Миранда: А вот моя; с ней – сердце.

3.4.2. Фразеологические соматизмы с именами частей частей тела

Хотя во многих отношениях имена частей частей тела по своим языковым свойствам отличаются от имен частей тела, анализ фразеологического материала показывает, что имена частей частей тела во фразеологических соматизмах ведут себя примерно так же, как имена частей тела. Прежде всего это касается проявления их физических и функциональных свойств. Однако у частей частей тела есть по меньшей мере один структурный признак, отличающий их от частей тела, – это как раз и «быть составной частью части тела».

Обладание этим признаком влечет за собой вопросы о существовании определенных семантических отношений между фразеологическими соматизмами в их семантической классификации. Например, есть ли в русском языке гипо-гиперонимические отношения между разными фразеологическими соматизмами? В частности, связаны ли таким отношением фразеологические соматизмы поставить на голову и поставить на уши в предложениях (924) Он весь класс поставил на голову и (925) Как я и предполагал, как только мы с Ильей ушли, профессор поставил на уши всю больницу (П. Волошина, Е. Кульков. Маруся)? К поставленному вопросу примыкают другие вопросы, ответы на которые мы тоже даем утвердительные. Это вопрос, имеются ли отношения квазисинонимии между двумя фразеологизмами с ковидовыми именами частей частей тела (ср. брови на лоб полезли и глаза на лоб полезли), и вопрос, бывают ли отношения антонимии или паронимии между фразеологическими соматизмами (ср. антонимичные сочетания из первых рук и из вторых рук и паронимические сочетания опускать руки и распускать руки или сочетания в глубине души и до глубины души). Что касается такого вопроса, как можно ли упорядочить фразеологические соматизмы по степени их семантической близости или сходства, вводя ту или иную меру близости (сходства), то и на него ответ тоже положительный.

Все эти вопросы относились к парадигматике фразеологических соматизмов. Есть, впрочем, по меньшей мере один важный вопрос, относящийся к их синтагматике, то есть к отношениям, возникающим между фразеологическими соматизмами в тексте. Его можно сформулировать как вопрос о возможности resp. невозможности контекстной заменимости имени части соматического объекта на имя самого объекта и наоборот – с сохранением смысла исходного фразеологизма и не выходя за пределы множества фразеологических единиц данного языка. В частности, можно ли объяснить, почему предложения Он погрозил ей пальцем и Он погрозил ей кулаком не синонимичны (то есть палец и кулак не взаимозаменимы), а предложения Они взяли его за горло и Они взяли его за глотку синонимичны⁵⁰.

Ответы на эти и подобные вопросы являются частью сложной проблемы описания метонимических (синекдотических) отношений на множестве фразеологических соматизмов и, шире, фразеологизмов вообще: какие метонимические замены обеспечивают их синонимию, а какие нет.

Интересно, что иногда входящие во фразеологические единицы имена частей частей тела практически никак не проявляют своих основных значений. Так, у носа основная функция – служить органом обоняния, однако во фразеологических соматизмах нос больше связывается с представлением о выступающей наружу части лица, ср. такие единицы, как не видеть дальше собственного носа, под носом, бурчать под нос, из-под носа, нос к носу, задирать нос, вешать нос, совать нос не в свое дело, водить за нос. В отличие от носа, у другой части лица – языка – во фразеологизмах актуализована как раз основная функция, а именно быть органом говорения, см. выражения язык без костей, язык до Киева доведет, распускать язык, болтать языком, язык хорошо подвешен, язык заплетается, держать язык за зубами, прикусить язык, проглотить язык, язык прилип к гортани, тянуть за язык, еле ворочать языком.

3.5. Фразеологические соматизмы и жесты

Ниже мы рассмотрим некоторые соотношения между единицами двух разных знаковых систем, весьма прочные и многоплановые, и обратимся прежде всего к жестовым фразеологизмам.

Разные культуры находят в человеческом теле некую особую форму своего воплощения – можно даже сказать, что целый ряд аспектов культуры отражается в плоти тела. Телесное воплощение как отображение системы культурных ценностей ни для одной области языка не имеет такого непосредственного отображения, как для сферы фразеологии. Именно во фразеологии мы находим отражение многих свойств жестов.

