Политическая жизнь в Царстве Польском в начале 1906 г. проходила под знаком подготовки к выборам в I Государственную думу. Царству Польскому в ней было выделено 37 из 478 мест. Национальные демократы, Партия реальной политики, Прогрессивно-демократический союз восприняли создание парламента в России как одну из важных уступок царизма и решили участвовать в выборах, в то время как ППС, ПЗ Л и С ДКПиЛ объявили бойкот выборов, заявив, что сам факт присутствия польских депутатов в Петербурге послужит спасению царского правительства от банкротства.
Идеолог и лидер национальных демократов Р. Дмовский призывал польских политиков к поиску компромисса с Россией. Он полагал, что союз с русским народом необходим для совместного противодействия немецкой экспансии. Признавая необходимость сохранения государственного единства Российской империи, Дмовский добивался от центральных властей уважения национальных прав польского народа. В ходе предвыборной кампании эндеки и «реалисты» обещали развернуть в Думе борьбу за автономию Царства Польского и учреждение собственного сейма.
Выборы проводились по 4 куриям: крестьянской, средних и крупных землевладельцев, городской и рабочей. В выборах приняло участие 1 905 тыс. человек из 2 128 тыс. имевших право голоса жителей Царства Польского. Эндекам было отдано около 1 713 тыс. голосов, что позволило им получить 34 места в думе (два мандата завоевали литовские партии, действовавшие в Сувалкской губернии, один – православный епископ из Холма)[73]. Призыв левых бойкотировать выборы реального отклика у избирателей не нашел. Среди депутатов от национальных демократов были, в частности, Владислав Грабский, А. Парчевский, Ю. Свежиньский, В. Тышкевич, С. Хелховский, В. Яроньский. Лидеры партии в выборах не участвовали. В Думе польские депутаты создали собственную фракцию – польское коло, возглавляемое Я. Харусевичем. Депутаты-поляки из западных губерний к польскому коло не присоединились и образовали отдельное парламентское представительство – Территориальное коло[74].
В повестку дня работы думских депутатов были поставлены вопросы о земле, подотчетности правительства Думе и всеобщей амнистии. Ответом на эти требования стало решение царя о роспуске I Государственной думы уже в июле 1906 г., через 73 дня после ее первого заседания.
1907 год начался в атмосфере подготовки к назначенным на февраль выборам во II Государственную думу. В Царстве Польском сформировалось два конкурирующих блока: Национальная концентрация (Национально-демократическая партия, Партия реальной политики, Польская партия прогрессистов, отделившаяся от Прогрессивно-демократического союза) и Прогрессивное объединение (Прогрессивно-демократический союз и Еврейский избирательный комитет). На этот раз в выборах приняла участие и СДКПиЛ, выступившая единым блоком с Бундом. ППС – революционная фракция, руководство которой практически в полном составе эмигрировало в Австро-Венгрию, была мало заметна в политической жизни Царства Польского. Осенью 1907 г. комитет Сената внес поправки в закон о выборах, заметно уменьшившие число избирателей в городской курии. В ней могли голосовать только те горожане, чьи жилища, в частности, имели отдельный выход на улицу и отдельную кухню.
Национальная концентрация пошла на выборы с программой эндеков об автономии Царства Польского, в политической риторике ею широко использовались антисемитские лозунги. На этот раз в выборах принял участие Р. Дмовский. Успех был на стороне Национальной концентрации: эндеки получили 29 мандатов, 3 пришлось на долю Польской прогрессивной партии, 2 – Партии реальной политики, остальные места распределились так же, как на выборах 1906 г. СДКПиЛ не получила ни одного места. Таким образом, была заложена традиция, продолженная и в межвоенный период, когда на свободных выборах большинство голосов польских избирателей получали эндеки.
Польское коло, руководимое Р. Дмовским, в апреле 1907 г. представило в Думе законопроект об автономии Царства Польского, копировавший систему галицийской автономии. Им предусматривалось предоставление русской Польше права иметь собственный законодательный сейм, бюджет, польского министра в российском правительстве – статс-секретаря по делам Царства Польского, польскую гражданскую администрацию, судопроизводство, а также введение польского языка в государственных школах[75]. Все эти новшества должны были способствовать установлению согласия между польским и русским народами. В пояснении к законопроекту отмечалось, что российские «правительственные учреждения и чиновничьи канцелярии в Польше служат образцовой школой всех отрицательных сторон бюрократии», низкое моральное качество которой является причиной оппозиционности и недовольства действующей властью, распространенных в польском обществе[76]. Посредством децентрализации власти авторы проекта планировали уменьшить произвол чиновничества в Царстве Польском. Национальные демократы были убеждены в готовности российских либералов поддержать требования поляков об автономии.
