Версальский мир был основан на широкой и разветвленной договорно-правовой базе и включал хорошо отлаженный механизм принятия и исполнения коллективных решений. Однако это не спасло его от полного крушения уже в преддверии Второй мировой войны. Кроме того, Версальский мир был недостаточно универсален: он не включал не только крупные азиатские страны (например, Китай, Индию и Японию), но в полной мере и США, которые, как известно, так и не вступили в Лигу Наций и не ратифицировали Версальский договор. СССР был исключен из Лиги Наций после вторжения в Финляндию.

Для поддержания В.с.м.о. был необходим коллективный силовой базис, в котором действия разных государств учитывали бы принцип мирового баланса. Такого баланса не было во время создания и деятельности первой международной организации по поддержанию мира – Лиги Наций, поскольку ее центральная часть – страны Европы – резко делилась на победителей и побежденных, США отказались в ней участвовать, а СССР длительное время не допускали в эту организацию. В результате Лига Наций оказалась неспособной и неэффективной.

Вторая мировая война вовлекла в военные действия и те страны, которые не были частью Версальского мира. Эта самая страшная война во всемирной истории, закончившаяся тотальным поражением Германии, Японии и их союзников, создала шестую и до сего времени последнюю модификацию В.с.м.о. – Ялтинско-Потсдамский мировой порядок, который, как отмечалось, был одновременно и ее расцветом, и началом ее заката в качестве международной системы объединенных национальных суверенитетов.

Таким образом, Ялтинско-Потсдамская система международных отношений носила ярко выраженный конфронтационный характер. Однако в отличие от Лиги Наций Организация Объединенных Наций сразу же объединила все реальные силы мира, существовавшие в момент ее создания в 1945 г. Враждебные новой мировой системе силы были разгромлены и перестали существовать. Вопрос о балансе мировых сил, необходимом для формирования новой системы международных отношений, решался на полях Второй мировой войны и на конференциях трех великих держав в Ялте и Потсдаме. В мире не существовало сил, могущих хоть в какой-либо степени конкурировать с армиями и политическим потенциалом трех держав – победительниц – СССР, США и Великобритании. Поэтому характер новой системы международных отношений в 1945 г. полностью зависел от отношений этих держав, у которых были свои союзники и которые сами создавали себе новых союзников среди других государств. В последующие годы в Азии и Африке начали расти и проявлять себя силы национально-освободительных движений, которые также стали участвовать в мировых событиях.

Однако существо равновесия сил, заложенного в Ялте, заключалось прежде всего в понимании того, что не должны приниматься решения, направленные против одной из великих держав-победительниц, к числу которых были добавлены Франция и Китай. Эти державы должны были стремиться сохранять то единство, хотя бы минимальное, которое гарантировало бы мир во всем мире. Тогда предполагалось, что, если где-нибудь на земном шаре возникнет источник агрессии, подобный фашистской Германии или Японии, пять держав договорятся и поручат одной или нескольким из них осуществить его подавление.

Выработанное в Ялте «правило единогласия», или «право вето», постоянных членов СБ ООН вытекало не столько из завершавшегося союзничества великих держав во Второй мировой войне, сколько из установки на будущее, основанной на том понимании, что военное решение, принятое против одной из великих держав, могло означать новую войну. Появление в скором времени атомного оружия лишь еще больше обострило это положение.

После распада СССР началась быстрая эрозия Ялтинско-Потсдамского мирового порядка. Именно с этого времени становится особенно заметен упадок и самой

Вестфальской системы, размываемой процессами глобализации. Названные процессы наносят все более сокрушительные удары по основе основ В.с.м.о. – национальному государственному суверенитету. (С.В. Коршунов)

Вестфальский мир – см. Вестфальская система международных отношений.

Военное кейнсианство – экономическая концепция, которая не признает за экономикой способности к саморегулированию и полагает необходимым вмешательство государства для ликвидации дисбалансов экономического цикла путем воздействия на совокупный спрос. Специфической чертой В.к. является то, что государство направляет свои расходы в первую очередь в военный сектор, стремясь тем самым увеличить экономический рост. Согласно данной концепции прямыми государственными расходами создается повышенный спрос военного сектора на товары и услуги; государственные расходы оказывают эффект мультипликатора на общий уровень потребления в экономике; развитие военного сектора создает новые рабочие места и снижает уровень безработицы в гражданском секторе экономики; научно-исследовательские и опытно – конструкторские разработки, осуществляемые в военной сфере, позволяют ускорить прогресс и в гражданском секторе.

