Приложив максимум усилий, он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Нельзя рисковать, ведь на карту поставлена его профессиональная репутация.

Стефани одарила его озабоченным взглядом, но ничего не сказала.

Наконец она опустила руки и обратилась к Мэгги:

– Твоя очередь.

Девочка скривилась, но на этот раз протестовать не стала.

– Теперь позвольте проверить ваш пульс, доктор Дрейк. – Стефани коснулась его запястья.

Он понял – нет смысла бороться с неизбежным. Когда Стефани о чем-то его просила, Джейсон не мог ей отказать.

Ее теплая ладонь обхватила его запястье как наручник. Стефани пару раз передвинула пальцы, пока не нащупала пульсирующую точку на запястье.

Заметила ли она, как снова участилось его сердцебиение?

– Спасибо, доктор Дрейк. – Она повернулась к Мэгги, которая жадно смотрела куда-то слева от них. – Твоя очередь, Мэгги. Можно мне проверить твой пульс?

К удивлению Джейсона, Мэгги протянула Стефани руку. Впервые за все время после госпитализации девочка выполнила чью-то просьбу. Судя по внезапной настороженности Анны, для нее это тоже стало неожиданностью.

Стефани проверила пульс девочки.

– Спасибо, Мэгги. – Как только Стефани отпустила руку девочки, та тут же засунула ее под одеяло. – Отлично, – сказала она девочке. – Теперь нужно проверить уши и глаза. Доктор Дрейк, не могли бы вы присесть? – Она указала на стул для посетителей рядом с кроватью.

Мэгги повернулась на бок, чтобы посмотреть на происходящее. Наблюдая за Мэгги и анализируя ее движения, Джейсон отвлекся от действий Стефани. Если Мэгги в состоянии так легко вытягивать ноги и ловко переворачиваться, почему она не может ходить? Когда-то девочка резво бегала по дому. Что же произошло?

– Сначала уши. – Стефани наклонилась над Джейсоном, ее грудь оказалась в нескольких дюймах от его губ.

Он сглотнул, чтобы сохранить спокойствие.

Она щекотала его ухо легким, как перышко, прикосновением пальцев.

Когда Стефани наклонилась, чтобы лучше осмотреть ухо, шеи Джейсона коснулось ее мягкое дыхание. Каждая клеточка его тела напряглась, ему страстно захотелось схватить Стефани, перебросить через плечо и утащить в свое логово, как первобытному человеку. Но ради Мэгги он сдерживался и оставался неподвижным, хотя сжатые в кулаки пальцы вспотели.

– Вас ничто не беспокоит, доктор Дрейк?

– Ничто, ничуть, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Теперь осмотрим ваши глаза.

Ни при каких условиях Джейсону не удастся спрятать свои расширившиеся зрачки – яркую демонстрацию физиологического проявления его желания. Чтобы отвлечься, он стал перечислять в уме инертные газы из периодической таблицы химических элементов, поздравляя себя за умение сдерживать эмоции.

Такое пристальное внимание со стороны Стефани Джейсону было трудно выносить – ему захотелось отпрянуть от нее, но она крепко держала его рукой за плечо. Вдоволь наглядевшись в его глаза, она отпустила Джейсона.

Теперь он ощущал небывалое напряжение во всем теле.

А Стефани не проявляла никаких признаков беспокойства. Словно она и Джейсон – только коллеги по работе и никогда не были любовниками. Будто она никогда не выкрикивала его имя в страстном порыве, когда они занимались любовью, а он ни разу не мыл тарелки по утрам после их совместного завтрака…

Он не смог поужинать с ней всего несколько раз. Но у него были дела. Стефани выросла в семье врачей и должна его понимать. Должно быть, она обиделась не только из-за сорванных свиданий…

– Твоя очередь, Мэгги. – Стефани пересела из кресла на край кровати.

Мэгги стала протестовать, хныкая, и махать свободной рукой. Джейсон взял ее за руку, и девочка успокоилась, уставившись на стену, куда-то влево от матери, и позволила Стефани посветить ей в глаза фонариком.

– Вот и все. – Стефани положила небольшой фонарик в карман медицинского халата. – Ты очень смелая девочка, Мэгги.

Услышав свое имя, Мэгги посмотрела куда-то вправо от Стефани, а затем протянула ей куклу в знак дружбы.

Стараясь не прикасаться к слюнявой руке куклы, которую девочка жевала, Стефани прижала к груди куклу с редкими волосками на голове, словно ребенка. Погладив куклу, она осторожно положила ее на кровать рядом с маленькой пациенткой:

– Спасибо, Мэгги. Скоро я снова тебя навещу.

«Стефани будет хорошей матерью». Джейсон так изумился своей мысли, что резко встал.

Никогда прежде он не задумывался о том, что Стефани Монтклер может стать матерью. У нее ответственная работа и напряженная общественная жизнь. Разве она сможет воспитывать ребенка, живя в таком сумасшедшем темпе? И потом остается маленькая деталь. Кто будет отцом ее ребенка?

Отцом ребенка Стефани вдруг захотелось стать Джейсону.

Что с ним происходит? Сначала он начал сочувствовать маленькой пациентке, а теперь ему в голову лезут мысли о материнстве Стефани. Нет, он не рожден для того, чтобы обзаводиться семьей, даже если станет об этом мечтать! События прошлого – доказательство его неспособности стать семейным человеком.

– Планерка начинается через пять минут. – Он подошел к двери, побуждая Стефани двигаться в том же направлении.

– Если я или мои сотрудники смогут сделать ваше пребывание в госпитале более комфортным, дайте мне знать, – сказала Стефани матери Мэгги.

