По-моему, последние слова я произнес вслух или мне это только показалось? Но странная метаморфоза вдруг произошла с псом! Он чуть наклонил свою огромную голову, внимательно или даже с неподдельным интересом посмотрел на меня и издал звук удивления нечто вроде человеческого «Вау!» Глаза его вдруг заблестели, шерсть на холки вздыбилась, он рванулся и попытался броситься на меня!? Пару раз он вставал на задние лапы, и мне казалось, что он никак не меньше метров двух вытянувшись в полный рост! Вот это да!? Каков молодец, а? Мистер Буч!? Я даже не успел испугаться. Я стоял как вкопанный и восхищался собачей силищей!? Вот это зверюга, настоящий Боец! Эдакий собачий рестлер! Толстяк, что только что поучал меня и «умничал», поспешил поскорее покинуть практически пустынную привокзальную площадь, буркнув что-то типа: «Придурок, не дразни собаку!» А я и не дразнил, я просто опешил от такой прыти?! «Вот это силище! Неужели он все понимает? Ах, какая умница!? Да, жалко, жалко что…?» Я даже поблагодарил небеса и неизвестного подлеца – хозяина, что воспользовался таким прочным поводком и ошейником и крепко привязал псину к ограде? «Наверное, приятель, я обязан тебе жизнью?» Буч не лаял. Не рычал, а буквально рвался и хрипел, исходя пеной!? Он напоминал мне раненого раба – гладиатора из исторического фильма, пытающегося подороже продать свою жалкую жизнь в схватке в Колизее?! И снова по спине предательски потекла холодная липкая капля пота… Во рту пересохло… Стараясь не делать резких движений и хотя бы внешне излучать «хладнокровное спокойствие» я достал из кармана бутылку минеральной воды и сделал два больших глотка. Вода оказалась в меру холодной и не только сразу утолила жажду, но и остудила тело и мой измученный дурными мыслями мозг. Но еще большее впечатление мое поведение произвело на собаку: Буч опустился на четыре лапы и как-то засуетился на месте, быстро перемещаясь то влево, то вправо (насколько позволял поводок!)… Так продолжалось минуты две или три, затем пес устало остановился и опустил голову вниз, тяжело дыша… Пес, высунув огромный язык, буквально хрипел, сплевывая кроваво – белую пену… Наконец он успокоился и притих. Минут пять мы стояли молча: Буч, опустив голову и не глядя на меня… и я.

– Ну, что, успокоился? – стараясь как можно небрежнее себя вести, сказал я. – Ты, наверное, хочешь пить?

Я присел на корточки и стал сознательно медленно наливать в пластиковую тарелочку воду из бутылки. Буч жадно следил за моими руками и водой, вытекающей тонкой струйкой. Когда бутылка опустела, пес проводил ее взглядом прямо до урны, потом внимательно посмотрел на меня.

– Больше бросаться не будешь? – с легкой ироничной улыбочкой спросил я. Буч, как-то виновато опустив свою огромную голову и весь, сжавшись, отчего сразу став как-то меньше размером, смотрел на меня из – под лобья своими печально – огромными умными глазами. И глаза эти, утратив кроваво – дьявольский блеск, снова приняли свой печальный оливковый цвет. Я, чуть придвинувшись, подвинул тарелочку с водой к собаке поближе, но медленно, дабы не спровоцировать на агрессию снова. Пес, придвинув к себе огромной лапищей питье, лакал жадно, но аккуратно – экономно живительную влагу, стараясь понапрасну не расплескать. «Понятливый, сукин сын! Точно, сукин сын!? Ведь рожден-то он сукой?!» Эта невинная шалая мыслишка меня даже рассмешила.

– Может еще принести? – когда тарелка опустела, и пес, заглянув в нее как в пересохший колодец, снова грустно выразительно посмотрел на меня. – Так как, принести воды еще? – повторно спросил я. – Молчание, как говориться, знак согласия! Усмехнувшись и обрадовавшись, что хотя и шаткое мировое соглашение достигнуто, я снова отправился в привокзальное кафе за водой.

