12

На песчаную косу – где дядя Гоша и Петрович уже вовсю готовили шашлык – Николаев с девушками прибыли первыми.

– А вот наши красавицы! – дядя Гоша обнял девушек. Во хватка! – Сергей, стало лучше? Вижу, что лучше!

– Дядя Гоша, вам помочь?

– Петрович помогает, – пояснил дядя Гоша. – Вы пока салатом займитесь, зеленью. Всё вон там, в палатке.

– Сорок лет здесь! – поразился Николаев, помогая Марии вымыть зелень. – Никогда бы не поверил.

– Сорок пять, – поправила Дарья. – Мы пять лет ищем одиннадцатого. Простите! – но Николаев улыбнулся и кивнул – всё в порядке. – Знаете, много людей встречали. Но они все такие странные были. Не верили. Ни во что. То убить кого-то из нас хотели, то ещё что-нибудь. Мы уже и надеяться перестали…

– Ты не переставала, – возразила Мария. – И дядя Гоша не переставал. Говорил: нам спешить некуда. Если нужно, чтобы нас стало двенадцать, будет двенадцать.

– Так и не понял, почему двенадцать, – признался Николаев. – Фёдор дал мне книжку, а я так и не прочитал.

– Ой, это он пусть сам объясняет, – помотала Дарья головой. – Я опять напутаю. Что-то с зеркалами, ну, вы сами видели. Когда остаётся несколько минут до сброса, если в комнате есть несколько зеркал, больших, там начинает что-то вместо отражения появляться. Федя говорит, кому-то за рубежом удалось собрать компанию из двенадцати человек, и тогда зеркала стали проходом. И эти люди ушли туда, и уже не возвращались после сброса.

– Вернулись туда… откуда мы все сюда пришли? – Николаеву самому страх как не хотелось говорить что-либо вроде « в мир живых». Тут тоже живые!

Дарья покивала.

– Никто точно не знает. Но Федя верит. И я верю. Это… знаете, как будто испытание. Если сумеем собрать двенадцать, и не перессоримся, и будем помогать себе и остальным… тогда вернёмся.

– Вернёмся или умрём насовсем, – хмуро поправила Мария. – Да ладно! Я тоже хочу, чтобы стало двенадцать. И уйду, со всеми, и плевать, что там точно будет. Уже не боюсь.

– О, вот они где! – голос Жоры.

Мария закатила глаза.

– Если он до меня дотронется, я не знаю, что с ним сделаю! – пояснила на словах и вручила нож Николаеву. – Давай, нарезай. А то руки будут чесаться.

– Мария, любовь моя! – Жора появился у входа в палатку – тент – держа в руке букет роз. – Я свинья. Такая, знаешь, большая и толстая. Прости меня, пожалуйста, я так больше не буду! – может, он и кривлялся, но взгляд его был умоляющим.

– Прощаю, – ответила Мария величественно, – но чтобы не лез больше под юбку, и вообще.

– Слушаюсь, моя королева! – и Жора опустился на колено.

Мария молча обняла его, шепнула, чтобы остальные услышали, «свободен!» и потрепала по щеке. Жора поднялся, изобразил средневековый поклон (при его габаритах это выглядело комично), и удалился.

Мария стояла, держа в руке букет, и смотрела Жоре вслед. Затем решительно повернулась к Николаеву.

– Дай сюда, – потребовала, указывая на нож. – Серёжа, мы тут сами справимся, – пояснила она. – Там Жора и дядя Саша что-то привезли. Помоги разгрузить, пожалуйста.

Николаев вышел из палатки, улыбаясь, и успел ещё услышать взрыв счастливого смеха за своей спиной. Отчего-то не было сомнения, что именно счастливого.

Кошка, которую он привёз с собой, как в тот раз – в кармане – выпрыгнула и решила посидеть в палатке. Точно, любит послушать.

