Дискуссионным остается вопрос о квалификации действий лица по выдаче указанным адресатам сведений, составляющих государственную тайну, которые стали ему известны не по службе или работе, а случайно (например, нашел утерянную кем-то папку с документами, содержащими государственную тайну, воспринял информацию от болтливого человека и решил на этом «заработать» и т. п.). В литературе предлагается рассматривать подобные случаи не как выдачу, а как оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против России^[33]. «Если при оформлении допуска лицо берет на себя обязательство сохранять государственную тайну, то в отношении лиц, имеющих особый правовой статус, распространяются лишь общие правовые обязанности должностных лиц и граждан соблюдать Конституцию и законы РФ (ч. 2 ст. 15 Конституции РФ). Случайные обладатели государственной тайны хотя и несут указанную общеправовую обязанность, но не имеют законного или санкционированного доступа к соответствующим сведениям»^[34]. С таким мнением вряд ли можно согласиться.

Во-первых, общеправовая обязанность означает, что она касается всех, а оформление допуска – лишь части граждан. Другие могут иметь доступ к сведениям, содержащим государственную тайну и без оформления допуска (например, депутаты, адвокаты и т. д.).

Во-вторых, Конституция декларирует возможность правоограничений, если это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55).

Все это говорит в пользу квалификации таких действий виновного как государственной измены в форме выдачи сведений, составляющих государственную тайну.

В научных трудах высказывалась и принципиальная позиция о возможности в целом упразднения рассматриваемой формы измены. «Представляется целесообразным оставить в законе указание только на такую форму измены Родине, как шпионаж, который охватывает собой и случаи выдачи тайны лицом, обладающим тайной, и случаи собирания или похищения указанных сведений с целью передачи их иностранному государству, иностранной организации или их агентуре»^[35].

Действительно, на первый взгляд основания для объединения шпионажа и выдачи в одну форму измены имеются: по объективным признакам деяния они близки. Однако по содержанию нетождественны. Например, лицо в экстремальных ситуациях действий зарубежных спецслужб может под психическим принуждением, не парализующим его волю, выдать сведения, представляющие особую важность для интересов России. Если при этом отсутствует ситуация крайней необходимости, то такие действия, следуя указанной логике, необходимо квалифицировать как шпионаж, что противоречит содержательной оценке данного явления.

Иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против России выражается в совершении различных деяний, направленных на оказание им содействия в проведении разведывательной и иной подрывной деятельности против основ конституционного строя и безопасности Российской Федерации, если они не охватываются вышеуказанными формами государственной измены.

Объективно оказание помощи связано с установлением контакта (связи) гражданином России с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями и совершением по их заданию:

а) других (кроме государственной измены) преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства;

б) деяний, не образующих признаков указанных преступлений, но наносящих ущерб внешней безопасности России.

В первом случае действия виновного квалифицируются по совокупности преступлений: государственная измена и конкретное преступление данного вида (террористический акт, диверсия, вооруженный мятеж и т. д.).

Во втором случае круг деяний многообразен и не имеет исчерпывающего перечня. Объективно он сходен с пособническими действиями в контакте с иностранным государством или организацией. Объединяющим началом является их направленность против внешней безопасности России. Это могут быть: вербовка агентуры для иностранной спецслужбы, подбор для нее явочных и конспиративных квартир, вступление гражданина России в агентурные отношения с зарубежной спецслужбой, оказание содействия иностранным эмиссарам и кадровым разведчикам в приобретении документов прикрытия, устройстве на работу, связанную с доступом к государственным секретам, и т. п. Оказание помощи может быть как в мирное, так и в военное время.

Преступление считается оконченным с момента фактического оказания помощи. Могут иметь место стадии совершения преступления. Приготовление образуют: разработка плана оказания помощи, создание условий для установления контакта с адресатами, приведение в систему, удобную для выдачи, тех сведений и возможностей, которыми располагает данное лицо, и т. д. Как покушение квалифицируются: неудавшаяся попытка установить контакт с представителями иностранного государства или иностранной организацией, совершение действий, направленных на оказание помощи, которой иностранная разведка по каким-то причинам не смогла воспользоваться, и т. п.

Например, С. подготовил и тайно подбросил на территорию французского Генконсульства в Санкт-Петербурге пакет с письмом, в котором изложил свою просьбу о конспиративной встрече с представителем консульства для обсуждения условий его сотрудничества в интересах Франции.

Не дождавшись ответа, С. повторно изготовил и подбросил на территорию того же консульства пакет с двумя рукописными документами.

В первом документе С., обращаясь к консулу, заявил о своей готовности сотрудничать с французскими спецслужбами и назначил встречу на площади Искусств, обусловив ее вещественным и словесным паролем. В этом же документе он обязался сообщить находившиеся в его распоряжении сведения военного характера.

Во втором документе С., подчеркивая серьезность своих намерений, изложил сведения о действительном и условном наименовании, дислокации, штатном составе и боевой задаче одной из воинских частей, а также выразил готовность за материальное вознаграждение выдать и остальные известные ему сведения военного характера.

Прибыв на обусловленную встречу на площадь Искусств, С. вступил в контакт с оперативным работником контрразведки, которого принял за представителя французского Генконсульства. В беседе с ним подтвердил свои намерения по оказанию помощи в проведении враждебной деятельности против своей страны.