Когда опустела повторно тарелка с водой, и Буч утолил мучившую его жажду, к нему снова вернулось его спокойствие и даже какая-то апатия. Я сразу заметил в собаке эту перемену – полное безразличие к окружающей обстановке. Складывалось такое ощущение, будто пес решил уже для себя: «Что ты хочешь? Убить меня? Что будет, то будет?! Мне «по барабану, чем все дело кончится!? Убьешь, так убьешь! Знать, такая у меня Судьба, собачья Планида!?» Он лег на живот, вытянул свои огромные передние лапы как кулаки у боксера, на которые положил свою мохнатую умную голову, увенчанную треугольными ушками – «флажками». Он лежал – смотрел и слушал, ждал, что я буду делать и говорить… Я тоже смотрел на него и ждал, собирался с мыслями. Ведь от того, насколько я сейчас буду убедителен, будет зависеть успех моего «предприятия»? Помолчав некоторое время и собравшись с мыслями, я начал:

– Итак, мистер Буч, осудим мое предложение и ваши перспективы! – при слове «перспективы» пес, приподняв глаза, внимательно посмотрел на меня и снова уставился в какую-то только видимую ему точку в пространстве, выражая полное безразличие или даже презрение и ко мне, и к сложившейся ситуации. Если честно, мне это слово («перспектива») в данном случае показалось неуместным. Сразу вспомнился анекдот про Советы времен «холодной» войны: «… Если дела в нашей экономике и дальше так будут плохо идти, то в перспективе мы вон у моего Шарика чл… будем сосать! – говорит лидер СССР, выступая перед коммунистами на съезде партии.» Что это я, в самом деле? «Ваши перспективы»? Какие к черту, перспективы? Конец. Причем, полный всем перспективам?! Все… И, тем не менее, я перевел дух и продолжил выражать свою мысль, «гнуть, так сказать, свою линию»:

– Давай рассуждать здраво, как мужчина с мужчиной! – при этих словах пес снова посмотрел на меня своими умными огромными глазами, потом снова перевел взгляд куда-то вдаль. – Если у тебя альтернатива? Нет! Через пару дней какой-нибудь «добряк» – обыватель вроде того толстяка, что отговаривал тебя кормить, позвонит в ветеринарную службу, вызовет «живодеров и все? Тут и сказочке конец!? В лучшем случае – спецприемник для собак – «бомжей», блохи, лишай, объедки и прочие собачьи «радости»? А если сдадут на бифштексы, в какой-нибудь из многочисленных местных азиатских ресторанчиков, а из твоей замечательной шкуры – шубы сделают шапку или унты? Как тебе такая перспективка? А?

Пес на мгновение замер, навострив уши и внимательно слушая меня. Потом поднял свою большую умную голову, посмотрел снова вдаль, наверное, ища хозяина. Никого, не увидев, перевел взгляд своих оливковых влажных глаз снова на меня. И взгляд этот просто поразил: я увидел настоящие человеческие слезы!? Матерь божья! Он все понимает и страдает почти как человек!? Вот это фантастика! С ума можно сойти!? Кому расскажешь, не поверят!? «А кому ты расскажешь? – это снова проснулась моя совесть. – Кому ты можешь рассказать, как мучил и убивал невинную собачку? Если только этому выжавшему из ума алкоголику «старине Джо»? Но даже и он, закоренелый циник, и то в душе своей поганой тебя же и осудит! Ибо он-то невинную божью тварь не убивал?! В отличие от тебя! Убийца собак!?» Мои душевные терзания продолжались несколько секунд, пока Боец Буч обдумывал мое предложение! Наконец пес поднялся с земли, встал на все четыре лапы, опустил голову и хвост и покорно стал ждать, что я предприму дальше?

