Глава 5. Академия

Надо заметить, здание Академии Тайных Искусств впечатляло своей… не броскостью. Двухэтажное здание, построенное из грубо тесанного камня и украшенное осыпавшимися барельефами изображавших нимф и сатиров, явно видело куда лучшие времена и давно нуждалось в ремонте. Однако ограда вокруг него выглядела новой и внушительной, а городская стража, стоящая у ажурных ворот, недвусмысленно намекала, что зевакам от этой кузницы магических кадров следует держаться подальше.

Однако…

Когда новоиспеченные студиозы перешагнули порог, им открылась картина настолько грандиозная и захватывающая, что их глаза расширились, а челюсти едва не попадали на пол. Готические своды устремлялись к небу, как вознесенные в молитве руки, а многоцветные витражные окна переливались радужными вспышками в послеполуденном свете. Пол, отполированный до зеркального блеска, отражал и перемешивал всю эту красоту, создавая ощущение, будто здесь начинается некий параллельный мир, где свет и тьма слились в безграничную гармонию.

Исполинский зал, с уходящими в бесконечность галереями и коридорами, обставленный роскошной мебелью, глобусами, генераторами флюидов и огромными стеклянные куполами, под которыми вели свое существование целые экосистемы – от суровых горных пейзажей до тропических джунглей просто потрясало. Как было устроено это место – они не могли даже представить, их рассудок отказывался верить в то, что видели глаза.

– Аху… – начал Маркус и замычал, тут же потеряв дар речи.

– Иллюзия! Потрясающая, грандиозная иллюзия! – восхищенно прошептала Эмилия, её голова закружилась, а глаза сверкали от удивления и восторга, – Не могу поверить, как… КАК, это возможно?

– Действительно, и как же это все уместилось под козырьком того невзрачного здания, в которое мы вошли? – саркастично произнес Тэрион, так, словно знал ответ на этот вопрос.

А Марк… Корнелиус смотрел на всё это великолепие со странным ощущением дежавю. С его памятью определенно что-то сделали, как и говорилось в письме той таинственной «А». К слову, он уже почти забыл о письме, и вспомнил лишь потому, что что ему нравилось повторять это словосочетание – «Таинственная А» и потому, что оно устойчиво связалось с его новым именем. Хотя мысли и ощущения о возможной связи с самой «А» тут же стремительно улетучивались, оставляя лишь странный след духов в его памяти и золотые блестки. Вот и во всем этом великолепии некоторые вещи показались ему знакомыми, но он, хоть убей, не мог вспомнить откуда их знает. Это странное чувство, даже уверенность, что тут он бывал, скребло его мозг беспокойством. Определенно бывал. Вот совершенно точно! И кажется… не раз. Но в то же время, он не мог предположить, когда. Действительно… когда? Память упорно молчала или путала его, бродя по лабиринту извилин, слабея в темных переулках и теряясь в тупиках, как на кривых улицах Саркосолиса. Ну… Может приснилось во сне? Могло же? Скорее всего да…

Мысли юноши были прерваны, когда секретарь приемной комиссии, все тот же недовольный и скучающий старичок с проплешиной, бакенбардами и в пенсне, вдруг взмахнул рукой, что-то буркнул себе под нос и… мгновенно преобразился. Морщины на его лице разгладились, волосы потемнели и закудрявились длинными локонами, седые клочки бакенбард растворились в темной окладистой бороде. Он сразу стал выше ростом и шире в плечах. Великолепная мантия, сменившая потертую хламиду, переливалась всеми оттенками спектра, очевидно намекая на глубокое знание всех дисциплин, изучаемых здесь. А висевшее на орденской ленте соцветие амулетов, вибрировало мощью законсервированного в них потенциала. Хотя глаза оставались прежними – глубокими и проницательными. Корнелиус то ли понял, то ли вспомнил, что перед ними стоит никто иной, как сам Ректор Академии.

