Для них эти наказания заменялись сечением плетьми или передачей в монастырь на исправление. Как отмечается в литературе, законодатель своим указом проводил весьма последовательную дифференциацию ответственности несовершеннолетних, взяв за основу не столько возраст виновных, сколько тяжесть совершенного ими правонарушения. Заменяя орудия исполнения наказания (а точнее, в понимании того времени, само наказание), государство стремилось не только по возможности уменьшить объем болезненных ощущений, но и преследовало, пусть не всегда осознанно, цель исправления и перевоспитания несовершеннолетних преступников.

Следующий значимый акт – Указ Императрицы Екатерины II от 26 июня 1765 года «О производстве дел уголовных, учиненных несовершеннолетними, и о различии наказания по степени возраста преступников» установил абсолютную невменяемость лиц, не достигших 10 лет (виновных без придания суду отдавали на исправление родителям, родственникам или опекунам^[13]); в отношении лиц в возрасте от 10 до 17 лет допускалось смягчение уголовного наказания.

Ю.Е. Пудовочкин отмечает, что оформленная во второй половине XVIII – начале XIX века модель отношения уголовного законодательства к лицам, не достигшим совершеннолетия, была для своей эпохи в высшей степени гуманна и достаточно совершенна: ею был определен возраст уголовной ответственности, разработана система смягчения наказания несовершеннолетним.^[14]

Первым систематизированным законодательным актом в области уголовных правоотношений явился том XV свода законов, изданный в 1832 году. Воспринимая положения Указа Екатерины II 1765 года и развивая его доктринальные идеи, Свод законов предусмотрел дифференцированную ответственность лиц, не достигших уголовного совершеннолетия, а также возможность помещения несовершеннолетних правонарушителей по просьбе родителей, определению полиции или приговору суда в смирительные дома, где трудовая терапия и нравственное наставление должны были корректировать их социально-негативные качества. Пребывание в смирительном доме являлось не наказанием, а скорее мерой социальной защиты и мерой профилактики преступлений несовершеннолетних.^[15]

Важное значение имело принятие Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, которое официально закрепило отказ от привлечения к уголовной ответственности малолетних (в возрасте от 7 до 10 лет), а также передачу несовершеннолетних под надзор родителей, либо лиц, у которых они находились на воспитании. Меры домашнего исправления также не являлись наказанием, так как они не были указаны в общей лестнице наказаний.

Наряду с этим, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных определяло ответственность детей за упорное неповиновение родительской власти, а равно за грубое обращение с родителями, подвергая виновных аресту до 6 месяцев. Арест назначался судом на общих основаниях, что и для взрослых правонарушителей.

Помимо дисциплинарной власти семьи, осуществляемой родителями, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных допускало в отношении несовершеннолетних применение дисциплинарной власти школы, что по общему правилу, безусловно, устраняло действие карательной власти государства, допуская ее вмешательство разве только в случае совершения наиболее тяжких преступлений воспитанниками старшего возраста, например 14 и более лет.

При установлении возраста минимальной ответственности, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных определяло его как возраст не полной, а условной вменяемости. Статья 143 Уложения в редакции 1845 года позволяла распространить правила об ответственности лиц в возрасте от 7 до 10 лет на подростков 10—14 лет, если будет с достоверностью признано, что преступление «учинено ими без разумения». Если же несовершеннолетние действовали с разумением, они подвергались смягченным уголовным наказаниям. Так, было предусмотрено:

1) «за преступления, подвергающие лишению всех прав, телесному наказанию через палачей и ссылке в каторжную работу, они, по лишении прав состояния, ссылаются в Сибирь на поселение без телесного наказания, к какому бы состоянию до суда они не принадлежали;

2) за преступления, подвергающие лишению всех прав, телесному наказанию через палачей и ссылке на поселение, они присуждаются к заключению в монастыре, если в том месте или не в далеке есть монастыри их вероисповедания, или же, в противном случае, в смирительном доме, но отдельно от других, содержащихся в этом доме, на время от 5 до 8 лет, также без телесного наказания, к какому бы состоянию до суда ни принадлежали;

3) за преступления, менее тяжкие, за которые определяются законом лишение всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылка на житье в Сибирь или другие отдаленные губернии, или же отдача в исправительные арестантские роты гражданского ведомства, или в рабочие дома, они присуждаются к заключению на время от двух месяцев до одного года в монастыре или смирительном доме, на основании правила, указанного в предыдущем пункте;

