И потом. Девка жадная до денег. Вроде и любит Архипа, млеет рядом с ним, но задаток пятьсот рублей прибрала в свои ручонки. Опять же, не хочет просто так бросать вот этот дом Архипа. А он не так-то дорого стоит. Уж на фоне полутора тысяч рублей – точно. Не совершит ли она какую глупость? Нет, пожалуй. Такая свой шанс не упустит. Тут ведь и жадность, и любовь. Уж Архип-то точно знает, что втрескалась она в него по самое не могу. А это гремучая смесь. Так что пусть живет. Вреда не будет.

Утро выдалось просто замечательным. Середина сентября, а уже неделю стоит солнечная погода. Огорчает только одно. В такую сушь, даже при медленной езде по дорогам, лишенным асфальтового покрытия, автомобиль поднимает целый столб пыли. Впрочем, особых проблем это не составляло. Резиновые уплотнители и пыльники сделали кабину достаточно герметичной, чтобы противостоять этой напасти.

Единственное слабое место – воздухозаборник. Но и там заботами Петра был установлен фильтр. Конечно, поток воздуха от этого резко понизился, но это не беда. Для вентиляции салона его вполне достаточно. А что до прохлады в жаркий день, так с этим вполне управится и вентилятор. Они теперь входят в комплектацию всех автомобилей представительского класса.

Пастухову и Кессениху это только на руку. Их ведь изобретение, и с каждого установленного экземпляра им капает копейка. Немного, но там капля, тут капля – и получается ручеек. Причем, с учетом других лицензий, весьма полноводный. К примеру, еще два года назад Кессениху такие доходы и не снились. А теперь сумма как бы и не кажется такой уж большой. Ну, в свете-то маячащих на горизонте перспектив.

– Глаша, саквояж с детскими вещами положи в багажник, – спускаясь со ступеней большого крыльца и прижимая к себе запеленатого младенца, распорядилась Александра.

Несмотря на предложение Петра нанять нянечку, Александра отказалась от такой блажи. Нет, до рождения ребенка она взирала на этот вопрос вполне благосклонно. Но как только Ирина появилась на свет, так и думать об этом не желала. Да, трудно. Да, частенько не высыпалась. Но, тем не менее, в этом есть свое очарование, прелесть и притягательность. А еще, вероятно, сказалось то, что сама росла без матери, пусть и окруженная любовью.

– Уже несу, Александра Витальевна, – тут же отозвалась служанка, обряженная в темно-коричневое платьице с белоснежным накрахмаленным фартучком и аккуратный чепец.

В руках она несла объемный саквояж, по вместимости с легкостью соперничающий с чемоданом. Ничего не поделаешь, младенец – он и есть младенец. Вроде одна только малютка, а на заднем дворе постоянно полощутся на ветру марлечки, пеленки, распашонки и чепчики. Да у прислуги вечно целая гора глажки. Просто удивительно, как удается эдакой крохе озадачивать заботами всех домочадцев.

Поэтому при виде большого саквояжа Петр только головой покачал и ничего не сказал. А что говорить? Матери виднее, что и как сделать. Опять же, пусть и сирота, рядом есть многоопытная и заботливая Анна Ильинична, их домоправительница, которая души не чаяла в Александре. Шутка сказать, сызмальства растила девчушку. Игнатьев даже немного обиделся, когда она после стольких лет службы вдруг подалась в другой дом, пусть и к его же дочке.

Но с другой стороны… А куда Анне Ильиничне еще-то податься? Если она эту егозу за дочь родную почитала, а своей семьей так и не обзавелась? Ну и какая мать бросит свое дитя? То-то и оно.

– Анна Ильинична, может, с нами? Папа обрадуется, – предложила Александра.

– Нет уж, благодарствуйте. Вон на мне какая усадьба. Поди за всем уследи. Так что некогда мне по гостям разъезжать. А с батюшкой вашим мы и без того виделись два дня тому назад. Езжайте уж с богом.

Хоть и недальний путь предстоял, а женщина все же тайком перекрестила отъезжающую машину. При этом Глаша как-то зябко повела плечами и глубоко вздохнула. Уж она-то знала, насколько это не рядовой выезд семейства Пастуховых и как может им пригодиться вот такое благословение.

Архип продолжал следить за автомобилем, пока тот не покинул усадьбу. И только убедившись, что все птички находятся в клетке, спустился с дерева. Все идет по запланированному сценарию. Если бы что-то пошло не так, то он ничего не предпринимал бы. А коль скоро все нормально, то сейчас запалит чадящий костер. А что такого? Подумаешь, детвора обнаружила рваную автомобильную покрышку да подпалила ее. Эка невидаль.