Сопоставление русских жестов и жестовых фразеологизмов, то есть, фактически, внутренний перевод элементов одной знаковой системы в другую, позволяет описать процесс превращения тела как физической, природной материи в тело как носителя атрибутов русской культуры. Этот процесс в невербальной семиотике получил название окультуривание тела.

В сферу пристального внимания исследователей фразеологии этот процесс попал относительно недавно, и связано это с тем, что только в последнее время лингвисты и специалисты-семиотики стали уделять жестам и другим телесным знакам большое внимание.

***

Каждая культура является хранилищем своего собственного, присущего исключительно ей репертуара основных значений, которые настолько важны для нее, что постоянно и регулярно воспроизводятся в текстах культуры вербально или невербально Хорошо известно, какое значение придают поклонам японцы, своеобразным объятиям hug-ам или таким знакам-позам, как сидеть, вытянув вперед ноги, – американцы, а приветственным похлопываниям – турки и итальянцы. Для греческой, еврейской (ашкеназской) и итальянской культур типичен жест разводить руками, хотя каноническое исполнение жеста в каждой из этих культур свое.

Фразеологизмы не являются чем-то застывшим. По этой причине и говорят только об их относительной устойчивости. Дело в том, что в речи эти, вообще говоря, клишированные единицы могут разрушаться, ср., помимо некоторых глагольных фразеологизмов, приведенных выше, такое, например, варьирование, как: пятая, седьмая, десятая, …сотая и т. д. спица в колеснице. Впрочем, многие лингвисты не считают подобную вариативность разрушением фразеологизма.

Жесты тоже вариативны, во всяком случае, это относится к их физической реализации. Поэтому сопоставлять фразеологические единицы и жесты интереснее всего в их смысловых аспектах.

При сопоставлении семантики жестов и фразеологизмов мы придерживаемся определенных теоретических допущений и методологических установок. По возможности максимально кратко мы их сейчас сформулируем и прокомментируем.

(а) Реальной основой для смыслового сопоставления единиц любых двух знаковых кодов является единый для этих кодов семантический метаязык, под которым мы имеем в виду единую систему смыслового описания единиц языка и невербальных знаковых кодов.

Применительно к естественному языку, а точнее, к разным естественным языкам это положение было впервые сформулировано в рамках Московской и Польской семантических школ, см., например, (Апресян 1974/1995; Wierzbicka 1995). Мы распространяем его также и на невербальные знаковые коды, поскольку очевидно, что только на едином и прочном семантическом фундаменте можно достичь желательного сопоставления невербальных и вербальных знаковых систем.

(б) Семантический метаязык должен отражать познавательные и мыслительные установки человека, являющегося носителем вербального и соответствующего ему невербального языков. Сказанное означает, что в качестве единиц метаязыка не могут выступать смысловые ярлыки типа «жесты приветствия» или «идиомы эмоционального состояния». Такие ярлыки служат не более чем именами классов телесных единиц или именами классов фразеологизмов, но они не раскрывают внутренние смысловые структуры этих единиц. Ведь и жесты приветствия, и идиомы эмоционального состояния имеют свои значения, и отдельные жесты приветствия, например, вовсе не являются точными синонимами.

(в) Предполагается, что выражения семантического метаязыка должны эксплицитно и сравнительно просто отражать наивную картину мира, его образ. Они также должны включать в себя изобразительные, слуховые и иные компоненты, определяющие в совокупности семантическое представление словесных и несловесных знаков.

(г) Разные телесные объекты в разных культурах связаны с разными когнитивными, то есть познавательными, и эмоциональными компонентами. Например, в русской культуре смысл ‘наказание’ закреплен в основном за задней частью тела, ср. жесты и слова подзатыльник, надавать по попе, отшлепать и др., смысл ‘человеческая привязанность, любовь’ – за губами, а смысл ‘свобода телесного поведения’, вплоть до ‘развязности’ – за корпусом и ногами. Между тем в культуре народа тапиока, или вай-вай (это один из народов, населяющих Южную Америку), смысл ‘любовь’ закреплен за носом. Смыслы ‘любовь’, ‘уважение’ и ‘установление тесного контакта’ передаются в этой культуре невербально, а именно через касание носом некоторых частей тела другого человека или частей таких частей – его носа, запястья, колена (см. (Fock 1963)).

