* * *

Периодически вспоминая события давно минувших дней и старших товарищей, пример которых во многом определил дальнейшее отношение к жизни, я испытываю жуткую ностальгию и зависть к себе тогдашнему, смотревшему на окружающий мир незамыленным взором широко открытых глаз и ожидавшему от него только перманентного «moveable feast⁶» в контексте светлого будущего.

В силу талантливости и неординарности натур практически все вышеупомянутые персонажи эпоху большого перелома пережили вполне успешно. Александр дорос до серьезного таможенного чина на Главном ВЦ «Шереметьево – Карго», Алексей руководил дизайнерским бюро компании, возводившей башни Москва-Сити, а Игорь практически до своего 70-тилетия служил финансовым директором огромного международного холдинга. Несмотря на то, что ныне большую часть года он проводит на фазенде под Александровом, мы встречаемся регулярно и с теплотой вспоминаем былое.

Веселая квартирка

С «Крексом» мы познакомились еще школьниками. Мой сосед по парте Алик «Робин» проживал с Андрюшкой в одном подъезде. После поступления Андрея в МИХМ, круг общения значительно расширился за счет его сокурсников и их прежних одноклассников.

* * *

Бывшие однокашники Мишка «Рыба» и Шура «Портос» представляли «тяжелую артиллерию». Отнюдь не из-за грузности или крупногабаритности, а, исключительно, в силу невероятной веселости нрава. Оба отличались выдающимся куражом и нестандартностью поступков. Вместе с Михаилом и Александром мы вволю поучаствовали в различных авантюрах, в основном, музыкальной направленности, да и в Гурзуфе подрезвились изрядно.

Среди общих товарищей Михаил сначала проходил как «Староста». В первом семестре его действительно назначили старостой Андрюшкиной институтской группы. В те времена лицу, обремененному такой ответственностью, ежемесячно выдавали стипендии всей группы вместе с ведомостью. Далее он был обязан раздать стипендию поименно, за что студенты расписывались в документе, возвращаемый старостой в деканат. После первой сессии одного из неуспевающих отчислили, но в деканате этот факт прощелкали. И целый год в положенную дату Мишка, прихватив бывшего одноклассника «Портоса», Андрюшку и примкнувших товарищей с замысловатыми прозвищами «Диверсант» и «Башмачный материал», выпивали за здоровье выбывшего двоечника на всю его стипендию. Чаще всего гулянье начиналось в саду имени Баумана – практически напротив «альма матер», с продолжением в чьей-нибудь свободной от родителей квартире.

Наиболее регулярно посещаемый «флэт⁷» находился недалеко от станции метро «Коломенская», где проживала семья еще одного Андрюшкиного сокурсника, Сашки. Его отец руководил крупным подмосковным «ящиком⁸» и большую часть времени проводил в ведомственной квартире вблизи предприятия, а мама и старшая сестра трудились посменно ночными «этажерками⁹» в валютной гостинице. С вечера и до утра незваные гости веселились на всю катушку, но покинуть временно вакантную жилплощадь следовало до половины десятого – момента возвращения старших членов Сашкиной семьи с работы.

Когда афера со стипендией вскрылась, Михаилу пришлось покинуть институт, но он тут же перевелся в ВЗМИ, не утратив тесных дружеских контактов с прежними сокурсниками. Теперь молодецкие встречи не привязывались к определенным числам, а происходили спонтанно, но по заведенному ритуалу. Число посетителей Сашкиного жилья неуклонно возрастало за счет новых приятелей и подружек.

От моего дома практически до веселой квартирки шел автобус, продолжительность поездки составляла минут двадцать – двадцать пять, и я очень полюбил наведываться туда в «приемные часы». С началом лета массовое посещение «флэта» активизировалось. Мама и сестра хозяина сразу после смен отправлялись возделывать посадки на подмосковной даче, так что исчезла необходимость испаряться рано поутру. В преддверие Гурзуфского отдыха большинство участников дружеских посиделок активно обсуждали сроки поездок, уточняли адреса перспективных «фанз» и группировались по интересам.

* * *

Как-то заехав в гости спонтанно, я застал необычайное оживление – гости наводили марафет¹⁰: причесывались и приглаживались, дамы «наштукатуривались» ярче обычного, джентльмены «наглаживали шнурки». Хозяин уже давно как «застрял в душе». «Что за торжество?», – поинтересовался я у случившегося поблизости «Рыбы». «Двое наших однокурсников женятся, и мы все приглашены!». «Остаешься за хозяина!», – распаренный Сашка, наконец, вышел из ванной. «Скоро „Портос“ с дамами должен объявиться. Так что не заскучаете!».