– Молодец, Буч! Сейчас я отвяжу твой поводок, и мы пойдем на городское кладбище домашних животных!? Тут недалеко, каких-нибудь десять кварталов?! По крайней мере, и конец достойный, и место последнего пристанища вполне подходящее! Тебе должно понравиться! Гарантирую быстрый и безболезненный уход из этой поганой и отвратительно мерзкой жизни, дружище! – я отвязал поводок от ограды, впрочем, не рискуя отстегнуть карабин на ошейнике, и пустил поводок волочиться по земле. Пес посмотрел на меня из – под лобья абсолютно пустыми безразличными глазами, и мы отправились в Путь! Последний Путь… для «кого-то»!? Нет, со стороны могло бы показаться, что хозяин вполне мирно прогуливается с «собачкой», но только могло… показаться? Со стороны!? Только вот странное это шествие: хозяин медленно идет впереди, заложив руки назад за спину и о чем-то своем думает, не обращая никакого внимания на окружающих, ни на свою собственную собаку? А собака как-то виновато медленно тащится сзади. Опустив почти к самой земле свою огромную голову, будто несет тяжелую ношу?! Печальная картина! И впрямь траурное шествие!? Впрочем, так мне казалось в те минуты, когда мы с Бойцом Бучем направлялись к его последнему пристанищу…

Нет, со стороны, наверное, казалось, что хозяин неспешно прогуливается с собакой? Правда, вид у «процессии» какой-то неспешно – печальный: задумчиво бредущий по тротуару «хозяин» и чем-то озабоченный с опущенной головой плетущийся сзади пес. Но это только так казалось, на самом деле я оставался начеку: черт его знает, какие мысли сейчас крутятся в этой огромной лохматой голове? Зверь всегда остается зверем, как бы его не дрессировали или учили?! А посему, я искоса приглядывал за собакой. Но Буча, казалось уже не интересовало и не отвлекало абсолютно ничего: он медленно и неуверенно, но двигался к своему печальному и трагическому концу. К последней черте, после которой наступит Вечность…

«Господи, как болит голова?» – это монотонно зудящая мысль просто прокалывала мне мозг. Буд-то маленькие молоточки методично и асинхронно долбят в виски: дин – дон, дин – дон…

А еще изводит эта проклятая проснувшееся совесть: «Нельзя убивать беззащитных и беспомощных стариков, женщин, детей и невиновных собак!? Ведь все собаки обязательно попадают в рай!? Как на это твое очередное убийство посмотрят на небесах или точнее с небес? Давай, я расскажу тебе одну притчу? Однажды умер один добрый человек, у которого был верный и единственный на свете Друг – его пес. Пес, не выдержав разлуки с любимым человеком, тоже покинул сию грешную землю. И отправились они оба на Небеса. Там, на воротах "Рая» висела табличка: «С собаками нельзя!». Человек не решился войти один, без своей верной собаки и друга, в Рай? И отправился в… ад! Они прошли дальше и увидели другие, на этот раз не чугунные черные, а золотые ворота с надписью «Рай» и без запрещающих табличек на них. Возле закрытых ворот, на скамеечке, под цветущими яблонями, сидел старец. Это был апостол Петр! Человек спросил: «А к вам можно входить с собаками?» Тогда апостол спросил Человека в ответ: «Это твой друг?» И Человек ответил Божьему Судье: «Да, это мой лучший Друг!» На что ему, встав и открыв ворота, сказал мудрый апостол Петр: «Входите, Добрый Человек и твоя собака – с Друзьями МОЖНО!» И снова, и снова…: «Нельзя убивать…! Нельзя…?!» «Да заткнись ты, надоела! Да, может быть и нельзя, но я уже убивал и женщин, и детей (точнее, подростков шестнадцати – семнадцати лет?)!? Теперь вот очередь дошла и до собаки?»…

Осеннее солнце уже достаточно поднялось и теперь ласкало землю и все живое на земле. «Прекрасный намечается денек!? Но только не для меня и… Бойца Буча? Господи, как же болит голова?!» Я даже остановился и потер виски руками. Буч, незаметив моей заминки и ничего не видя перед собой, врезался в неожиданно возникшее перед ним «препятствие», то есть в меня, своим большим носом, рыкнул что-то свое собачье ругательство, обошел меня как фонарный столб (хорошо еще, что не поднял лапу и не помочился?) и… пошел дальше? Куда он идет, как ориентируется, и что себе думает, непонятно!? Я даже на несколько секунд опешил. Но вовремя собрался и пошел следом за собакой. Теперь «траурная процессия» поменяла ордер: пес, понуро опустив голову и ничего не замечая, шел впереди, а я плелся за ним сзади?! И кто кого ведет на расстрел: я его или он меня? Забавно, однако, получается…?! Отвлекшись этой небольшой заминкой вроде бы боль в висках поутихла, но вскоре снова застучали «молоточки», подгоняемые неумолимо жестокой Совестью, с каким-то дьявольским рвением:

– «А когда это ты убивал женщин, а тем более подростков? А?»

