Опасное благородство

Покинув Плимут, мы взяли путь на северо-запад и уже через пару миль увязли в пустынных землях Прибрежного подданства. Унылый, однообразный пейзаж – выжженная трава, карликовые деревца и пронизывающие ветра. Под палящим солнцем подобный климат губителен даже для самого выносливого путника. Жажда заставляет тратить запасы воды быстрее, чем разум осознает, что надо быть более бережливым.

Под ногами похрустывал твердый солончак. Пустая земля, без единого намека на жизнь. Лишь расплавленный воздух рождал на горизонте иллюзию водяного обмана. Караванщики считали это происками ведьм и торопились быстрее оказаться у побережья, где морской воздух охолодит нервы, а беспокойный горизонт развеет настороженные мысли.

Возле извилистого тракта поселений было немного. Всего пара случайных домов, да и те, в основном, оставлены на растерзание старым богам. Жители пустоши перебирались дальше на восток, к новым колониям и каменоломням ракушечника. Отличный строительный материал и добывается легче белого песочника. Выпилил, да тащи наверх.

От северянина я также узнал о вольных рыбаках. Они населяли западный берег Моря Клыков, прозванного так за неуступчивые берега, о грозные скалы которых разбилась не одна сотня торговых галер. Впрочем, выбора у местного люда особо и не было. Море оставалось единственным источником для пропитания. Возделывать земли, где сплошной солончак, все равно что пытаться выжимать из камня воду. Хотя, как раз из ракушечника это было сделать не так сложно, но все одно бессмысленно.

– А что рассказывают здесь о мраке? – поинтересовался я у торговца.

Вздрогнув, тот покрепче обхватил удила и оглянулся с опаской. Лишь после ответил:

– Правит здесь наместник Фрогл-Би-Флокс. Правда, от него тут мало толку. На самом деле, это владения некой кривоногой Мораи, кажется, так ее кличут в простонародье. Это только глашатаи трубят во всеуслышание, будто подданство избавили от мраковойзаразины. Но мы-то знаем, как обстоит оно на самом деле.

– И какого же порядка эта тварь? – поинтересовался я.

– А никакого, – выпучил глаза северянин. – Сколько ни заглядывал я в «Фолиант слепца», так и не смог отыскать чего-то похожего. Ни по признакам, ни по умениям. Даже проводник у нее особенный, безымянный. Когда мы готовились к походу, я перерыл все работы Гурта Пытливого. Никаких упоминаний…

Меня редко могли удивить подобные страхи. Все-таки, достаточно я повидал на этом свете. Встречался с крикунами, которые охотились на первых поселенцев востока, восседал за одним столом с великими мудрецами западного предела, даже противостоял чарам пытливых духов. Но северянину действительно удалось меня заинтриговать. И надо заметить, второй раз за столь короткий срок.

Я хорошо помнил Юджина Обреченного. Хотя у него было бесчисленное количество имен, но именно простой люд нарек его просто Слепцом, что создал великий по своим масштабам труд. Он сумел объединить все разновидности ведьм, разбив их на порядки и классы. Получилось ровно сто ступеней, и еще одну он приберег для неизвестной сущности. Именно она, по его мнению, и являлась основоположником мрака.

А началось все много лет назад по дороге в Ершень… Во время нашей первой встречи я не проявил к мэтру особого интереса, но его острый ум и изрядная настойчивость заставили изменить мнение и приоткрыть ему путь к тайнам бытия. Помню, мы часами могли беседовать возле стеклянной обсерватории Брайнвеля, глядя на бесконечные мириады звезд. Во время одной из таких бесед Юджин и предложил мне создать единый атлас ведьм. Может быть, именно эта книга и поможет раскрыть истинную природу их сотворения, – сказал тогда мэтр. И я с ним согласился. Тогда мы еще не знали, что впереди нас ждет новый сезон. Сезон Истребления.

