Америка сосредоточивается

Складывается впечатление, что у технологов информационных войн на рубеже 2012–2013 годов иссякла фантазия. Может быть, они просто устали. В Америке директора ЦРУ Петреуса и его протеже, командующего контингентом в Афганистане Джона Аллена, «мочили» тем же безыскусными средствами, что годом раньше Доменика Стросс-Кана – сплетней об адюльтере.

Такое же скудоумие свойственно и отечественным эпигонам американских information warriors. В декабре в переплетении петербургских отопительных труб проницательные борзописцы углядели следы путинского дзюдо-клуба «Явара-Нева». А сонную посленовогоднюю неделю взбудоражило очередное изобличение кооператива «Озеро». Поводом стала неточная интерпретация журнала Foreign Policy агентством «ИТАР-ТАСС». Заокеанские специалисты по рейтингам, согласно тексту агентства, признали Владимира Путина самым влиятельным политиком в мире. На самом деле, как потом уточнил Foreign Policy, такую оценку дал отдельно взятый рейтингист Ян Бреммер, а кроме того, его неправильно поняли: он употребил не слово influential («влиятельный»), а powerful.

Из этого казуса наши бдительные эпигоны извлекли целую теорию. Пункт первый: президента подставили. Пункт второй: виноват гендиректор ИТАР-ТАСС Михайлов. Пункт третий: этот гендиректор неформально связан не только с пресловутым «Озером», но и с экс-главредом «Коммерсанта» Васильевым. То есть почти что с Березовским. И сам Васильев в подпитии, как и полагается на Новый год, развязывает язык про былые исполнения заказов господина Михайлова во благо православной духовности.

За изобличением, как всегда, мерещатся оргвыводы такого же масштаба, как в Америке. Параллели и вправду есть: Петреуса уличили в том, что он за глаза обсуждал собственные президентские амбиции с руководством телеканала Fox News. Было это в начале 2011 года, а полгода спустя в Лондоне начался «наезд» на владельца канала Руперта Мердока, симпатизирующего республиканцам. До самого Петреуса «баллон» докатился, правда, только через год – день в день с выборами.

У нас выборы тоже прошли год назад, и тоже кто-то чего-то доселе не переделил. До недавних пор это было хорошо заметно по строкам «Коммерсанта», оплакивавшего отечественный инвестклимат на фоне магнитско-антимагнитской дуэли. «Перезагрузку не выбрали на новый срок. Закончилась оттепель в отношениях США и России», – стонал обозреватель Сергей Строкань 27 декабря. «После выборов Москва так и не увидела в Белом доме того Барака Обаму, второго срока, на которого она рассчитывала… Неожиданностью стало признание США сирийской оппозиции, которое окончательно вынудило Москву уйти по сирийскому вопросу в дипломатическую оборону.»

Однако более продвинутый Константин Эггерт (в светских кругах – «фон Эггерт»), на «Коммерсанте-FM» исполняющий функцию дежурного критика авторитаризма заодно с православной духовностью, еще днем ранее вдруг открыл, что никакой «новой холодной войны» Обама с Россией устраивать отнюдь не собирается. Ведь ему, Обаме, от Москвы сильно нужна новая редакция закона об СНВ. И посему, какие бы антимосковские инициативы не предпринимал Конгресс, прагматичный Белый Дом смотрит сквозь пальцы даже на такую обиду, как выдворение Агентства по международном развитию (USAID) и финансовые проблемы его постоянных клиентов.

А 11 января тот же фон Эггерт картинно изумился инициативе «Марша против подлецов», и, мало того, вполне откровенно намекнул, что интеллигенция бузит не сама по себе, а от случая к случаю, будто кто-то – очевидно, в данном случае не Обама и не Путин – дергает за веревочку и некстати портит новое потепление.

Сведущий пропагандист не зря поправлял собственного коллегу. В самом деле, признание – признанием, а уже 25 декабря спецпосланник ООН в Сирии Лахдар Брахими огласил план, позволяющий Башару Асаду еще два года пребывать у власти. Такой план категорически не поддерживался Хиллари Клинтон и эмиром Катара, зато вполне устраивал франко-саудовских конкурентов по схеме урегулирования. Больше того, Брахими после этого отправился в Москву, а российские корабли – наоборот, в Сирию. И нельзя сказать, чтобы Белый Дом по этому поводу бряцал подлежащим сокращению оружием.

Может, за океаном подумали, подумали и в самом деле сочли Владимира Путина самым влиятельным политиком мира?

У Владимира Путина было хорошее выражение: «давайте отделим мух от котлет». Если из казуса вокруг заметки в Foreign Policy изъять аппетиты конкурентов гендиректора ИТАР-ТАСС, картинка станет действительно несколько чище. И вместо поисков «виноватых» можно будет порассуждать о сути дела, то есть пресловутой оценке.

