§ 3. Принципы уголовно-правовой политики и уголовного права

Политика, для того чтобы оправдать свое предназначение, должна быть принципиальной, иметь систему руководящих идей, начал – систему определенных принципов. Только принципиальная политика есть вместе с тем и практичная политика.

Принципиальность российской уголовно-правовой политики – это такое ее качество, благодаря которому она приобретает стабильность, устойчивость, стройность, в полном объеме раскрывает свое содержание. Понять уголовно-правовую политику без знания формирующих ее принципов невозможно: принципы в концентрированном виде выражают саму политику. В равной степени нереальна и реализация уголовно-правовой политики вне и помимо системы ее принципов: во многом она претворяется в жизнь именно через принципы, закрепленные в праве.

Далее значение принципов уголовно-правовой политики состоит в том, что сам процесс законотворческой деятельности должен преломиться сквозь призму руководящих идей уголовно-правовой политики. Прежде чем объективироваться вовне в форме закона, соответствующие подходы к совершенствованию метода уголовно-правового регулирования должны оформиться как политические установки и требования.

Эффективность уголовно-правовой нормы во многом определяется степенью учета в процессе законотворчества принципов уголовно-правовой политики. Рассматриваемые принципы не только указывают путь формирования уголовного законодательства, но и удерживают его в определенных рамках, обеспечивая необходимую стабильность и единство.

Значение принципов заключается и в том, что они выступают регулятором правоприменительной деятельности. Практика, ориентируясь на них, осуществляет правоприменительную деятельность не только в строгом соответствии с буквой закона, но и в согласии с духом уголовно-политических требований. Руководящие начала здесь служат в известном смысле гарантом правильности, безошибочности применения правовых предписаний. Замечено также, что эффективность реализации уголовно-правовой политики в целом и уголовного законодательства в частности в немалой степени зависит от правильного понимания гражданами основных принципов. Результаты многочисленных исследований показывают, что в сфере массового правосознания при соблюдении правовых предписаний гораздо большее значение имеет усвоение уголовно-правовых принципов, чем знание конкретных норм.

Принципиальность российской уголовно-правовой политики не вызывает сомнения. Сложность, однако, состоит в том, что она является лишь составной частью политики уголовной. Разработка же проблемы принципов в юридической литературе велась в основном применительно к этой последней. Между тем очевидно, что принципы уголовно-правовой политики не могут быть полностью сведены к принципам уголовной политики, тем более – к принципам уголовного права. Задача, следовательно, состоит в размежевании указанных групп принципов, поиске критериев отбора, формулировании руководящих начал уголовно-правовой политики, раскрытии их сущности и содержания.

В теории под принципами уголовной политики понимаются основные положения, руководящие идеи, лежащие в основе борьбы с преступностью. Считалось, что они вырабатываются на основе научного познания закономерностей в сфере этой борьбы и выражаются в директивных документах и законодательных актах государства, представляя собой определенные требования, которым должны соответствовать все меры борьбы с преступностью, нормы соответствующих отраслей права и практика их применения, вся деятельность по борьбе с преступностью (П. С. Дагель, Н. А. Беляев, Н. И. Загородников). С небольшими модификациями подобные формулировки встречаются и в работах других ученых. Однако суть не в формулировках, а в тех положениях, которые различные криминалисты относят к категории принципов уголовной политики. Как «не повезло» в свое время принципам уголовного права, так не все благополучно сейчас и с определением принципов уголовной политики. Трудно найти двух авторов, которые сошлись бы во мнении относительно числа этих принципов, не говоря уже об их содержании. Как точно заметил М. И. Ковалев, «стадию, на которой находится работа, можно охарактеризовать как “стадию одиночных и неорганизованных поисков”, когда каждый исследователь блуждает в хаотическом нагромождении материала, “выуживает” отдельные правовые понятия, определения, специфические черты и на свой страх и риск “награждает” их титулами принципов уголовного права»^[77]. То же самое, но с еще большим основанием он мог бы сказать сегодня о положении дел в исследовании принципов уголовной политики.

Категория «принцип» означает основное исходное положение какой-либо теории, учения, науки, мировоззрения, политической организации и т. д. Принципы в праве отражают воплощенные в нем юридические идеи, которые являются отправными в законодательстве и правоприменении. Принципы уголовной политики имеют ту отличительную от принципов права особенность, что они не всегда оформлены в виде правовых норм; нередко они закрепляются в директивных документах. Принципы уголовно-правовой политики, отражая в общих чертах принципы уголовной политики, представляют собой конкретизацию последних применительно к данному ее направлению. Отсюда становится ясно, что принципы уголовно-правовой политики необходимо отличать как от принципов уголовной политики, так и от принципов уголовного права.