Дядей Сашей оказался тот высокий тощий человек, который говорил с Валерием и Степаном. В миру дядю Сашу звали Александром Евгеньевичем Смолиным, и был он сантехником. Похоже, оттуда же сантехник, откуда я таксист, подумал Николаев, подходя к их компании.

Александр оказался, против первого впечатления, вполне общительным и, как и все, обрадовался, когда узнал, что Николаев – шофёр. А привезли они музыкальную аппаратуру. Усилитель, колонки, ну и генератор – где на берегу брать электричество?

– Если ты «Газель» водить умеешь, у меня на примете есть грузовичок, – пояснил дядя Саша. – Тогда точно не пропадём. А то столько всего приходится возить, а не на кем. А с посторонними не всегда хочется связываться.

Выяснилось, что Степан, который окончил прежние свои земные дни коммивояжером (может, поэтому Мария высказывалась о нём с ноткой презрения в голосе), неплохо играет на гитаре и клавишных. Привёз с собой клавиатуру, она же синтезатор – в общем, стало понятно, что музыка будет. Дядя Саша по большому секрету сообщил, что у Курчатовой красивый голос.

Все остальные подъехали в течение пяти минут после того, как Валерий, Степан и дядя Саша с Николаевым закончили всё монтировать. Георгий Платонович всем налил, и велел Дарье встать слева от себя, а Николаеву – справа.

– Друзья! – дядя Гоша поднял первый тост. – У нас два прекрасных повода собраться здесь сегодня. Они оба прекрасные, поэтому выпьем сразу за оба. За то, что мы встретились с Сергеем, – он обнял того за плечо, – и за день рождения нашей дорогой Даши! – осторожно обнял и её.

– Даша, – как только отзвучали поздравления и вино было выпито, Мария подошла к Дарье. – Это от него, – она осторожно надела ей на шею обсидиановое ожерелье, – а это от меня, – вручила ей пакет с книгами. – С днём рождения! – и поцеловала в обе щеки.

Подарки, как оказалось, нашлись у каждого.

Степан, возможно, и был коммивояжером, но играл очень красиво, и вместе с Петровичем получился настоящий ансамбль. После того, как устроили очередную паузу – вино поручили разливать дяде Саше, а дядя Гоша и Петрович вернулись к шашлыкам – стало понятно, что праздник окончательно удался.

– Это правда от вас подарок? – Дарья отвела Николаева в сторонку, когда у того в разговорах выдалась пауза. – Сами выбрали?

– Сам, – признал Николаев. – Отчего-то подумал, что это тебе понравится. Рад, что понравилось.

Дарья молча обняла его (пришлось присесть), и долго не отпускала.

– Я хочу с вами жить, – она посмотрела в глаза Николаева. – С вами и Машей. Если разрешите. Тётя Надя и дядя Саша друг к другу неравнодушны, а я всегда невовремя, – она не выдержала, прыснула. – Можно? Я не буду мешать!

– Да, конечно, – и его снова обняли. Всё равно считаю её десятилетней, подумал Николаев, ну не получается по-другому. И так понимаю, что взрослая – помню все вчерашние разговоры, но не могу.

– Вы так танцуете, – похвалила Надежда Петровна. Неопределённого возраста. Николаев знал, что ей было сорок три, когда она попала сюда. Но учительницы, особенно советские, выглядят одинаково в любом возрасте. – Приятно было посмотреть.

– Сегодня в первый раз, – признался Николаев. Не любил танцы, если честно. Как-то вдруг перестал любить. Пока не появился Денис, ходил с Марией на вечеринки, и там танцевал за милую душу. А потом – как-то разом всё окончилось. И вечеринки, и многое другое. Как отрезало. – В первый раз за последние восемь лет. Даша уже сказала вам?

