Глава 2
Раскол

Не сказать что жарко, но ничего так, тепло. Печки, притулившейся в углу, достаточно, чтобы поддерживать в небольшом помещении комнатную температуру. Дмитрий даже свитер снял, оставшись в легкой кожаной рубашке. Подшерсток у мамонта оказался вполне мягким, а главное, свитер, связанный Ларисой, был очень теплым.

При мысли о Ларисе на губах сама собой заиграла улыбка. А отчего не улыбаться, когда все так замечательно обернулось. Как ни удивительно, но роды у нее прошли довольно легко. Вернее, это ему сказали, что все просто замечательно, – когда у нее начались схватки, он места себе не находил.

Угораздило же оказаться дома в этот момент. Она кричит – он трясется. Она в крик – он в панику. Ребенок заверещал, так он чуть не грохнулся в обморок, испытав нешуточное облегчение от того, что все в порядке. Вообще-то рано обрадовался, крик ребенка вовсе не означает, что во всем порядок, но Дмитрий воспринял это именно так. Слава богу, так в итоге и оказалось.

После родов Ларису словно подменили. Она стала какой-то по-особому тихой и приветливой, даже на фоне того, что от той стервозности, что была на Земле, уже давно не осталось и следа. Но нет-нет начинает пилить, мол, где мебель, которую обещал. Кстати, ее-то он сейчас и ладит. Опять начала наседать по поводу нерадивости мужа, не озаботившегося такой вкуснятиной, как мед. Однако это нормально. Если женщины не будут время от времени пинать мужиков, те могут очень уж облениться. Вон у местных женщины слова сказать не могут, и что? Живут в каменном веке и лодыря гоняют. Поэтому женщина – это двигатель прогресса. Хм. Хорошо хоть с освещением наладилось, во всяком случае, стало куда лучше, а то бы…

Табук и Гарун вовсе не думали забывать об охоте. Оно и в рационе разнообразие, и душу мужикам отвести, а то от постоянной работы свихнуться можно. Так вот, они не забыли о просьбе Дмитрия и тащили ему всякие образцы, точно запоминая, откуда что взяли. Разумеется, при несостоятельности Дмитрия как геолога пользы от этого не слишком много. Может, полезного они принесли куда больше, чем он сумел рассмотреть, но тут он просто бессилен.

Из всего найденного и принесенного ими он сумел использовать только три образца. Первый – это глина. Место располагалось недалеко, и по качеству она куда лучше, чем на озере. Теперь за производство посуды можно не волноваться. Дело это полностью в свои руки взяла Сайна. Причем наловчилась ладить посуду так, что брака практически не было.

Второй образец – известняк. Прокалить его и получить негашеную известь оказалось не столь уж трудно, хотя с первого раза не получилось. Ну да у него это скорее норма. Теперь постройки щеголяли побелкой, а внутри стало уютнее и светлее.

А вот третий образец… Дмитрий даже не представлял, что существует такое. Он очень походил на воск, был бурого цвета и имел запах. Не просто запах – он пах керосином. Соловьев попробовал его поджечь и заметил, что тот плавится. Недолго думая расплавил образец, соорудил простенькую такую свечу и поджег. Копоть, разумеется, присутствовала, как и легкий запах керосина, но не сказать что больше, чем при горении летучей мыши. А главное, получилась готовая свеча. Этого эрзац-воска в том месте обнаружилось довольно много, и делать из него свечи оказалось очень даже просто. Присутствовало лишь одно неудобство. Корзины, груженные этим минералом, приходилось нести за спиной километров шесть по пересеченной местности. Но это не беда. Можно и потерпеть^[1].

Дмитрий отложил инструмент, подошел к печке, открыл дверцу и подбросил дров. В мастерской ладить русскую печь не стали, слишком громоздкая. Решили поставить обычную. Благо металл для колосников и дверцы имеются, нужно было просто изготовить потребное, что с успехом и воплотили в жизнь. Печка только топилась из мастерской. Установленная посредине, она отапливала сразу три помещения – лабораторию Ларисы, гончарную Сайны и вот этот столярный цех.

Он осмотрелся по сторонам. Все же тесновато, но ничего не попишешь, зато тепло и работать одно удовольствие. А трудиться приходилось много, очень много. Это же уму непостижимо, насколько местные оказались жадными до оружия! Ну вот кто объяснит, о чем вообще думают охотники? Всеми завладела милитаристская лихорадка. Даже те, кто помогал с переездом с озера и кому была обещана плата мясом, вдруг встали на дыбки и потребовали оплаты арбалетами. Ага. Сейчас все брошу, только шнурки поглажу. Уговор дороже денег. Дмитрий все же изготовил «скорпиона». Получилось не сразу, пришлось помучиться, но результат вышел положительным. Из засады удалось положить двух мамонтов. Не в один день, а в течение нескольких, но тем не менее. Так что и себе запасы сделали, и по долгам расплатились.

