Сцена 2

Граница Пифонии.

Страж границы встречает Этику и Борха. В клетках у него сидят три тигра.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Покидаете Пифонию? Зачем бежать от нежной жизни?

БОРХ. У гражданина право есть идти туда, куда он хочет.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. На самом деле нет такого права. Съел дурной травы?

БОРХ. Я Борх. А это Этика. Пифония дает нам силу, право.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. За именами нет никакой силы. Обычно на границе мне приносят дар. Что у тебя есть?

БОРХ. Рыбак способен доставать не только рыб из сети, но и жемчужины с глубин.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Не доставай мне ничего. А вот твоя подруга мне поможет скрасить день. Что скажешь?

БОРХ. Мы вдвоем идем к дорогам.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Куда идете?

ЭТИКА. Фантазиям давать надежду и скармливать наши тела в угоду разной пустоты.

БОРХ. Мы ищем Аурелию.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Золотых людей? Какая ересь.

ЭТИКА. Бери жемчужину и пропускай нас.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Дерзкая сестра, жена, или, быть может, дочь? Хочу тебя я видеть у себя в постели. Иначе не пройти.

БОРХ. Я расплачусь с тобой жемчужиной из рыбы.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Нет.

БОРХ. Есть ли другой способ нам пройти, кроме любви на день?

Страж щупает их обоих.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Твоя дочь или же вы вместе можете помочь забыть эту пустыню, вернутся в райские края.

БОРХ. Я не ложусь с мужчиной.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Три тигра – это три самца. Пусть тогда она приляжет с ними, а мы посмотрим. Забав здесь много не бывает.

ЭТИКА (пятится назад). Не будет этого!

СТРАЖ ГРАНИЦЫ (поклон). Я все условия назвал. Решение за вами.

БОРХ. Получить стража одобрение непросто.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Я занесу вас в книгу заблудших. Хранить там свое имя – вот почет.

Страж приносит стул и кормит зверей мясом, садится. Этика наполняется яростью.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Решение к нам подберется. Дело сделку завершит. Зачем бежите из Пифонии?

БОРХ. Считаем гибель скорую всего. Отсчитываем дни, но сами ходим по следам людей золотого века. Найти у них лекарство – вот наша цель.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Природа покарает извращенных? Порок короновал обычай? Сколько слов я слышал такого рода!

ЭТИКА. И что же?

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Пифония стоит. Роза расцветает. Солнце продолжает восходить.

БОРХ. Солнце восходит и над гниющими телами в яме.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Не буду спорить. Я сам когда-то верил в долг и стойкость, закон и справедливость. Но суть вещей нам говорит обратное. Не так ли?

ЭТИКА. Страж охраняет сам границу?

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Я не один. Три тигра здесь и полчища рабов, которые позволят отразить потенциальную атаку.

БОРХ. А где же армия? Молва о грязном шлеме особого металла не прекращает падать на наши мирные головы.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. У армии свои законы. Теперь никто не подчиняется всеобщему закону – каждый государством стал и каждый намеревается вести войну, даже с животным.

БОРХ. Они права дали машинам, собаки заседают во властных палатах, ведь кто-то посчитал, что четвероногое животное несет особый смысл.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Партия восстания об этом говорит. Но Аурелия – другое дело. Я не могу вас пропустить, ведь нет такого царства. И что там за лекарство?

ЭТИКА. Наша семья страдает от болезни общей. Кто их спасет? И это мы.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Наш разговор идет к концу, а там решиться способ уплатить. Не слышал тот, кто хочет пересечь границу, что ждет его дорога-лабиринт. Исход благоприятен? Нет! Дорога устилается острейшими камнями, на которых сон вас навсегда покинет, а значит, и покой.

БОРХ. Оплакиваешь наш исход?

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Беру пример с глупцов, чтоб веселиться. Хотел бы видеть ваш конец, но сделку нужно завершить.

ЭТИКА. Сейчас судьба предоставляет шанс пойти тебе иной дорогой и совершить гражданственное дело – нас пропустить без едких извращений.

