1) уголовная политика является неотъемлемым компонентом социальной политики государства, а потому охватывает своим содержанием не только специальные меры воздействия на преступность (в различных вариациях – уголовно-правовые, уголовно-процессуальные, уголовно-исполнительные, криминалистические, криминологические и др.), но и меры чисто социального характера (экономические, политические, идеологические, культурные и др.);^[211]

2) уголовная политика не может сводиться ко всей социальной политике, ибо при таком подходе стирается грань между социальной политикой и уголовной политикой, становится неочевидной специфика последней.^[212] В уголовную политику в широком смысле слова должны входить только такие составные элементы, как (опять-таки в различных вариациях) уголовно-правовая, уголовно-процессуальная, уголовно-исполнительная (пенитенциарная), криминологическая (профилактическая) разновидности политики;^[213]

3) политика государства в сфере борьбы с преступностью, включающая в себя всю совокупность правовых и общесоциальных средств противодействия преступности, содержит в качестве одной из своих подсистем уголовную политику в широком смысле слова (в нее, в свою очередь, входят уголовно-правовая, уголовно-процессуальная, уголовно-исполнительная, криминологическая, криминалистическая разновидности политики).^[214]

Детально проанализировав существующие в теории взгляды, мы пришли к выводу о том, что термином «уголовная политика» может обозначаться лишь такое направление деятельности государства в сфере борьбы с преступностью, которое основано на применении средств и методов уголовного права, уголовно-правового арсенала.

Объясним, почему.

Будучи социальным явлением, преступность выступает объектом самых различных направлений оказываемого на нее государственного и общественного воздействия, однако это не позволяет характеризовать все направления такого воздействия при помощи термина «уголовный». Данный термин, на наш взгляд, призван отражать не объект уголовной политики, а средства и методы, используемые в процессе целенаправленной охраны интересов личности, общества и государства от преступных посягательств. Поэтому, вопреки распространенному мнению, мы считаем, что основной акцент в выражении «уголовная политика» делается не на преступности, а на том принудительном начале, которое составляет основу целенаправленной – уголовно-правовой – борьбы государства с данным видом антисоциального поведения.

Что касается других векторов специализированного правового противодействия преступности (уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального, криминологического), то их предназначение носит вторичный по отношению к уголовному праву характер. Они воздействуют на преступность опосредованно, либо обеспечивая реализацию мер уголовно-правового принуждения, либо предупреждая преступность, содержание и масштабы которой определяются уголовным правом. Сказанное позволяет утверждать, что употребление термина «уголовный» применительно к политике борьбы с преступностью уголовно-процессуальными, уголовно-исполнительными и криминологическими средствами, как минимум, нецелесообразно, а по большому счету – неправильно. Кроме того, абсолютно права Н. А. Лопашенко, когда (выходя за пределы материального уголовного права и вставая на защиту процессуалистов и пенитенциаристов) говорит о недопустимости отрицания самостоятельности соответствующих правовых и законодательных отраслей, происходящего при обозначении словосочетанием «уголовная политика» совокупности различных политик. Данные отрасли, хотя и зависят от уголовного права, все же «имеют свои собственные предметы и методы правового регулирования».^[215]

Существует еще одно обстоятельство, не позволяющее использовать понятие «уголовная политика» в расширенном значении. По нашему мнению, государственная политика в сфере борьбы с преступностью включает в себя не только специализированные меры уголовно-правового, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и криминологического характера,^[216] но и иные юридические (гражданско-правовые, административно-правовые и др.), а при определенных условиях и социальные меры противодействия преступности.^[217]

Поэтому употребление в рассматриваемом случае понятия «уголовная политика» «неоправданно приводит к ограничению политики борьбы с преступностью лишь мерами уголовно-правового характера…Уголовная политика является… определяющей, но не единственной составной частью политики борьбы с преступностью».^[218]

Подведем итог. Преступность, представляющая собой наиболее опасный вид антисоциального поведения, вынуждает государство встать на путь применения самых суровых мер реагирования, приоритетная роль в деле создания, регламентации и реализации которых отведена уголовному праву: именно оно на законодательном уровне призвано обеспечивать охрану личности, общества и государства от преступных посягательств. Сущность уголовной политики, ее самостоятельность определяются управлением как раз теми процессами противодействия преступности, основу которых составляет использование средств и методов уголовно-правового характера. В принципе, согласно классическому изречению Г. М. Миньковского, можно было бы «договориться» обозначать термином «уголовная политика» любой уровень борьбы с преступностью,^[219] но расширение уголовно-политического арсенала за счет иных, не уголовно-правовых, средств воздействия на преступность ослабляет принудительное начало уголовной политики, искажает ее природу, лишает известной автономности.