Под принципами уголовно-правовой политики мы понимаем закрепленные в директивных установках и нормах уголовного права основополагающие, руководящие идеи и начала в области борьбы с преступностью, направляющие процесс формирования уголовно-правовых средств ведения этой борьбы и практику их применения. Рассматриваемые принципы входят в качестве подструктуры в систему руководящих начал уголовной политики. В иерархии этих начал они занимают особое место. Во-первых, указанные группы принципов соотносятся как общее и особенное (отдельное). Так, уголовно-политический принцип гуманизма в уголов но-правовой политике проявляется отчасти в виде принципа справедливости. Во-вторых, принципы уголовно-правовой политики с учетом ведущего места, которое она занимает в структуре уголовной политики, играют определяющую роль в формировании многих принципов других направлений политики в области борьбы с преступностью. Например, принцип дифференциации ответственности в уголовно-исполнительной политике получает дальнейшее развитие в виде принципа дифференциации отбывания наказания. Таким образом, прослеживается определенная взаимообусловленность указанных принципов как по вертикали, так и по горизонтали.

Соотношение принципов уголовно-правовой политики и уголовного права выражается в том, что первые из них: а) закрепляются, как уже отмечалось, не только в нормах права, но и в директивных документах; б) определяют как характер уголовного законодательства, так и практику его применения; в) входят в число «образующих» («составляющих») принципов уголовного права. По способу выражения, характеру и содержанию принципы уголовно-правовой политики качественно отличаются от принципов уголовного права, и в этом смысле именно они лежат в основе формирования последних, а не наоборот.

Принципы уголовного права берут свое начало в принципах уголовно-правовой политики, конкретизируя и детализируя их, насыщая правовым материалом. Но поскольку в гносеологическом плане теорией вначале была разработана система принципов уголовного права и лишь затем – уголовно-правовой политики, последние чисто терминологически нередко обозначаются понятиями, которые в правосознании юриста уже неразрывно связаны с представлением о принципах именно уголовного права. Этот терминологический дуализм не должен вводить в заблуждение. Не все принципы уголовного права «приобрели» статус уголовно-политических, но все руководящие идеи уголовно-правовой политики имеют принципиальное значение для данной отрасли права. Если рассматривать право как атрибут политики (а так оно и есть на самом деле), то с необходимостью следует, что основополагающие принципы политики одновременно суть и фундаментальные принципы права.

Принципы российского уголовного права впервые получили свое законодательное закрепление в УК РФ 1996 г. К таковым законодатель отнес принципы: законности (ст. 3 УК), равенства граждан перед законом (ст. 4 УК), вины (ст. 5 УК), справедливости (ст. 6 УК) и гуманизма (ст. 7 УК)^[78]. Следует заметить, что ни в одном УК стран Западной Европы нет подобного перечисления принципов. Указанное обстоятельство, а также ряд дефектов в законодательном описании конкретного содержания каждого принципа дали повод ряду авторов усомниться в обоснованности включения принципов уголовного права в УК РФ. По их мнению, этот шаг законодателя есть явный пережиток прежнего советского УК^[79]. Поэтому целесообразнее было бы рассматривать упомянутые принципы в рамках доктрины уголовного права или уголовно-правовой политики.

Принципы уголовно-правовой политики должны отражать не только общие политические установки, идеи, основные начала в сфере борьбы с преступностью уголовно-правовыми средствами, но и включать в себя то особенное, что характерно именно для уголовного права как отрасли права. К системе принципов уголовно-правовой политики важно отнести только те положения, в которых раскрывается главное, основное, существенное в ее содержании. Таким наиболее существенным моментом в содержании уголовно-правовой политики является, с нашей точки зрения, комплекс вопросов, связанный с криминализацией (декриминализацией), пенализацией (депенализацией) общественно опасных деяний, т. е. с определением магистральных направлений, перспектив развития уголовного законодательства, оснований, характера, объемов и пределов применения мер уголовно-правового воздействия.

С учетом изложенного к принципам уголовно-правовой политики можно, на наш взгляд, отнести принципы экономии репрессии, целесообразности, неотвратимости ответственности, дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания, справедливости.

Принцип экономии репрессии (ограничение ее «минимальнейшим минимумом») имеет основополагающее значение для уголовно-правовой политики. Свое выражение он находит на всех стадиях ее реализации. На стадии законотворчества его осуществление означает отнесение к числу преступных и уголовно наказуемых только тех деяний, с которыми действительно необходимо бороться уголовно-правовыми средствами. Степень общественной опасности этих деяний должна быть столь высокой, что применение иных мер правового воздействия оказывается малоэффективным и в конечном итоге – безрезультатным. В тех случаях и ситуациях, когда положительный социальный эффект борьбы с такого рода деяниями достижим применением менее жестких мер, использование уголовной репрессии становится расточительным.

Принцип экономии репрессии означает, что даже при наличии всех оснований для криминализации, при обоснованной целесообразности установления уголовно-правового запрета последний должен содержать в качестве наказания такую его меру, которая ограничена минимальнейшим числом карательных элементов, необходимых и достаточных для достижения поставленных перед уголовным законом целей. Создание в процессе установления уголовно-правового запрета «запаса прочности» в виде чрезмерно суровых санкций, не соответствующих характеру и степени общественной опасности деяния, также ведет к излишней расточительности уголовной репрессии и является грубым нарушением принципа ее экономии. Уголовно-правовые нормы, принятые с нарушением принципа экономии репрессии, будут либо социально неоправданны, либо несовершенны.

