Клара с тяжёлой сумкой через плечо шла дворами от метро «Горьковская» к своему дому на улице Мира и продолжала думать о проблемах. «Что в итоге скажут родители? Как на это надо реагировать? Что случилось между Сашей и Вовчиком? Что такого мог сказать Вовчик и, главное, про кого? Чего не стерпел Саша? Что ребята выберут для дуэли? Хоть бы это были не сабли! Спортивные рапиры есть у обоих. Конечно, сабли найти тоже не проблема, но если оба занимаются рапирами, то логично для дуэли их и выбрать. При дуэли на рапирах зоной поражения будет торс (в отличие от поединка на шпагах, который разрешает поражение всего тела соперника, или на саблях, где под ударом оказываются торс, голова и руки). Интересно, а если дуэль будет не на фехтовальной дорожке и без защитных костюмов, продолжат ли действовать спортивные правила, предписывающие, какие удары засчитываются, а какие – нет?

Вовчика не жалко. А вот если проиграет Саня, Вовчик обнаглеет по полной. Буду болеть за Саню. Он хорошо фехтует, но Вовчик будет драться не по правилам, и из-за этого Саня проиграет. Надо бы его предупредить… Вообще, эти двое максимально непохожи друг на друга! Саня серьёзно относится ко всему, что делает. Рано или поздно из него выйдет хороший специалист, и его все будут ценить. Он всегда знает, что хорошо, а что – плохо. Такое впечатление, что у него в голове сидит кто-то взрослый и подсказывает, как надо поступить и что сказать. Даже странно, что дело дошло до дуэли… Значит, повод был серьёзный и Саня не смог простить Вовчика. Да, Вовчик, конечно, придурок, которого не жалко.

А ещё интересно: как Егор понял, что я испугалась напора Кузнецовой? Кто ещё это заметил? Все? Тогда это полный факап… На мне же была маска! Чем Кузнецова так напугала меня? Напором? Я тоже могу быть напористой. Вот возьму и стану напористой…»

Много о чём приходится думать подростку, и всё, о чём он думает, – важное. Жизнь вообще такое место, где всё время приходится думать, и от этого временами ужасно болит голова. Для Клары жизнь была сущим наказанием: все вокруг знали, что и как она должна делать, не забывали указывать на каждую её ошибку и смеялись над ней по любому поводу. Взять хотя бы Вовчика: дай ему шанс хотя бы раз, и он им воспользуется и будет троллить тебя всё время, пока не переключится на другую оплошность или другого несчастного. Для Вовчика жизнь – забава, где чужие промахи всего-навсего комикс, который можно долго и внимательно рассматривать, позабавиться и выкинуть. Или даже посмотреть ещё раз потом. Дурак.

Что такое жизнь на самом деле? В чем её цель? Как её прожить? Лучше не думать об этом. Просто тебя сюда забросили, и приходится жить, как живётся, не думая о том, что можно чтото изменить. Мама говорит: «Не мечтай – и не будет причин для разочарования». А Клара любила мечтать. Как ей без этого?

Клара перешла на другую сторону улицы. Вернее, правильно было бы сказать так: что-то бессознательное перевело её на другую сторону улицы, потому что, пока сознание было занято вопросами что да как, почему да зачем, Кларино бессознательное заметило даму с собачкой.

Это как раз тот случай, когда хозяйка очень любит своё чудовище и абсолютно уверена в том, что все должны умиляться и восхищаться им. Бессознательное Клары решило, что для неё лучше всего будет просто пройти по другой стороне улицы и как бы не заметить даму с собачкой.

Скачущие с одного на другое мысли Клары прервал телефонный звонок. Она посмотрела на экран: мама. Клара с некоторой нерешительностью взяла трубку.

– Детка, – начала мама с самого нелюбимого для Клары обращения, – зайди по дороге в магаз, возьми сметанки. Глянь на дату. Есть деньги?

– Есть, – ответила Клара, убрала телефон в карман куртки и вернулась к тревожным мыслям о будущем. Ни разу до этого момента Клара не слышала о том, чтобы в наше время парни выясняли отношения на рапирах… Надо показать ребятам, что она не боится своих соперниц… С родителями что делать? Их не выбирают… Клара могла бы поспорить, что обязательно в чем-нибудь ошибётся, выполняя мамину просьбу. Она уже давно заметила, что ничего на свете не может сделать так, чтобы мама не могла придраться. Вот уж, казалось бы, сон: спи себе и спи. Так Клара даже спит неправильно. Вот она лежит на кровати, вот рядом – одеяло. А как надо? Если Кларе не холодно, то одеяло лежит возле неё. Где ему ещё быть? На полу?