С. передал «иностранцу»:

а) перечень шпионских и иных подрывных действий, которые С. обязывался проводить по заданию иностранной спецслужбы;

б) список и негативные характеристики на шестерых граждан, которые, по мнению С., могли заинтересовать французскую разведку;

в) письмо с изложением мотивов своей противоправной деятельности;

г) заявление С. во французское Генконсульство, содержащее ходатайство о предоставлении ему гражданства названной страны;

д) подробную автобиографию.

На очередной встрече с «дипломатом» С. был задержан с очередной партией документов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, и против него было возбуждено уголовное дело.

Санкт-Петербургский городской суд, рассмотрев материалы предварительного следствия, квалифицировал действия С. как покушение на измену в форме оказания помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности и покушение на измену в форме выдачи сведений, составляющих государственную тайну^[36].

В связи с сокращением количества форм измены с семи (УК 1960 г.) до трех (УК 1996 г.) возникает вопрос об эффективности уголовно-правовой защиты внешней безопасности России. Не повлекло ли сокращение форм к пробелам правового регулирования?

Сразу же ответим, что подобного не произошло.

Две формы измены (бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы) в научной литературе подвергались критике задолго до принятия нового УК. В самом деле, ведь не сам факт бегства за границу или отказ вернуться из-за границы образует измену, а то, ради чего совершаются такие действия. Но тогда они выступают составной частью (этапами) совершения других форм измены (шпионажа, выдачи и т. д.). Отсюда предлагалось упразднить указанные формы, что сделало бы данный состав преступления и с содержательной и с технико-юридической точек зрения более упорядоченным и четким^[37]. Конституционный Суд РФ, рассмотрев материалы дела о проверке конституционности ряда положений пункта «а» ст. 64 УК РСФСР в связи с жалобой гражданина В. А. Смирнова, 20 декабря 1995 г. постановил: «…признать положение пункта “а” ст. 64 УК РСФСР, квалифицирующее бегство за границу или отказ вернуться из-за границы как форму измены Родине, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 2), 55 (часть 3)»^[38]. По существу, Конституционный Суд предвосхитил решение законодателя об упразднении указанных форм в УК РФ.

Переход на сторону врага как форма измены Родине (в УК 1960 г.) означал оказание лицом помощи иностранному государству в период войны или военного конфликта. В УК 1996 г. эти действия охватываются государственной изменой в форме оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации.

Заговор с целью захвата власти как форма измены Родине (в УК 1960 г.) выделен из этого состава в отдельную норму – «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» (ст. 278 УК 1996 г.). Если заговор предполагал устойчивое объединение круга лиц в форме преступного сообщества и с этого момента преступление считалось оконченным, то новый УК связал момент окончания преступления с конкретными действиями по насильственному захвату или насильственному удержанию власти^[39].

Выделение заговора из измены логично и обоснованно, поскольку он не вписывался в объект посягательства данного преступления. Заговор не связан сам по себе с изменой в пользу другого государства. «По этой причине, например, с большими трудностями столкнулись обвинение и суд при квалификации действий организаторов ГКЧП (события августа 1991 г.). Очевидно, что заговорщики не пытались оказать помощь какому-либо государству в проведении им враждебной деятельности против бывшего Советского Союза. Поэтому юридический “крах” этого дела также свидетельствовал о необходимости выделения указанных действий из государственной измены в самостоятельный состав государственных преступлений»^[40].

Субъективная сторона государственной измены характеризуется виной в форме прямого умысла, при котором лицо сознает общественно опасный характер действий, указанных в диспозиции данной статьи, и желает их осуществить.

Некоторые авторы высказывали мнение о возможности совершения измены и шпионажа с косвенным умыслом^[41]. Однако данная позиция не нашла отражения в практике и дальнейшего развития в теории.

Подлежит установлению и направленность умысла – нанести ущерб внешней безопасности России. При этом мотивы могут быть самыми разнообразными: корысть, месть, националистические побуждения и т. д. Мотивы не указаны в данной норме, однако они имеют большое значение в раскрытии механизма совершения преступления, определении степени вины и назначении наказания.

Субъектом государственной измены признается только гражданин России, достигший 16-летнего возраста. Соучастниками же преступления (кроме исполнителя) могут быть иностранные граждане и лица без гражданства.

Примечание к ст. 275 УК предусматривает возможность освобождения от уголовной ответственности, если:

а) лицо добровольным и своевременным сообщением органам власти или иным образом содействовало предотвращению дальнейшего ущерба интересам Российской Федерации;

б) в его действиях не содержится иного состава преступления.

Данная поощрительная норма призвана показать человеку, совершившему преступление, путь к отступлению и при выполнении им указанных условий гарантировать его освобождение от уголовной ответственности.

Так, был освобожден от уголовной ответственности житель одного из уральских городов Л., являвшийся владельцем частной видеостудии. Летом 1993 г. он обратился в посольство США в Москве с предложением наладить обмен видеоинформацией, например, развлекательного характера. Посольские работники вполне благожелательно отнеслись к предложению, однако пояснили, что их больше интересуют сведения об оборонном заводе, на котором ранее работал Л., дав понять, что за это хорошо заплатят. Около года Л. встречался с американскими дипломатами. Окончательно осознав, что сотрудничество с американцами заводит его в тупик, Л. сам явился в областное управление ФСБ и обо всем рассказал^[42].