Ну, может, наблюдатель на пожарной каланче малость напряжется. Но ненадолго. Даже тревогу поднимать не станет. Они там опытные, поэтому дым чадящего костра никогда не спутают с пожаром. На пожаре дым не черный, как от сгоревшей резины, а грязно-бурый и жирный. Трудно найти более точное определение. Словом, отличается он, чего уж там.

Зато для готовящих нападение Крапивы с подельниками это послужит сигналом ожидать гостей. Они тут неподалеку, всего-то в версте с небольшим. Так что дым увидят однозначно. А вот если сигнала не будет до десяти часов, то ничего предпринимать не станут и тишком уйдут восвояси. Потому как если с этим Пастуховым хоть малость что не так, то лучше перестраховаться. Уж больно ушлый, сволочь.

Архип подошел к сложенным друг на друга трем автомобильным покрышкам и, облив из бутылки смесью бензина, керосина и гудрона, поджог их. Загорелось сразу, и быстро не прогорит, резина запалилась основательно. От усадьбы Пастуховых до моста через Ижору верст пять, так что все будет вовремя.

Ну что ж, дело сделал, пора и честь знать. Признаться, устал уже сидеть в этом Колпино и изображать из себя отчаянно влюбленного. Нет, Глашенька прелестница что надо. Огонь-девка! Главное, чтобы здоровья хватило. Только вот она все время в усадьбе. Архипу же приходится разыгрывать из себя добропорядочного жителя небольшого промышленного городка близ столицы. Скукотища.

А так, считай, дело он свое сделал, и теперь можно прямиком на станцию. Через час с небольшим поезд на Петроград. Чем бы тут ни закончилось, убираться ему нужно в любом случае. С Глафирой это оговорено заранее. После несчастья она должна будет выждать какое-то время, а потом отправиться по одному адресочку. Липовому, понятное дело. Но ей это знать необязательно. Потому что до Петрограда она все одно не доберется и в скором времени отправится на небеса. А там уж пусть ее определяют в рай или ад.

Архип бросил последний взгляд на уже пышущее жаром пламя и пошел прочь. Все. Нечего ему тут делать. Он свою задачу выполнил.

– Крапива, есть сигнал! – вскочив на ноги, с радостным возбуждением едва не прокричал Студень.

При этом он указывал рукой в сторону поднимающегося примерно в версте столба черного дыма. А дым в той стороне означал, что до долгожданной встречи осталось не так чтобы и много. Крапива перевел взгляд на наблюдателя, расположившегося на дереве. Оттуда видна центральная улица Колпино, представляющая собой небольшую часть Московского тракта, протянувшегося параллельно железнодорожному полотну.

– Ну чего там, Варнак?

– Тихо пока, – послышался ответ мужчины среднего сложения, с черной копной волос.

Он хотя и не отличался худосочностью, но в кодле был самых скромных статей. А потому и на дерево пришлось лезть именно ему. Конечно, при желании Крапива мог набрать хоть целую толпу. Но тут такая ситуация. Вот так просто подписать народ ради того, чтобы кого-то грохнуть, не получится. Если кто из деловых и пойдет на подобное дело, то за серьезный фарт. А какой тут фарт? Только свинец и можно получить. За Купцом не заржавеет. А на кармане у него хабар если и будет, то самый мизерный.

Студень предложил было захватить бабу Купца да порастрясти его мошну. А что такого? За нее да за дите он ничего не пожалеет. А мужик он богатый. И не сказать, что идея столь уж плоха, наоборот, вполне даже подходящая. Но Крапива отмахнулся от нее без раздумий. Заявил, что Купец с бабой задолжали ему по другой части, и за то должны уплатить кровью. А всякий иной расклад Крапиве невместен.

Вообще-то он даже себе с трудом был готов признаться, что попросту боялся этого парня. Дурная у него привычка сметать возникающие на пути преграды. Тогда, в тайге, Крапива ведь не промазал. И даже если не убил, попал-то хорошо. Любой другой на месте Купца… А этот поднялся, да еще и Рябого с Рохлей завалил.

Нет, ну его к ляду. Этого только кончать. Сразу и наглухо. Начни с ним игры играть, и неизвестно, чем все кончится. К тому же он себе охрану завел. Как пояснил тот самый неизвестный, вытащивший их с каторги, все из фронтовиков и бывших полицейских. Причем не из тех, что по рынкам да рюмочным поборами занимаются, а из настоящих легавых и волкодавов.

– Крапива, едут! – прерывая его размышления, раздался сверху голос наблюдателя.

– Точно он?

Сегодня воскресенье, а потому движение на тракте не особо оживленное. К примеру, за последние полчаса в обоих направлениях проехало едва ли с десяток автомобилей и полдюжины подвод. Вот в будние дни – совсем другое дело. Не сказать, конечно, что поток сплошной, но все же куда как веселее.

– Точно они, Крапива. Гадом буду.

– Ползи вниз.

