Цитаты из книги «Рождение Древней Руси. Взгляд из XXI века»

В конце VIII – начале IX в. западная и восточная ветви этой дороги смыкаются, образуя уникальный для своего времени торговый путь, связавший через Балтику огромные пространства Европейского континента от Британии и Бургундии на западе до арабского Востока, откуда начинался Великий шелковый путь в Китай и соседние страны. Волжский путь соединил между собой не только Западную Европу и страны Востока, но и Византию. Из арабских источников IX в. узнаем о существовании пути с Волги по Дону через Азовское и Черное моря на Константинополь. «Северная торговля» конца VIII – первой половины XI в. впервые в мировой истории представляла собой устойчивое и налаженное движение встречных потоков товаров, затрагивавшее так или иначе весь Евразийский континент. Западные страны (в первую очередь Франкская империя) вывозили серебро и изделия высококвалифицированного ремесла. Структурно близкий ассортимент товаров экспортировал Восток. С севера экспортировалось главным образом сырье. Важнейшей статьей вывоза являлись пушнина, мед, воск, лен, выделанные кожи, дерево, янтарь, мамонтовая и моржовая кость. Заметное место в экспорте занимала торговля рабами. Зафиксирован также обмен керамикой, железными изделиями, ювелирными товарами.

Примерно в это же время начинается движение в восточной части континента. Из имеющихся в нашем распоряжении археологических, по преимуществу, источников узнаем о возникновении так называемого Пушного пути. По нему от живших на севере Восточной Европы и Западной Сибири финно-угорских племен на Восток шел поток высоко ценившейся пушнины. В поисках ее восточные купцы поднимались по Волге и Каме (не случайно арабские авторы полагали именно верховья последней истоком Волги). С верховьев Камы они выходили на Печору, оттуда можно было попасть к Оби. Путь торговцев позволяют проследить находки монетных кладов. Уже в VIII в. арабское серебро из стран Передней Азии по Волге распространяется далеко на север, достигая верховьев Камы и Волго-Окского междуречья

Как это не может показаться на первый взгляд странным, но именно территориальное расширение Арабского халифата громким эхом отозвалось на противоположном конце Европейского континента. Завоевания арабов, их длительная и ожесточенная борьба с франками и Византией привели к тому, что традиционные торговые пути между Западом и Востоком, ранее проходившие через Средиземное море, оказались перерезанными. В результате основной торговый путь между странами Западной Европы и Византией сместился к северу и стал пролегать через Балтийское море и Восточную Европу.

Меря впервые упоминается под именем merens в труде историка VI в. Иордана[204]. Начальная летопись указывает географическое положение этого племени: «…а на Ростовьскомъ озере меря, а на Клещине озере меря же»[205]. Летописец упоминает мерю в числе северной группы племен, плативших дань варягам[206], а потом изгнавших их за море. Под 862 г. говорится о том, что Рюрик посадил одного из своих военачальников в Ростове: «И прия власть Рюрикъ, и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Белоозеро»

Но, пожалуй, самым заметным племенем северо-востока Европы являлась весь. Судя по всему, первое ее упоминание содержится в перечне племен, названных готским историком VI в. Иорданом, где он упоминает племя Vasina, что, очевидно, соответствует веси[198]. Арабские и западноевропейские авторы X–XIV вв. неоднократно упоминают о стране вису (ису, весу). Арабские путешественники сообщали о том, что сюда отправлялись за пушниной болгарские купцы, вывозившие шкурки бобров, белок, горностаев и т. п. Подтверждением служат довольно многочисленные находки арабских монет. Пушные богатства веси привлекали к себе внимание и скандинавов. Подобное внимание к этому народу не случайно – именно отсюда шел основной поток мехов, так высоко ценившихся на рынках Запада и Востока[199]. В литературе высказывалась точка зрения, что страна вису находилась в Среднем Прикамье, однако обычно ее отождествляют с весью и помещают к северу от Верхней Волги. Основанием для этой локализации послужило довольно точное указание

Однако водь в этом перечне не названа, зато встречается название племени норома (в других списках нерева, нарова, норова, нерема и т. п.)[193]. Какое конкретное племя скрывается под этим этнонимом, понять трудно. Одни исследователи полагали, что это племя представляло осколок прежнего дофинского населения. Другие рассматривали норому как одно из литовских племен, близкое к жемайтам, указывая на то, что летописцем в перечне племен она помещена после корен (куршей) и перед ливами. Но изучение географической номенклатуры этого перечня показывает, что при перечислении племен летописец не всегда придерживался порядка их расселения. Так, весь помещена в том же перечне между мерей и муромой, а в другом месте – между муромой и мордвой. Понятно, что весь, жившая в районе Белоозера, никогда не соседствовала ни с муромой, ни с мордвой. Решая эту загадку, ученые обратили внимание на то, что один из древнейших новгородских концов (частей города) носил название Неревского, явно производного от этнонима племени норома. В литературе высказывалось мнение, что Неревский конец представлял собой одно из первоначальных поселений, при слиянии которых, собственно, и возник город Новгород. Следовательно, название этого новгородского конца связано с одной из тех племенных групп, которые вошли в состав складывавшегося в конце 1-го тыс. н. э. политического союза славянских и прибалтийско-финских племен.

Так же как и балты, финно-угры являлись автохтонным населением Восточной Европы. Следует отметить, что слово «финны» не является самоназванием, а происходит из немецкого языка (от старонемецкого слова «фен» – болото). От германцев это название перешло к Тациту, от него в Западную Европу и далее распространилось по всему миру. Славяне обычно именовали финнов «чудью» (это слово одного корня с «чужой»).

Для обозначения наиболее мелкой единицы внутри славянского мира мы предпочитаем использовать термин «клан» (от кельтского klann – отпрыск, потомство). Связано это с тем, что подобное членение общества наиболее долго сохранялось именно у кельтов (особенно в Ирландии и Шотландии).

В тех районах, где славяне сталкивались с другими народами, имевшими к тому времени свою письменность (немцами и византийцами), сведения имеющихся в нашем распоряжении источников об отдельных славянских племенах являются относительно полными, но чем дальше они идут вглубь славянской территории, тем становятся все скуднее и скуднее. Именно это мы видим на примере полабских славян – лютичей и бодричей. Поскольку они граничили с немцами, постоянно воевавшими с ними, по их истории сохранилось довольно много источников, из которых известны не только названия их племенных союзов, но и отдельных племен, входивших в них. Восточнославянские племена располагались на окраине тогдашней ойкумены, и сведения о них практически не доходили до центров тогдашней цивилизации

славянская инфильтрация не внесла заметных изменений в этническую структуру местного финно-угорского населения, так как сюда проникали лишь отдельные группы новгородцев.