Клара зашла в магазин, купила сметану и через пять минут уже была дома. Мама выглянула из кухни и, не дожидаясь, пока Клара разуется, вышла, взяла пакет со сметаной и начала изучать упаковку.

– Ты смотрела на дату? – спросила мама, и Клара поняла, что она уже в чём-то виновата.

– Смотрела.

– И что тут написано?

– Годная, – устало ответила Клара и пошла в свою комнату, волоча по полу тяжеленную сумку с амуницией: костюмом, защитой, маской, кроссовками, рапирой. Килограммов семь, не меньше. Вообще, сумку по полу таскать нельзя, но если на тебя ругаются из-за какой-то сметаны…

– Когда заканчивается срок годности? – продолжала требовать мама.

– Послезавтра, 8 августа, – сказала Клара.

– Ты слепая? Тут русскими буквами написано: 6 августа!

– Это арабские цифры, а не русские буквы, – заметила Клара, не рассчитывая, впрочем, что кто-то оценит справедливость её слов.

– И как теперь это есть? – возмущалась мама. – Я же просила посмотреть на дату!

– Я посмотрела… – отозвалась Клара, и это было правдой: на кассе она проверила дату, и ей показалось, что на банке стоит 8 августа.

– Девочки, хватит. Давайте приступим к воскресному обеду, как и было запланировано, – сказал папа, выходя из гостиной.

Папа Клары, как какой-то аристократ, дома всегда ходил в таком виде, в каком другие люди пошли бы в театр. Ну хорошо, не в театр; это всё же была домашняя одежда, но не футболка, а рубашка, не трико, а лёгкие брюки. Даже домашние тапки выглядели роскошно: с острыми носками, загнутыми вверх, как у факира.

– Иду, – сказала Клара, зная, что от воскресного обеда отказаться невозможно.

Через пару минут, когда Клара села на своё место за столом, мама налила ей полную тарелку куриного супчика. В супе плавал слегка поджаренный лук. Эх, если бы он был белым… Хоть бы он был белым… Ну почему он не белый?! Неужели так сложно оставлять лук белым…

– Нечего разглядывать. Ешь, – велела мама.

Клара взяла ложку и стала демонстрировать неординарные способности набирать в ложку суп так, чтобы в неё не попадал пережаренный лук.

– Лук вкусный и полезный, – напомнила мама голосом диктора из телевизора.

– Я ем.

– Вижу, как ты ешь.

– Когда придёт время, я начну есть и жареный лук, и вяленые оливки. Ещё не время, – повторила Клара любимую папину фразу и даже попыталась сымитировать его поучительную интонацию.

Папа согласно кивнул: так и будет. Мама взяла вазу с овощным салатом.

– Ты будешь со сметаной или с маслом?

За столом возникла подозрительная тишина, и Клара не выдержала:

– Да что я испортила этой сметаной?!

– Клара, нам надо серьёзно поговорить с тобой, – начал папа.

В кино и книжках этот момент называется «Вся жизнь пронеслась перед глазами». Вся жизнь пронеслась перед глазами Клары, но она не нашла ничего такого, за что её можно было бы поругать или наказать. Даже её неуступчивый характер можно развернуть в плюс и найти в нём преимущества. Разве папа не говорил, что надо уметь побеждать, даже превозмогая себя? Значит, дело в них. В родителях. Сейчас скажут, сейчас объявят…

– Что случилось? – спросила Клара, не совсем уверенная в том, что ей удаётся сохранять безразличный вид.

– Случилось, – многозначительно сказал папа и снова замолчал.

Клара посмотрела на маму и почувствовала, как на её глаза наворачиваются слёзы.

– Да какой из неё продавец, она и купить-то не может нормально! – неожиданно воскликнула мама.

– Продавец?.. – спросила Клара у папы. – Вот сейчас вообще непонятно! вы не разводитесь?

– Разводимся? Господи, с чего ты взяла? – искренне удивился папа.

– Из-за вашего шёпота за закрытой дверью… – стала вспоминать Клара и поняла, что её самые страшные опасения позади. Теперь надо только суметь сдержать эмоции и выслушать, что им от неё надо. Клара, как и любая девочка, сейчас только учится управлять собой и проявлением своих эмоций, но пока ещё это не всегда у неё получается.

