2

Она доверила ему мыть посуду – вовсе не смешно, учитывая, что Елена относилась к кухне, как к храму. Как сам Павел относится к своей мастерской. Но совесть не позволяла всё оставлять на неё. И то Елена не ушла, а уселась рядом. Улыбалась и смотрела. Никогда не советует под руку, не даёт указаний. Всегда дождётся, когда спросят. Как с ней легко и приятно!

Звонок. Елена не признаёт мобильников. Упорно не хочет покупать. Я, говорит, дома всё время, а когда не дома, то всегда ясно, где. Зачем мне мобильник? Так и не уговорил пока.

– Я возьму. – Она выпорхнула из кухни и почти сразу же вернулась.

– Это тебя, – протянула она трубку. Павел поразился.

– Меня?!

Кто?! Первая мысль была – Мария. Как-то узнала, и… Да нет, постой, что за бред! Откуда здесь Мария? В этой квартире и не она сейчас живёт, и…

– Павел Вениаминович? – Голос принадлежит мужчине властному, и Павел отчего-то знает, как тот выглядит: грузный, широкоплечий, вечно выпяченные губы, небольшая лысина, которой он стесняется.

– Да. – Павел отозвался не сразу.

– Понимаю, что у вас отгул, но у нас очень перспективный клиент. Вы можете подъехать в офис?

«Какой офис?» – чуть было не спросил Павел.

– Могу, – ответил он, наконец.

Вздох. Ощущается, что человек по ту сторону очень доволен.

– Мы вас ждём, Павел Вениаминович.

– Меня ждут в офисе, – сообщил Павел, чувствуя себя идиотом. Какой офис?! Какой клиент?! – Перспективный клиент.

Елена захлопала в ладоши. Она радуется, на самом деле радуется, поразился Павел.

– Ой, как здорово! Только ты не задерживайся там, ладно?

– Лена. – Павел обнял её. – Только не смейся. Где этот офис?

Она рассмеялась, но вовсе не обидно.

– Да здесь, рядом. Детский садик вы занимаете. Проводить тебя?

Она не стала удивляться, расспрашивать, ехидничать. Просто сказала, предложила помочь.

– Да, проводи! – Павел поцеловал её. – Посуду потом домою, хорошо?

– Ой, мне тебя и одеть прилично не во что, – всплеснула руками Елена. – Ничего, что-нибудь придумаю! Идём, идём!

У неё всё получается скоро. Минутку ещё провела в раздумьях, затем распорядилась – поставь мне гладильную доску, найди утюг, а сама чуть не целиком нырнула в шкаф. В конце концов, нашла бежевые, вполне приличные брюки – самую малость малые Павлу, рубашку в серо-коричневую клеточку. Уже неплохо.

– Вот. – Через пять минут Павел выглядел вполне цивилизованно. – Я сейчас! Убирай пока утюг!

У Елены всё лежит на местах, только места эти не сразу удаётся запомнить. Ещё одна странность – почему утюг нужно хранить именно в чулане и именно в дальнем углу второй полки, а гладильную доску ставить за шкаф в гостиной? Ответов не ожидается.

Через семь, по часам, минут Елена была готова. На этот раз – в джинсах, в светлой кофте. Волосы собрала в хвостик. Странно только, что волосы каштанового цвета, она же была рыжая?! Или показалось? А когда поднималась по лестнице, была черноволосой! Ничего не понимаю!

– А давно ты перестала быть рыжей? – спросил её Павел, как только вышли на лестничную площадку.

Елена смутилась.

– Ой, ну только раз покрасилась! Я уже поняла, что свой цвет лучше, не сердись!

– Я не сержусь, – заверил её Павел и получил в ответ радостную улыбку. Всегда удивлялся, как она умеет по-настоящему радоваться каждой мелочи. Искренне и не сдерживаясь. Как ребёнок.

Они шли, вороша хрусткое золото под ногами, и Елена рассказывала – как она гуляла здесь вчера, да встретила собачку, всю такую лохматую, с больной лапкой, и искала, что же с такой больной делать. Виктория обожала такое рассказывать родителям, но Маша постоянно обрывала дочь: «Перестань рассказывать всякую ерунду». Теперь Вика рассказывает всё отцу – за завтраком. Мама – важный человек, менеджер. Чуть что – убегает по делам, и у отца с дочерью полно времени, чтобы поговорить о чём хочется.

– Зайдём к ним? – Елена сжала его руку. Они стояли у ограды, за ней – детский сад. Видимо, пришли. – Завтра они будут здесь гулять. Ну, та бабушка с Моськой. Зайдём?