Критики указывают на слабые места данной концепции. Так, наращивание военного потенциала в перспективе должно приводить к военным столкновениям. Кроме того, развитие военного сектора оказывает влияние на общественное сознание, провоцируя рост националистичных настроений. Можно согласиться и с тем, что развитие военного сектора сокращает инвестиции в здравоохранение, образование, поддержание гражданской инфраструктуры. К В.к. применима критика теории Кейнса в целом: высокие государственные расходы подразумевают достаточно высокое налогообложение, а это может воспрепятствовать экономическому росту в будущем. (М.В. Братерский)

Военно-промышленный комплекс (ВПК) – в советской политической науке и официальной пропаганде традиционно понимался как союз производящих военную продукцию монополий, верхушки Вооруженных сил, государственного и идеологического аппаратов, милитаризованной науки, выступающих инициатором и проводником политики гонки вооружений. После распада СССР это понятие было деидеологизировано и стало применяться в качестве универсального для характеристики военной (оборонной) промышленности различных стран, в том числе и России. Однако в настоящий момент в нашей стране более употребляемым является понятие «оборонно-промышленный комплекс» (ОПК).

Термин «военно-промышленный комплекс» впервые был применен в 1961 г. Президентом США Д. Эйзенхауэром, который выразил озабоченность тем, что крупные военно-промышленные фирмы, монополизировавшие производство вооружений, приобрели чрезмерно большое влияние на принятие политических решений, в частности в вопросах американского военного строительства. В США особое место среди них занимают 100 главных подрядчиков Министерства обороны, которые получают почти 2/3 военных заказов (по стоимости). Представители ВПК, а также группы лоббистов, представляющих его интересы в государственном аппарате и Конгрессе, по-прежнему играют важную роль в формировании государственной политики США и других государств (хотя во многих из них принят ряд законодательных мер, ограничивающих эту роль). Такое положение сложилось в результате постоянной и массовой ротации кадров на всех уровнях между Министерством обороны этих государств, военной промышленностью и исполнительной властью, что, помимо всего прочего, создает питательную среду для коррупции. В Российской Федерации это явление, к сожалению, также имеет место. (М.В. Братерский)

Военно-стратегический паритет – состояние стратегического ядерного баланса между соперниками. Вопрос о В.-с.и. возник после Хиросимы и Нагасаки. В этот период стратегический диспаритет воспринимался прежде всего как американская атомная монополия. Ликвидация американской атомной монополии в 1949 г. не означала, однако, что СССР и США отныне равны в ядерной сфере. Колоссальное американское количественное и качественное превосходство как в ядерных боезарядах, так и в средствах их доставки сохранялось еще на протяжении следующих 20 лет. Москва, с одной стороны, тщательно маскировала свои слабости в стратегической сфере, а с другой – всемерно пропагандировала свои немногие достижения, например запуск первого в мире искусственного спутника Земли, а также другие успехи Советского Союза в развитии ракетной техники и освоении космического пространства на рубеже 1950—1960-х годов.

Однако если на протяжении первого десятилетия ядерной гонки советская сторона умудрялась искусно маскировать свои слабости в стратегической сфере и, наоборот, выпячивать свои отдельные достижения, то после появления на вооружении американской разведки высотных самолетов-разведчиков типа У-2 и особенно спутников – шпионов американское военное и политическое руководство получило, наконец, ясную картину действительного положения дел в сфере гонки стратегических вооружений.

При этом на рубеже 1950—1960-х годов советские усилия в области разработки и производства стратегических носителей столкнулись с серьезными трудностями. Первые советские межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) – Р-7, Р-16, Р-9 – не отличались надежностью и были крайне сложны в эксплуатации.

С серьезными трудностями столкнулась Москва и в развитии морского звена своей стратегической триады в начале 1960-х годов.