Так эти умники все одно изловчились. Кто-то сумел изловить животину – теперь в Новом было аж три кобылы с жеребятами, хорошо хоть последние были с девочками. Один сумел в одиночку изловить и доставить еще одну самку зоба с телочкой. Остальные подвизались поставлять уголь. Его требовалось очень много, но поставки явно превзошли все ожидания. В конце концов Дмитрий был вынужден объявить, что в этом году заказы на арбалеты больше не принимаются. Ну их. Понатащат столько, сколько им ну никак не нужно. Угля хватило на бесперебойную работу горнов до самой поздней осени и даже осталось. Пришлось предпринять меры, чтобы не отсырел. В поселке изрядный запас, которого с легкостью хватит до лета.

С животными тоже не слава богу. Прикинув имеющееся поголовье, пришлось устраивать осенний сенокос. Тут ведь и кролики, которые не только ценный мех. Ребятки изловили еще четырех самок. Выжило всего пять и один самец, но эти паразиты так адаптировались, что теперь в клетках проживало сто голов. Их перераспределили, чтобы избежать перекрещивания: по всему выходило, что больше половины пойдет на забой. Кстати, не сказать что это обстоятельство понравилось Табуку и Гаруну. Охотники, что с них взять.

Случился с этими пушными зверьками и конфуз. Несколько кроликов перегрызли прутья, скреплявшие жерди клеток, и пустились в бега. Разбойников изловили, но факт Дмитрию очень даже не понравился. Ревизия показала, что от массового побега их отделяло совсем мало времени. Пришлось откладывать все в сторону и переделывать клетки, затратив пару дней на изготовление гвоздей. Практика показывала, что и толстые жерди эти паразиты тоже очень даже грызут, хоть это и давалось сложнее. Так что добавилась еще одна забота – постоянно следить за состоянием жилищ их стратегического запаса.

Из бивней мамонтов получилось сделать мелкие гребенки, которые женщины не только использовали по прямому назначению, но и вычесывали ими кроликов, пустив на пряжу полученный пух. Выходило немного, но уже хоть что-то. К тому же у них имелся и подшерсток мамонтов. Лариса даже намекнула на изготовление механической прялки, но Дмитрий пока отмел эту просьбу за несостоятельностью. Дел и без того невпроворот, а запасы шерсти невелики. Она бы еще ткацкий станок потребовала. Всему свое время.

Порадовали его прежние соседи. Хотя почему прежние? Волки и сейчас оказались по соседству. Рохт, умница, по-другому и не скажешь, сумел каким-то образом решить вопрос с Вейном. Тот достучался до прародительницы-волчицы, которая была вовсе не против, чтобы ее потомки сменили место своей стоянки. Теперь стойбище Волков располагалось на другой стороне открытого участка, южнее Нового, на берегу ручья, впадающего в Дон.

Так вот Рохт, конечно, тоже очень хотел заполучить арбалеты, но решил сделать совсем уж необычный заказ. Борясь с собой и все время косясь на арбалет Гаруна, с которым тот никогда не расставался, вождь Волков заказал лопаты, тяпки, топоры и столярный инструмент.

А еще оговорил условия, при которых они смогут получить семена картофеля. Как видно, хождения в гости не прошли бесследно. Сикайя, жена Рохта, весьма подробно выспрашивала про огород. Очень удивилась, когда узнала об урожайности бобов. Да, те требовали ухода, но урожай получается куда больше, чем когда собираешь бобы в диком поле. Возможности картофеля ее и вовсе впечатлили.

Не остался Рохт равнодушным и к кроликам, но предпочел пока воздержаться. Хитро подмигнув Дмитрию, он заявил о намерении сначала поглядеть, что из этой затеи выйдет. А что, правильная позиция. Если все получится, то будет перенимать опыт, а если нет, так зачем же тратить попусту силы?

Заказ вождя был выполнен в первую очередь. Род, решивший осесть на земле, – это дорогого стоит. Дмитрий отложил все в сторону и работал над изготовлением инструментов не покладая рук и практически без сна, едва не нарвавшись на протест со стороны Гаруна. К счастью, когда у того лопнула терпелка, они уже закончили и Дмитрий отпустил его сразу на два дня, чем задушил недовольство на корню.

Волки расплатились с Псами работой. Именно благодаря им был поставлен сарай для скотины. Неважно, что животные дикие и прекрасно выживают сами: житье домашней живности должно резко отличаться от той, что на воле, не только ограничением последней, но и более комфортным обитанием. Так что помещения были светлыми и просторными.

Волки же помогли с устройством овощехранилища – никак иначе получившийся обширный погреб и не назовешь. Был отрыт и полностью подготовлен будущий ледник. Очень напрягало отсутствие холодильника, а теперь этот вопрос практически решен.

