Глава 2
Странный немец

Поезд медленно подбирался к станции, и вагоны то и дело трясло на стрелках. Петр взглянул через окно на унылый зимний пейзаж. Где в другом месте тот непременно радовал бы глаз, даже в зимнюю пору. Но то на вольном ветру. А вот здесь, в окрестностях станции, глаз ничто не радовало. Снегопадов не было уже давно, поэтому повсюду видны грязные пятна, от черных до желтых. Нередки проплешины голой смерзшейся земли, образовавшиеся в результате сброса пара или слива воды из котлов. Штабеля поленьев вдоль рельсовых полотен, угольные склады, по большей части представляющие собой обычные кучи.

Вагонное депо с суетящимися рабочими, маневровые паровозы, толкающие вагоны. Пакгаузы с все теми же вагонами, стоящими то ли под разгрузкой, то ли под погрузкой. Словом, обычная картина крупного железнодорожного узла со всей его неприглядностью. Впрочем, это хорошо и свидетельствует о движении прогресса вперед. И подобное наблюдается повсюду, не только в России или в Сибири.

А вот в окнах с другой стороны картина резко отличается. Там раскинулись заснеженные берега Ангары. Все белым-бело, чисто и пригоже. Разве что поражает сама река. Нет, то, что могучий поток завораживает сам по себе, это понятно. Удивляет то простое обстоятельство, что этот самый поток виден.

Петр поначалу даже не поверил, что подобное возможно. Но эта сибирская река не перемерзала. Так. Есть что-то у берегов. Оно, конечно, вроде и немало, но на фоне реки слишком уж несерьезно. Ледовый панцирь от обоих берегов не покрывает даже четверти ширины потока. И это здесь, где даже сейчас, в марте, температура воздуха ниже десяти градусов.

На противоположном берегу дымит губернский город Иркутск. Н-да. Блеска особого нет. Не сказать, что вид города радует глаз. Но это опять же, смотря с чем сравнивать. Если, к примеру, с городами из мира Петра, то оно и бедненько, и убогонько, и блекло. Но исходя из современных реалий, Иркутск очень даже на уровне.

Даже отсюда, из проезжающего вагона, видно, что город активно застраивается и разрастается. Железнодорожное сообщение с центром страны сказалось на его развитии самым благоприятным образом. И дальше будет только больше. Хм. Разумеется, при разумном подходе к данному региону. Петр не очень разбирался в данном вопросе, но насколько он помнил, в его мире дела в Сибири обстояли не самым лучшим образом.

Наконец раздался последний свисток паровоза, и вслед за этим – перестук буферов. Вагон вздрогнул, останавливаясь, слегка подался назад и замер. Прибыли. Станция «Иркутск». Пастухов поднялся, надел полушубок, подхватил чемодан, чехол с оружием, к которому были прикреплены лыжи, и направился на выход. Да и конвоиры покрикивают, торопят.

С одной стороны, оно вроде как особо спешить и незачем. Поезд простоит в Иркутске минут двадцать. Все же губернский город и для многих – конечная станция. Но поторопиться стоило. Для них путешествие по железной дороге закончилось. Дальше придется добираться, как бог положит. Или, если быть более точным, – то как местное начальство.

Так вот, за время стоянки должны не только сойти прежние пассажиры, но и успеть занять свои места – новые. Ведь кому-то нужно двигаться и на восток, кому дальше, кому ближе. Жизнь – она не стоит на месте. А для того чтобы она стала проще, и налаживается железнодорожное сообщение.

Нынешнюю партию ссыльных перевозили в обычном вагоне третьего класса, как простых пассажиров. Разве что пару десятков осужденных сопровождали четверо конвоиров и покидать вагон строжайше запрещалось. Если только не сговоришься с конвоиром, который согласится тебя сопровождать. А так самая обычная поездка.

Петр прошел мимо конвоира, стоявшего сбоку прохода и покрикивавшего на ссыльных. Без злобы, а скорее где-то даже с укоризной, взывая к совестливости. Правда, на одного из ссыльных конвоир все же и зыркнул, и гаркнул, помянув по матушке. Помогло. Молодой человек сначала растерялся, но потом подхватился и рванул с низкого старта, увлекая за собой пожитки.

Больше половины ссыльных были политическими, как правило, из числа рабочих. Петр предполагал, что основная их масса оказалась здесь из-за хронического некомплекта стройки государственной важности: не хватало подготовленных кадров.

Вторая часть довольно разношерстная. Тут и трое чиновников, бог весть чем не угодивших начальству. С одной стороны, вроде как растратчики, с другой – отправлены в ссылку не по суду, а через министерство внутренних дел. Скорее всего забыли о том, что боженька велел делиться. Купеческий отпрыск, по пьяной лавочке набивший морду не тому, кому следовало. Молодой герой-любовник, перешедший дорогу какому-то влиятельному лицу. К его обиде, он и сам не знал, кому. Репортер, гонявшийся за сенсацией и, похоже, ухвативший ее на свою голову.