Попытки тогдашнего советского руководства изменить неблагоприятное для него соотношение стратегических сил за счет одномоментных волевых решений – вроде испытания сверхмощной водородной бомбы в октябре 1961 г. или размещения советских ракет на Кубе в 1962 г. – не принесли ожидаемых результатов: Америка продолжала лидировать в гонке стратегических ядерных вооружений.

Для достижения стратегического паритета Советскому Союзу пришлось приложить поистине титанические усилия по количественному наращиванию и качественному совершенствованию своих ядерных вооружений межконтинентальной дальности.

Качественное совершенствование советских стратегических ракетных систем во второй половине 1960-х годов стало неприятным сюрпризом для Вашингтона. Полной неожиданностью для американской стороны стало и то, что эти новые советские ракетные комплексы развертывались неслыханными прежде темпами. Например, по данным американской разведки, в 1965 г. было развернуто 12 МБР типа Р-36. В следующем году их было уже 30, в 1967 г. – 108, а в 1970 г. общее количество этих мощнейших ракетных комплексов составило 252.

Еще более высокими темпами шло развертывание ракеты РС-10. В 1966 г. было поставлено на боевое дежурство 90 таких ракет, в 1967 г. – уже 380, в 1969 г. их число достигло 600, а в 1970 г. – 840.

Несколько медленнее шло развертывание ракет РС-12 – к 1971 г. в ракетных шахтах было размещено всего 60 МБР данного класса.

Таким образом, в 1970 г. в СССР была развернута 1361 ракета межконтинентальной дальности против 1054 в США.

Одновременно советская сторона прилагала огромные усилия для создания подводного атомного ракетоносного флота. К концу 1968 г. удалось преодолеть многочисленные технологические трудности, стоявшие на пути создания атомных подводных лодок с баллистическими ракетами на борту (ПЛАРБ). В 1968 г. на вооружение советского ВМФ начали поступать ПЛАРБ второго поколения класса Jankee I («Навага»). Всего к 1971 г. в строю находилось 14 таких подводных ракетоносцев. Это была первая современная атомная подлодка советского флота. В 1969–1971 гг. началось непрерывное боевое патрулирование советских ПЛАРБ в Атлантическом и Тихом океанах.

Правда, несмотря на внушительный рост советских стратегических арсеналов во второй половине 1960-х годов, Соединенные Штаты продолжали сохранять некоторые количественные и качественные преимущества в ядерной гонке: у них было больше стратегических боеголовок, многие американские стратегические системы были технически совершеннее советских аналогов, наконец, Америка обладала таким существенным геостратегическим преимуществом над СССР, как наличие средств передового базирования. Но тем не менее к концу этого десятилетия изменилось главное: Соединенные Штаты утратили способность выиграть термоядерную войну против СССР. Отныне (при любом сценарии ядерного конфликта) Советский Союз был в состоянии причинить Соединенным Штатам неприемлемый ущерб. По американским оценкам, если бы ядерный конфликт между СССР и США разразился в конце 1960-х годов, в результате ответного советского удара погибло бы до 100 млн американцев.

В дальнейшем все попытки американской стороны вырваться вперед в ядерной гонке за счет таких технологических новшеств, как МБР с разделяющейся головной частью, крылатые ракеты (КР) и др., не позволяли, однако, выйти за рамки стратегического паритета. Подписанный между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки в Праге в апреле 2010 г. Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) предусматривает, что через семь лет после вступления его в силу каждая из сверхдержав будет иметь на вооружении по 1550 развернутых термоядерных боезарядов и 700 стратегических носителей. Таким образом, этот Договор фиксирует состояние стратегического паритета между двумя ядерными сверхдержавами. (В. И. Батюк)

Военно-техническое сотрудничество (ВТС) – политика продажи за рубеж оружия и его обслуживания, а также подготовки военных и технических специалистов для его использования (см. Торговля оружием). ВТС является очень деликатной сферой международных отношений и преследует в первую очередь политические и лишь во вторую очередь – коммерческие цели. В сфере ВТС существует множество международно-правовых (конвенции, санкции ООН) и политических ограничений. Как правило, поставки оружия стране – партнеру ведут к долгосрочному политическому сближению страны-поставщика и страны-потребителя. Некоторые крупные государства – импортеры оружия, например Индия, ведут целенаправленную политику диверсификации закупок вооружения в разных странах с целью не допустить возникновения своей политической или технической зависимости от единственной страны-поставщика. (М.В. Братерский)