Теперь приведем примеры сопоставления конкретных русских жестов и соответствующих им жестовых фразеологизмов.

Начнем с жестов и фразеологизмов с адапторами (об адапторах и их видах см. §2 гл. III т. 1). Адапторы тела содержат, например, жест похлопать по плечу (адаптор тела – плечо), жест ударить по рукам и фразеологизм ударить по рукам (адаптор тела – рука адресата). Примерами вербальных и невербальных знаков с адапторами-объектами являются жест хлопать дверью и фразеологизм хлопать дверью, жест стучать пальцами по столу, фразеологизмы плевать в потолок, биться головой о стену, бить челом.

При семантическом сопоставлении жестов и фразеологизмов, содержащих адапторы, легче всего увидеть многие важные особенности процесса окультуривания материального объекта.

Приведем сначала значение эмоционального эмблематического жеста с адаптором дверь, то есть значение жеста хлопнуть дверью, а потом значение соответствующего жестового фразеологизма.

Прежде всего отметим, что слово дверь выступает здесь в значении объекта, который закрывает отверстие в стене, служащее для входа в помещение и выхода из него, ср. предложение (928) Он хлопнул дверью и ушел (или: Ушел, хлопнув дверью), а не в значении ‘отверстия в стене’, как в предложении Он стоял в дверях. Кроме того, действие хлопнуть дверью совершается в реальном или мысленном присутствии некоторого лица Y, на которое это действие направлено. Наконец, фразеологизм хлопнуть дверью в обоих значениях часто сопровождается определенными глаголами движения (уйти, выйти, выбежать и т. п.).

Итак, Х хлопнул дверью 1 (в присутствии лица Y) =

‘<пресуппозиция>

в течение некоторого времени имела место ситуация, в которой люди X и Y высказывали свое мнение об этой ситуации или каком-то объекте в ней, причем каждый из них хотел убедить другого в своей правоте;

спустя некоторое время, которое человек Х считает достаточно большим для того, чтобы человек Y мог понять, что Х прав, Х начал думать, что все приводимые им доводы верны, а доводы Y-а – ложные, и потому он более не хотел убеждать Y-а изменить свое мнение;

<ассерция>

считая, что дальше вести какой-либо разговор с Y-ом бессмысленно по причине полного нежелания или неспособности его понять не только что Х прав, но и что-либо вообще (= Y глупый или очень глупый), Х начал испытывать от этого очень злое чувство к Y-у и выразил его следующим способом: он ушел, демонстративно громко хлопнув дверью, показывая тем самым, что не хочет больше иметь никаких контактов с Y-ом, Y как бы перестает для него существовать’.

Прокомментируем это сложное и развернутое толкование.

(а) Конфликтная ситуация, описываемая фразеологизмом хлопнуть дверью 1, заключается в относительно длительном противоборстве мнений двух человек по поводу некоторой ситуации или объекта. Человек Х считает, что все его доводы разумны, а человек Y, «спорщик», либо не хочет их принять, либо не может принять в силу своей глупости. В конце концов первый человек злится на второго и в одностороннем порядке прекращает спор.

(б) Роль адаптора – двери – проявляется только на заключительном этапе напряженного разговора между человеком Х и человеком Y. С одной стороны, дверь является местом, через которое совершается уход Х-а, не выдержавшего глупости (глупого упрямства) и тупости Y-а (то есть неспособности Y-а к пониманию) или сознательного нежелания человека Y признать правоту человека Х. Конкретное телесное действие, совершаемое Х-ом (уходит, хлопнув дверью), метафорически осмысляется как разрыв отношений между Х и Y; ср. предложение Она от меня ушла и название книги Б. Мейлаха «Уход и смерть Льва Толстого», где физическое действие осмысляется как психологическое.