Вот и рассудим. С одной стороны, Ян Бреммер – мэйнстримный эксперт, а не инакомыслящий вроде Пола Крэга Робертса или Джульетто Кьезы. Он специально пояснил, что его термин powerful не характеризует влияние в мире, и никакого американского политика он бы в такой рейтинг не включил. С другой стороны, powerful – нисколько не ругательное слово. В применении к машине оно означает «мощный», в применении к человеку – «могущественный». Не больше и не меньше. Это вполне лестное определение, характеризующее влияние политика в его собственной стране, Бреммер применяет слово и к лидеру Ирана Махмуду Ахмадинеджаду. Не потому, что ему или Белому Дому нравится, а как бы объективно.

Но чтобы очистить котлеты от мух и с другой стороны, давайте подумаем: а для чего вообще к Путину и Ахмадинеджаду применять лестные слова? Вот, например, спецагентство Organized Crime and Corruption Reporting Project, базирующееся в Сараево, составило свой рейтинг «коррупционеров года», где на первом месте оказался президент Азербайджана Ильхам Алиев. По как бы объективным критериям Бреммера, хозяин Баку вполне подходит к критерию powerful. Уж во всяком случае, по степени концентрации экономической власти в государственных руках, не говоря уже о методах контроля над оппозицией. Но Бреммер его не видит, зато видит Путина и Ахмадинеджада. Отчего так?

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов, суммируя события ушедшего года еще до инициативы Брахими, не смог скрыть своего разочарования Бараком Обамой, как и широкими массами американцев. В самом деле, боевитый республиканец Ромни призывал шарахнуть по ядерным объектам Ирана ракетами – не своими, так израильскими. А нерешительный Обама этого не поддержал.

«Испокон века власть означала обязанность и необходимость принятия решений, в том числе самых тяжелых и неприятных», – гвоздит нравоучительный Лукьянов не удовлетворивший его экспектации Белый Дом. Нерешительному Обаме остается только посыпать голову пеплом поверх прорезавшейся седины.

На самом деле пеплом посыпает намечающуюся плешь как раз Митт Ромни. После выборов его не видно и не слышно, а его партия пребывает в растерянности и разброде. У республиканца были шансы: на его сторону перешли было многие влиятельные спонсоры демократов, и не только в США. А потеря качества произошла именно в тот момент, когда Ромни прокатился по маршруту Лондон-Варшава-Иерусалим и сильно смутил аудиторию, в том числе польскую, откровенно расистским хамством. И когда в шершавом языке его слоганов соотечественники расслышали знакомый лязг продукции ВПК, представляемого его советником Джоном Леманом.

Широким массам электората, приветствовавшим «арабскую весну», почему-то не приглянулась идея бомбардировки иранских ядерных объектов, сиречь таскания каштанов из огня для израильского правительства Биньямина Нетаниягу. Несмотря на то, что по формальным показателям он вроде бы тоже powerful.

И эти массы можно понять. Во-первых, наращивание военных расходов – не самая популярная перспектива для рядового американца. Электорат Республиканской партии был больше склонен затягивать пояса ради интересов родного ВПК, но уже пять лет назад в партийных рядах расширилась и окрепла доля изоляционистов, которых представлял второй по популярности номинант Рон Пол.

Во-вторых, большинство арабской диаспоры традиционно голосуют именно за Демократическую партию США. Как и большинство иранской диаспоры, которое уже давно не ориентируется на деградировавшее семейство Пехлеви. Трита Парси, президент Национального Ирано-американского совета, был в числе авторов петиции в Конгресс против бомбардировки.

Иранская диаспора – мощный электоральный фактор, а особенно в том штате, где Обама пользовался максимальным успехом и на первых, и на вторых выборах – в Калифорнии. В крупнейшем городе штата, помимо Голливуда, достопримечательностью является район компактного проживания иранцев, в просторечии именуемый «Тегеранджелес». Это не трущобы. Именно в Калифорнии живут иранцы-миллиардеры, сделавшие состояния в IT-секторе.

Солидные вливания от иранской диаспоры получали многие конгрессмены и сенаторы. В 2004 году миллиардер Хасан Немази был самым крупным спонсором кампании демократа Джона Керри. Этот финансист входил в руководство многих фондов и НПО, в том числе National Security Network (NSN), основанную ближайшим советником Керри Рэндом Бирсом (ныне – заместитель главы Департамента внутренней безопасности).