Комиссия Сферы утвердила проект «Каталог», и начался кропотливый сбор информации, для чего были привлечены все действующие перегрины, а также мэтры-ученые и просто случайные помощники.

Работа заняла более десяти лет, после чего и появился толстенный фолиант. Три тысячи полноценных страниц содержали наиболее подробную информацию обо всех видах потусторонних существ и их властительницах. Нам удалось практически невозможное: синхронизировав около семисот тысяч донесений от пяти тысяч изыскателей, мы добились желаемого результата. Именно так и появился Атлас сто первого порядка. Он включал в себя абсолютно все разновидности ведьм – от самых безобидных, до невероятно опасных.

– Как я вижу, ты слишком хорошо осведомлен в данном вопросе для торговца, – как бы промежду прочим отметил я.

Северянин поклонился:

– Я расцениваю это как похвалу, муренмук. Но когда узнаете мою историю, то поймете, что в этом нет ничего удивительного. До того как попасть в торговую гильдию, я ходил в подмастерьях у мэтра Фрисби Въедливого. Он был первым знахарем в местечке Кваерс, что у дальней оконечности Кривых гор.

– Никогда о нем не слышал, – честно признался я.

– Оно и понятно, – кивнул Фарен-Гат. – Население этого местечка настолько мало, что его название не отыщешь даже на карте подданства.

– Как же в это захолустье занесло твоего мэтра? Не у каждого городка есть ученый муж, а тут крохотная деревенька…

– Ваша правда, странник. Я тоже задавался этим вопросом. Но как узнать правду у человека, который дал обет молчания. Но если честно, однажды мне хватило смелости начертать его на клочке бумаги… и оставить на видном месте.

– И как же мэтр отреагировал на твое послание?

– Да ничего вразумительного, – вздохнул северянин. – К тому времени старик уже страдал скудоумием, и его все чаще посещало коварное забытье.

– И все-таки, у него нашлось какое-то объяснение? Слово или, может быть, целая фраза? – настоял я.

– Безусловно. Только ответ я обнаружил уже после его смерти. Он написал следующее: порой истина не так сладка, какой тебе представляется в начале служения науке. И еще: когда я ее постиг, то незамедлительно решил оставить привычный мир и дождаться возвращения Старых богов здесь – в отдалении от великого противостояния.

Я кивнул и задумчиво уставился на пыльную дорогу. Старик не был безумцем, отнюдь. Просто его знания об этом мире выходили за привычные рамки. Допускаю, что в прошлом он являлся либо изыскателем, либо вечным странником, который, как и я, спустился с небес на транспортной капсуле. В этом мире и не такое возможно! Случается, что даже перегрины теряют разум и в обход инструкций остаются на планете. Здешний мир умеет не только отталкивать, но и сцапать в теплые объятия. Именно так у нас и появились Заблудшие отступники. Поначалу мы их отлавливали, возвращали обратно на Сферу и пытались излечить от странного недуга, который гнал их обратно в чужой мир. Но вскоре прекратили эти бесполезные попытки. Научный конферат придумал иной способ обезопасить себя от неугодных. Но главное, сохранить конфиденциальную информацию.

Лет двадцать назад очередной Диспут ввел в обращение некое устройство, которое окрестили «саранчой». Оно вживлялось под кожу ученому археологу, и, если тот слетал с катушек и выходил из подчинения, хитроумный механизм незамедлительно приводился в действие прямо с орбиты. Поговаривали, что датчик лишь частично уничтожает воспоминания. Но я не верил в подобные байки. Если отведенный тебе отрезок планетной вахты истечет, а ты не успеваешь добраться до точки возврата, не подав сигнал на Сферу, твоя память превращается в абсолютный ноль. Никаких навыков, познаний, ничего. Бесполезный взрослый ребенок, который способен разве что дышать и бессмысленно таращиться по сторонам.

