13

Родные Го Юня отправились в полицейский участок. Они не верили, что сын мог такое сотворить, и хотели докопаться до истины. Почему их добряк-сын внезапно стал убийцей? Уголовная полиция вела расследование обстоятельств гибели Го Юня. Полиция отправила сотрудников в уезд Наюн посмотреть, как жил Го Юнь. Провели вскрытие трупов Го Юня и девочки. Ход расследования держали в строжайшей тайне.

Лун Шанъин по ночам то и дело просыпалась и зачастую спросонок не понимала, где находится. У Го Жуйжэня постоянно болело сердце, и он спал по чуть-чуть. Ему хотелось отправиться в те места, где видели Го Юня. Чжан Тун боялся, что старик слишком распереживается и здоровье не выдержит, а потому без конца уговаривал не делать этого.

Спустя два дня вечером в редакцию снова позвонили. Газета напечатала запись телефонного разговора, не указывая фамилию звонившего:

«Я на все сто процентов гарантирую, что все, что расскажу, – правда, если захотите, то могу даже еще раз провести вас по этим местам.

Второго сентября в шестом часу утра Го Юнь – я уже потом в газете прочитал, что его зовут Го Юнь, – вышел из здания вокзала, в руках он нес плетеный мешок, дорожную сумку и красное пластиковое ведро, судя по всему, довольно тяжелые. Он потоптался у входа в метро D3 буквально пару минут, где с ним заговорили двое зазывал, но Го Юнь не отреагировал. Он направился к пешеходному мосту, чтобы добраться до автовокзала. На пешеходном мосту Го Юнь повстречал какого-то парня, у которого на груди висела табличка "Координатор пассажирских перевозок автовокзала" (сотрудники автовокзала сказали, что в их организации нет такой должности. – Примечание редактора), еще при нем было удостоверение с печатью, видимо, Го Юнь решил, что перед ним действительно сотрудник автовокзала. Я так понял, что эти ребята заодно и все они хэнаньцы. Они рядом с вокзалом зазывают клиентов как минимум лет пять-шесть. Тот парень посадил Го Юня в автобус № 269. А двое других зазывал зашли следом. Они втроем буквально сели Го Юню на хвост.

Примерно в десять минут седьмого я провожал одного пассажира, только что сошедшего с поезда, до перекрестка Чэбэй, чтобы посадить на автобус до Шэньчжэня, и оказался в одном автобусе с Го Юнем, мы с ним сидели друг за другом. Я учуял, что от вещей Го Юня исходил сильный аромат съестного, и спросил, что там. Го Юнь ответил, что везет гостинец из дома, местный деликатес. Я поинтересовался, откуда он, и он ответил, что из Гуйчжоу. А еще он добавил, что никогда не сталкивался с дурными людьми и не боится их. Мне он тогда показался обычным парнем, правда много повидавшим. А та троица за всю дорогу не проронила ни слова.

Примерно в половине седьмого Го Юнь вышел на остановке "Перекресток Чэбэй", и его преследователи тоже. В том месте останавливается очень много нелегальных автобусов, особенно рано утром, можно добраться до любого города в дельте реки Чжуцзян. Но в тот момент прохожих было мало, зато рядом болтался мотоциклист. Троица хэнаньцев усадила Го Юня в желтый нелегальный автобус, который следовал по маршруту до Дуньгуаня, в автобусе уже сидели двое других пассажиров.

