Вельд.

На утро, несмотря на малое количество выпитого, меня одолевало похмелье, – чертово пойло! Таблетки из смеси ацетилсалициловой кислоты, глицина, метамизола натрия и кофеина постепенно делали свое дело, и с каждой минутой боль утихала, а разум прояснялся. Холодный ветер приятно обдувал лицо, облака на небе, много лет назад укрывшие солнце, сегодня налились влагой, грозя излить всю накопившуюся грусть и горечь по старой Земле на головы виновников ее погибели. Высоко в небе кружил полицейский дрон, отслеживая порядок на улицах. Неаккуратный прохожий, задел мусорный бак, из которого в панике выпрыгнула потревоженная крыса, и мигом скрылась в ближайшей подворотне. Интересно, не добавляют ли мясо крыс в питательные смеси? Что за вздор! Готов поклясться – добавляют!

Дабы прийти в форму, я решил пройти до другой станции метро, находящейся на несколько километров дальше привычной, что плавно переходит в монорельс. Начался небольшой дождь, я замерил ЛУ уровень радиации, чуть выше привычного, отлично, убежища искать не придется, если он только не перерастет в ливень, тогда пиши пропало, выезжать будем с опозданием и по моей вине. Проклятье, нужно было пойти обычной дорогой. Мимо меня пронесся полицейский мотоцикл на магнитной подушке, окатив меня моросью. Таких уж почти не осталось, разве что в Эдеме. Дождь, как назло, начал усиливаться, теперь остается надеяться только на ее величество – Удачу. Вытянув руку, я попробовал поймать попутку, и к моей полной неожиданности, первая же машина откликнулась на мой отчаянный призыв. За рулем старого седана с небрежным антирадиационным покрытием сидел мужчина средних лет в весьма приличном костюме. Может показаться, что напроситься к кому-то в пассажиры, дело обычное, однако если знать негласные правила, так может сделать либо полицейский, либо комиссар, на крайний случай житель Правительственного района, каким-то образом затерявшийся в рабочем квартале. Только есть проблема – далеко не все это негласное правило соблюдают. Водитель опустил на четверть окно ожидая от меня оправдания моего действия, электронное удостоверение сразу сняло все вопросы.

– Господин комиссар Вам куда?

– До ближайшей станции метро, а если заглядывать дальше, то в сам Трибунал.

– Садитесь я довезу Вас до центра, мне по пути.

Владелец автомобиля оказался клерком среднего ранга, занимающийся проверкой техники безопасности на заводах, почему его путь и пролегал через рабочие районы. В ходе разговора, как бы вскользь, я упомянул аварию на заводе, где сгинули мои родители, подробности того происшествия, оказались скрыты даже для меня. К сожалению, он знал не более моего, сославшись на работу в другой структуре в то время, и судя по моим навыкам дознания, он не врал. В итоге побеседовав о разных мелочах, он довез меня до самого Трибунала.

За забором напротив входа меня уже ждали 2 бронемашины, рядом в одну шеренгу стояли ренегаты и внимали речам своего командира. Не желая прерывать инструктаж, я прошел мимо, спеша попасть в арсенал. Внизу мои подчиненные уже заканчивали последние приготовления. Обменявшись дежурными фразами, облачившись в броню, взяв оружие, мы в полном составе вошли в лифт. Не смотря на далеко не первый выход в Вельд чувствовалось легкое напряжение.

– Коллеги напоминаю, что действуем по стандартной схеме. Бестия отвечает за разведку дронами и докладывает обо всем подозрительном. В случае обстрела колоны машины покидаем только по моей команде. Если БТР подобьют, первым выходит Сержант Райт и осуществляет прикрытие всей группы, подавляя огнем противника. Зоркий действуешь позади группы устраняя наиболее опасные цели. В остальном по обстановке. Да, Сержант, слушаетесь только меня и Бестию, нас убьют – Зоркого, его, возглавите всю миссию, даже будучи стажером Вы уже комиссар, так что выше любого ренегата, Вам понятно.