Страж поднимается в угаре.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Ты здесь меня решила обличить? Новое требование: она отдастся каждому рабу, истлевшему на солнце. Тогда пойдет один из вас. Или же Борх будет для них игрушкой. За дерзость мне здесь погибают скоро, и ветер не успеет о себе напомнить.

БОРХ. В море шторм скажет страшней любого стража у дороги. А дочь моя не будет ни чьей добычей.

СТРАЖ ГРАНИЦЫ. Тогда вы не пройдете. Вернуться – не способны. А тигры голодны.

Этика хватает нож отца и накалывает глаз стражника. Тот падает, издает крик и засыпает.

ЭТИКА. Яблоко для птиц.

БОРХ. Напоминание о том, что дом наш, Пифония, окунулась в желудок мира и здесь все тлеет, соки растворяют всякие законы.

ЭТИКА. Что делать с ядовитым глазом?

БОРХ. Спрячь в локоны.

ЭТИКА. К нам идут рабы, чтоб растоптать?

БОРХ. Не думаю. Он здесь один, он брошен здесь. Граница не имеет никакой охраны. Первая опасность – герметичность исчезает, чуждые для устоев элементы проникают скрытно.

Этика достает другой глаз.

БОРХ (удивление). Что ты делаешь? Еще один оставь ему.

ЭТИКА. Страж не поднимется. Я слышала, что на дорогах колесят ценители красивых глаз. Не будет ли монетой это?

БОРХ. Твои руки нежны, но грубость рыбака наследуешь прекрасно.

ЭТИКА. Не помешает нам вообразить, что будет, или может быть.

БОРХ. Ты полностью решила следовать за мной? Нет больше скорбей?

Этика прячет глаза стражника в волосы.

ЭТИКА. Я вспомнила ужасный случай, когда к нам в дом пришла поклонница старого культа: прекрасное лицо, изящная фигура. Моя же мать так гнев свой подавляла долго, что дьявольский котел пустил пары. Мне показалось, её кожа стала отделяться от стройного тела и маска зависти и злобы проступила из глубин. Эту несчастную она с подругами тащила в дом за волосы. Они её остригли, изуродовали пол-лица, но, а другую половину приукрасили помадой. Тогда я помню это, и скорби, ужаса я не припомню.

БОРХ. А что же стало с ней?

ЭТИКА. На площади уродливых девиц насиловали многие торговцы. От участи такой уйти не удалось.

Борх становится на одно колено.

БОРХ. Что с нами стало? Кто-то реки отравил? Что стало с моей милой и возлюбленной женой?

ЭТИКА. Вор не пришел, убийца, и насильник не приходят из земель далеких. Они тихо дремлют, культура и закон разносят благовония повсюду. Когда же срок их силы иссякает, то мир свирепо будит всех. Я так больна была среди тех дней, людей и общей пыли, что хочется презреть…

БОРХ. Поэтому нам следует идти. За прошлое не плач. Мы излечить способны близких. Дороги ждут.

ЭТИКА. Как от зверей жестоких будешь защищать меня?

БОРХ. Поймаю в сеть…

ЭТИКА. А если сам себя поймаешь домыслом и полуправдой?

БОРХ. Дочь локоны распустит и мне это напомнит…

Они уходят. Этика открывает клетки. Затемнение.

Сцена 3

Дорога неопределенности.

Борх и Этика встречают Тебруна, портного, катящего ткацкий станок на причудливых колесах.

ТЕБРУН. Скажите мне, что вы восставшие, и я скажу, что я – портной. (Поклон своей машине). Моё почтение.

ЭТИКА. Поклоняешься машине?

ТЕБРУН. Тебрун – служитель.

БОРХ. Одеваешь всех в одежды? Или же нити – это люди?

ТЕБРУН. Без исключения: кого-то облачаю в царские одежды, а кто-то благодарен мне за шляпу конюха.

ЭТИКА. Как долго ходишь? Сколько шьешь?