Следует также отметить, что мы не разделяем существующее в науке мнение о неточности, некорректности термина «уголовная политика» и необходимости его замены «политикой уголовно-правовой».^[220] Буквальное толкование, к которому предлагает обратиться В. А. Номоконов, – дело хорошее, но при определенных обстоятельствах способное довести до абсурда. Проведя параллель, можно, например, сделать вывод, что «уголовная ответственность» буквально означает «преступную», криминальную ответственность, а «уголовное право» – «преступное», криминальное право. На наш взгляд, термин «уголовная политика» и в теории, и на практике, и в массовом правосознании устоялся именно в том значении, которое подразумевается в рамках настоящей работы, а потому может и дальше занимать свою нишу в словаре специальных терминов теории уголовного права.^[221]

Таким образом, мы пришли к выводу, что «уголовная политика» и «уголовно-правовая политика» являются равноценными понятиями, каждое из которых используется для обозначения борьбы с преступностью при помощи уголовно-правовых средств и методов. Единственное преимущество термина «уголовно-правовая политика» состоит в том, что в условиях сохраняющегося до настоящего времени разноаспектного подхода к пониманию изучаемого феномена его использование автоматически снимает все вопросы об объеме уголовно-политического воздействия.

5. Уголовная политика – это стратегический курс государства.

В русском языке слово «политика» используется для обозначения не одного и не двух, а целого ряда одноименных понятий. Не удивительно поэтому существование самых разнообразных подходов к пониманию политики,^[222] представители которых используют соответствующий термин в своих предметных интересах. Вот лишь некоторые из предлагаемых определений политики:

1) «сфера деятельности, связанная с отношениями между классами, нациями и другими социальными группами, ядром которой являются проблемы завоевания, удержания и использования государственной власти»;^[223]

2) «институциональное измерение, установленное с помощью конституции, правового порядка и традиций, определенный властный строй сообщества, способ его властной организации»;^[224]

3) «процессы в государстве или организации… связанные с влиянием на содержание и выполнение преследуемых целей, установок, и их управление»;^[225]

4) «деятельность государства в области внутренней жизни страны и международных отношений, а также деятельность общественных группировок, партий, определяемая их интересами и целями»;^[226]

5) «программа, метод действия или сами действия, осуществляемые человеком или группой людей по отношению к какой-либо одной проблеме или совокупности проблем, стоящих перед обществом»;^[227]

6) «вопросы и события общественной, государственной жизни».^[228]

Не отрицая права на существование всех перечисленных, а возможно и других определений политики, считаем, что применительно к объекту настоящего исследования роль ориентира при выборе одного из предложенных аспектов принадлежит направленности уголовной политики и цели, которой эта направленность определяется.

Категория «политика» (греч. πολιτικα – государственные или общественные дела, от πολις – государство^[229]), являвшаяся принадлежностью древнегреческой мысли, вошла в европейские языки практически без изменений. Поэтому независимо от отрасли знаний, в которой используется понятие политики, его традиционное «строгое» научное значение обязательно предполагает руководство государством или оказание влияния на государственное управление (М. Вебер).

Учитывая данное обстоятельство, а также исходя из особенностей функциональной сферы уголовной политики, полагаем, что при определении стержневого, центрального компонента содержания ее понятия следует опираться на третье из приведенных значений политики. Именно оно отражает те необходимые элементы, которые позволяют создать адекватное представление об уголовной политике, а именно:

1) Государственно-управленческий элемент.

Предназначение уголовной политики – в разрезе преследуемой ею цели – состоит в том, чтобы направлять уголовно-правовые процессы борьбы с преступностью в определенное русло, руководить ими, осуществлять в отношении них управленческую функцию. «Обрисовывая то, что было бы желательно, и каким путем достигнуть желаемого, улучшить существующее»,^[230] в сущности, она являет собой сознательно выработанную стратегию и тактику борьбы с преступностью.^[231]

При этом, в отличие от большинства сфер государственной жизни, в которых выполнение поставленных задач обеспечивается участием широких слоев населения (отдельных граждан, общественных объединений), уголовная политика по самой своей природе исключает возможность общественного содействия.^[232] Выражая отношение власти к преступности, она предполагает решение вопросов, составляющих исключительную прерогативу государства. Именно государство в лице различных органов и должностных лиц^[233] определяет содержание, объем и направления уголовно-правового воздействия, а также реализует последнее в процессе осуществления борьбы с преступностью.

2) Субстанциональный элемент.