Военный комитет НАТО (The Military Committee, МС) – высший военный орган Организации Североатлантического договора, общий политический контроль которого осуществляют Совет (Североатлантический совет), Комитет оборонного планирования и Группа ядерного планирования. Он является неотъемлемым элементом аппарата политики и принятия решений в альянсе и обеспечивает необходимую связь между политическим процессом принятия решений в Совете, Комитете оборонного планирования и Группе ядерного планирования и интегрированными командными структурами НАТО, которые отвечают за проведение военных операций и дальнейшую военную трансформацию альянса.

Кроме того, В.к. НАТО несет ответственность за надзор за развитием военной политики и доктрины организации, а также за предоставление указаний стратегическим командующим альянса. Последние отвечают перед В.к. за общее руководство и ведение всех военных дел НАТО в пределах своих полномочий. Поддержку деятельности В.к. предоставляет Международный военный штаб. (С.В. Коршунов)

Вооружения наступательные стратегические – см. Стратегические наступательные вооружения.

Вооружения оборонительные стратегические – см. Стратегические оборонительные вооружения.

Вооружения обычные – см. Обычные вооружения и обычные вооруженные силы.

Вооружения ядерные стратегические – см. Ядерное оружие.

Вооруженные силы обычные – см. Обычные вооружения и обычные вооруженные силы.

Всеобщее и полное разоружение – отказ от обладания средствами ведения войны и их ликвидация, что является конечной целью всех усилий в области ограничения гонки вооружений и разоружения. Первые разоруженческие соглашения были заключены еще в XIX в. Так, в 1868 г. в Санкт-Петербурге был подписан Договор «Об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль». В ходе Первой Гаагской конференции (1899) были также заключены соглашения по контролю над вооружениями («О запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов»; «О неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы»; «О неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле»). Но ограничить и даже приостановить гонку вооружений накануне Первой мировой войны не удалось.

Однако после окончания Первой мировой войны проблемы разоружения вновь оказались в центре внимания международной общественности. Статут Лиги Наций предусматривал ограничение вооружений и контроль над военной промышленностью. В 1923–1924 гг. по инициативе Лиги Наций была образована международная Комиссия по изучению военно-технических аспектов разоружения, где и возникла идея созыва международной конференции по разоружению. В 1925 г. был образован

Подготовительный комитет Конференции по разоружению, в работе которого приняли участие представители 21 страны, включая США и СССР. Правда, советский представитель смог включиться в работу Подготовительного комитета только в мае 1927 г, но зато глава советской делегации, зам. наркома иностранных дел М.М. Литвинов, 30 ноября 1927 г. сразу же выдвинул грандиозную программу немедленного В. и п.р. в течение четырех лет. Однако предложения Литвинова были отвергнуты. Конференция по разоружению (в феврале – июле 1932 г. в Женеве состоялась первая сессия, собравшая представителей более 60 стран) не смогла выработать общее решение, и Конвенция о разоружении так и не была принята.

После Второй мировой войны идея В. и п.р. получила всеобщую поддержку как на Востоке, так и на Западе, свидетельством чему стало «Совместное заявление о согласованных принципах в качестве основы для многосторонних переговоров по разоружению», принятое представителями США и СССР при ООН Дж. МакКлоем и В.А. Зориным 20 сентября 1961 г. В документе, в частности, говорится следующее: «Целью переговоров должно явиться достижение соглашения о программе, которая обеспечит, что

a) разоружение будет всеобщим и полным и война более не будет являться средством разрешения международных проблем;

b) такое разоружение будет сопровождаться установлением надежных процедур для мирного разрешения споров и эффективных мероприятий для поддержания мира в соответствии с принципами Устава Организации Объединенных Наций».

В подписанном 1 июля 1968 г. Договоре о нераспространении ядерного оружия говорится (ст. VI): «Каждый Участник настоящего Договора обязуется в духе доброй воли вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению, а также о договоре о всеобщем и полном разоружении под строгим и эффективным международным контролем».

Вопрос о В. и п.р. поднимался и в других международно-правовых актах. Так, в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН