Мисс Стокер
Злокозненный эльф обчищает карманы мисс Стокер

Я смотрела, как Мина Холмс садится в безлошадный кэб, остановившийся перед зданием музея. Мрамор колоннады центрального входа был ледяным, когда я уходила. Широкая полоса лунного света скользнула над крышей автоповозки и осветила блестящую дорогу. Газовые фонари, которые обычно освещали прилегающую к музею территорию, не горели. Кто-то хорошо постарался, чтобы все это место оставалось скрытым тьмой.

Мимо меня с грохотом проехал конный экипаж, но в остальном нижний уровень улицы был пуст. Единственный источник движения – крадущаяся кошка и что-то маленькое и темное, что было ее добычей.

Я все еще не могла избавиться от чувства стыда из-за того, что при виде мертвой девушки мне скрутило внутренности. Вся эта кровь…

Но зрелище, которое являла собой бедная мисс Ходжворт, было ничто в сравнении с моими воспоминаниями о мистере О’Галлехе, его развороченных шее и туловище, вывалившихся внутренностях… о красноглазом вампире, который поднял на меня взгляд и улыбнулся, в то время как с его клыков капала кровь.

Даже сейчас я зажмурилась и крепко сжала пальцы, отгоняя пугающие образы и воспоминания о том ужасе, который испытала, когда с колом в руках неуверенно двинулась в сторону вампира. Я никогда не забуду тот запах. Запах крови.

Смерти.

Зла.

Я помню, как снова и снова мыла руки, пытаясь избавиться от крови и вспомнить, каким образом она на них попала. У меня нет четких воспоминаний о том, что конкретно произошло: убила ли я вампира, как и должна была, или так и осталась стоять, парализованная видом крови мистера О’Геллеха, которая была всюду.

Вмешалась ли моя наставница Сири? Или вампир сбежал?

Эта неопределенность и осознание собственного провала не давали мне покоя.

Теперь, спустя год после моей единственной встречи с вампиром, я все еще вздрагивала при мысли о той ночи… и о том ужасе в музее, свидетельницей которого мне пришлось стать.

Мина Холмс так спокойно подошла к чудовищному месту преступления и казалась такой заинтересованной, что я уж подумала, будто она сейчас опустится на корточки и начнет обнюхивать все этим своим длинным тонким носом. Чувство стыда пронзило меня, камнем осев где-то в желудке. Я была избранной. Я родилась, чтобы охотиться на вампиров. Я была наделена сверхчеловеческими силой и скоростью. И все же при виде крови и последствий какой-нибудь бойни все внутренности мне скручивало, желудок подкатывал к горлу и… я застывала как парализованная. Я часто задавалась вопросом, почему не выбрали Брэма. Он имел нездоровый интерес ко всему, что касалось нежити, и твердую уверенность, что в этой области он эксперт. Он действительно был экспертом по этой части и все же не имел ни малейшего понятия, каково это – учиться драться с вампирами, обращаться с колом и запоминать, в какую именно точку на груди вампира наносить единственный смертельный удар, быть готовым забрать жизнь – и неважно, проклятого существа или нет.

Но избранной, той, что была предназначена для такой жизни, стала я. И мне пришлось идти по стопам моей прародительницы Виктории, самой известной женщины – охотницы на вампиров из когда-либо живших.

Естественно, Мине Холмс с ее стальным желудком недоставало физических качеств, которые хранили меня от опасностей темных переулков. Она, может, и отличалась блестящим умом, но я была быстрее, сильнее и обладала способностью чувствовать присутствие вампиров, о чем предупреждал неприятный холодок на шее. Это хоть немного утешало. Когда кэб мисс Холмс проехал по мокрому булыжнику и исчез из вида, оставив меня с ночью наедине, я закрыла глаза и прислушалась к знакомым звукам спящего Лондона. Слышался негромкий шум, который сопровождался гулом блуждающего по улице ночного прожектора. В соседнем квартале заскрипели тяжелые ворота уличного лифта. В воздухе пахло мокрой травой и угольным дымом, а еще извечным смрадом сточных вод – затхлых и гнилых.

– Чего-то ждете? – раздался у меня за спиной мужской голос.

Я резко открыла глаза и едва смогла подавить вздох удивления.

– Ждала, когда вы покажетесь, – ответила я, не оборачиваясь.

Хотя мое сердце колотилось, голос оставался спокойным и ровным. Я потянулась в карман юбки, который оттягивал своим весом пистолет.

От его низкого раскатистого смеха у меня по шее побежали мурашки. И это было почти… приятно. Совсем не похоже на зловещее предупреждение о приближении вампира.

– Признайся, детка, – он говорил на настоящем кокни^[15], – ты меня не засекла, пока я не начал болтать.

Я обернулась, вглядываясь в тень. И заметила его в темном укромном уголке у стены, укрывшегося за небольшим кустом. Я могла разглядеть лишь контуры его фигуры на фоне резких линий кирпичной кладки, но больше никаких деталей, только край головного убора.

– Верно, – согласилась я. – Ни ваше присутствие, ни ваше отсутствие меня не тревожит.