– Нет, конечно. Какая глупость! Мы просто не всё можем тебе говорить, ты должна это понимать. Нам нужна твоя помощь, – сказал папа, и это было что-то новенькое.

Клара поняла, что в этом случае она оказалась для чего-то уже достаточно взрослой. Окончательно взяла себя в руки, с облегчением выдохнула и стала ждать.

– Надо поехать продать дом деда, – наконец сказал папа.

– Хорошо, – кивнула Клара, надеясь, что своим согласием ускорит получение полной информации о происходящем.

– Правда? Ты согласна? – радостно удивился папа.

– Да мне-то что? – в свою очередь удивилась Клара.

– Тебе надо поехать и продать дом деда, – ещё раз уточнила мама.

– Вы чё, угораете? – ляпнула вдруг Клара от избытка эмоционального напряжения, которое уже не могло оставаться подавленным и требовало выхода.

– Клара, – укоризненно остановил её папа.

Клара похлопала ладошкой по губам и заодно успела незаметно смахнуть слезинку с глаза.

– Вы серьёзно? – переспросила Клара, больше всего ожидая, что родители сейчас рассмеются; у неё самой на лице была улыбка, готовая превратиться в хохот. И правда, удачная шутка.

– Серьёзно, – подтвердил папа.

Клара терпеливо ждала.

– Согласна? – ещё раз спросил папа.

– Нет, – без паузы ответила Клара и объяснила свою позицию: – Как я буду продавать? Я не умею продавать. Этот дом – чёрт знает где… Почему именно я должна это делать и почему одна? Что случилось? Я не умею. Вот это сюрприз так сюрприз… Можно отказаться?

– Я всё понимаю. Но мне нужна твоя помощь, –повторил папа.

– Если ты всё понимаешь, то сделай так, чтобы и я поняла, – неожиданно для себя рассудительно предложила Клара.

Родители переглянулись.

– Что случилось? – спросила Клара требовательно.

Мама вышла из кухни.

– Нам срочно нужны деньги. Это единственный способ спасти компанию. Надо продать дом. И надо сделать это быстро, – закончил папа, и Клара окончательно поняла, что шутки не будет.

– Почему я? Почему не ты? Почему не мама?

– Я должен быть в городе. Маму не отпускают с работы. Возможно, в Старой Руссе надо будет провести несколько дней. Может, неделю. Я не знаю, как быстро найдётся покупатель.

– И как я там буду одна? Я же ребёнок. Как я там одна жить буду?! – Кларе стало страшно. Чего они от неё хотят? Она никогда не оставалась одна! Она не умеет жить одна. Она одна просто не выживет. Чего они от неё хотят?!

– А недавно ты говорила, что уже взрослая, – мама вернулась на кухню.

– Я не смогу жить одна! И я не знаю, как продавать дома… – Клара пыталась подобрать убедительные аргументы. – Я никогда ничего не продавала. Да я даже толком покупать не умею! Вы вечно распоряжаетесь моей жизнью. Кто я для вас?!

– Клара, – папа жестом попросил сбавить обороты.

– Слава богу, хоть с этим согласна, – сказала мама.

– Жить будешь у Резниковых, – продолжил папа. – У них ещё сын есть, твой сверстник, весёлый такой…

– Только не это! – ужаснулась Клара, вспомнив Йошку – того самого весёлого мальчика.

– Мы уже позвонили и договорились, – сказал папа.

Опять! Они уже всё решили и обо всём договорились. Осталось только довести это решение до сведения Клары. «Ну что ж, – подумала Клара, – если вы тут все такие умные, то и делайте всё сами. Это не моя проблема».

– Это не моя проблема, – сказала Клара последнюю фразу вслух, и это было дерзко. За дерзость Клара могла быть наказана.

– Мы семья, – сказал папа и даже попытался пошутить: – Мы один за всех и… Что там дальше?

– Понятно, – отозвалась Клара. – Когда это выгодно вам, то мы – семья.

– Ты справишься, – примирительно сказал папа. – Когда придёт покупатель, тебе нужно будет просто открыть дом. Пусть он ходит, смотрит, да хоть видео снимает. В общем, пусть делает всё что хочет. Потом покупатель позвонит мне, и я уже буду говорить с ним о цене и других условиях. Я договорюсь с агентством, они помогут с потенциальными покупателями; но в остальном нам лучше обойтись без посредников.