– Да сэр.

Далеко не каждый бандит, увидев черную как ночь броню «Центурион»³⁶, богато украшенную символикой Трибунала, рискнет проверить нас на прочность. Слишком часто он слышал истории, чем обычно заканчиваются такие встречи.

На выходе в неровный ряд вальяжно стояло 11 ренегатов. Седой чернокожий капрал скомандовал принять стойку смирно, на что те неохотно изобразили ее подобие. Этим выражалось не неуважение к командиру, а наоборот, недовольство тем фактом, что во время миссии они формально переходят в мое подчинение, тем не менее деваться им некуда – непослушание равнозначно самоубийству. Многие комиссары считали ренегатов отродьем, расходным материалом для достижения целей, ренегаты же отвечали нам недоверием и скрытой неприязнью, ощущая на себе высокомерие, грубость и несправедливость. Такое положение вещей усугублялось совершенно разным снаряжением. Обычные кевларовые бронежилеты, стальные шлемы, защита на локти, наколенники, различные модели автомата Калашникова и некогда основная винтовка США – М4А1, такой же устаревший пулемет и 2 РПГ-7³⁷. Правда все с оптикой и наличием приборов ночного видения, в общем чуть лучше, чем у обычного бойца банды. На этом фоне мои претензии по поводу лазерного оружия выглядят как запросы избалованного ребенка.

– Господин комиссар, отряд ренегатов построен и ждет Ваших указаний!

– Вольно. Спасибо капрал. Не буду многословным, задачи операции ясны. Главное четко выполнять приказы, мои и своего командира. Мы едем первыми, за нами вторая машина.

Мне, как командующему операцией, не позволяла совесть ехать вторым, укрываясь за спинами подчиненных. Этот жест вызывал молчаливое одобрение, передающееся кивком либо едва заметным жестом между ренегатами в строю. Почему наиболее опасно ехать первым? Пропущенная сенсорами мина твоя, также, как и выстрел из гранатомета.

Люди начали рассаживаться по машинам, я же остался поговорить с капралом.

– Здравствуй Бомани.

– Рад видеть Вас Ворон.

– Не хотят тебя в сержанты возводить я смотрю.

– Да присвоят, куда они денутся, главное остаться в живых еще с годик.

– С этим не угадаешь.

– Не говори, еще четыре года до пенсии, ох не доживу.

– Хватит тебе, ты старый воин, сможешь, будь аккуратнее, не лезь на рожон, в общей делай то, что делал раньше.

– Нет, что-то изменилось, сложно описать, просто чувствую, что уже настал и мой час увидеться с предками.

– Надеюсь твое чутье тебя обманывает.

– Я тоже надеюсь, – с грустью в глазах улыбнулся Бомани. – Может это все от усталости, половину четвертого десятка все-таки перевалил. Но это все болтовня, ты лучше скажи, что ваши говорят – есть там противник или нет? Наши сказали – чисто.

– Разведка Трибунала утверждает то же самое. Слишком далеко это место, вот и настораживает, что там никого.

– Согласен. Также непонятно, что это за бункер такой, вдали от старых городов, на какой-то ферме, ну не личный же?

– Не должен быть. Если был для фермера и его семьи, уже бы давно растащили опытные мусорщики³⁸, такие находят по щелчку пальцев. В общем самому интересно. А что насчет пути следования, подвергались ли в последнее время ваши группы нападениям?

– Знаешь Ворон, что-то в Вельде происходит и явно нехорошее. Раньше одна-две группы в неделю обязательно попадут в какую-нибудь засаду, подорвутся на мине или окажутся еще в какой-нибудь передряге. Сейчас за месяц было всего 3 происшествия, при этом, дороги, которые считались наиболее опасными абсолютно свободны. Вместе с тем было две попытки проникновения в один из районов, которые раньше не принадлежали ни одной из банд. И что ты думаешь? Бойцы натолкнулись на жесткое сопротивление, понесли потери, а вертолеты, пришедшие на подмогу, были обстреляны из ПЗРК. Один даже сбили. В итоге, когда к нашим вылетели уже три группы спецназа под прикрытием дронов, противник отступил. Потом всей армадой, в которую вошла и моя группа, прочесали весь этот район, заглянули под каждый камень, и ничего! Они даже мины нам не оставили! Вот что это было? Так что не могу ничего сказать про дорогу, как повезет.