ТЕБРУН. Подобными вопросами не задаюсь. А время здесь зависит от одежд и нитей свойств. Моя одежда привлекает все и всякое. Но далеко не ткань важна всегда, а тот, кто её носит.

БОРХ. Тогда ты знаешь здешние места. Кто строил все эти дороги и где наш путь?

Тебрун запускает механизм. Машина шьет.

ТЕБРУН. В Пифонии, насколько наблюдаю по одеждам, утрачено довольно много. И память растворилась в том кувшине, куда мочился мира господин и брат – хаос. Мальчишкой был и помнил я Пифонию великим государством. Сейчас мир принял все в этой стране за свой желудок. Испражнения его не так вам очевидны, поэтому ребенок примет нечто за прекрасный фрукт.

ЭТИКА. Где мы, куда идем?

ТЕБРУН. Здешние места никак не обойду. Однако знаю, что вас ждет. Эти дороги возникали тяжко. Они предполагают, что каждый выходящий за пределы и восставший нуждается в новой одежде. Её вам обеспечу я. От этого зависит привлекательность событий, их род, число, смешение и сила.

БОРХ. Чем плохи наши одеяния?

ТЕБРУН. Наивностью и простотой. Вас примут за добычу, и так и будет. Немногим удавалось покидать границы в это время и каждый узнает, что многие дороги возникали рабской и кровавой силой. Когда наши предки достигли небывалого могущества – воздвигли горы до небес. Но как пришел момент отдать, что было взято, миру, то молот сокрушил все горы, каменья сыпались, их ветер разносил. Рабы укладывали их в дороги, рассказывая своим детям, как молот века сокрушил, как всем казалось, непреступную скалу. Одежда здесь необходима.

ЭТИКА. А кто отказывался от твоих одежд?

ТЕБРУН. Они растоптаны, дороги их забрали и целей не достигли, ни один. Но в вас решимости, я полагаю, больше накопилось. А с ней и ум, чтобы принять слова?

БОРХ. Я Борх. Со мной шагает дочь.

ЭТИКА. Этика.

ТЕБРУН. Ответ предполагает – да. Тебрун – имя это сам избрал.

БОРХ. Что есть одежды?

Ткач устанавливает свойство ткани, измеряет их тела.

ТЕБРУН. Представления о мире. И вам придется их избрать. Они есть отношение, оптические линзы, координаты, зеркала. Какую примите одежду, такой же стороной к вам мир и повернется.

БОРХ. Так ты служитель мира?

ТЕБРУН. Тех его сторон и свойств, которые приносят равновесие.

ЭТИКА. Сам для себя не шьешь?

ТЕБРУН. Я принимаю все одежды, и в то же время ни одну. Машина эта – чудо инженера. Здесь многое осталось после падения цивилизаций. И это чудо – прошлого намек.

БОРХ. Где Аурелия могла бы находиться? Твой глаз не видел золотых людей?

ТЕБРУН. Конечно, видел. И многих я не распознал. Они умеют прятаться, ведь хищные судилища уродливых властей не устают искать те самые зачатки, которые им бросят вызов. Однажды, я надеюсь.

БОРХ. Ты собиратель и хранитель представлений. Мироустройство говорит с тобой?

ТЕБРУН. Сейчас же говорит – я встретил вас. Отец и дочь идут искать страну Аурелию? Зачем?

БОРХ. Нельзя же в стороне стоять и видеть харкающих гноем принцев и принцесс. А близкие нуждаются в очищающем лекарстве.

ТЕБРУН. Тяжкая судьба… такое дело рождается в тяжелом напряжении, падением в низины. Мир будет охотиться за вами.

ЭТИКА. Зачем ты нас пугаешь?

ТЕБРУН. Пытаюсь вам помочь.

БОРХ. Не знаешь ничего, какое представление правдиво, а какое ложно?

ТЕБРУН. Не смею знать. Мой род занятий – одарять.

ЭТИКА. Сказочник! Так говоришь, что здесь принять я вынуждена взгляд на то, что с нами происходит. Так не бывает.