– Элефтериос Нонсенс. – важно кивнул ректор, толи изображая приветствие, то ли подтверждая его мысли. – Я здесь главный. Добро пожаловать, господа студиозы.

Его голос прозвучал глубоко и уверенно, резонируя где-то в глубине души у каждого. В углах его губ скрывалась довольная произведенным эффектом усмешка. Ректор обожал этот момент и, наклонил голову в ожидании реакции, поигрывая бровями. Эмилия, Тэрион и Корнелиус старательно выдохнули и склонились в знак уважения и восхищения.

Когда же они выпрямились, то снова захлопали глазами. И было от чего – все поменялось! Корнелиус чуть не присел от будто упавшего на голову потолка. Стены, сжались до размеров самой обычной столовой. А несколько, непонятно, где прятавшихся студентов, торопливо передвигали декорации и реквизит: фальшивые стены, зеркала и светильники. Иллюзия, самая обычная театральная иллюзия. Хотя легкое головокружение и привкус миндаля, несомненно указывали на какую-то магию, но Марк уже не помнил какую, а Корнелиус еще не научился различать. Эмилия разочарованно покачала головой, а эльф лишь пожал плечами.

– Наследие… Которое вам не принадлежит… – пробормотал он едва слышно и поджал губы. Корнелиус не понял, что тот имел ввиду, но первоначальная грандиозность иллюзорной мощи и резкий контраст обычной реальности вызвал легкое разочарование и у него.

Ректор выудил из кармана мантии маленький золотой колокольчик и потряс им, произведя неожиданно громкий звук корабельной рынды. Звонкий гул наполнил помещение и из нескольких, одновременно распахнувшихся дверей, в зал устремились студиозы. Пространство тут же наполнилось гомоном голосов и шумом передвигающейся мебели. Отдельно, видимо по факультетам стоящие столы, были моментально сдвинуты в один большой, намекая на предстоящий пир и редкое единство взглядов представителей разных сословий и факультетов на одинаково халявную трапезу. Обеденный зал в мгновение ока стал напоминать тесный портовый кабак в день прихода королевского флота, где чтобы протиснуться к столу или барной стойке, приходилось пихаться, толкаться, ругаться, а то и лезть по головам. Многие здесь попутно решали свои дела; некоторые выясняли отношения короткими тычками в живот, потому что было не размахнуться; другие просто разговаривали или обменивались новостями и слухами, стараясь в общем шуме и гаме переорать друг друга. На новичков, вообще никто не обращал внимания. Академия Сакросолиса! Что же еще вы хотели?!

Элефтериос Нонсенс умиленно оглядел всю эту суету и, подмигнув новичкам, снова потряс своим колокольчиком. На этот раз вместо уже ожидаемого ими звона корабельного колокола, раздался мощный звук набата, гулким эхом прокатившийся от стены к стене, заставивший всю эту пеструю магическую братию мгновенно прервать свой гомон и застыть в ожидании.

– Господа деканы, профессора, ну и студиозы, конечно же, – начал свой торжественный спич ректор, – позвольте представить вам новых соискателей тайного знания, коего здесь, в стенах нашей альма-матер, как вы знаете или хотя бы, догадываетесь, сокрыто немало. Все мы нуждаемся в очистке зерен от плевел или чего-то вроде этого, так что лишние руки, чтобы разгрести и вычистить эти… авгиевы конюшни, чтобы это не значило, нам точно не помешают. Поэтому… подкрепимся, пожалуй, ибо сил для постижения немыслимого, нам понадобится невероятно много!