– Зайдём, – пообещал Павел. Мысль пришла в голову неожиданно. – Идём, идём со мной вместе!

– А это удобно? – с сомнением посмотрела ему в глаза Елена. Какая она красивая в своей тонкой вязаной шапочке. Обожает вязать.

– Удобно. – Павел потянул её за руку. – Очень даже удобно!

– Павел Вениаминович! – представление Павла оправдалось в полной мере. Именно так начальник и выглядел – чёрный костюм, галстук, выпяченные губы и всё прочее. Рядом сидел пожилой человек с портфелем в руках. Хоть портфель его был старым и потёртым, а пальто – видавшим виды, сразу ясно: при деньгах, и тратить их умеет.

– Рад познакомиться! – Вновь пришедший пожал Павлу руку. – Ушаков Василий Фёдорович.

– Елена Петровна, – представил Павел спутницу, – моя невеста.

Толстяк начальник и клиент переглянулись – и улыбнулись Елене. Она улыбнулась в ответ, отвела взгляд и прижалась к плечу Павла.

– Весь этот интерьер, вся мебель у нас – работа Павла Вениаминовича. – Толстяк не терял времени.

– Впечатляет, – искренне похвалил Ушаков. – Значит, я обратился к правильным людям. Вот что мне нужно…

Следующие пять минут он излагал. А нужно ему создать интерьер для частной школы. Гимназии. В смысле, мебель. Ну и вообще всё, что можно сделать из дерева.

Толстяк, Терехов Владимир Сергеевич, увёл посетителя в кабинет, бросив на Павла взгляд, в котором прочлось – наш клиент!

– Какая прелесть! – Елена прошлась по комнате, прикасаясь к столам, стульям, деревянным панелям… – Это правда ты, да? Всё сам сделал?

– Сам. – Павел прикоснулся к дереву и оно отозвалось – не объяснить, пока сам не почувствуешь. На дальнем от входа столе лежал мобильник.

– Ой, смотри, твой телефон! – Елена подбежала, схватила мобильник и протянула. – Растеряша! Вечно его теряешь! – Она снова прижалась к его плечу. – Спасибо, – шепнула едва слышно.

Дверь в кабинет начальника отворилась. Терехов и Ушаков появились оба, вид у обоих довольный. Клиент, теперь уже точно клиент, энергично пожал руку Павлу и покинул офис.

– Павел, простите, что заставил прийти. – Начальник достал платок, вытер им лицо и лысину. – Это наш самый крупный клиент. Вот это, – он протянул Павлу конверт, – задаток. Телефон… ага, вижу, уже забрали. На той неделе он с вами созвонится. Ну, – он улыбнулся Елене и та вернула улыбку, – больше не отвлекаю.

Видно было, что начальнику хочется запрыгать от радости, но – несолидно, несолидно.

Обратно шли быстрым шагом. Павел держал Елену под руку, та улыбалась и молчала. У подъезда увидели Афанасьевну. Баба-Яга на пенсии грелась на солнышке, довольно улыбаясь.

– Леночка, я вечером деньги занесу, – пообещала она.

– Да, баб Лиза, конечно! – улыбнулась Елена.

– Оставь мне кавалера на минутку. Не бойся, не съем! Я уже обедала сегодня.

Елена рассмеялась, поцеловала Павла в щёку и подбежала к двери. Скрежет – и нет Елены.

– Вот что, Паша. – Афанасьевна подняла взгляд, Павел с трудом его выдержал. – Чтоб она горя не знала! Ясно?

Павлу отчего-то захотелось встать по стойке «смирно».

– Ясно, Елизавета Афанасьевна, – ответил он. – Можно идти?

– Эльза я, – ворчливо поправила Афанасьевна. – Лиза, для своих. Можешь звать «баба Лиза», не обижусь. Ну всё, беги, она и так заждалась.

Елена ждала его в прихожей. Сама заперла дверь, прижала Павла к стене и поцеловала. Прижималась к нему… и не хотелось её отпускать.

– Разуйся и побудь здесь, – шепнула она, сняла свою шапочку и куртку, аккуратно повесила на вешалку. – Ко мне не заходи.

Павел сглотнул, вытер взмокший лоб. Скажи ему сейчас, что ещё утром он считал жизнь суетной и бесцельной – ни за что не поверил бы.

Ждать пришлось долго. В конце концов, дверь открылась и Елена возникла в гостиной. В тёмно-зелёном платье, с янтарным ожерельем, серёжками в ушах, в лёгких, чёрных туфлях.