Будучи ограничена пределами собственной функциональной сферы, уголовная политика не может, тем не менее, рассматриваться как изолированное, замкнутое на самом себе явление. Поэтому преимущество выбранного нами (третьего) значения политики и, конкретно, смысл его субстанционального элемента состоят в ассоциировании уголовной политики с объектом трансформации, находящимся не в стабильном, неизменном состоянии, а в движении, развитии.^[234]

Итак, рассмотренные элементы позволили нам выделить очередную характерную черту уголовной политики, определяющую ее как «стратегический курс государства».^[235]

6. Уголовная политика объединяет интересы внутренней и внешней политики государства, решая задачи борьбы с преступностью как внутри, так и за его пределами.

В уголовно-правовой литературе уголовную политику чаще всего рассматривают в качестве составной части внутренней государственной политики.^[236] Подобный подход вряд ли можно признать оправданным:

1. Угроза нарушения национальных интересов в результате преступной деятельности извне не менее, а иногда и более опасна, чем при совершении преступлений внутри страны.

2. Не в меньшей защите со стороны государства нуждаются граждане и лица без гражданства, постоянно проживающие на территории Российской Федерации, в случае совершения в отношении них преступлений за ее пределами.

3. Абсолютно очевидной в условиях современной криминальной глобализации является необходимость осуществления уголовно-правового воздействия и в тех случаях, когда совершенными преступлениями – без причинения непосредственного вреда интересам России – нарушаются интересы других государств и, в конечном итоге, всего мирового сообщества (речь идет о международных и так называемых конвенционных преступлениях).

Таким образом, преследуя цель снижения преступности, уголовная политика не должна ограничивать ее достижение исключительно государственно-территориальными пределами.

Все это требует формирования и реализации не только внутри-, но и внешнеполитического курсов, высшим приоритетом которых будет всесторонняя защита личности, общества и государства, в том числе от преступных посягательств. Следует отметить, что в Российской Федерации подобные приоритеты расставлены достаточно четко; они закреплены в важнейших директивных документах государства.^[237]

Из них и черпает свое содержание уголовная политика.

7. Научная обоснованность уголовной политики.

По мнению многих авторов, научная обоснованность (или научность) относится к числу принципов уголовной политики.^[238] Не возражая против подобного подхода, полагаем, что рассматривать научную обоснованность только в качестве принципа уголовной политики крайне неверно.

Научная обоснованность – это неотъемлемое свойство уголовной политики, ее «качественная характеристика, без которой политика… просто не может мыслиться».^[239] Принятие теоретически не продуманных, лишенных доктринального содержания, не соответствующих современному уровню научного развития решений в сфере борьбы с преступностью превращает уголовную политику в схоластику.

К сожалению, именно этим грешит российская уголовная политика последних двух лет: проведенные за указанный период реформы уголовного законодательства позволили некоторым ученым ответственно заявить об «отсутствии продуманной уголовно-правовой политики, и даже ее концепции», о «кризисе российской уголовной политики».^[240]

Будучи стратегическим курсом государства в сфере борьбы с преступностью, уголовная политика наглядно демонстрирует, что применяемые средства и методы уголовно-правового воздействия способны дать надлежащий эффект либо, напротив, не могут привести к желаемому результату.

Научную основу уголовной политики образуют фундаментальные и прикладные исследования, выполненные в рамках предмета и с использованием методов уголовно-правовой, криминологической, а также иных социальных и естественных наук, значимых для уголовной политики.

Считаем возможным, суммируя все ранее изложенное,^[241] сформулировать следующее определение понятия уголовной политики.^[242]

Уголовная политика – это основанный на объективных условиях общественного развития и достижениях современной научной мысли стратегический курс государства в сфере борьбы с преступностью как внутри, так и за его пределами, имеющий своей целью максимально возможное снижение преступности путем применения средств и методов уголовно-правового воздействия.

Освещая вопрос о понятии уголовной политики, необходимо отметить, что оно, равно как и понятие уголовного права, используется в нескольких значениях. Наряду с уже рассмотренным значением – уголовная политика как стратегический курс государства в сфере борьбы с преступностью уголовно-правовыми средствами и методами, – выделяются понятия уголовной политики как научного направления и как учебной дисциплины.

При этом подход к их пониманию также не отличается единообразием. Например, одни авторы ведут речь о необходимости создания самостоятельной междисциплинарной уголовно-политической научной и учебной дисциплины^[243] («уголовной политологии» (И. А. Исмаилов)), другие же рассматривают теорию уголовной политики в качестве составной части такой науки, как политика права.^[244]

По нашему мнению, именно вследствие междисциплинарного и межотраслевого характера, которым ученые наделяют теорию уголовной политики, претворить соответствующие предложения в жизнь крайне сложно, свидетельство тому – их нереализованность на протяжении более чем тридцати лет. А вот о преподавании спецкурса уголовной политики (в рамках уголовного права) в высших юридических учебных заведениях следует серьезно подумать.