4) за преступления, за которые определено законом заключение в смирительном доме, или другое еще менее строгое наказание, они подвергаются «исправительному домашнему, по распоряжению родителей или опекунов, наказанию».^[16]

Следует отметить, что данные законодательные положения существенным образом корректировались на всем протяжении второй половины XIX века, при чем важную роль в совершенствовании уголовных норм сыграли разработки ученых-юристов рассматриваемого периода, которые высказывали ряд критических замечаний в отношении действующего законодательства. Так, Н.С. Таганцев отмечал, что закон допускает смягчение наказания для лиц в возрасте от 10 до 14 лет, начиная с каторжной работы, но при этом умалчивает о возможности замены преступникам этого возраста смертной казни.^[17]

Следует обратить внимание и еще на один нормативный акт, явившийся результатом судебной реформы и содержащий нормы об ответственности за уголовные проступки, – Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями от 1864 года^[18]. В данном Уставе требование об установлении разумения у лиц, совершивших правонарушения в возрасте от 10 до 14 лет и старше, не содержалось. Если за учиненное преступное деяние в законе назначено наказание не ниже тюремного заключения, или окажется, что преступные деяния обращены несовершеннолетними в промысел или свидетельствуют о привычках их к преступной деятельности, то они могут быть обращаемы в исправительные приюты либо колонии для несовершеннолетних преступников, где сии заведения устроены. Несовершеннолетним от 14 до 17 лет наказания назначаются в половинном размере».^[19]

Дальнейшее развитие института наказаний несовершеннолетних содержит Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 года^[20], где ст. 92 предусматривались 3 категории уголовной невменяемости: малолетство, отрочество, юность. Так, дети в возрасте от 7 до 10 лет не подвергались определенному в законах наказанию, а передавались родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления^[21]. В период отрочества (от 10 до 17 лет) замена наказания для лиц, совершивших преступления, наступала только в случае признания их обладающими вменяемостью, в противном случае применялось общее правило об уголовной безответственности за невменяемостью. Юность (от 17 лет до 21 года) признавалась только причиной уменьшения ответственности. При этом закон различал случаи присуждения таковых лиц к наказаниям уголовным и наказаниям исправительным. При назначении уголовных наказаний к несовершеннолетним смертная казнь и ссылка на поселение применялись без изменений, бессрочная каторга заменялась срочной, сроки каторги, исправительного дома, крепости и тюрьмы могли быть уменьшены на 1/3.

Помимо общих вышеизложенных правил ответственности малолетних и несовершеннолетних, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных содержало некоторые особые правила о смягчении и усилении ответственности несовершеннолетних.

Так, в соответствии со ст. 143 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года наказание уменьшалось на одну или две степени, если несовершеннолетний был вовлечен в преступление совершеннолетним. С другой стороны, Уложение 1845 года знало одно условие, при котором молодость теряла всякое значение, а именно: согласно ст. 146 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (издание 1885 г.) малолетние в случае совершения ими нового преступного деяния наказывались как совершеннолетние.^[22]

Принимая во внимание вышеизложенное, можно отметить, что уголовное законодательство России XIX – начала XX века создало достаточно согласованную и логичную систему норм о смягчении наказания лицам, не достигшим совершеннолетия. Однако одним из серьезных нареканий, которое она вызывала в среде научной общественности, был тот факт, что Уложение во всех своих редакциях сохраняло взгляд на возраст, как на «обстоятельство, только смягчающее наказание, а не изменяющее самый его характер»^[23]. В то же время, ученые отмечали, что наказание несовершеннолетних должно носить скорее исправительный, воспитательный, нежели карательный характер.^[24]

Такие учреждения появились в России, начиная с 1866 года, после того, как Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, а затем и Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, предусмотрели возможность помещения несовершеннолетних в специальные воспитательные приюты вместо заключения в тюрьме. Стремясь ограничить применение уголовных наказаний к несовершеннолетним, законодатель в 1866 году издал специальное Положение об исправительных приютах, в котором призвал к созданию «таких богоугодных и общеполезных заведений» как земства, общественные организации, духовные установления и частных лиц. Н.С. Таганцев отмечает, что помещение в исправительные приюты для малолетних явилось заменяющим наказанием для несовершеннолетних^[25]. Программа социальной коррекции детей в приюте предполагала сочетание воспитания, образования и труда.

Однако следует отметить, что практика сокращения случаев тюремного заключения подростков в возрасте от 10 до 17 лет не была характерной в целом по России^[26]