Остановилась посреди комнаты и молча посмотрела Павлу в глаза.

Ему стоило немалых трудов подойти. Сейчас Елена выглядела вовсе не деревенской девушкой, удачно нашедшей себе место и работу в большом городе. Сейчас перед Павлом стояла принцесса.

Самая настоящая.

Он остановился перед ней и понял, что мысли все смешались.

– Лена. – Голос не сразу повиновался. – Я хочу сказать, что люблю тебя и… – Она смотрела всё так же молча. – Прошу тебя стать моей женой, – закончил Павел. И, сам от себя не ожидая, опустился перед ней на колено.

В тот момент всё это представлялось совершенно естественным. Как и потом, впрочем.

Она подошла, обняла его голову.

– Я согласна, – услышал он.

Потом… потом они стояли, обнявшись, и не было никакого дела до того, что творится вокруг.

Елена поцеловала его ещё раз, улыбнулась и отошла к двери, набросила халат. Убежала – в душ. Павел некоторое время лежал на спине – не удавалось прийти в себя и думать о ком-то, кроме Елены. Но всё-таки сумел.

Не удивился, увидев мобильный номер Марии в адресной книге. Надо поставить точку.

С той стороны долго не отвечали.

– Да? – Мария. Весёлая, и, похоже, слегка пьяная. Шум, голоса, музыка. У Марии веселье. Как всегда. Павел – всего лишь один из номеров в её большом представлении.

– Маша, это я. – Голос не сразу повиновался.

– Что, опять работа? – она засмеялась. – Не утрудись там… когда приедешь?

– Я не приеду, – отозвался он твёрдо. – Больше не приеду.

Пауза. Мария, похоже, отчасти протрезвела, услышав подобное.

– Что случилось? – поинтересовалась она. – Опять обиделся? Сказать сразу не мог, что ли? Ты…

– Я не приеду, – повторил Павел. – Всего доброго. Будь счастлива.

Снова пауза.

– Когда вещи заберёшь? – поинтересовалась Мария. Спокойный, слишком спокойный голос. Ещё немного – и взорвётся, раскричится. Не давать ей повода.

– Они не нужны мне. Можешь выкинуть.

– Выкину, – пообещала Мария и повесила трубку.

– Что такое? – Елена подошла к нему. – Оденься! У меня тут дует. – Как она притягательна сейчас, да ещё с мокрыми волосами…

Телефон зазвонил. Павел посмотрел на номер – Мария.

– Ты сказал ей? – поинтересовалась Елена. Павел подтвердил кивком и сбросил вызов.

– Она не уймётся! – предупредила Елена. Павел выключил телефон и положил его в стол.

– Пусть.

– Оденься. – Елена поцеловала его. – Только простудиться не хватало!

– Нет. – Павел прижал её к себе. – Не хочу. Не этого хочу.

Она опустила взгляд, улыбнулась.

– Мой богатырь, – шепнула, закрывая глаза, и прижалась к нему.

…Через три часа Павел закончил смотреть, где что нужно подкрутить да привинтить. Ножи также были наточены, все до единого. Елена сидела в кресле, забравшись туда с ногами, и вязала. На голове у неё теперь был тонкий серебряный обруч. И серёжки сняла, и ожерелье, но осталась принцессой, хоть и одета в домашние штаны и выцветшую рубашку.

– Нужно съездить к родителям. – Она подняла взгляд. – К моим, а потом к твоим. Попросить благословения. Не спорь, так нужно. Мне нужно.

Павел чуть не пожал плечами. Елена очень чутка к подобным жестам. Не любит их, очень не любит.

– Да, конечно. – Он уселся на пол у кресла, положил голову ей на колени. Елена отложила вязание, погладила его по голове.

– Ты светишься. – Она прижала ладонь к его щеке. – Ты такой счастливый. Я очень-очень рада, Паша.

– Ты долго ждала. – Не вопрос, утверждение.

– Я знала, что дождусь. – Она вновь взяла вязание. – Никуда сегодня не пойду. Хотела тебя в кино вытащить… Завтра, всё завтра. Или послезавтра. – Она рассмеялась.

– Мне нужно будет съездить за вещами. – Павел сказал это, и понял, что не помнит, куда ему ехать за вещами. Есть же у него свой дом, не у Марии ведь жил.

– Только не сейчас! – Елена снова погладила его по голове. – И не завтра. И не послезавтра, ладно? Ты мой! Не отпущу!