Напомним, 14 декабря СМИ сообщили о том, что новым госсекретарем станет Джон Керри – как и предрекал с рекламной настырностью тот самый «объективный» журнал Foreign Policy. А с действующим госсекретарем Хиллари Клинтон в этот день случился обморок в итоге многодневного расстройства желудка (которое сразило ее тоже не в случайный момент, а накануне запланированной поездки на встречу «Друзей Сирии»).

То же самое расстройство помешало Хиллари поучаствовать в закрытых слушаниях по обстоятельствам гибели американского посла в Ливии Криса Стивенса. Как и следовало ожидать, специальная комиссия обвинила в этом провале именно Госдеп. Теперь внешнеполитическое ведомство США ожидает массивная ротация с избавлением от многочисленных протеже Хиллари.

В январе прошлого года один из ее протеже, Филипп Гордон, участвовал в традиционном неформальном мероприятии в Литве, которое именуется «Снежная встреча». Тогда в центре внимания собравшихся были демонстрации на улицах Москвы, которым сулили тот же исход, что и в Египте.

На «Снежной встрече» 10–11 января этого года Филиппа Гордона не было, а главной темой мероприятия была не Россия, несмотря на вышеназванный поход кораблей в Сирию, а внутренние проблемы Европы. Представитель США в НАТО Иво Даалдер, представлявший Госдеп, отказался вмешиваться в спор между эстонцами и литовцами о том, кому из них отвечать за мониторинг воздушного пространства над Прибалтикой. То ли он устал и от тех, или от других, то ли был больше озабочен собственным будущим в контексте грядущей чистки.

«Вашингтон так же пытается приспособиться к хаотическому развитию событий, как и любая небольшая страна, у которой никогда не было инструментов глобального управления», – сетует Федор Лукьянов. Однако элиты небольших стран совсем иначе воспринимают происходящее. «Радость Обамы по случаю победы – это печаль Польши», – заподозрил обозреватель Gazeta Polska Рышард Чарнецкий. «Бывший блок Стран Народной Демократии и постсоветские республики окажутся в еще большем одиночестве, чем прежде».

Нельзя сказать, что Обама в период первого срока совсем не обращал внимания на восточноевропейских «братьев меньших». Летом 2011 года элите стран бывшего соцлагеря была предложена почетная роль наставников молодой североафриканской оппозиции. Однако самолюбивые восточноевропейцы сочли такое поручение обидным: Лех Валенса, например, просто отказался явиться на саммит, организованный Госдепом, заявив при этом, что движение «Солидарность» обязано своей победой не только Америке, но и Ватикану.

Теперь, когда Хиллари Клинтон, сделавшая было Вильнюс столицей интернет-наступления на Восток, уходит со сцены, польско-литовский авангард экс-соцлагеря теряет свою опорную функцию. «Новая Европа», несомненно, и дальше будет использоваться как противовес «Старой», но с ущербом для себя. Латвию и Литву усиленно заталкивают в еврозону, создавая Берлину дополнительный балласт, а кроме того, в Афганистан – таскать каштаны из огня на территории, уже на бумаге поделенной между «карзаевцами», талибами и «Северным альянсом».

А что касается Ватикана, то его влияние в Польше уже потеснил развеселый водочный магнат Януш Паликот, устраивавший уличные шоу гомосексуалов. «Польша больше не католическая», – приговаривал этот эксцентрик (по совместительству член Трехсторонней комиссии), получив на выборах третье место. Такой же «гороховый шут» Владимир Франц, с ног до головы изрисованный татуировками, загипнотизировал молодежь Чехии. В Риме не успокаиваются обличители кардинальской педофилии, а в парижской нунциатуре громят мебель мигранты. Ватикан, говорите? Вот вам Ватикан с кисточкой.

Рышард Чарнецкий видит особый дурной знак в том, что Америка «предала» грузинский режим Саакашвили. То же самое произошло, между прочим, и с режимом Бэсеску. А по совпадению долю транзита боевой техники из Афганистана по маршруту через Баку, Тбилиси и Констанцу решили сократить до 10 процентов, перераспределив транзит в пользу Иордании и Эмиратов. А Ильхам Алиев оказался «коррупционером года».

Главному редактору журнала «Россия в глобальной политике» прошедший год показался скучным и пассивным и в то же время каким-то «невротичным». Но неврозы не возникают просто так. Невроз вокруг «фискального обрыва» послужил очень удобной ширмой для масштабной перетасовки американского (и не только) истэблишмента, где на первые роли вышли совсем другие лица. Сделано это было поэтапно, продуманно и целенаправленно, с первостепенным участием вице-президента Байдена, который оказался «спасителем от обрыва», и которого Christian Science Monitor теперь прочит в номинанты от Демпартии в 2016 году. А два года назад то же издание предрекало эту перспективу Хиллари Клинтон.