– Ты точно не можешь сам это сделать? – с последней искрой надежды спросила Клара.

– Не могу. И мама не может: она уже пробовала взять отгулы.

– Ну правильно, мне-то не надо ни у кого отпрашиваться…

– Проси что хочешь, – сдался папа, хотя Клара и не думала о каком-то вознаграждении.

– Три желания? – уточнила Клара.

– Прям три. Одного хватит, – подключилась мама. – И не дороже пяти тысяч рублей.

Клара, взглянув на папу, поняла, что условия обсуждаемы.

– Никаких советов и никакой критики по поводу внешнего вида… – начала Клара.

– Ну, ты уж не отрывайся от земли, – возмутилась мама.

Клара снова посмотрела на папу: он согласно кивнул и мельком взглянул на свои дорогие часы, доставшиеся ему от отца – именно его дом предстояло продавать внучке. Клара была единственным ребёнком в семье, и папа однажды в шутку – конечно, в шутку – сказал, что если бы Клара была мальчиком, то часы деда достались бы ей по наследству; а так придётся передавать её мужу.

– Как бы не пожалеть, – предупредила мама папу и пододвинула тарелку с зелёным салатом ближе к Кларе. Так могут только мамы: вести столь серьёзный разговор и одновременно заботиться о том, чтобы детка была сытой.

– Никакого родительского контроля по поводу телефона, – назвала Клара своё второе желание.

Мама молчала. Папа кивнул. Ого! Проблема, видать, серьёзная.

– Третье желание потом скажу, – Клара решила не торопиться.

– Ты бы и про первые два хорошо подумала, – посоветовала мама.

– Едем после обеда, – сообщил папа, снова посмотрев на часы.

– Сегодня?! – Клара подпрыгнула на стуле.

– Да, давайте сейчас поедим и поедем.

– Я не могу сегодня! Давай поедем завтра после обеда? После… После 14 часов?

– Завтра мне с утра уже нужно быть в банке. Неизвестно, как долго они будут выкручивать мне руки. Едем сегодня.

– Папа! – с нажимом сказала Клара, хотя понимала, что решение уже принято, его не изменить и что своей настойчивостью она даже выдаёт себя.

– У тебя были планы на сегодняшний вечер? – тут же спросила мама. Она, конечно же, заметила желание дочери задержаться в городе по крайней мере до завтра.

– Нет никаких планов… – тихо отозвалась Клара. – А может, мама меня завтра отвезёт?

– Я на работе. Это у тебя каникулы, – напомнила мама.

– Тебе бы такие каникулы, – уныло сказала Клара, ничего конкретного не имея в виду.

– Я расскажу тебе потом, как проводила свои каникулы, – пообещала мама.

– Так, обедаем и собираем вещи. Ориентируйся на пару недель, – сказал папа Кларе, уже вставая из-за стола.

– Две недели?! Да у меня в среду тренировка! Я же опять проиграла Кузнецовой… Тренер сказал, что вообще выгонит меня из команды, если я пропущу хотя бы одну тренировку! – Клара вдруг увидела призрачную возможность уклониться от поездки в Старую Руссу.

– Я поговорю с Бернаром, объясню ситуацию, и он поймёт. А ты возьми свою шпагу и тренируйся там хоть на том же Йошке. Он уже большой теперь… На сколько, на год, кажется, старше тебя? Вы же дружили. Давай, не вешай нос.

– Ты хорошо подготовился, – сказала Клара. Она поняла, что папа точно уже позвонил Резниковым, обо всём договорился и даже уточнил, как зовут их сына и сколько ему лет. Иначе он в жизни бы не вспомнил имя какого-то пацана. – Только у меня не шпага, у меня рапира.

Кларе стало ясно, что попасть на дуэль ей не суждено – разве что только устроив феноменальную сцену протеста. Но сложившиеся обстоятельства на такую сцену не тянули. «Ладно, купит кто-нибудь быстренько дом, – решила она, – и я вернусь домой до среды. Ещё и на тренировку успею. Кузнецова сама себя не проткнёт».

