Цитаты из книг автора «Конрад Лоренц»

Но примечательнее всего тот факт, что у тех коралловых рыб, которые в юности расцвечены плакатно, а по достижении половой зрелости – тускло, такова же корреляция между возрастом и агрессивностью: в детстве они яростно защищают свою территорию, а повзрослев, становятся несравненно более уживчивыми.

Как раз понимание того, что агрессия является подлинным, первичным инстинктом, направленным на сохранение вида, позволяет вполне осознать всю ее опасность: опасность этого инстинкта состоит именно в его спонтанности.

Опасность, что в какой-то части биотопа, находящегося в распоряжении вида, ее избыточно плотное население исчерпает все ресурсы питания и будет страдать от голода, в то время как другая часть ресурсов останется неиспользованной, проще всего устраняется животных одного вида друг от друга. Именно в этом, коротко говоря, состоит важнейшая видосохраняющая функция внутривидовой агрессии.

Эта особая церемония умиротворения по самой своей сути такова, что каждый из товарищей по союзу может выполнять ее лишь с другим товарищем, а не с любым индивидом своего вида .

Я испытывал бы глубокое недоверие к кобелю, укусившему суку, и посоветовал бы его хозяину соблюдать большую осторожность, особенно если в доме есть дети, – потому что в социальном торможении этого пса явно что-то не в порядке.

тормозящие агрессию механизмы поведения, которые препятствуют «нерыцарскому» отношению к «слабому полу»

Рука об руку с увеличением продолжительности отдельных угрожающих движений идет их ритуализация, которая, как было уже описано, приводит к мимическому преувеличению, ритмическому повторению и появлению структур и красок, зрительно подчеркивающих эти движения.

Инстинктивное действие является реакцией, пока оно стимулируется некоторым внешним раздражителем или другим инстинктом. Лишь при отсутствии этих стимулов оно проявляет собственную спонтанность.

Вряд ли можно сомневаться в том, что все человеческое искусство первоначально развивалось на службе ритуала и что автономия искусства – «искусство для искусства» – есть достижение уже второго этапа культурного процесса.

Когда мы откровенно радуемся пестрым атрибутам какого-нибудь старого обычая – например, украшая рождественскую елку и зажигая на ней огоньки, – это предпосылка нашей к сохраненному традицией обычаю. А от теплоты этого чувства зависит наша способность сохранять верность символу и всему, что он представляет. Именно теплота этого чувства побуждает нас воспринимать созданные нашей культурой блага как ценности. Собственная жизнь этой культуры, создание сверхличной общности, переживающей индивидуума – одним словом, все, что делает человека в подлинном смысле слова человеком, – основывается на этой самоценности ритуала, делающей его автономным мотивом человеческого поведения.