимал, что стоит на пороге чего-то неведомого, потустороннего.

Палец ткнул сначала в щеку, затем чуть выше и левее – в висок. Калиостро прикрыл глаза, полностью доверившись ведьме.

Странные узоры возникали на лице иноземца, словно неведомый рисунок, – линии, черточки и спирали. Закончив с левой половиной, Яха перешла к

правой.

–– Не бойся, не укушу и не прокляну я тебя. Наставлю на путь и не дам свернуть, знаний малешко подкину да сплету в паутину, веру найдешь да не пропадешь, – нараспев приговаривала старуха, проводя свой странный ритуал. – Три – хорошее число, для всего сгодится. Мертвый дух придет к тебе и не убоится. Повстречаешь ты его ровно три разочка, будешь слушать, наблюдать, раз, два, три – и точка!

Шершавый палец остановился на лбу, немного надавил в середину, и наступило облегчение. А когда Калиостро открыл глаза, то не поверил: вместо старухи напротив него сидела его точная копия.

–– Что за шутки? – прошептал граф.

–– Это поразительно! – ответило отражение чародея.

–– Как такое возможно?

Отражение покачало головой:

–– Impossibile⁵.

После этих слов отражение покинуло кривой пенек и направилось в центр поляны. А граф остался на месте и молча наблюдал за происходящим, как и велела старуха в своем забавном стишке.

Остановившись посреди пожухлой травы, отражение Калиостро сделало легкое движение рукой, словно отодвигая портьеру, и перед ним возник осязаемый женский образ: невысокий рост, тонкие губы и слегка длинноватый нос, который при наличии больших глаз не портил внешний облик, а, наоборот, предавал ему особую привлекательность. Но главным был, конечно же, наряд незнакомки. Роскошное платье из салатового шелка и со вставками синего бархата, да расшитое дорогими каменьями, а еще пояс из серебряного глазета с треугольными фестонами и юбка из белого шелка со шлейфом, отделанная металлической тесьмой. На такую красавицу взглянешь – сразу скажешь, царица. Впрочем, догадка Калиостро была недалека от истины.

Марину Мнишек короновали в Успенском Соборе, так что получается, в эту удивительную ночь самая первая российская царица пожаловала в гости к чародею.

–– К милости вашей взываю, помогите. Доверьте мне свою тайну! – попросило отражение.

Надменный взгляд коснулся мужчины в темном камзоле. И только чуть погодя, в тишине, раздался строгий женский голос:

–– Кто ты таков, что должна довериться я тебе?

–– Я покровитель твой в старом мире.

–– В старом мире? А где тогда я? Отвечай!

–– Умерла ты, матушка царица, оттого и мытарствуешь в безвременье.

–– Умерла? –Глаза Марины сделались туманными.

Она попятилась назад, испуганно взирая на чародея. Её взгляд наполнился недоверием. Но это было лишь начало. В этот самый момент меж берез, что окружали таинственную поляну, послышался детский смех. Марина резко обернулась и всплеснула руками.

–– Иван, Ивашка, сердце мое! Так вот ты где!

Мальчугану было года три отроду: низенький, худощавый и короткостриженый. Заливаясь веселым смехом, он прятался за деревьями, а потом выскакивал из укрытия и несказанно этому радовался.

«Сынишка Марины», – догадался Калиостро. Слышал он от знающего люда, что, когда Мнишек заточили в башню, Романовы, опасаясь за престолонаследие, извели ее дитя в совсем еще юном возрасте. Поговаривали, будто пытались его повесить, да из-за малого веса ничего у них не вышло. Вот и провисел малец на морозе так долго, что и замерз под улюлюканье кровожадной толпы.

Но, по всей видимости, дух Мнишек не ведал, что случилось с её отроком. И, увидев дитя, она не смогла сдержать эмоций. Кинулась царица к Ивану навстречу и растворилась в темном круге, что опоясывал поляну Бабы-Яхи.

Отражение графа осталось стоять на месте, потому как это было лишь первое видение в этот предрассветный час.

Справа от покосившегося ветхого дома возникла огромная остроконечная палатка. Полог взметнулся вбок – и появилась еще одна Марина. На этот раз была одета она в длинный дорожный плащ, из-под которого виднелось темно-зеленое, украшенное серебреной нитью платье. Постояла она у порога, жадно втягивая морозный воздух, словно волчица перед охотой. Затем сняла длинную перчатку, извлекла из крохотного бархатного мешочка драгоценный камень и тихо прошептала:

–– Нептун, только ты мне путеводный ориентир в этой проклятой Богом стране!

Драгоценный камень в яркой оправе закрутился, завертелся, красуясь перед новой хозяйкой.

«Ценный артефакт», – отметил про себя Калиостро. А следующая мысль тут же обожгла его изнутри: «А что, если его она и схоронила в здешних лесах, когда в Коломну бежала?»

Следом из палатки показался высокий, сгорбленный от своей излишней худобы человек. Был он облачен в темный плащ с глубоким капюшоном, а когда повернулся, то продемонстрировал и таинственную маску. Чумной доктор – тот самый, что стал символом «черной смерти» для всей Европы.

Сняв широкую шляпу, человек без лица низко поклонился коронованной особе и произнес, не скрывая заметный немецкий акцент:

–– Ваша милость, настоятельно рекомендую вам покинуть сие государство. Мои провидцы изволили узреть смутное время. Но не для люда дремучего, а для вас и ваших приспешников.

      Грустный взгляд коснулся незнакомца.

–– Став царицей московскою, больше не могу я жить жизнью польской шляхты.

–– Сгинешь ты здесь почем зря. Вижу не просто боль, а ужас в глазах твоих: камень, узкие бойницы и детский крик в ночи. Захочешь помочь, но не получится. Башню ту твоим именем назовут. И станут кличать «Маринкина», – не сдерживая эмоций, затараторил собеседник.

Калиостро видел, как из глаз польской красавицы катятся слезы.

–– Не смогу отступить! Тело ослушается, да и душа тоже, – ответила Мнишек. – Если уж идти, так до конца! Зарок я себе дала.

В ее руке появился сложенный втрое лист бумаги, который был исписан убористым мелким почерком. Крохотные буковки напоминали шерстяную вязь, словно царица не писала, а плела эти самые слова.

–– Молю лишь об одном, передайте батюшке от меня, – попросила она.

Тяжелое дыхание, как у огнедышащего дракона, вырвалось из-под маски.

–– Для начала я должен ознакомиться с документом. Таков порядок!

–– Конечно, великий оракул, – не стала спорить царица.

Чумной доктор взял письмо, раскрыл лист и принялся читать вслух:

«Милостивейший мой государь родитель!