– Ты кому-нибудь высказывал свои мысли?

– Только тебе.

– Понял. Надо будет заехать к торговцам, хотел на обратном пути, но лучше сразу, в нашей ситуации дополнительная информация будет явно не лишней.

– Полностью согласен.

– Насчет разведки в пути. У нас два дрона, так что за это не переживай, просветим.

– Отлично, на втором БТР установлен автоматический гранатомет, если нужно будет, накроем.

– Принял. Вроде все обсудили, есть еще какие-нибудь моменты?

– У меня все.

– Тогда по местам.

Две бронемашины заполнились людьми, на крыше первой маячил тяжелый пулемет, на второй, как и говорил Бомани, разместили автоматический гранатомёт, в нее же погрузили промышленный лазер. С капралом мы неоднократно встречались ранее, так что успели узнать друг друга получше, даже симпатизировали друг другу. Он ушел в ренегаты с пехоты, быстро дорос до капрала и завис, по слухам поспорил с тем, с кем не нужно спорить. Наивный, думал, что-то способен изменить, один голос на молчание тысяч, чудом только на рудники не загремел. Я не стал говорить в слух, только мне тоже кажется – ему не суждено почить на лаврах. Печально, один из не многих людей, который действительно заслуживает уважения.

Дизельный двигатель словно зверь из прошлого грозно зарычал, демонстрируя мощь 8-ми цилиндров. БТР дернулся с места, и мы отправились на встречу «приключениям» с оторванными конечностями, развороченными телами и вездесущей смертью.

По сторонам заскользили усеянные по обочинам магазины, досуговые заведения и разного рода реклама. Некоторые люди на тротуарах с интересом поглядывали на нас, но для многих мы были абсолютно безразличны – еще одна колона Сил безопасности. Через бойницу в борте машины особо много не разглядишь, тем не менее смело скажу, что никто из них даже не чихнет, если мы не вернемся. Таков парадокс жизни, сражаешься и умираешь за них, а им на тебя наплевать. Нет не на ренегатов и Трибунал, как государственные институты, в них они, наоборот, заинтересованы, а конкретно на нас, отдельных личностей. Мы можем обратить на себя внимание совершив героический или наоборот негативный поступок, быть отмеченными в сводке погибших и торжественно захоронены. Однако вся похвала, все «слезы утраты» дань лицемерию, на деле же никого из них не пробирает искреннее чувство, лишь кратковременная имитация, да официоз. «Возлюби ближнего своего», прочитал я надпись на одном из обожженных плакатов Вельда, красивые строки, но абсолютно утопичны, скорее истина в «Человек человеку волк», ведь плохие поступки действительно могут вызвать искреннюю ненависть и надолго закрепиться в памяти. Гибель группы ренегатов и нескольких комиссаров в Вельде слишком мелкое событие, чтобы зажечь огонь в сердцах обывателя.