На сдвинутых в центр столах, словно по мановению руки, а может как раз по нему, стали быстро появляться различные виды местного фастфуда: от сандвичей с ветчиной и еще дымящихся сосисок, замотанных в тесто, до чипсов и соленых палочек, от сезонных яблок и винограда, до ржаных сухариков и глазированных орешков. Про выпивку ректор тоже не забыл и мгновение спустя на столах появилось множество бутылок с шипучим сидром и травяным чаем. На отдельно стоящем столе для профессорского состава, к которому растолкав коллег торопливо присоединился и ректор, он, порывшись в кармане, достал запыленную и покрытую паутиной бутылку вина и выбив легким хлопком пробку налил себе в хрустальный кубок рубиновую жидкость.

Профессора с завистью уставились на него и вяло чокнулись сидром. Доступ к столетним винным погребам, спрятанным где-то в особо секретном подвале, осуществлялся только через карман ректора.

По-видимому, это и был тот обещанный торжественный обед, собранный на скорую руку. И скорость, с которой студенты, да чего там, и профессора, быстро запихивали фаст-фуд в рот, а также расхватывали и рассовывали про запас в карманы своих мантий, поражала. Очевидно, все понимали, что халява скоро закончится и это хороший шанс позаботиться заодно и об ужине, так как последнего, им никто не обещал. И вообще, как внезапно вспомнил Марк, в Академии Тайных Искусств каждый всегда сам за себя. Впрочем, в Сакросолисе, это было в порядке вещей.

Стараясь не отставать от других, Корнелиус схватил сэндвич с ветчиной и пару сосисок в тесте. Эльф же, не проявляя особого интереса к трапезе, стоял в сторонке, ограничившись яблоком, от которого теперь неторопливо отрезал тонким стилетом ломтики. А Эмилия потянулась за упаковкой орешков в меде.

– Любишь сладенькое? – ехидно поинтересовался высокий худощавый блондин, с узким лицом и зачесанными назад волосами, намазанными чем-то блестящим. Его аристократическая бледность и водянисто голубые глаза выдавали в нем отпрыска дворянской крови.

– Позволь, я помогу тебе! – галантно поклонился он.

Он красиво покрутил указательным пальцем и орешки вылетели ожерельем из пакетика и устремились к девушке, описали вокруг нее круг и остановились где-то на уровне ее груди. Выглядели они очень аппетитно, блестели красивой обжаркой и золотистой медовой глазурью, источая приятный запах жаренного арахиса. Эмилия благодарно улыбнулась и по-детски доверчиво подставила ладони. Однако невидимая нитка порвалась и орешки осыпались на пол, а блондин гаденько рассмеялся:

– Ой! Вот незадача! – он был явно доволен собой. За его спиной послышались смешки.

Эмилия вспыхнула от обиды и сжала кулаки. Эльф, перестал резать яблоко, и недобро сузил глаза, но заметив подошедших ближе к блондину пару крепышей, с лицами простыми и решительными, пожал плечами. Мгновенно оценивший возникшее напряжение Маркус яростно зашептал Корнелиусу:

– Чувак! Твой выход! А ну ка давай надерем паршивцу задницу и произведем впечатление на нашу кралю!

Юноша, смущенно кашлянул – как-то не очень хотелось в первый же день в академии нажить себе врага, к тому же в виде явного сынка богатеньких родителей. Однако своим кашлем, он только привлек к себе внимание. Блондин уставился на него и ждал, насмешливо разглядывая новичка. Повисла пауза.

Внезапно, будто выскользнув из теней, которые, казалось, нарочно сгустились, чтобы скрыть её приближение, в пространстве рядом возникла женщина. Вернее – Женщина! Да, так будет точнее.

Она была одета в струящуюся пурпурную мантию, удивительным образом скрывающую и одновременно подчеркивающую ее безупречную фигуру, что делало ее походку грациозной и волшебной. Ее темные, кудрявые волосы светились отблесками света, ищущими путь сквозь плотные тучи на вечернем небе, а зеленые глаза сверкали насмешкой, предваряющей вспышку молнии.

Она медленно прошла мимо студентов, ее шаги звучали как мелодия, хотя она словно парила над землей. Ее взгляд скользнул по каждому из студентов, так, будто она исследовала их души.