На стадии применения норм принцип экономии репрессии реализуется в выборе правоприменителем таких уголовно-правовых средств воздействия на преступника и в таком объеме, которые с наименьшими затратами могут привести к наибольшему эффекту. Эффектом в данном случае будет служить достижение целей, стоящих перед уголовным наказанием. Эффект этот может быть достижим и без реального применения наказания. Если при прочих равных условиях имеются основания для освобождения лица от уголовной ответственности и (или) от наказания, приоритет должен отдаваться освобождению, а не привлечению к ответственности и наказанию, что прямо вытекает из требования принципа экономии уголовной репрессии. Иными словами, при всем разнообразии имеющихся у правоприменителя средств воздействия на нарушителя уголовно-правового запрета он должен выбрать из них наименее репрессивное для достижения в данном конкретном случае положительного результата. Принцип экономии уголовной репрессии, следовательно, имеет еще и то значение, что правильное понимание его практическими работниками позволило бы преодолеть еще встречающиеся на практике случаи квалификации «с запросом», назначения неоправданно суровых наказаний, а также помогло бы выработать у правоприменителей психологическую установку на сдерживание карательных притязаний.

Принцип экономии уголовной репрессии последовательно реализуется в процессе осуществления уголовно-правовой политики. Это выражается в декриминализации отдельных преступлений, усилении депенализационных процессов, ориентации на более широкое применение на практике видов наказаний, альтернативных лишению свободы. Следует только иметь в виду, что на нынешнем этапе развития уголовно-правовой политики экономия репрессии может и должна осуществляться лишь в тех пределах, которые не колеблют ее целей.

Рассматриваемый принцип тесно переплетается с другим – принципом целесообразности. Он, в частности, как раз и означает, что применение мер уголовно-правового воздействия должно сообразовываться с целями, стоящими перед уголовной репрессией. При осуществлении уголовно-правовой политики важно не только не впасть в ригоризм, но и избежать другой крайности – чрезмерной либерализации репрессии. Одинаково неверным было бы как придание мерам уголовно-правового воздействия характера возмездия или воздаяния, так и не знающая пределов и границ их гуманизация. Рамки уголовной репрессии, виды и характер мер воздействия, а также их выбор и применение на практике определяются с помощью принципа целесообразности. Конечной целью разработки и применения данных мер являются, как известно, сдерживание преступности, удержание ее в контролируемых государством рамках; промежуточными целями служат восстановление социальной справедливости, исправление преступников, общая и частная превенция.

Учет указанных целей, реализация принципа целесообразности осуществляются как в правотворческой, так и в правоприменительной деятельности. Криминализация деяний будет оправданной лишь тогда, когда законодатель придет к обоснованному выводу о целесообразности установления уголовно-правового запрета. В идеале все, что законно, должно быть и целесообразно. Именно законность должна нести в себе высшую целесообразность. Но в реальной действительности в силу ряда причин (несоответствие запрета изменившемуся характеру потребностей общества в уголовно-правовом регулировании, издержки нормотворчества и т. д.) это соотношение иногда нарушается. В результате все еще продолжающее оставаться законным уже перестает быть целесообразным. Однако нарушение закона не может быть оправдано ссылками на его нецелесообразность. Отмеченное диалектическое противоречие в соответствии с принципом целесообразности устраняется самим законодателем либо путем декриминализации отдельных деяний, либо в процессе совершенствования уголовно-правовых норм.

В сфере правоприменения рассматриваемый принцип обычно сводится к учету целей наказания. Столь узкая трактовка неприемлема даже с позиций оценки его как принципа уголовного права. В еще большей степени подобная интерпретация обедняет содержание данного принципа, если рассматривать его в контексте уголовно-правовой политики. Следует поэтому поддержать тех авторов, по мнению которых реализация принципа целесообразности уголовной ответственности предполагает: а) освобождение от уголовной ответственности, если ее цели достигнуты досрочно; б) замену уголовной ответственности принудительными мерами воспитательного характера, когда цели уголовной ответственности могут быть достигнуты таким путем; в) смягчение уголовной ответственности, если это сообразуется с ее целями; г) усиление уголовной ответственности, если это отвечает задачам и целям борьбы с преступностью. К сказанному можно, пожалуй, добавить необходимость учета в процессе реализации принципа целесообразности еще и мер «подкрепляющих» в тех случаях, когда это диктуется конкретными задачами уголовно-правовой политики в сфере борьбы с антиобщественным поведением лиц определенных категорий.

Итак, в соответствии с принципом целесообразности все меры уголовно-правового воздействия должны быть установлены в законе, применены и исполнены таким образом, чтобы в максимальной степени обеспечить достижение тех целей, которые перед ними ставятся.

Идея неотвратимости ответственности