По свидетельству польских консерваторов, этот законопроект был воспринят негативно в правящих кругах империи, он звучал как ультиматум в сложный для самодержавия момент[77]. Дмовскому не удалось добиться поддержки польской инициативы ни одной из думских партий. А уже 3 (16) июня 1907 г. II Государственная дума была распущена.
Немаловажную роль в определении позиции Петербурга в польском вопросе играла Германия. По свидетельству члена Государственного совета И. Корвина-Милевского, кайзер Вильгельм II через своего посла в России передал Николаю II, что предоставление полякам автономии будет недружественным актом по отношению к его стране[78]. В последующем министр иностранных дел России С.Д. Сазонов в своих воспоминаниях признавал, что «наша польская политика обусловливалась… в значительной мере берлинскими влияниями, которые проявлялись под видом бескорыстных родственных советов и предостережений, каждый раз, как германское правительство обнаруживало в Петербурге малейший уклон в сторону примирения с Польшей»[79].
Сотрудничество затрудняло и общее недоверие российских властей к полякам, которых считали «неблагодарными» и «коварными». Само слово «автономия» раздражало власть предержащих. Правительство не без оснований опасалось, что автономия может стать первым шагом на пути к отделению Польши от России. Самолюбие русской стороны задевали и надменные высказывания Р. Дмовского. Так, он заявил, что искреннее соглашение между русским и польским народами затруднено тем, что «мы поляки – европейцы, а русские – азиаты». По свидетельству современников, П. А. Столыпин якобы заметил: «Если это так, то я быстро покажу господину Дмовскому, откуда эта Азия начинается!»[80].
Самодержавная власть не хотела, чтобы депутаты от национальных меньшинств влияли на характер принимаемых Думой решений. В июньском манифесте 1907 г. о роспуске II Государственной думы прямо говорилось: «Созданная для укрепления Российского государства Государственная дума должна быть русской также по духу, а другие народности, входящие в состав нашей родины, должны иметь в Думе представительство своих нужд, но они не должны и не будут пребывать в числе, позволяющем им решать чисто русские вопросы»[81]. Согласно измененному правительством по приказу царя положению о выборах в III Государственную думу, Царству Польскому выделялось только 14 мандатов, в том числе один для литовских и два для русских избирателей. В результате поляки уже не могли играть в российском парламенте сколько-нибудь заметной роли.
На выборах 1908 г. в III Государственную думу эндеки в очередной раз праздновали победу, получив все 11 польских мест. Руководимое Дмовским Польское коло сотрудничало с шестью членами Польско-литовско-белорусской группы. СДКПиЛ, Бунд и ППС-левица получили менее 0,5 % голосов и остались без мандатов. Влияние польской фракции в Думе было минимальным, представители Царства Польского использовали ее главным образом как трибуну для пропаганды идеи решения польского вопроса. Так, при обсуждении в Думе текста приветственного адреса императору в декабре 1907 г. Дмовский предложил включить в него просьбу об удовлетворении обоснованных требований народов России. А тремя днями позже, при обсуждении программной декларации П.А. Столыпина, он заявил, что польский народ никогда не согласится с положением граждан «второго разряда». На это председатель Совета министров заметил: «Станьте сначала на нашу точку зрения, признайте, что высшее благо – это быть русским гражданином, носите это звание так же высоко, как носили его когда-то римские граждане, тогда вы сами назовете себя гражданами первого разряда и получите все права[82].