– «Вспомни тех жирных черножопых теток с Ямайки, наркодиллеров и наркоманок, не успевших еще появиться в районе и сразу же наводнив наркотой улицы и школы, подсадив на «дурь» едва ли не треть подростков?! Ну, вспоминаешь?»

– «Да, что-то такое припоминаю года два или три назад? Да? Но ведь там, кажется, произошел несчастный случай? По – моему, пожар?!»

– «Это, по-твоему, а, по-моему, хорошо спланированное хладнокровное убийство, закамуфлированное под несчастный случай! Ты даже понятие не имеешь, в какую «берлогу» – клоаку я попал, когда пришел их убивать!? Выражение «грязный притон» – это звучит даже культурнее, чем-то отвратительное место, где «царствовали» эти исчадия ада!? Можно сказать, что, по крайней мере, одна из должна быть даже благодарна мне за то, что я избавил ее от невыносимых страданий: из – за частых инъекций эта жирная «корова» буквально заживо сгнивала. На ногах и руках началась гангрена, и эта «куча гнилова дерьма» просто сидела и выла от боли, закатив глаза. А вот ее «компаньонка по бизнесу» оказалась худой и злобной бестией, с диким визгом бросившаяся на меня и едва не ослепив. Эта черножопая с косичками напоминала Медузу Горгону не только внутренним дерьмовым содержанием своего вонючего ливера, но и чисто внешне?! Запрыгнув ко мне сзади на спину и одной рукой обхватив шею, она попыталась выцарапать мне глаза!? Но силы были не равны: я сбросил ее на пол и сильно ударил ее кованым носком своих армейских ботинок то ли в пах, то ли в голень. От дикой боли она как юла завертелась на полу, что-то визжала как циркулярная пила?! Этого мне оказалось вполне достаточно, чтобы быстро достать заранее подготовленную горючую смесь (три четверти ацетона, который используют наркоманы для приготовления своего зелья, и четверть керосина) и облить ею и помещение, и наркоманок?! Как я и планировал и предполагал, полыхнуло как надо: к тому же я открыл на кухне одну (!) газовую конфорку, имитируя утечку: собственно это и зафиксировало впоследствии следствие! Ничего не попишешь: несчастный случай «на производстве»?! Виновные – они же и сами пострадавшие!? Таков официальный вердикт! Дело закрыто в связи с гибелью виновников происшествия?! Вот так то!»

– «Ну, хорошо, с этими ямайскими бабами все понятно, а дети? Точнее, подростки? Как там дело было?»