Впрочем, команда излишняя, Варнак и без того уже торопливо перебирает конечностями по ветвям, спускаясь на землю. Итак, если наблюдатель ничего не сказал о других машинах, получается, что со стороны Колпино никого, кто бы им помешал, нет. Дорога в сторону Петрограда просматривается чуть ли не на версту. И там пусто. Просто идеально.

– Давай, выезжайте! – напрягая голос, прокричал Крапива, подавая сигнал подельникам.

Через реку Ижору есть только два моста. Один – железнодорожный и второй, вот этот, – обычный каменный. В моду уже входит название «автомобильный», нужно же как-то их отличать. Так вот, этот мост тем, кто направляется в столицу, никак не миновать. Нет других переправ для автомобилей. Ну разве что еще дамба, выше по течению. Но это придется делать изрядный крюк и проезжать по территории завода. А иначе никак. Дамба-то старая, заводская. По тракту оно куда проще.

Получив команду, с противоположного берега двинулась подвода. С этой стороны – грузовик. Посередине моста они встали, имитируя столкновение. Возница тут же скинул с повозки пару мешков, набитых сеном. Да так, чтобы они были заметны из подъезжающей машины. А сам возница и шофер встали друг напротив друга и начали ругаться, азартно жестикулируя руками. Вот молодцы. Артисты просто.

Студень занял позицию на противоположной стороне от дороги. Крапива и Варнак – на этой. Расчет прост. Купец наверняка выйдет из авто, чтобы узнать, что тут случилось. Ну и разобраться с препятствием. Не станет же он кричать из своей бронированной консервной банки, эдак его и не услышит никто. А как только он выйдет из машины, тут уж и они за дело возьмутся.

Крапива присел за деревом в пяти саженях от края дороги и перехватил поудобнее маузер. Забрасывал он удочку по поводу той самой тарахтелки, что под стать пулемету, только плюется пистолетными пулями. Но неизвестный лишь посмеялся, заявив, что губа у Ивана не дура.

Так что «томпсоны» им не обломились. Зато для каждого нашлось по маузеру. Все пользованные, с частично стертым воронением и царапинами на кобурах. Но в остальном оружие в отличном состоянии. Беглецы уже успели пострелять по банкам. А то как же, идти на дело с непроверенным стволом – глупость несусветная. К тому же, как оказалось, маузер куда более точен, чем пистолет-пулемет. Но вот скорострельность…

Крапива задался целью раздобыть себе такое оружие. Уж больно картина расстрела Гордея запала ему в душу. Опять же, от людей с фронтовым опытом слышал, на что способен пулемет. А чем еще является «томпсон»? Пулемет и есть. Только маленький такой, оборотистый. То, что мамка прописала.

Наконец из-за поворота появился автомобиль, взметающий за собой шлейф пыли. Он и есть. «Руссо-Балт». И номер тот самый. Крапива злорадно ухмыльнулся, вжал кобуру-приклад в плечо и взвел курок. Ну, давай, милай. Иди к папочке. Уж на этот-то раз он тебя приголубит. С гарантией. Лично мозги вышибет. Вот этой самой рукой.

«Руссо-Балт» приблизился к мосту и, как ожидалось, остановился, тут же окутавшись клубами пыли. В результате этого автомобиль практически полностью пропал из виду. Через плотную завесу проглядывали только неясные очертания черного лимузина. «Н-да. Черный цвет – он того… Маркий, просто жуть», – бог весть отчего подумалось Крапиве, наблюдающему за мостом сквозь прицел пистолета.

Но в следующее мгновение ему уже было не до этих размышлений. Потому что округа огласилась серией столь мощных взрывов, что от неожиданности – да и от испуга, чего уж там, – Крапива едва не выронил оружие. Находившийся рядом Варнак и вовсе распластался в траве.

Лошадь в повозке вздыбилась и с диким ржанием попыталась бежать. Но добилась лишь того, что повозка и грузовик на этот раз и впрямь сцепились намертво. Бедное животное, объятое настоящим ужасом, начало биться в ловушке, которую сейчас собой представляли оглобли. Правое копыто обезумевшей лошади врезалось в бедро шофера, который с криком, полным отчаяния и боли, повалился на мост.

Возчик выхватил пистолет и помчался к противоположному берегу, вывернув руку и пустив три пули в «Руссо-Балт». Ну или как минимум в его сторону. Он уже был на противоположной стороне, когда его выгнуло дугой от кем-то метко пущенной автоматной очереди.

Ничего этого Крапива не видел. Потому что попросту впал в оцепенение. Не было ни султанов земли, вздымаемых взрывами, не свистели осколки. Но страх все не проходил. Да и откуда Крапиве знать, каково это – оказаться под артобстрелом или когда позиции забрасывают гранатами. Его вогнало в ступор от беспрерывной канонады, и поделать с этим он ничего не мог.