По мере приближения к КПП «Запад» над крышами домов все яснее проглядывалась Стена – бастион, защищающий город от опасностей Вельда. Огромная в своих размерах, сложно представить сколько сил и ресурсов потрачено на возведение столь грандиозного сооружения. Реликт старой эпохи. Атомная бомба взорвалась высоко над городом. Мне неизвестно, что стало причиной этому – результат противовоздушной обороны или дефект детонатора в самой бомбе. По итогу большая часть города уцелела, в то время как его жители, не успевшие спуститься в бомбоубежище, погибали от радиации и пожаров. Именно стена оберегла и оберегает Новасити от банд, мародеров, каннибалов и прочей падали. Стена и автоматизированные роботы класса «Титан»³⁹. Могучие боевые машины, питаемые от собственного небольшого ядерного реактора. Выработки энергии только одного робота хватит, чтобы обеспечить электричеством отдельный район города. Антропоморфные машины высотой в пятиэтажный дом вооружены скорострельной лазерной пушкой, способной изрешетить любой танк, двумя ракетными установками, расположенными на плечах по обе стороны подобия головы, и циркулярной пилой с алмазным напылением, как крайним средством нападения и защиты. Лазер и пила крепились на импровизированные руки, заменяя предплечье и кисть. Существовали и другие варианты вооружения, например, огнемет или миниган. Технология производства этих роботов и комплектующих к ним была утеряна. Попытки снарядить Титан сделанным в Новасити оружием провалились, из-за программной несовместимости. Поэтому довольствовались тем, что имелось на складах, благо ресурс в машины закладывался во истину «титанический». Не смотря на большой вес, робот обладает высокой скоростью передвижения и маневренностью, конструкторское решение о расположении оружия также оказалось верным, наводка на цель, подобно человеческой руке, осуществляется за считанные секунды. Боевой машиной управляет развитый искусственный интеллект, идеально определяющий траекторию выстрела, оборудованный системами радиоэлектронной борьбы, защитой от электромагнитных импульсов и устройством обнаружения мин. За все время с конца Великой войны, известно о потере трех машин, две вышли из строя по причине технической неисправности, одна была уничтожена на мощном фугасе. Невозможность создания подобных машин и их боевая эффективность, делает их крайне ценным оружием, ввиду чего их применение максимально ограничено. Точное количество Титанов неизвестно, где-то 10 машин дежурят на Стене, демонстрируя могущество города, уберегая банды от нелепых мыслей, еще несколько я видел у здания Старшего Магистрата. Остальные, вероятно, хранятся на складах. Во время операции по поиску ядерной боеголовки, я видел одну из них в действии, у роты противника не было шансов. Лазер прожигал их укрепления из груды металла насквозь, превращая в пепел тех, кому не посчастливилось попасть под смертоносные лучи.

Мы сняли шлемы, не смотря на их техническую продвинутость, они все же доставляют дискомфорт.

– До Форта нам ехать триста километров, необходимо будет сделать крюк к городу торговцев.

– Командир, мы же хотели заехать к ним на обратном пути, – заметил Люций.

– Планы изменились, нужно добыть информацию, есть определенные подозрения, и если они подтвердятся, тогда расскажу больше.

– Командир ренегатов что-то рассказал?

Я грозно посмотрел на Люция. Он понял какую глупость сейчас совершил. Его догадка конечно верна, но остальным членам отряда Бомани, да и стажеру, определенно не нужно знать, что некий капрал ренегатов слишком уж много говорит с комиссаром Трибунала. Его командованию это явно не понравится.

– Сержант расскажи лучше, как ты в Силы безопасности попал? – сменил я тему.

– А что тут рассказывать? Призвали в шестнадцать, я и тогда комплекцией не слабый был, поэтому попал в 3-й штурмовой. 2 года по призыву, потом выбор на завод или остаться. Я не имел хорошей специальности, так что идея всю оставшуюся жизнь мыть использованную пластмассовую тару на перерабатывающем заводе меня не очень-то радовала. Выбор для меня оказался очевидным. Проходил еще год в рядовых, к тому времени прошел через десяток боевых операций, остался жив, награжден, отправили на сержантские курсы. Там еще год, потом дали взвод, в котором я и прослужил до потери ноги. Раненых в той операции много было. Пришла комиссия, посчитала, что как воин я могу быть еще эффективен и вставили вот такой чудный протез.

Сержант вытянул свою покалеченную ногу, в костюме по движениям ее нельзя было отличить от нормальной.

– А что с родителями?