Были и двое студентов, отчисленных из университета за тягу к знаниям. Ребятки решили доказать товарищам и себе любимым, что сумеют изготовить динамит на манер жюль-верновского инженера Сайреса Смита из «Таинственного острова». Иными словами, из подручных или, если точнее, из подножных средств. И надо сказать, весьма преуспели в этом.

Им еще повезло, что отделались так легко. К террористам в России отношение особое. Здесь нет смертной казни, только каторга на различные сроки или ссылка, которая может быть и пожизненной. И лишь террористы и заговорщики могут удостоиться смертной казни через повешение.

Из всей партии ссыльных за реальное уголовное преступление, предусмотренное уголовным уложением, осужден был только он, Петр. Вот такие пироги с котятами и выверты правовой системы Российской империи. Аркадий Петрович и впрямь умудрился превзойти самого себя, пусть ему и не удалось отстоять невиновность клиента. Если суды и приговаривали к ссылке, то в подавляющей массе это были политические осужденные. И яркое тому подтверждение – их партия.

Перрон встретил Петра морозной свежестью, десятком конвоиров и парой десятков разномастных пассажиров, в нетерпении ожидавших начала посадки в вагон. Петр отметил для себя, что большинство тех, кто готовился к посадке, – крестьяне и рабочие. И впрямь железная дорога привносила в эти края оживление.

Побывать в Иркутске, раскинувшемся на правом берегу Ангары, Петру так и не довелось. Едва выгрузившись из вагонов и определив пожитки на сани, с которыми арестантов встречали местные представители конвойной стражи, их препроводили на этап^[1]. Петру уже доводилось слышать о том, что этапы по сути своей были придорожными тюрьмами. Причем плохо приспособленными для содержания арестантов.

Впрочем, им повезло. Постройка оказалась новой, и не просто с крепкими стенами и решетками, но и с хорошо сложенной печью. Не сказать, что в помещении было жарко, но вполне тепло. Хотя, конечно, антисанитария полная. Петр откровенно опасался подхватить тут каких-нибудь жильцов. Уж больно все выглядело непрезентабельно.

Впрочем, чему удивляться, если это обычный перевалочный пункт каторжан. Отдельные сооружения под ссыльных никто строить не собирался. Единственное отличие – их не запирали по камерам, хотя охрана в лице двух вооруженных конвойных присутствовала.

– Уважаемый, как к вам обращаться? – поинтересовался Петр у одного из новых конвойных.

Старая команда передала ссыльных местным и сейчас отдыхала в ожидании обратной партии, из лиц, уже отбывших наказание. Угу. Тут никаких порожних прогонов быть не может. Опять же, на обратном пути той строгости, что по пути на каторгу, нет, тут и небольшая команда, до того сопровождавшая ссыльных, управится.

– Называй Петровичем, – степенно ответил унтер, огладив усы.

– Надолго мы тут застряли?

– Спешишь?

– Да уж лучше бы поскорее оказаться на месте и определиться с жильем, чем в этих хоромах прохлаждаться.

– Завтра за вами пришлют грузовики, и поедем с богом.

– Грузовики?

– Ну да. Вы же все на жительство в Слюдянку. А тамошнее начальство всякий раз набрасывается на команды ссыльных, как голодный на краюху хлеба. Среди вас ведь много образованных и мастеровых всяких, в которых на строительстве чугунки постоянный недостаток. В Слюдянку уже ушла телеграмма о вас. Так что не сомневайся, поутру два грузовика будут здесь. Вот каторжанам – тем да, приходится пешочком добираться. Ну и нам грешным.

– Ясно. Значит, ночевать здесь придется в любом случае.

– Это точно.

– А вы-то чего тут сидите?

– Служба, – неопределенно пожав плечами, ответил унтер.

– А ничего, что больше половины из нас имеют оружие?

– Эка невидаль. Среди ссыльных это не редкость.

– Ну и каково это – охранять вооруженных?

– А нормально. Мы ведь при вас, чтобы вы не забывали о том, что ссыльные и воли полной у вас нет. Опять же, оружие-то вы, конечно, имеете, но вот захотите ли доводить до греха и менять ссылку на каторгу?

– Это точно, не захотим.

– То-то и оно.

– Петрович, а как бы организовать чистое место, а? Нет желания обзавестись соседями.

Петр никогда не то что не имел дел со вшами, но даже ни разу в жизни их не видел, только слышал о них. Но это вовсе не означало, что он готов к знакомству. Сумел этого избежать даже в «Крестах», и хотелось бы отложить такое знакомство на неопределенное время. Да хоть бы вообще не знаться.