Дмовский пытался добиться благожелательного отношения российской общественности к польскому вопросу на Всеславянском съезде в Праге в июле 1908 г. Но эффект от этой акции был незначительным[83]. Тогда же он опубликовал во Львове работу «Германия, Россия и польский вопрос», ставшую своеобразным манифестом национальных демократов и их союзников на период до Февральской революции 1917 г. Ее главной задачей было убедить польское общество в том, что ключ к решению польского вопроса находится в руках России. У России, в отличие от Германии, нет никакого плана ассимиляции поляков, а установленный ими в Царстве Польском режим по сути является военной оккупацией. Зато у поляков и России есть общая цель – борьба с германским Дранг нах Остен, и на этой основе возможно их взаимодействие. Дмовский не давал никаких конкретных рекомендаций к действию, но всякому внимательному читателю было ясно, что он предлагал России союз, надеясь взамен добиться от нее практических шагов по решению польского вопроса применительно ко всем польским территориям, а не только Царству Польскому. О международном резонансе этого труда свидетельствует его незамедлительный перевод на русский и французский языки.
Столь радикальный поворот в политике Дмовского, на тот момент непререкаемого авторитета эндеции, привел к внутреннему кризису этого политического лагеря. В 1908–1911 гг. его ряды покинули Союз польской молодежи, Национальный рабочий союз, а также несколько мелких групп. Их не устраивали не только теоретические конструкции Дмовского, но и его практические действия – участие в движении сторонников славянского единства (неославистов), призывы к прекращению бойкота российских образовательных учреждений, соглашательская тактика в Думе[84].
Но правительство не торопилось идти навстречу польским постулатам, реализация которых, по его убеждению, грозила ослаблением России. С целью пресечения угрозы сепаратизма в Царстве Польском оно приступило к ликвидации общественных организаций, прививавших польское национальное самосознание широким массам. В декабре 1907 г. была запрещена деятельность Польской матицы школьной – крупнейшей общественной организации, занимавшейся организацией польских начальных школ, детских садов, читален, библиотек, курсов ликвидации неграмотности. Одной из причин этой меры было названо то, что «своей главной целью она считает не столько просвещение народных масс, заслуживающее поддержки правительства, сколько преступное пробуждение в народе духа узко-национального отличия»[85].
Особое значение правящие круги России придавали ограничению польского влияния в северо-западных и юго-западных губерниях империи. В этих регионах была запрещена деятельность ряда польских просветительских обществ, во внутреннем делопроизводстве допускалось использование только русского языка. С 1910 г. в Северо-Западном крае началась ликвидация польских школ, из начальных школ увольнялись польские и литовские учителя. В некоторых губерниях местные власти запрещали вывешивать двуязычные польско-русские вывески, делать польские надписи на товарах в магазинах и афишах польских представлений.
На укрепление «русских» позиций в Западном крае был направлен закон 1911 г. о введении земства. Несомненно, его авторам было хорошо известно, что доля польского населения в крае не превышала 3,4 % от общего числа жителей, но польские помещики владели большей частью земель, что поддерживало доминировавшее в польском обществе убеждение в историческом праве Польши на восточные территории шляхетской Речи Посполитой. П.А. Столыпин защищал этот законопроект в Государственной думе самым решительным образом. Премьер указывал на то, что после крестьянской реформы и реформы губернского управления этот вопрос имеет первостепенное значение. Обосновывая необходимость принятия законопроекта, П.А. Столыпин отмечал, что в 1905 г. в результате политики «послабления» полякам, «польскому населению представилась возможность идти вместе… рука об руку с русскими по культурному пути, по спокойному государственному руслу… Как же воспользовалась польская интеллигенция этой возможностью? – спрашивал премьер. – Да так же, как и в первые два раза (польские восстания в XIX в. – М.Б.): сильным поднятием враждебного настроения по отношению ко всему русскому»[86].
П. А. Столыпин осуждал попытки полонизации Западного края, обращал внимание на «полное игнорирование всего русского», не одобрял высказываний о превосходстве польской культуры над русской[87]. Доказывая необходимость введения национальных курий на выборах в земства, он отмечал, что в Западном крае верхний, влиятельный слой населения является преимущественно польским[88]. В будущих избирательных собраниях, если они не будут разделены на национальные отделения, поляки получат преобладающее влияние. «Силой своего влияния – союзов, избирательных блоков, экономического если не давления, то авторитета – поляки, конечно, будут иметь возможность провести в земские гласные лиц им желательных», – замечал премьер[89]. Он был убежден, что Западный край должен быть огражден от доминирования в экономической жизни «польского элемента»[90]
О проекте
О подписке