ТЕБРУН. В дальнейшем вспомните мои слова. Вы принимаете и отвергаете. Но то, что я скажу и сколько, вам это нужно. По вашему случаю и природным наклонностям даю вам три первоначальных образа. За выбор отвечает каждый. Каждый сам решает для себя.

БОРХ. Дороги наши могут разойтись, если два разных представления принять?

ТЕБРУН. Зависит все от цели, веры, действий и многих тонкостей. Восставших я встречаю редко. Про Аурелию не знаю. А знал бы – умолчал.

ЭТИКА. Но почему?

ТЕБРУН. Нас слышит мир. Когда так просто достаются ценные маршруты, не заплатив сполна, то ложь станцует вокруг нас, и Аурелия переместит свои положения в другое место. Мир движется, и убегает, и настигает, преследует и одаряет.

ЭТИКА. Машина уловила суть? Как долго ждать?

ТЕБРУН. Обычно происходит быстро. Как только одеяние готово, оно мне даст намек, какой избрать…

Этика тревожится.

ЭТИКА. Отец, от этого портного веет западней. Пойдем отсюда.

ТЕБРУН. Вы принялись играть в игру. Благоразумие играло вместе с нами. А где оно теперь? Куда же затаилось в женской голове?

БОРХ. Этика, он может нам помочь.

ЭТИКА. Не видишь ты свою наивность…

ТЕБРУН. Из уважения к любым восставшим против мира, я трачу ткань, а ткани нынче стоят несколько голов.

ЭТИКА. Так ты палач!

ТЕБРУН (поклон). Все нити – это все моё наследство. Расценки знаю точно – несколько голов.

БОРХ. Откуда пришел? Мне кажешься у партии был прихвостнем.

ТЕБРУН. Какой же партии? Их наплодилось, словно вшей.

БОРХ. Всем ненавистное начало – партия охранителей. Мне видятся манеры, которые адепты секты применяли к простодушным.

ТЕБРУН. Одно из удивительных вещей – мир старый рухнул, но вот манеры живы в душах. Число ничтожно их, но все равно встречаешь на дорогах.

ЭТИКА. Они восставшие, как мы?

ТЕБРУН. Когда-то были, но превращались шаг за шагом в лабиринте. Всякий восставший будет иметь дело с Избранниками Трона. Куда бы ни пошел – их власть повсюду: где-то очевидна, а где-то, словно тень от воробья. Партия восстания и партия охранителей суть образы и простота для томных. Так говорят, что между ними продолжается борьба и все замешаны, рождаясь здесь. Мать рождает сына, он выползает из утробы, а нить уже к ноге привязана и некуда деваться: война двух партий всех затронет, и этого мальчишку, вдохнувшего копоти земной, потащит прямиком в горнило схватки, чтоб он пополнил армию одной из партий. Все это бросьте, что сказал – коварный план, его пути и способы поймать небдительного простака.

ЭТИКА. И кто они такие? Кого и как избрал злосчастный трон?

ТЕБРУН (улыбка хитрости). Я просто ткач.

ЭТИКА. И лжец к тому же. Не кланяйся, все здесь игра.

ТЕБРУН. Не лгу, но говорю я так, что временно могу поймать луч правды. И путникам сказать. Игра моя здесь может быть, но ей руководит намеренье правдивое.

БОРХ. Нет страха перед ними. Скажи о мире ценность.

ТЕБРУН (поклон). Как пожелаете. Машина завершила дело.

Тебрун вытаскивает одежды, отдает.

ТЕБРУН. Три пути, три образа, три ветви следствий. Разделяющая грань, которая оттенки придает тому, что видит глаз. Мир можем вообразить как старика и молодого в преображении едином: за день меняет облики, и старик плодит уродства, а молодость все обновляет. Старик животворящий фаллос спрятал в лабиринте. Уродства наделяет формами и направляет всюду, чтоб сам, когда все обновится, уродства эти возвратить назад. Таков вам первый образ мира.

ЭТИКА. Примерно и доходчиво.