В итоге заказ Рохта обошелся Волкам куда дешевле, чем остальным. Дмитрий намеренно сделал это и всячески распространял об этом слух. Умные сделают правильный вывод, глядишь – на будущий год еще кто решит начать ковыряться в земле, наступив на горло гордости охотника. Тут ведь решение за мужчинами. Что же касается женщин, так они на все согласны.

Дверь легонько скрипнула, и в помещение ворвался холодный воздух, а вместе с ним, окутанный облаком пара, пристукивая ногами, обутыми в зимние мокасины, и отряхивая таким образом с них снег, вошел старик. Это мог быть только один человек – Вейн. Во всем племени, которое сейчас по численности недотягивало и до тысячи, нет никого, кто бы мог с ним сравниться по возрасту. Впрочем, Дмитрий не без оснований полагал, что таковых не найдется и во всех четырех племенах.

Прокатившийся мор унес четыре пятых от общего числа племени, и в первую очередь погибли именно старики. Все были убеждены, что Вейна отметил своей волей сам великий дух. Только Дмитрий, Лариса и сам верховный шаман, в прошлом Максим, такой же выходец с Земли, как и они, знали, что причина в другом. Судя по всему, моровое поветрие было простой корью. Так что никакая воля великого духа не спасла бы Вейна, не переболей он этой болезнью в детстве, причем на Земле, где медицина была совсем на ином уровне и успешно боролась с этим заболеванием.

Вслед за мокасинами шаман отряхнул снег с шапки и плеч. Выходит, опять зарядил снег, и, похоже, крупный, вон как присыпало дедка. Но оно и к лучшему, зато не так давит мороз. Через окно, затянутое пузырем, и свет-то проходит не в достаточной мере, куда уж тут рассмотреть, что делается на улице. Однако Дмитрий вполне приноровился, благо на зрение никогда не жаловался. Еще немного – и начнет темнеть, тогда уж запалит свечи, в которых нет недостатка.

Интересно, что это Вейна принесло? Понятно, еще только начало зимы, нарваться на голодную стаю волков пока без вариантов. Морозы еще не сильные, а сегодня так и вовсе, считай, тепло. Но отмахать километров тридцать, хоть и на лыжах, а не на снегоступах, чего-то да стоит, тем более в его возрасте. С другой стороны, крепкий такой дедок, жилистый и выносливый, эдакий живчик. Дмитрию приходилось наблюдать, как он пару часов кряду танцевал не останавливаясь, в довольно приличном темпе, а потом еще всю ночь приплясывал и горланил свои камлания. Это он с духами так общается, хотя и знает точно, что все это профанация чистой воды. На авторитет работает и на суеверие местных. Одним словом, здоровье у старика в порядке, но все одно – тридцать километров…

– Здравствуй, Вейн.

– Привет, Дмитрий. Сегодня вроде воскресенье, я думал, сядем в доме, супруги твои меня чаем угостят, – а ты в мастерской. Тебе ведь требование выставили в воскресенье отдыхать.

– Выходной – это хорошо, но кое-что откладывать никак нельзя. Так что жены благословили.

– А что же Табук и Гарун?

– На охоту убежали.

– Охотиться? Сегодня? Снег валит так, что видно шагов на сто, не дальше, следы засыпает – не успеешь чихнуть.

– Ты думаешь, что понимаешь в охоте больше их?

– Лодыря гоняют.

– Да не лодыри они. Теперь уже нет. Упахиваются так, что жилы на кулак наматывают, но вот отвлечься им нужно. Поэтому что бы не случилось, в воскресенье я их сам из мастерской или кузни выгоню, даже если захотят остаться.

– А сам что же?

– Так ведь для личного пользования. Потому и добро получил от жен. Вот мастерю шкафчик. При чем же тут они?

– И много еще?

– Чуть осталось.

– Ну что стоишь? Заканчивай, раз уж так-то. Потом пойдем чай пить.

Чай. От того чая только название и осталось. Пили они отвары из различных трав, а в основном из шиповника. Причем ни о каких сладостях и речи не шло. Летом в лесу обнаружили плодовые деревья, наварили пастилы. Она получилась разной: одна кислая настолько, что куда там лимону, скулы буквально выворачивает, другие помягче. А одна получилась так и вовсе кисло-сладкой. Что за плод, непонятно, очень похож на кизил, но нечто иное, незнакомое.

Кстати, проявляя дальновидность, Дмитрий озаботился тем, чтобы пересадить более трех десятков деревьев помоложе и не отличающихся героическими пропорциями поближе к Новому. Ну да, свой сад совсем не помешает. В будущем планировалось увеличивать посадки, чтобы витамины на зиму можно было заготавливать без особых проблем.