– Да, мы вчера ещё поговорили. Ей нужен отец, – Надежда Петровна перешла на заговорщический тон. – Знаете, я учила её. Ребёнок же, нельзя, чтобы осталась необразованной. Она прекрасная ученица, никогда не ленилась. Но вот только вчера я поняла, что она давно уже взрослая. Я люблю её, как внучку, но ей нужен отец. Извините, – она посмотрела в глаза Николаева. – Дядя Гоша и Михаил Петрович для неё дедушки. И тут появились вы. Простите мою бестактность, у вастам сын, верно?

Николаев согласился.

– Дарья будет очень хорошей дочерью, – Надежда Петровна улыбнулась. – Характер, конечно, трудный, но у кого он здесь лёгкий? И потом, я тоже верю, что мы отсюда выберемся. Фёдор знает, что говорит. Ой, простите великодушно, я сегодня болтаю без умолку!

– Невероятно, – Фёдор почесал затылок, глядя на Кошку, сидящую на плече Николаева и спокойно умывающуюся. – Никогда такого не случалось. Значит, в карман, и там вы придерживали её, когда случился сброс. Я обязательно повстречаюсь с нашими коллегами из Великобритании и Канады. Может, из США, если успею. Завтра же займусь. Они тоже должны знать. Мы знаем, что переносятся примитивные формы жизни – микроорганизмы – это проверено, это факт. Но ничего более развитого, нежели растения, не переносилось. У Даши был как-то раз хомячок, – улыбнулся он. – Она так переживала, что он остался где-то позади.

– А у вас есть объяснения, почему вот это, – Николаев указал на кобуру с бластером, – становится чем-то другим? И диски, которые у Марии.

– У меня – паяльник и очки, у Марии – диски, у Валеры – зажигалки, у Степана – авторучка и квитанция, у Михаила Петровича – трость и аккордеон, – перечислил Фёдор, прикрыв глаза. – У Даши – кулёк с конфетами и Винни-Пух. У Надежды Петровны – зонтик и указка, у Александра Евгеньевича разводной ключ, у Георгия Платоновича хрустальный шар и курительная трубка. Всех перечислил? Ах, да, у Жоры, у Георгия Васильевича, то есть – рогатка. У вас – этот бластер. Знаете, у нас всех остались предметы, которые как-то напоминали о той жизни. Когда начинается конец света и сброс близок, эти предметы приобретают особые свойства. И эти предметы переносятся с вами, хотя иногда оказываются немного поодаль. Такое везде отмечено. Бывает, что у человека с собой нет никаких особенных предметов, но такое бывает редко. У меня есть гипотеза, но она прозвучит слишком фантастично.

– После того, что я уже узнал, Фёдор Сергеевич, вам придётся постараться, чтобы я не поверил.

– Хорошо, – Фёдор улыбнулся, с коротким поклоном принял от Марии два бокала с вином и один вручил Николаеву. – Спасибо. За удачу! Слушайте. Представьте себе дерево. Оно растёт, выпускает новые ветви, на них появляются листья, и всё такое. Иногда старые ветви засыхают и отваливаются Постепенно дерево вырастает во взрослое состояние, но и тогда растут новые ветви, погибают прежние, обновляется кора и так далее.

– Картина понятная.

– Гипотеза вот какая: все эти реальности, наподобие той, где мы сейчас – это отмирающие ветви. В них перестаёт теплиться жизнь, они засыхают, на них нападают разнообразные паразиты, в таком духе. В конце концов реальность претерпевает коллапс и разрушается. И когда коллапс уже близок, в реальности что-то разлаживается. Может, это какой-то защитный механизм – например, чтобы с больной ветви паразиты не перешли на здоровые. Может, что-то ещё. То, что происходит с нами самими и с нашими сувенирами из той жизни – это проявление распада.

– Красиво, – сумел выговорить Николаев, когда представил себе картину. – Паразиты – это те самые зомби?

– В том числе. Вы читали брошюру? Прочитайте. Удалось собрать статистику, как именно случается конец света. Зомби – достаточно частый вариант, если говорить о процентном соотношении. Бывают и другие насильственные варианты, с массовой смертью среди людей.