– Родители мои родом из Вельда. Работали в одном из фортов разнорабочими, получили рекомендации от командования форта и им посчастливилось попасть по квоте на мусороперерабатывающий завод. Конечно, не работа мечты, но ты сыт и в безопасности, в Вельде, как они говорили, каждый новый день – подарок. Сильные люди, но находиться двадцать лет под постоянным воздействием радиации и сохранить здоровье невозможно, ничего не проходит бесследно, чудом я не родился с третьей рукой, а были случаи и похлеще. И вот пока я служил срочную, сначала умерла мать, затем через несколько месяцев, не выдержав ее потери, скончался отец. Не легкая судьба не правда ли? Поэтому я считаю, что Трибунал – это мой билет в счастливое будущее, и я его не выпущу из своих рук.

Обильно украшенные неоном улицы, постепенно сменились пошарканными стенами окраин, словно рана, зияющая на теле мрачного города. Квартиры этих домов после Великой войны так и остались брошенными, говорят, что в некоторых до сих пор можно найти тела владельцев, для которых те стали посмертным саркофагом.

– Господин комиссар! – послышалось от водителя, голос которого заглушал шум двигателя. – Подъезжаем к КПП.

– Спасибо!

Через минуту машина остановилась. Вверх открылась бронедверь, представляя взору разбавленное светом фонарей обильное темными красками раннее утро. Я первый вышел из машины, за мной последовали остальные. Вторую машину представлял капрал.

Со стены и с постовых вышек на нас нацелились дула автоматов и оружий потяжелее, готовых в любой момент извергнуть на нас свинцово-стальной ураган.

К нам шел человек в сопровождении шести солдат, экипировкой походивших на ренегатов, за исключением шлема офицера, оборудованного интерактивной панелью ведения боя.

– Здравствуйте господин комиссар. Дежурный офицер КПП «Запад» лейтенант Дворков. Прошу прощение за неудобства, стандартная процедура, мне необходимо проверить Ваш проверочный код на выезд, удостоверения всей группы и осмотреть машины.

– Приветствую лейтенант. Не в первый раз уже, все знаем. Код 31052, старший – комиссар 3 ранга, позывной «Ворон».

Лейтенант проговорил названный код, через несколько секунд поверх его шлема появился голографический экран с краткими сведениями о нас и нашем задании.

– Отлично. Теперь проверим соответствие личности.

На расстоянии пяти сантиметров мы поднесли наши личный устройства к друг другу, затем, как и в предыдущем случае появилась голографическая табличка с моим электронным удостоверением. Пока он проводил аналогичные действия с остальными членами группы, его подчиненные осматривали машины.

Вдалеке послышались тяжелые глухие удары. Я осмотрелся, но не обнаружил источника, тем временем звук становился все громче, и он приближается. К концу проверки, то, что поначалу я принял за взрывы, уже понял – это шаги.

– Господа комиссары, благодарю Вас за понимание. Можете проезжать, – лейтенант дал отмашку бойцам. Часть солдат перешла на противоположную часть стены, в усиление воинов, просматривающих прилегающую к воротам территорию вовне. Другая часть также продолжала смотреть через оптические прицелы своих винтовок, только внимание уже было обращено не конкретно к нам, а к дороге за нами, на случай если кто-нибудь попытается воспользоваться открытием ворот.

– По машинам, – скомандовал я, а сам остался у входа в БТР, надеясь успеть увидеть грозную машину.

Последний человек прошел в транспорт. Жаль, чуть-чуть не хватило времени, пронеслось у меня в голове, как из-за дома показалась часть «Титана», а через мгновение, он престал передо мной в своем величии. Мерно шагая вдоль стены, он внушал страх всему Вельду. Окрашенный в серый металлик со светящимися в ночи вычерченными эмблемами партии и города⁴⁰, в ореоле раскаленного воздуха, он предстал перед зрителем словно древний бог, разрушивший оковы подземного царства. Интересно, сколько людей уже погибло от его орудий, а если посчастливилось меньше – от чудовищной циркулярной пилы? Сколько людей видело в свой последний миг эти пламенно синие глаза? Возможно где-то в банках памяти машины есть данная информация, нули и единицы, все что осталось от жизни тех несчастных.