Мое сердце билось с бешеной скоростью, а по венам вместе с кровью циркулировало предвкушение: наконец-то начинает происходить что-то интересное.

Что-то опасное.

Он снова усмехнулся и немного сдвинулся. Луч лунного света упал на его кепку и, скользнув по лицу, задрожал на плече, укрытом тканью длинного развевающегося пальто. Я мельком увидела его темную бровь и изгиб улыбки.

Человек вышел из темноты. Он оказался высоким и широкоплечим, я невольно отметила чисто выбритый квадратный подбородок. И хотя я видела только общие контуры его лица, по голосу и манере держаться мне стало ясно, что он ненамного старше меня.

– Может, ты ждала, что появится еще кто-нибудь? Например, красавец, залитый лунным светом?

Холод пистолета в кармане успокаивал, но я не видела необходимости его доставать. Еще никогда в жизни мне не было так интересно. Даже при условии, что моя подготовка еще не была завершена, я с легкостью могла противостоять обычному человеку.

– Просто дышу ночным воздухом, – ответила я.

«Почему я все еще стою и разговариваю с ним? Если только…»

– А вы зачем притаились здесь в это время суток? Должно быть, задумали что-то недоброе?

Он снова улыбнулся. На этот раз я мельком увидела белые зубы и ямочку на правой щеке.

– Да я вообще недобрый, мисс Стокер, – произнес незнакомец низким, бархатистым и каким-то тусклым голосом.

Меня охватил неожиданный трепет – но только потому, что он знал мое имя, а вовсе не из-за того, как его голос окутывал меня, вызывая отклик где-то глубоко внутри.

– Похоже, у вас есть преимущество, юноша.

Однако молодой человек, который уже несколько лет как не был юношей, не отреагировал на мое детское оскорбление.

Он снова разразился низким, раскатистым смехом:

– Иметь преимущество перед охотником на вампиров – это достижение, не правда ли?

На этот раз покалывание в позвоночнике было не таким приятным. Он не только знал мое имя, но и был в курсе тайной части моей жизни. Я сомкнула пальцы на прохладной рукоятке своего пистолета.

– Что вам нужно? – спросила я напрямую, чувствуя, что теряю превосходство, если оно вообще у меня когда-то было.

Он, видимо, заметил перемену в моем поведении, потому что его голос зазвучал более настойчиво:

– Не знаю, что произошло этой ночью там, внутри, но когда вызывают детективов, даже такие остолопы, как я, понимают, что это не к добру. Кто-то купился? Или Потрошитель снова в деле?^[16]

– Такой остолоп, как вы?

Я недоуменно приподняла брови, хотя была уверена, что этого не видно при тусклом освещении.

Мне был понятен его говор кокни, понимала я и то, что скромность, которую он пытается изобразить, напускная. Даже проведя в его обществе всего пару минут, я понимала, что этот человек далеко не глуп – или, его же словами, не «остолоп».

– Немного скромности никогда не помешает, а, детка? – усмехнулся незнакомец.

В тот момент я заметила наверху едва уловимую тень движения. Он тоже ее увидел, потому что мы одновременно взглянули вверх. Над нашими головами необычно низко пролетал странный дирижабль. Мой спутник что-то пробормотал, а затем я поняла, что очутилась в самой глубокой нише музея. Незнакомец оказался очень силен и быстр, в одну секунду так вжав меня в темный угол между двумя кирпичными стенами, словно хотел, чтобы мы растворились в них. Окруженная со всех сторон мокрой, пропахшей табаком шерстяной тканью его пальто, я обнаружила, что мой подбородок прижат к его плечу, а его сильная рука обхватила мою талию. Тем не менее я продолжила смотреть вверх, следя, как мимо нас проплывал странный корабль. Двигаясь достаточно низко, он вошел в воздушный канал и скользнул между зданиями. Он летел так близко, что можно было бы попасть на борт, просто шагнув с верхнего уровня улицы.

Этот дирижабль не был похож ни на один из тех, что я видела раньше. Он имел эллиптическую форму, был у́же, меньше размерами и элегантнее, чем те, которые были мне знакомы. А еще он отличался устрашающими веерообразными крыльями и раздвоенным, как у ласточки, хвостом.

Дирижабль плыл, словно темное облако, зловещее и отталкивающее, бесшумное, призрачное.

– Черт побери, – пробормотал мой спутник.

Я с удивлением осознала, что все еще зажата между его широкой грудью и мокрой кирпичной стеной и что его акцент почти исчез.

– Что это было?

– Тебе этого лучше не знать. Это битва, от которой тебе стоит держаться подальше.

Он взглянул вниз. Его лицо было очень близко, глаза устремлены на меня. Я даже видела, что его переносица светлее сгустившихся вокруг теней. В этот момент я осознала, что дыхание у меня сбилось.

– Я уверена, что они нас не видели.

Мне нужно было сказать хоть что-то. Я попыталась его оттолкнуть, но он не сдвинулся с места. И хотя можно было с легкостью отбросить его на землю, я не стала этого делать. Мне не хотелось полностью показывать свои физические возможности, хоть он и знал, кто я такая.