При этом она выглядела консьержем в дорогом отеле. Неужели Стефани в самом деле обеспокоена тем, что в госпитале стало меньше пациентов?

Наверняка беспокоится. Шеффилдский госпиталь – наследие ее семьи, к которому она относится со всей серьезностью. Для его процветания она готова на все. Джейсон был уверен: если понадобится, Стефани велит сотрудникам раскладывать мятные конфетки на подушки пациентов – как постояльцам отелей.

Дрейк не мог ее ни в чем винить. Если бы он обладал подобным наследием, поступал бы точно так же. Но «дворняжка» вроде него не имеет права голоса. О наследии, которым он обладает, лучше умолчать…

Как только за ними закрылась дверь смотрового кабинета, Стефани коснулась его руки, требуя остановиться. От ее прикосновения его тело пронзила дрожь.

– Прежде чем скажу о девочке, хочу обсудить твое физическое состояние. У тебя учащенный пульс и повышенное кровяное давление, – сказала она.

– Я в порядке!

– Я приказываю тебе провериться. Понял?

– Ладно. Я проверюсь. Не знал, что тебе не все равно.

– Конечно, мне не все равно! В прессе начался большой переполох, когда один из наших терапевтов умер прямо в коридоре, потому что не заботился о своем здоровье.

– Твоя забота меня трогает. – Джейсон отошел от нее на приличное расстояние, но его руку по-прежнему покалывало в том месте, где к ней прикоснулась Стефани.

Стефани приложила все усилия, чтобы не схватить его за руку и не притянуть к себе.

Она жаждала почувствовать трепет в объятиях Джейсона, ощутить себя защищенной рядом с ним.

Однако он уже слишком часто доказывал ей – она испытывает ложное ощущение безопасности. Стефани не могла рассчитывать даже на его своевременный приход на свидание, не говоря уже о клятвах верности и любви до конца жизни.

Стефани прибавила шагу, и расстояние между ними увеличилось. Джейсон не нужен ни ей, ни ее будущему ребенку!

На нее нахлынули ощущение усталости и тошнота. Ей показалось, будто на плечах лежит огромный груз, придавливая ее к земле. Акушерка сказала, что ее нынешнее недомогание – нормальное явление, которое должно пройти в ближайшее время.

Скоро Стефани сообщит о беременности родителям…

Они очень консервативные люди. Узнав о незапланированной беременности дочери, они будут прежде всего разочарованы. Мало того что она не замужем, так еще и врач! Уж кто, кто, а она обязана знать, как предотвратить беременность!

Если раньше Стефани всецело согласилась бы с ними, то теперь ей придется отмалчиваться. Нештатные ситуации случаются даже у профессиональных врачей.

Стефани была счастлива и уже любила своего нерожденного ребенка.

Ее родители, бабушки и дедушки обязательно поддержат ее!

Семьи Монтклер и Шеффилд не просто породнились, но и всегда выступали заодно. На самом деле Стефани была уверена: оправившись от шока, что их незамужняя доченька ждет ребенка, они будут с радостью ждать появления на свет наследника и продолжателя фамилии! Ее ребенок будет расти в обстановке уважения и безусловной любви, независимо от того, кто и что подумает о его происхождении.

Ребенок станет для Стефани центром ее Вселенной.

Да, у ребенка Стефани будет все… кроме отца.

– Стефани, ты в порядке? – спросил Джейсон.

Они стояли около ординаторской. Она и не заметила, как они остановились. Озабоченность и рассеянность, кажется, начинают становиться очередным симптомом беременности.

– Я в порядке. Все хорошо, – отрезала она.

– Ты бледна. – Он провел пальцем по ее щеке. Слишком интимный жест при нынешних обстоятельствах. – И вспотела. И у тебя отсутствующий взгляд.

– У меня много забот.

– Из-за судебного процесса?

– Этот вопрос я не могу обсуждать с тобой прямо сейчас.

Для начала совет директоров госпиталя должен утвердить ее решение. Это, вероятно, произойдет сегодня вечером на мероприятии по сбору средств для благотворительного фонда «Монтклер – Шеффилд». Члены правления госпиталя незаметно уединятся, чтобы поставить подписи под документом, который должен запятнать репутацию Джейсона.

Уже слишком поздно что-либо менять.

«Не сдавай позиции, Стефани!»

Сквозь приоткрытые жалюзи ординаторской она увидела, что врачи-диагносты уже собрались на планерку:

– Ждут только нас.

– Стефани, если я могу тебе чем-нибудь помочь…

Предложение Джейсона ее удивило.

Слишком скоро ему придется услышать от нее о том, что совет директоров госпиталя, где он работал и которому посвятил весь свой талант, его попросту предал.

Да, Джейсону Дрейку выплатят хорошую денежную компенсацию за то, что он будет выставлен невольным виновником смерти пациентки. Однако члены совета директоров не понимают главного: Джейсон работает врачом не ради денег, а из желания помогать людям.

Стефани знала, что она – единственная, кто знает, какие душевные порывы скрывает Джейсон под маской холодности и цинизма.

– После тебя. – Он придержал для нее дверь и осторожно провел кончиками пальцев по ее пояснице.

В его серых глазах вспыхнуло желание, которое он тут же замаскировал, но Стефани все видела. Она почувствовала ответное желание, которое с легкостью могло бы поглотить ее, как неукротимое пламя.

От его прикосновения она тут же забыла о тошноте и вялости. Им было так хорошо вместе. Может быть, если они…

Нет, слишком поздно менять решение!