– «Там вообще были конченые уроды, точнее гермафродит и его дружок – гей!? Рожденный от проститутки и какого-то забулдыги, этот поддонок был не только от природы умственно отсталым, но и невероятно жестоким: с малолетства издевался и убивал животных и птиц?! («Впрямь, как я сейчас! Тоже ведь иду убивать собаку, которая мне ничего плохого не сделала?!» – я посмотрел на понуро бредущего на собачий погост Буча и даже посочувствовал псу и… себе.) Впрочем, я продолжу… Этой мрази не исполнилось еще и двенадцати лет, когда он убил человека – соседского мальчишку лет семи – восьми!? Убил не за что, просто так: просто ребенок был умным и нормальным, а не таким уродом, как этот дебел: ходил в школу, занимался музыкой… К сожалению, суд учел просьбу убитых горем родителей «пожалеть мальчика и строго не наказывать» и определил в «психушку», из которой этот дегенерат освободился менее чем через полгода, получив пожизненный «иммунитет» от правосудия совершать любые самые мерзкие преступления: разбои, грабежи, рэкет, убийства… В четырнадцать он убил свою мать – проститутку, перерезав ей горло от уха до уха («Чтобы не орала?!» – Когда он насиловал ее в извращенной форме.) И снова этому поддонку эти злодеяния «сошли с рук»: «психушка» на полгода и свобода совершать и дальше свои мерзкие преступления, но уже в сколоченной им уличной банде: разбои, рэкет, убийства… Кто-то ведь должен остановить этих нелюдей, этих конченых подонков? Не так ли, моя дорогая Совесть? Или «малыши» и дальше будут «шалить»? (Но Совесть почему-то упрямо молчала, и даже голова не так уже болела, как прежде…) «Я продолжу с Вашего позволения: я пришел убивать эту мразь ранним утром, часа в четыре – пять… На флоте, где мне посчастливилось некоторое время послужить, это время называют «собачьей вахтой»: уж больно спать хочется! (Фу ты?! При чем тут собака? Снова собака?! Видимо, теперь мой пожизненный грех будет – терпеть насмешки за собак и от собак?!) Итак, я долго и незаметно (почти месяц) выслеживал этого поддонка и его дружка: «места обитания», повадки, «берлога»… И вот день и час X настал: я тихо и незаметно открыл входную дверь маленькой квартирки – мансарды и вошел в «логово Дьявола»?! Абсолютно голые «голубки» мирно спали, обнявшись в «страстных объятиях», на полуразвалившемся засаленном диване без простыней и пастельного белья. В воздухе стоял устойчивый запах помойки и табака, от которого воротило и хотелось блевать?! Источник этого отвратительного запаха был виден, как говориться, «невооруженным глазом»: какие-то объедки – остатки несвежей пищи на столе, пустые пивные банки и бутылки из – под алкоголя, окурки, грязь и прочие «экскременты цивилизации» с запахом немытых тел и мочи. Одним словом, настоящий свинарник!? Однако, я не «кисельная барышня из благородного пансиона», видел места и похлеще!? Хорошо представляя себе, с кем мне придется иметь дело, я прихватил два кастета, биту и кусок трубы – «нержавейки» с залитым внутрь ее свинцом с целью имитировать внутри бандитские разборки!? Я решил «начать» с секс – партнера моего «клиента», дабы «больше внимания уделить дьяволенку»!? Приблизившись к дивану, я наклонился и потряс худосочного и почти альбиносного паренька с давно немытыми длинными и грязными волосами за плечо: он неохотно открыл глаза и немного приподнял голову, собираясь что-то спросить? Мне этого мгновения оказалось достаточно, чтобы сильным натренированным «коротким» ударом кастета в висок навсегда «успокоить» этого «голубого» – поддонка!? Правда, перед тем, как затихнуть, он успел все – таки что-то вскрикнуть!? Да и зловещий хруст переломанной кастетом черепной кости как-то особенно громко прозвучал в утренней тишине квартиры. Урод проснулся и вдруг сел в позу йоги, изображая Будду: его безумные глаза бешено перемещались с только что убитого мной парня на меня и обратно?! Казалось, что он еще не совсем понимает, что происходит? Но это только казалось… Издав какой-то звериный рык, он бросился на меня с проворностью кошки, которую я не мог ожидать от такого жирного увольняя (по крайней мере, мне так казалось?). Буд-то разъяренный бык, а точнее тюлень, молокосос бросился на меня, выставив голову и кулаки вперед подобно тарану или дикому кабану. От этого неожиданного натиска я повалился на грязный пол, а бандит попытался навалиться на меня всей своей жирной тушей!? Но, что может даже сильная и бесстрашная Молодость против зрелого и натренированного до автоматизма Опыта? Да, безусловно, звериный инстинкт самосохранения, желание выжить любой ценой (убить, разорвать, растоптать) толкнул парня на отчаянный шаг в смертельной схватке, однако… На этот раз у него не было даже одного шанса из доброй сотни, чтобы остаться в живых: просто я не дал ему этот шанс!? Таким извергам нет места на этой пусть и грешной Земле!?