– Я твой, – согласился он. Мне приснилось, подумал он. Мне приснилось, что когда-то позвонила пьяная в дым Мария, и я сжалился, и согласился вернуться, а вскоре уже появилась Вика… Вика.

– Вика, – произнёс он вслух.

– Кто такая Вика? – Елена улыбнулась, не прекращая вязать.

– Хорошее имя для девочки. – Павел выпрямился.

– Очень хорошее, – согласилась Елена. – Я тоже думаю, что будет девочка.

Павел оторопел. Елена иногда как скажет… Никогда не заставляла его предохраняться. Ну то есть не было нужды напоминать, но после первого же раза сказала – гадость какая, не хочу пахнуть латексом! Сама что-нибудь придумаю! И придумала. Сейчас с этим несложно.

– Ты не…

Она засмеялась.

– Ещё нет. Испугался? Ну честно, испугался, да?

– Нет. – Павел помотал головой. – Просто всё так неожиданно.

– Немножко испугался. – Она положила его голову себе на колени. – Не сейчас, нет. Не сегодня. Наверное, месяца через два. Или три. Пусть будет нормальный медовый месяц, да?

– Откуда ты знаешь?! Тьфу, что я… Как ты можешь знать?

– Знаю, – посмотрела она ему в глаза. – В себе-то я могу разбираться. Вика, да? Хорошее имя. Пусть будет Вика. Только никому не слова! Особенно родителям!

– Ни слова, – согласился он. Елена вяжет шапочку. Похоже, ему – зимнюю. Павел вспомнил про конверт от Терехова. Сходил за ним, заглянул внутрь, присвистнул.

– Много? – поинтересовалась Елена, не поднимая взгляда – считала петли.

Павел написал на конверте число. Мама не любила, когда дома считали деньги вслух. Только на бумажке. Уж непонятно, кого или чего она опасалась, но…

– Вот, – показал он. Елена подняла взгляд и на миг потеряла дар речи.

– Так много… – прошептала она. – Такой крупный заказчик? Да?

– Да, – согласился Павел. – С понедельника становлюсь папой Карло – буду жить у верстака.

Она вскочила, отбросила вязание и бросилась к нему на шею.

– Ты мой лучший папа Карло! У тебя всё получится, я знаю! Ты станешь знаменитым!

– Да? – Он прижимал её к себе, и плевать ему сейчас было и на конверт, и на славу, и даже на дерево вообще… Прости, дерево, не сейчас, ладно? Он часто обращался к дереву, нет – к Дереву. Никому никогда не говорил, Павла и так считают малость тронутым.

– Да! Да, да, да! – Она поцеловала его, прижалась всем телом. – М-м-м… – улыбнулась, запрокидывая голову. – У тебя есть ещё силы? Или мне кажется?

– Не кажется. Пойдём?

– Нет, здесь. Прямо здесь.

Павел проснулся и понял, что уже ночь.

Вот это был день… Они успели и погулять – Елена всегда гуляет, доходит до парка или леса, и приготовить ужин, и съесть его, и посмотреть комедию – дурацкая, хотя и не идиотская. Французская, кажется – Елена радовалась и веселилась, и Павел мало-помалу втянулся. Хотя комедии не очень любит. И было ещё вино, и вечер, и вкус её губ, и смех, и полумрак, и податливое тепло под ладонями…

Павел уселся. Один в постели. Елена сидит за столом и работает – рисует. Хорошо рисует, карандашами – хоть на выставку, такие картинки живые! Но стесняется, что ли. И вышивает. Для вышивок и рисует, а вот куда девает вышивки – он не знает.

Она оглянулась.

– Ой… тебе свет мешает, да? Я уйду в ту комнату.

– Нет, – помотал он головой. Усталость, с которой он проснулся, быстро куда-то девалась. Приходила бодрость. – Не спится?

– Ага, не спится. – Она сняла обруч, помотала головой. Как красиво, какая она вся красивая… – Попробовала читать. Не могу, голова не тем занята, – она улыбнулась. – Вставать будешь? Рано ещё, два часа ночи. Воды тебе? Или чая?

– Тебя, – он сам не ожидал, что сможет сказать это. Она уселась на краешек кровати.

– Я думала, ты уже всё, – улыбнулась она. – Ты уверен? Я ведь так просто не отстану!

– Уверен. – Павел прикрыл глаза, голова начинала кружиться от ощущения её близости.

– Богатырь, – прошептала она снова, обняла его, вскочила. – Я сейчас! Только попробуй снова уснуть!