– А мы тогда кто?

– Может, мы и есть защитный механизм, – развёл руками Фёдор. – Его часть. Поймите, всерьёз заниматься научным исследованием этого стали недавно, каких-то сто-сто двадцать лет назад. Учитывая нашу специфику, крайне трудно делиться знанием и проводить некоторые эксперименты.

– А почему это случается каждое полнолуние?

– Это не всегда случалось каждое полнолуние, – возразил Фёдор. – Только последние двадцать с чем-то лет. Интервалы были гораздо длиннее, хотя обычно начало приходилось на новую луну или полнолуние.

– А история с зеркалами? Вы правда верите, что…

– Сергей Васильевич, – Фёдор улыбнулся и положил руку ему на плечо. – Мне не нужно верить, или не верить. Я присутствовал. Я видел, как двенадцать ушли, и никогда уже не вернулись. Я даже сделал снимки того, куда они уходили. На вид – наша привычная Земля.

Николаев почувствовал, что по спине пробегают мурашки.

– Вы могли уйти вместе с ними, – это был не вопрос, утверждение.

Фёдор кивнул.

– Простите за глупый вопрос, а почему не ушли?

Фёдор поправил очки.

– Кто-то должен передавать знание другим. Тем, кто придёт сюда на их место. Потом, я просто не мог бросить нас, – он огляделся. – Надеюсь, не нужно пояснять, почему?

– Извините, – Николаеву, впервые за много лет, стало стыдно. Фёдор улыбнулся и пожал ему руку.

– Всё в порядке. Да, искушение было очень сильным. Я думаю, они вернулись в живую ветвь. Я уверен.

– Ничего, что я на «ты»? – Жора тоже отвёл его в сторонку. – Извини, если что. Я про Машу. Ну так вот, слушай: «козлика» можно купить завтра. Бумаги и прочее оформим до вечера, это я устроил. Покупаем?

– Покупаем! – решил Николаев. Детская мечта сбудется, подумал он. Именно на таком мечтал ездить.

– Отлично! – просиял Жора. – Мы тут с парнями халтурку нашли, хорошую. Но там нужно будет по городу поездить, грузы повозить, людей. «Газель» водить умеешь? Я про грузовичок, «Газель фермер».

– «Газели» водил, – согласился Николаев. – Правда, маршрутки. Справлюсь.

– Ты наш спаситель! – Жора воздел руки к небу. Не понять, говорила Мария, когда придуривается, а когда серьёзно. – Тогда завтра, часов в одиннадцать, я позвоню. Нормально?

– Вполне, – заверил его Николаев. Тоже займусь чем-то полезным, подумал он. Отлично. Только не сидеть сложа руки.

– Я тебя уважаю, – Жора крепко пожал руку. – Всегда нужен шофёр, и всегда с этим были проблемы.

Солнце клонилось к закату. На берегу нашлось дерево, старое сухое бревно, Мария и Дарья устроились на нём – смотреть на закат.

– Всё погрузили, – сообщил Николаев. – Жора спрашивает, нас подвозить или нет. Ну, или сами такси можем вызвать.

– Нет, не надо подвозить, – тут же отозвалась Мария. – Не надо всё портить. И такси не нужно, тут идти полчаса, не больше. Прогуляемся?

– Конечно, – Дарья встала и отряхнула платье. – Кошка! Ко-о-ошка! Мы собираемся!

Кошка появилась словно из ниоткуда – вроде не было её видно. и вот уже – прискакала, уселась на камни и требовательно мяукнула. Николаев уже знал, что означает этот звук. «Бери меня на руки».

– Слушай, правда умная, – в который раз поразилась Мария. – Вот и скажи, что они людей не понимают! Езжайте! – крикнула она, помахав Жоре рукой. – Мы пешком!