Я устало потер затылок. Небольшая припухлость откликнулась мерным тиканьем. Датчик не обманешь. С начала моей двухсотой экспедиции прошло чуть больше десяти часов. Еще шесть дней и «саранча» напомнит о себе легким покалыванием. А затем начнет отсчет критического времени. Еще через трое суток стартует необратимый процесс деградации. Вчера – ты неутомимый исследователь чужого мира, а сегодня – никому ненужный «овощ». Система, которую невозможно не изменить, не перехитрить. Либо подстраивайся, либо попадешь под механический пресс жестких Сферических правил.

В начале колонны кто-то взмахнул рукой, и по обозу пробежал недовольный возглас.

– Ридрик-Ган объявил привал, – пояснил северянин.

Я обеспокоено взглянул на зависший между солнцем и Сферой малый спутник. Останавливаться еще слишком рано. Я свистнул и подал знак не сбавлять ход. Среди северян возникло замешательство.

– Что-то не так? – удивился Фарен-Гат.

– Пока что нет, но одна глупость, как известно, порождает целую череду других, – резко оборвал его я.

Рыжебородый здоровяк, Глава торговой гильдии уже спешил мне на встречу. Видимо, решил лично полюбопытствовать, кто это посмел его ослушаться. Я был не против лично познакомиться с этим отважным олухом. Такому непроходимому барану лучше заранее, раз и навсегда, обломать рога, чем мучиться весь оставшийся путь, подвергая людей бессмысленной опасности.

– Дядя, он не на шутку рассвирепел, – предупредила Нера.

– Ему же хуже, – хмыкнул я.

Широкоплечий гигант спрыгнул с коня, в два прыжка оказался рядом со мной и, схватив уздечку, потянул моего жеребца за собой. Конь заартачился, но вскоре подчинился не дюжей силе.

Северянин был огромен, и одежда под стать грозному образу: широкая кожаная куртка, поверх которой свисает шкура болотного медведя. Хороший трофей. Убить слепого шатуна, который в ночи больше напоминает призрака, чем живого обитателя гиблого места, не под силу даже опытному противоборцу.

– А ну слезай, муренмук! Живо! – скомандовал рыжебородый.

– Осторожнее, увалень. Я тебе не Снежный ревун, так просто не дамся, – спокойно произнес я.

Глава торговцев вздрогнул и немного ослабил хватку. Воспользовавшись этим, я вырвал из его рук уздечку и отвел коня в сторону.

– Привал будет сейчас! Это мое слово! – упрямо пробухтел рыжебородый. Правда уже не так уверенно.

– Если желаешь смерти своим людям, можешь треножить лошадей прямо тут, я не стану возражать, – дал я свое согласие. – Но учти, ты можешь оказаться среди тех, кого новые боги решат прихватить с собой в первых рядах. Вместе с твой потертой шкуренкой!

Кажется, мои слова возымели должный эффект. Напряженный взгляд Ридрик-Гана заметался по обозу. Рядом с повозками притихли взволнованные торговцы. Им хорошо была слышна моя речь, и я был уверен, что здравый смысл возьмет верх над бестолковой бравадой.

– Хорошо, перегрин, говори. Я внимательно выслушаю тебя и лишь потом приму окончательное решение… Слышишь меня? Но учти, это не значит, что я испугался! Здесь никто не собирается потакать твоим немыслимым причудам!

– Именно так я и думал, – ловко спрыгнул я коня.

Наш разговор начался возле опушки, подальше от посторонних глаз и ушей. Я не собирался нагонять на рыжебородого жути. Если ему хватит ума, сам все поймет и примет верное решение.

– Когда вы ехали сюда, наверняка что-то заметили? Что-то такое, отчего волосы становятся дыбом, а сердце начинает учащенно биться, предвещая беду? – перво-наперво уточнил я.

Ридрик-Ган согласно кивнул.