(в) При переходе от жеста хлопать дверью к соответствующему жестовому фразеологизму происходит символическое превращение жеста как знакового физического действия тела в культурный и языковой элемент. Во фразеологизме хлопать дверью, как мы чуть позже увидим, телесность – суть жеста – уходит на задний план, а на передний план выходят смысловые компоненты, определяющие психологическую и культурную функции жеста.

(г) С использованием, как здесь, нескольких адапторов, участвующих в выполнении определенных жестов, связано одно важное в культурном и семантическом отношении явление – это появление в акте коммуникации неязыковых звуков.

Когда хлопают дверью, возникает звук резкий по силе и кратковременный по длительности, напоминающий звук при разрыве твердых предметов или взрыве, то есть звук, сопровождающий уничтожение целостной структуры объекта (звук при разрыве) либо уничтожение самого объекта (звук при взрыве). Обе указанные ассоциации присутствуют в интерпретации адаптора в составе описываемого жеста.

Посмотрим теперь, как выглядит толкование соответствующего фразеологизма.

Х хлопнул дверью 2 =

‘<пресуппозиция>

человек Х связан с человеком или учреждением Y некоторым институционализированным (то есть оформленным по социальным правилам или законам) отношением q;

Х в соответствии с отношением q должен иметь некоторые права;

Х считает, что его права ущемлены (= Х имеет меньше прав, чем должен иметь согласно q);

по прошествии некоторого времени Т, которое Х считает достаточно большим для того, чтобы Y мог понять, что Х должен получить права Р, Х начинает думать, что все его усилия, направленные на это, не могут далее убедить Y-а предоставить ему эти права;

<ассерция>

считая, что дальше продолжать находиться с Y-ом не только в отношении q, но и в любом другом отношении бессмысленно по причине полного нежелания или неспособности Y-а понять, что Х-у положено иметь права в соответствии в отношением q, равно как и по причине нежелания или неспособности Y-а соблюдать вообще какие-либо социальные правила и законы, Х начал испытывать от этого очень злое чувство к Y-у и выразил это чувство следующим способом: Х демонстративно, как бы хлопая дверью 1, прервал с Y-ом всякие отношения, так, что Y как бы перестает для него существовать’.

У фразеологизма хлопнуть дверью 2 есть два контекста употребления.

Один из них связан с «долготерпением» человека Х, то есть:

Х в течение некоторого времени Т предпринимал усилия к тому, чтобы получить от Y-а то, что ему положено по праву; по прошествии этого времени, которое Х считает достаточно большим для того, чтобы Y мог понять, что Х должен получить права согласно q, Х начинает думать, что все его усилия, направленные на это, не могут далее убедить Y-а предоставить ему эти права.

Ср. предложение (929) Ему в очередной раз не дали премию, хотя он очень много и плодотворно работал, чтобы ее получить. Он не выдержал и ушел, хлопнув дверью.

Второй контекст употребления фразеологизма хлопнуть дверью 2 – так сказать, контекст мгновенного решения, ср. предложение (930) Его понизили – и он тотчас же ушел из института, хлопнув дверью. Здесь и в подобных предложениях никаких предварительных усилий со стороны человека не было: решение было принято мгновенно.

Сопоставим тексты двух приведенных толкований.

1. Толкование жеста хлопнуть дверью 1 описывает актуальную ситуацию общения и подчеркивает перформативную (нацеленную на совершение действия) природу жеста. Между тем толкование фразеологизма хлопать дверью 2 представляет собой описание действий человека Х. Поэтому данный оборот является не перформативной, а интерпретативной языковой единицей. В самом деле, за действиями лица Х, о котором идет речь в толковании, не стоят никакие конкретные действия (действиями Х-а, прерывающего контакт, могут быть реальный уход из учреждения, уход из семьи, никак социально не оформляемый, и даже просто прерывание разговора с последующим выходом из помещения).

2. Существенно, что всякий раз действие человека Х осуществляется демонстративным способом, а именно Х, хлопающий дверью, производит социальный шум, ср. аналогию со звуком, который возникает, когда человек уходит, действительно хлопая дверью.

3. При сопоставлении толкований жеста и соответствующего ему жестового фразеологизма выявляется процесс превращения конкретного физического действия, каковым является жест, в действие социокультурное. С одной стороны, имеет место генерализация