– Это да. Соседей тут подхватить проще простого, – огладив усы, согласился унтер. – Но если подумать, то можно что-нибудь устроить.

– И тоже за отдельную плату?

– Ну это как водится.

– Дорого?

– Тридцать рублей.

– За сутки?! – возмутился Петр.

– Отчего же за сутки? Пока вас не заберут. А мало ли как оно все обернется, поломка или какая иная напасть. Вас-то ждут с нетерпением, но чего только в жизни не случается, – все так же степенно ответил Петрович.

– Это да. Жизнь, она полна неожиданностей, – вынужден был признать Петр. – А что хоть входит в эти тридцать рублей?

– Отдельные конвоиры, изба, теплая и чистая. По желанию можно и баньку истопить. Невелик труд. Ну и домашние харчи.

– А давай, – решил согласиться Петр.

Конечно, плата непомерная. Тем более если получится, что уплатил только за один день. Но с другой стороны… Пошло оно все к нехорошей маме. Сегодня пожалеешь три червонца, завтра придется бороться с паразитами.

– Компаньонов себе брать не будешь? – поинтересовался конвоир.

Петр бросил взгляд через плечо, осматривая ссыльных, уныло сбившихся в проходе и на скамьях вокруг печи. За все время пути он ни с кем так и не сблизился. Разве что с двумя студентиками. С ними было вполне интересно пообщаться на различные фантастические темы. А то как же, любители Жюля Верна. Вот только с деньгами у них было откровенно плохо. Купчина – тот при деньгах, но они не сошлись характерами, как и с неудачливым героем-любовником. Взяточники-казнокрады Петру всегда были противны. Что же до политических, так они, хоть и рабочие, со своими разговорами о переустройстве России ему уже поперек глотки.

– Вон тех двоих, что сидят особнячком, – указал Петр на студентов.

– Все?

– До остальных мне дела нет.

– Как скажешь. Сейчас Егорка сбегает, все организует, и через полчасика мы вас заберем.

Урядник не обманул. Все и впрямь было весьма пригоже. Даже студенты остались довольны. Это к тому, что ребята были из вполне приличных мещанских семей и крестьянская изба для них несколько непривычна. Впрочем, после того убожества, что собой представлял этап, помещение и впрямь выглядело комфортно.

Всех троих определили в одну из изб неподалеку от этапа. Окна закрыты глухими ставнями. И если обычные запираются изнутри, то эти были заперты снаружи. Так сказать, от греха подальше. По этой же причине двое конвоиров были при них неотлучно. В баню, правда, не ходили, охраняли за дверью. Но не забалуешь. Впрочем, это скорее для соблюдения буквы закона, не более.

Кстати, в избе вполне могли расположиться и десяток человек, деревянных коек было вполне достаточно. И скорее всего плата в тридцать рублей была рассчитана именно на такое количество народу. А это по трешке с человека. Если так, то получается не так уж и дорого. Хотя все одно изрядно. Скажем, номер в гостинице «Астория» стоил два рубля пятьдесят копеек, пусть и без стола. Возможно, унтер решил слегка промариновать ссыльных, чтобы потом сделать свое предложение, но Петр его опередил.

Нормальная, в общем-то, практика. А отчего, собственно говоря, не подработать, коль скоро не во вред службе? Егорка даже предложил воспользоваться услугами продажной любви, коль скоро есть такое желание. Наверняка и оттуда ему капнуло бы. А что? Здесь девочки наверняка работают не по обычным тарифам. Минимум вдвое цену задрали бы.

Вот только Петр к продажной любви относился сугубо отрицательно, а оплачивать эротические фантазии молодых компаньонов не собирался. Да и денег у него оставалось не так чтобы много. Кто его знает, как оно там в Слюдянке с банком. Скорее всего никак.

Грузовики пришли к десяти утра. Как пояснил Егор, от Иркутска до Слюдянки порядка ста двадцати верст. Это с учетом всех объездов и вывертов. Уж больно местность изрезана. Если судить по карте, то по прямой минимум на треть короче выйдет. Даже с учетом зимней дороги и того, что порой придется карабкаться и по серпантинам, до места добраться можно максимум за три часа.

Так что времени с избытком не только на дорогу, их еще и там встретить и разместить успеют. Это сообщил Отто Кессених, немец, инженер, прибывший на стройку из Германии. Немного полноват, но достаточно воинственного вида, с маузером, болтающимся на боку в деревянной кобуре. Ну популярна эта игрушка среди местных путешественников и иже с ними!

Объявив, что выезд назначается ровно через час, Отто умчался на одном из грузовиков на станцию. Машин пришло три, и, судя по всему, одна из них предназначалась для прибывшего груза. А вот две отводились под перевозку ссыльных.