– Твоя правда, муренмук. И мрачные тени среди редких деревьев, и непонятые завывания возле бескрайних полей…

– Уверен, что не остались незамеченными и другие признаки. Например, болезненные сгустки на деревьях, чернильные блямбы под ногами, которые больше напоминают пролитое масло, нежели смоляные залежи.

– Было и такое, – не стал спорить северянин.

– А на утро у вас сдохла половина лошадей, и большинство припасов прогнило. Но на этом все не закончилось, так ведь? Когда вы поднялись на холм, тот самый что у Храпящего кургана, вы узрели нечто такое, что кровь застыла в жилах. А нанятые тобой противоборцы разбежалась в панике, побросав свои доспехи прямо на дороге…

Рыжебородый вздрогнул. Не ожидал он от меня подобной прозорливости. Ну что ж, это только начало.

– Как в воду глядишь, муренмук. Не зря вашего брата кличут Лунными гонцами. Там, где появляется человек с драконьим оружием, жди беды. Так говорят у нас на Севере.

– Не правильно говорят. Но сейчас о другом. – Я устало окинул взглядом окрестности. – Итак, я рассказал тебе то, что видел ты. А теперь послушай о том, что удалось увидеть мне за то время, что я сопровождаю тебя на тракте. Посмотри туда, – я кивнул на горное очертание. – Вон там, на возвышенности, растут зеленые карлики, те самые, что тянутся вверх на горную вершину, – я указал на можжевельник, кора которого от времени начала отслаиваться длинными лепестками. А затем на выжженную траву. – Ничего необычного не замечаешь?

Северянин проследил за моим взглядом. Открыл рот, чтобы ответить нечто нелицеприятное, но осекся на полуслове. Уверен, что заметил он гораздо меньше, чем мой привыкший к проявлению мраковаследа глаз, но и этого было вполне достаточно. Подобные ловушки при свете дня можно разглядеть отчетливей, нежели ночью. Тьма обычно скрывает истину, а свет слишком честен, достаточно лишь хорошенько присмотреться.

– Старые боги, помогите нам! – только и прошептал рыжебородый.

Я видел, как отражаются в его глазах склизкие спины змей, которые отдаленно напоминали древесную кору. Ему даже посчастливилось различить в траве огромных слизней, что своими мерзкими клыками оставляют след из обугленных стеблей. Наверное, если бы он взглянул в небо, то и там обнаружил много чего интересного.

– Это все колдовство! Проклятое колдовство! – засуетился рыжебородый. – Скажи, муренмук, я прав?

– Ты сам ответил на свой вопрос.

Я больше не стал ничего объяснять, а спокойно направился к коню. Северянин только развел руками:

– Что, так и уйдешь, ничего не посоветовав?

– Я уже сказал все что хотел. Не останавливайтесь, пока лошади не зайдутся пеной, – обернувшись, произнес я. – Лучше замучить животину, чем сгинуть самому. Иного совета у меня для тебя нет.

Мои слова подействовали лучше соленой плетки погонщика. Восемь часов мы держали темп, пока непривычные для длительных переходов северяне не начали откровенно стонать. Страх страхом, а усталость притупляет все, включая основные инстинкты.

Расположив лагерь полукругом, я попросил разбить ночных смотрящих на три смены. Конечно, многие предпочли бы сразу отстоять одну вахту, чем каждую ночь дробить по три часа. Но их мнение меня особо не интересовало. Какой толк вступать в бесполезные споры с теми, кто слыхом не слыхивал о Зове ведьм и, уж тем более, понятия не имеет, как противостоять Безликому искушению. Поэтому, я лично расставил посты, раскритиковав все альтернативные варианты, которые предложили торговцы.

– По-моему, ты с ними слишком строг, дядя, – попыталась устыдить меня Нера.

Я недовольно поморщился:

– Если они не дорожат своими жизнями, это их дело. Но лично я не хочу неприятностей из-за их форменного разгильдяйства.

– Неужели все так серьезно?

– Более чем, моя дорогая.