За год до описываемых событий я недолго вечерами подрабатывал вышибалой в популярном баре «Синий» между Калужской и Беляево. В тот короткий период приключилось множество интересных встреч и знакомств, одно из которых особо запомнилось. Сексапильная и пышнотелая девушка Оксана перед самым закрытием заведения попросила проводить ее до дома, расположенного поблизости, на противоположной стороне Профсоюзной улицы. Пока я в сладком предвкушении коротал минуты с бокалом шампанского в ожидании барышни из ванной, внезапно открылась входная дверь и явила папу, маму и младшего брата хозяйки, вернувшихся с курорта на два дня раньше ожидаемого. Глава семейства быстро и доходчиво, но вполне корректно объяснил мне, что дочь окончила десятый класс и готовится к поступлению в институт. Ей недавно исполнилось семнадцать, и, во избежание неприятностей, мне следует немедленно покинуть квартиру. Учитывая, что время приближалось к двум ночи, он даже выдал невезучему кавалеру трёшку на такси, что несколько скрасило «романтическое» фиаско, но ощущение незавершенности осталось.

Прошло не более получаса после всеобщего отъезда, как у входной двери затрезвонило. И в коридор радостно ввалились «Портос» и пара «пеструшек», одна из которых показалась мне знакомой. «Алена и Оксана», – представил их Шура. «Первый курс у нас закончили, теперь собираются в Крым отдохнуть!». У себя в Текстильном «Портос» был личностью известной и приметной, и как магнит притягивал внимание студенток всех курсов и молодых преподавательниц. Наскоро отметив встречу друзей, попарно мы разбрелись по комнатам.

Самый разгар нашего с Оксаной сладкого реюньона прервал невыносимо громкий и настойчивый дверной звонок. В коридор влетела опухшая от слез незнакомая барышня и тут же заперлась в ванной, откуда послышались звучные рыдания на грани истерики. Следом прибрели убывшие на свадьбу товарищи в разной степени опьянения и некоей ошарашенности.

Как выяснилось, бурно и весело начавшееся празднование неожиданно окончилось печально. Во время второго перерыва застолья на танцы новобрачная уединилась с другом детства в своей комнате, а молодожен решил проверить, чем они там занимаются. И, будучи сильно нетрезв, не нашел ничего лучшего, чем вылезти через кухонное окно на фундаментальные лепные украшения, опоясывающие шестой этаж. Он успел добраться до окна нужной комнаты, когда архитектурные «излишества» сталинского дома довоенной постройки рухнули вниз вместе с незадачливым «Отелло». Шанса выжить судьба ему не предоставила. Что началось на торжестве – описанию не поддается. «Скорая» – родителям молодого; милиция – опрос свидетелей; и прочие, тому подобные «развлечения». Ничего удивительного, что большинство гостей двинули править тризну и поправлять нервную систему обратно в «странноприютную» Сашкину квартирку.

За время их отсутствия «Портос» во время перекура на балконе обнаружил давно позабытую Сашкиным отцом трехлитровую банку настойки спирта на чесноке, в лечебных дозах употребляемой когда-то для улучшения аппетита. Наша с Шурой дозировка существенно отличалась от целебной. И, к моменту объявления возвращенцев, события воспринимались «как свозь сито». Опять же, немаловажную роль в ослаблении сознания сыграло полное отсутствие закуски. Озвученное нами недоумение по этому поводу вызвало нестандартные действия хозяина. Он внезапно растянулся на полу перед книжным шкафом в гостиной и, пошарив под днищем, начал метать оттуда банки рыбных и мясных консервов в товарном количестве. В тот момент этот аттракцион «невиданной щедрости» совершенно не удивил.

После восстановления «статуса-кво» между полезным напитком и закусью, все присутствующие с новой силой приступили к застолью. И только тогда вспомнили про исчезнувшую в ванной несчастную молодую. Сашка путем длительных уговоров сумел убедить ее открыть дверь. После чего немедленно заперся изнутри, и вскоре оттуда послышались откровенные звуки, присущие «таинству любви». Спустя минут сорок утешитель присоединился к честно́й компании, процитировав известные строки Высоцкого¹¹. Сотрапезники высоко оценили его чуткость, отзывчивость и готовность жертвовать собой. Дальнейшее употребление окончательно затушевало случившуюся драму, и беседы переключились на предстоящие Гурзуфские приключения. Больше тема «свадебной трагедии» не поднималась, но отнюдь не из-за душевной черствости присутствующих, а в силу присущей человеческой психике способности отринуть неприятные и пугащие впечатления в целях самосохранения.

Утреннее возвращение в «родные пенаты» «было не лишено приятности¹²» – в битком набитом автобусе вокруг меня образовался полутораметровый «вакуум». Я всячески старался дышать носом и втягивать воздух в себя, но за годы спирт чрезвычайно настоялся на чесноке, и выхлоп буквально валил окружающих с ног. Дома, потрясенная густотой аромата, Мама предположила, что он уже сочится через поры кожного покрова.

* * *

Радостно, что основные персонажи этой рассказки по- прежнему получают удовольствие от жизни. Хозяин «веселой» квартирки еще при советской власти сочетался счастливым браком с дочерью совиспанца и сумел выехать на ее историческую родину. И уже много лет регулярные визиты друзей молодости переносят «moveable feast¹³» в небольшой городок под Валенсией. Мишка «Рыба» с женой практически перебрались в Голландию, к вышедшей туда замуж дочери, но несказанно радуют меня регулярными появлениями на моей автограф-сессии вместе с Андрюшкой «Крексом» и Шурой «Портосом», серьезно окопавшимися в нынешней, уже неСоветской России.