Когда она подошла к Тэриону, она загадочно улыбнулась ему и кивнула, словно узнав его по какой-то тайной метке, а он замер, не в силах оторвать от нее глаз.

Затем она подошла к Эмилии и подмигнула ей, словно исполняя данное когда-то обещание.

Наконец, она остановилась перед Корнелиусом, и ее зеленые глаза пронзили его душу. Она не произнесла ни слова, но ее взгляд говорил о многом.

Корнелиус ощутил, что в присутствии этой женщины он словно раздет до самых глубин своей сущности. Он чувствовал, что она знает все его тайны, а если не знает, то он с удовольствием и незамедлительно выдаст их ей. Ну… или придумает их. Его сердце билось очень часто, когда он смотрел в ее глаза.

– Ну и что ты надеялся этим добиться, Лоренс? – она чуть повернула голову к блондину, продолжая смотреть на Корнелиуса и её голос был тихим, но проникающим и уверенным, словно она заранее знала ответ.

Лоренс, сразу сдал назад:

– Да я просто… всего лишь… Я хотел развеселить компанию, госпожа декан… – пробормотал он.

– Ты просто хотел выглядеть крутым перед другими студентами, не так ли? – Женщина говорила спокойно, но ее бархатный грудной голос действовал на всех. Она обращалась к блондину, который молча кивнул и побледнел еще больше, но при этом не отрывала пристального взгляда от Корнелиуса. Вернее даже… не на него, потому что в ее глазах забегали озорные огоньки.

К ужасу юноши, словно почувствовавший ее внимание Маркус, тут же начал вибрировать, наливаясь силой и крутиться в своем гульфике, словно угорь на сковородке, отчего тот пришел в неистовое движение.

– Кооорни… – стонал демон, – выыыпустииии меня!

– Да нет же! – воскликнул юноша и ойкнул, понимая, что лишь еще больше привлек к себе внимание, и не только декана. Все окружающие смолкли и оглянулись на него. Чтобы как-то скрыть свою неловкость, он сказал первое, что пришло на ум. – Я… эмм… Этот парень… просто хотел помочь. Но кажется не рассчитал свои способности… к магии.

– Чтоооо?! – вспыхнул блондин и гневно сверкнул глазами. Но на него никто не обратил внимания. Потому что все смотрели на Женщину и… гульфик Корнелиуса, который, кажется, жил своей жизнью.

– Корнелиус Альба, не так ли? – деканша наклонила голову. Она не спрашивала, а утверждала и от ее любопытно-ироничного взгляда, которым она измерила юношу, его потрясла дрожь. – Я вижу в вас есть… что-то интересное. Определенно есть. Думаю, мы еще встретимся. Позже. Мне будет интересно провести некоторые исследования вашего… потенциала.

Корнелиус смутился. На лице эльфа, стоявшего в тени, промелькнуло удивление или даже досада, Эмилия просто стояла разинув рот, не сводя восхищенного взгляда с лица деканши. А Маркус, кажется, рухнул в обморок, захлебнувшись в своих фантазиях.

– С тобой же, Лоренс, всё понятно. – голос Женщины, стал жестким и хлестким, когда она наконец взглянула на блондина, и тот съежился, как от удара розги. – Надеюсь впредь, ты будешь лучше соразмерять свои желания, их импульс и направление. И выбирать себе другие цели для насмешек.

Лоренс покорно кивнул. По его лицу двигались красные пятна.

– Что же касается тебя, дорогая, – деканша снова повернулась к Эмилии и мягко коснулась ее щеки, – не принимай его глупые шутки близко к сердцу. Мы здесь, чтобы учиться и стать лучше, а не для того, чтобы смеяться друг над другом.

Эмилия облизнула пересохшие губы и быстро кивнула, принужденно улыбнувшись. Ее щеки горели. Особенно та, к которой прикоснулась Она.