Только тут мне пришло в голову, что надо бы убрать пальцы с лацкана его пальто.

– К чему такая спешка, детка? – спросил он низким, мурлыкающим голосом. – Боишься, что я на тебя накинусь?

Акцент вернулся и стал еще сильнее, чем был до этого. Незнакомец определенно его подделывал.

– Вы не найдете ничего ценного в моих юбках.

Я попыталась не думать о том, где были его руки… или куда могли проникнуть… если он действительно намеревался обыскать мою одежду в поисках чего-нибудь ценного.

От этой мысли мои щеки вспыхнули в темноте.

– Даже вот это? – усмехнулся он, и вдруг прямо между нами оказался мой пистолет.

Луна, словно притянутая магнитом, сверкнула на гравированном стволе, и это была единственная вспышка света в этом темном углу.

– Хороший кусок железа, детка. Однако у охотника за вампирами я ожидал найти что-нибудь более причудливое.

Проклятье! Я даже не почувствовала движения его руки.

– Кто вы? – не выдержала я.

Я должна была выяснить хотя бы имя этого человека, от которого пахло древесным дымом и чем-то свежим и пряным.

Наш резкий нырок в угол привел к тому, что его мягкая кепка съехала на затылок, и я смогла наконец полностью разглядеть лицо своего спутника. Проницательные глаза, а у висков – несколько завитков вьющихся волос, цвет которых я не смогла бы определить. Изящный нос и темные брови вразлет. На вид ему было около двадцати.

Незнакомец отвернулся, словно осознав, что теперь у меня появилась возможность его рассмотреть.

– Меня зовут Пикс.

Он поправил кепку и, к моему удивлению, вернул пистолет.

– Пикс? – переспросила я, убрав оружие обратно в карман.

Не было никакого смысла показывать, что мне не по себе и я нуждаюсь в оружии.

– Это от слова picks?^[17] Как раз то, что вы делаете с чужими карманами. Какая подходящая фамилия!

– Нет, детка. Просто Пикс. Как «пикси»^[18]. Я словно злокозненный маленький эльф из легенды, которого невозможно поймать. – на его лице снова появилась кривая улыбка.

Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Маленький эльф из него был такой же, как из меня скромнейшая фрейлина принцессы Александры. Однако в том, что касалось злокозненности, я была вполне согласна.

– Если когда-нибудь попадешь в переделку на этих улицах, просто скажи, что знаешь Пикса.

Его голос снова стал ниже, приобретя прежнюю раскатистую бархатистость, и он вдруг взял меня за руку, отчего у меня перехватило дыхание и внутри все затрепетало. И, прежде чем я смогла вырваться, он поднял мою руку и, не отводя глаз, прижался к ней губами.

Они были теплыми, мягкими и оставили только легчайший след влаги на коже, когда он снова поднял голову. Я поверить не могла, что этот человек позволил себе такую дерзость, и, вырвав руку, отвесила ему пару добрых оплеух. Тыльная сторона моей руки горела огнем, словно от какой-то жгучей метки, а пульс колотился как бешеный, будто по венам у меня бежала не кровь, а табун лошадей.

– С чего бы мне понадобилось ссылаться на чье-то имя, чтобы избежать неприятностей? – высокомерно ответила я, борясь с желанием стереть отпечаток его губ со своей кожи. – Я Стокер, в конце концов!

– Да, каждой клеточкой своего тела, – согласился Пикс, и его голос был низким и спокойным. Он медленно стал отступать назад, в тень живой изгороди. – Поэтому я оставлю тебя наедине с собой без малейших угрызений совести.

– Подождите, – я вспомнила его слова о том, что он видел кого-то рядом с музеем.

Я шагнула в его сторону, но Пикс уже скользнул во тьму. Луна исчезла за огромным облаком, а фонари, которые должны освещать периметр музея, были темны. Ветки изгороди шевельнулись.

Он не остановился, но звук его голоса был хорошо слышен в ночном воздухе:

– Если понадоблюсь, мисс Стокер, сможете меня найти через «Старого Капитана Маго».

– Зачем бы вы мне понадобились?

– Чтобы рассказать о том, что видел этой ночью, – ответил Пикс, и теперь его голос раздавался совсем издали. – До того как прибыла полиция, из музея вытащили большой ящик. Четверо проходимцев очень подозрительной наружности.

– Ящик? Большой?

Судя по всему, Пикс остановился, и хотя я имела лишь смутное представление о его местонахождении, я изо всех сил вглядывалась в темноту. Почему я не могу его увидеть? Я же отлично вижу в темноте!

– Больше меня. На вид тяжелый, – отозвался Пикс из темноты. – Они положили его на повозку. У одного из них была еще другая штука, длинная и тонкая. Вроде трости. Они скрылись в южном направлении.

– Когда? Когда вы это видели? И что вы там делали?

Тишина.

Проклятье!

– Пикс!

Он не ответил, но в темноте послышались тихий смешок и шелест листьев.

Вдалеке колокола собора святого Павла пробили четыре утра. Я наконец стерла с кожи его поцелуй и при этом очень надеялась, что ему из-за изгороди это было хорошо видно.