Клару опять передёрнуло: неужели ей придётся одной, в чужом городе, где она практически никого не знает, жить и продавать дом? Она не справится. Она просто не выживет! Что они делают? Разве родители не понимают, что это – непосильная задача для четырнадцатилетней девочки, за которую всю жизнь всё решали родители? Она же не способна к самостоятельной жизни; она ещё тот птенец, которому рано выбираться из гнезда. Она же разобьётся о землю! Разве это непонятно? Как может быть такое непонятно! Они думают только о своих проблемах, а проблемы Клары их вообще не волнуют. Выкинули из гнезда, а там уж выживешь – значит, выживешь.

– А если у меня не получится? – спросила Клара несколько обобщенно, хотя имела в виду: как ей там выжить одной?

– Что не получится? Открыть и закрыть дом? Что не получится – сказать мой номер телефона покупателю, которому дом понравится? Что именно у тебя не получится? – папа начинал злиться.

– У меня что-то нет аппетита, – сказала Клара и тоже встала из-за стола.

– Ну вот, что я тебе говорила? – сказала мама, обращаясь к папе. – Надо было сначала пообедать.

Клара зашла в свою комнату и упала на кровать. Зато они не разводятся! Только сейчас Клара поняла, почему она была на самом деле так спокойна по поводу развода родителей: кроме шёпота за закрытой дверью, не было никаких признаков разлада между мамой и папой. Почему она подумала про развод? Просто первое, что пришло в голову? А потом она сама загналась по этому поводу. Уж что-что, а загнаться Клара умела. Стоит только прочитать страшную книгу – всё, неделю потом будет спать и думать, что у неё под кроватью живёт чудовище.

1.3.

Кстати, про книгу. На четырнадцатилетие родители подарили Кларе кое-что из одежды – то, что они хотели бы носить, когда сами были подростками. Ну, понятно. Такое себе. Купили ещё новый костюм для фехтования и тем самым признали право Клары получать синяки и закалять свой характер именно таким способом. Самый никчёмный из подарков был вручён максимально торжественно и пафосно – ещё бы. Это была книга. Родители полчаса говорили о том, как важно, чтобы Клара прочитала эту книгу; мол, она объяснит, что такое жизнь, как это замечательно и интересно… Может быть. В каком-нибудь другом мире. В другое время. С другими родителями.

Клара помнила анекдот, который одно время очень любил рассказывать её папа и хохотал над ним громче всех. Сам расскажет – сам и хохочет.

– Говорят, в России с деньгами плохо?

– Вы знаете, с деньгами в России хорошо. Вот без денег – плохо.

«Помогите деньгами, советы можете оставить себе», – думала после этого Клара про книгу и про желание родителей рассказать, как жить. Время уже другое, всё изменилось. Родители подростками играли на улице, потому что дома из развлечений были только программы «Новости» и «Спокойной ночи, малыши!». Максимум, где родители бывали, пока учились в школе, – это на даче. Самые везучие провели месяц в пионерском лагере. Что они там видели? Что они знают о жизни? Клара чувствовала временами, что может сама дать пару советов своим родителям. Точно – по теме воспитания детей, а возможно даже и про выстраивание семейных отношений.

Кларе сразу настолько не понравилась книга, что она ещё даже не открывала её. Во-первых, детские рисунки на обложке. Клара не ребёнок – это хотя бы можно было понять? Да, ей страшно оказаться одной, без взрослых, в новой ситуации и делать то, что она никогда до этого не делала. Но это ничего не значит. Она не ребёнок, чтобы читать детские книги.

Во-вторых, что за дурацкое название? Лучшим подарком является телефон, планшет, ролики. Новая рапира, в конце концов. Жизнь не может быть подарком. Жизнь может быть каторгой, испытанием, драмой – чем угодно, но не подарком. «Тоже мне, щедрые дарители, – фыркнула Клара. – Детей рожают с одной целью – заставить их делать работу, которую самим делать неохота. То посуду мой, то пылесось… И слово дурацкое. Дети нужны, чтобы не делать работу по дому и чувствовать себя при этом хозяином положения». Из всех, кого Клара знала лично, возможно, только Анька считала жизнь подарком. Но ей повезло с родителями. Уж её бы не отправили дом продавать. Поехал бы какой-нибудь специальный сотрудник или даже секретарь.

Теперь Старая Русса. Клара считала, что у неё всё ещё есть шанс отказаться от поездки, но цена, кажется, была слишком высока. А вот отсутствие родительского контроля за телефоном, за внешним видом – это в сто раз больше, чем те уступки, на которые она могла бы рассчитывать за выполнение рядовой просьбы. Чтобы мама согласилась не проверять, с кем и о чём Клара переписывается?