«Раньше процессы подчинялись какой-то логике, а модель поведения основывалась на понятных критериях оценки», – разводит руками Федор Лукьянов. На самом деле процессы в американских элитах как раньше, так и сейчас подчиняются железной логике.

Во внутренней политике – это логика клановой борьбы: сегодня ты, а завтра я, ловите миг удачи. А во внешней политике это логика «не мытьем, так катаньем». Демократизация Ирана через Twitter, предпринятая Госдепом в 2009 году, с треском провалилась. Значит, иранские элиты будут обрабатывать иначе. Как говорил персонаж сказки Шварца, или «ку», или «у». Если не получилось «у» (Ахмадинеджада планировалось взорвать во время его визита в Ливан), значит, будут «ку».

И это начинание имеет перспективы. Зря, что ли, офис Ситибанка, где работал новый глава Федерального казначейства Джек Лью, занимает три этажа в здании Alevi Foundation, через который Вашингтон раньше поддерживал деловые связи с шахским режимом, а теперь – с корпорациями иранских аятолл? Зря, что ли, главой Департамента обороны стал Чак Хейгл – единственный республиканец в Сенате, голосовавший против признания проиранской «Хизбаллы» в Ливане террористической организацией?

Иранская пресса уже ликует по поводу номинации Хейгла, усматривая в ней «деизраилизацию». Действительно, правое израильское лобби не в восторге от этой фигуры. Зато левое израильское лобби такое назначение вполне устраивает. И как бы случайно левые израильские партии создают коалицию, а затюканный экс-премьер Эхуд Ольмерт, вдруг напомнив о себе, обвиняет Нетаниягу в пустых тратах общенародных средств на бессмысленные приготовления к войне с Ираном и столь же бессмысленную пропагандистскую кампанию.

Хейгл, кстати, бывал в Москве. В марте 2009 года, в качестве сопредседателя Независимой консультативной комиссии по политике США в отношении России, совместно с демократом Гэри Хартом – еще одним активным участником кампании Керри 2004 года. Хейгл не то что занимался перезагрузкой: он стоял у ее истоков. А также у истоков политики Обамы в Афганистане. В политике на этом направлении, равно как и на китайском, Иран – важнейшая фигура в игре. Достаточно себе представить, как иранская нефть после незаметной приватизации Иранской государственной нефтяной компании поплывет не на восток, а на запад. И как удобно будет манипулировать ценами на энергоносители, поигрывая, как на струне, на схеме непостроенного Арабского газопровода.

Арабский газопровод – удобная разменная карта (bargain chip) для Ирана, Ирака и Сирии. А играть на нем удобно (как на струне нефтяной трубы Баку-Новороссийск в 1994 году), поскольку он касается не всей Сирии, а одной из ее частей. Другая часть вольется в единый Курдистан. Третья, маленький кусочек на побережье – алавитам, вместе с портом Тартус. Накануне визита Байдена в Москву в феврале 2011 года «Независимая газета» намекала на некую сделку, в которой за Россией оставят этот порт.

Процессы подчиняются логике – просто немного не такой, как раньше. Это не логика наскока и кампанейщины, которая уходит вместе с Клинтон. Чтобы убрать ее команду со сцены, нельзя было обойтись без «у». Убийство посла в Ливии – не столь масштабная акция, как 9/11, но и одним послом просто так не жертвуют.

Новая логика – логика подкупа. Фон Эггерт не зря сменил пластинку: 11 января стало известно, что в Москву едет Том Донилон. Кто это такой по службе? Это советник по национальной безопасности, который, в отличие от Клинтон, выступал против введения контингента НАТО в Ливию. А по дружбе? Его родной брат Майкл, политический консультант, является юридическим советником Джозефа Байдена. А супруга Тома Донилона, Кэтрин Рассел, возглавляет аппарат супруги вице-президента Байдена, Джилл Байден.

В эпоху застоя у нас был популярен анекдот про три драгоценных сигаретницы, которые по очереди раскрывали Никсон, Жискар д’Эстен и Брежнев. На сигаретнице Никсона было написано «От американского народа», Жискар д’Эстена – «От французских женщин», а на самом увесистом и инкрустированном аксессуаре Леонида Ильича различалась надпись «Графу Орлову от графа Шереметева». Таким же способом вынутые из сундука и из политического контекста афоризмы Российской империи берутся спичрайтерами на вооружение современной пропаганды. Например, фраза не самого powerful главы МИД Горчакова – «Россия сосредоточивается».

Сосредоточивается как раз Америка. А Россию и Иран будут пытаться купить. Снимите с ушей лапшу. Не путайте объективную оценку с лестью. Делите на шестнадцать бравые команды с крейсеров. И следите за руками.

15.01.2013