По нашей внутренней договоренности, когда я привожу клиента водителю, он мне платит тридцать юаней. После того как Го Юнь сел в автобус, я услышал перепалку. Впоследствии оказалось, что эта троица разменивала деньги Го Юню и подсунула одну фальшивую купюру. Го Юнь – человек очень бдительный, он тут же обнаружил обман и потребовал, чтобы ему вернули деньги, громко заявив, что обратится в полицию. Зазывалы разозлились: «Ах, в полицию пойдешь! Тогда мы тебя прирежем!" Они все втроем накинулись на него, били руками и ногами. Го Юнь сопротивлялся, и тут один из парней вытащил нож, и тогда Го Юнь что есть мочи рванул прочь из автобуса, а эти трое его преследовали. Го Юнь прихватил только плетеный мешок, а остальные вещи так и остались в багажнике нелегального автобуса, их никак было не взять. Го Юнь тащил на спине плетеный мешок, и один из зазывал догнал его, свалил с ног и пнул со всей силы, затем подоспел и его напарник с ножом, но Го Юнь поднялся и побежал что было сил… Он поймал мотоциклиста, который ехал в сторону Танся. А что было дальше, вы уже знаете».

Чжан Тун прочел эту статью и засомневался, зачитывать ли ее старикам. Ему было горько понимать, что они очень ждут этих подробностей, но как старикам вынести этот ужасный рассказ и кровавые подробности?! Сердце затрепетало и заболело так, что и словами не выразить. Он припрятал газету, решил дождаться подходящего случая.

В тот день Го Жуйжэнь как раз спрашивал, нет ли в газете новостей о сыне. Звонил ли тот мотоциклист? Лун Шанъин спросила, выяснили ли, что то был за парень с зонтиком. Чжан Тун покачал головой и ответил, что ничего нового нет. Го Жуйжэнь добавил, что хочет попросить Ян Фули отвезти его в Тянся. Ян Фули – его второй зять, он на заработках в Кайпине. Он спозаранку выехал из Кайпина в Гуанчжоу, а когда Го Юнь погиб, именно Ян Фули первым опознал тело и пришел в полицейский участок заполнять необходимые бумаги.

Ян Фули приехал в одиннадцать. Они вчетвером сходили в ресторан пообедать. Лун Шанъин не хотела есть, попросила завернуть с собой. Когда вернулись в номер, она тут же легла. Вся эта суета и скорбь последних дней совершенно лишили ее сил. Го Жуйжэнь не стал подниматься и попросил Ян Фули отвезти его в Танся.

В автобусе № 224 было чисто, работал кондиционер. В полдень народу было не много, можно было устроиться поудобнее. По обеим сторонам от улицы Дафэнлу высились дома. Го Жуйжэнь сидел у окошка. В огромное окно автобуса было видно все по обе стороны дороги. Железобетонные высотки вырастали одна за другой, тридцатиэтажки и сорокоэтажки жались друг к другу – некоторые стеклянные, некоторые облицованы темно-красным мрамором, некоторые гладкие и сияющие, словно листовая сталь, белые-пребелые, белоснежные. Го Жуйжэнь не понимал, из чего они сделаны. От долгого разглядывания закружилась голова.

А некоторые дома только строились, они были затянуты огромной зеленой сеткой, рабочих внутри было не разглядеть, звуков Го Жуйжэнь тоже не слышал, но понимал, сколько приехавших из деревни парней прячутся там за сеткой и трудятся в поте лица. Некоторые односельчане из Хуанбаобао работали на стройках в Гуандуне. Все эти высотки построили крестьяне!

И тогда Го Жуйжэнь снова вспомнил о желании сына построить дом. Всей семьей целый год они трудятся не покладая рук, а даже одноэтажный домик себе позволить не могут. Почему же, когда приезжаешь в город, эти высотки растут как на дрожжах, яблоку негде упасть – сплошь многоэтажки, одна выше и элитнее другой, и вырастают словно бы без денег? Высотки тоже презирают бедных и предпочитают богатых!

Автобус въехал на круговую автомобильную развязку. Надо же, в этом городе даже дороги на уровне крыш, это сколько же денег нужно потратить! У них в Хуанбаобао все дороги сообща прорыли мотыгами и лопатами в желтоземе совершенно бесплатно. В последние годы все молодые крепкие парни из деревни поуезжали, дорога раскисла, даже нескольких человек, чтобы отремонтировать, и то не сыскать. Старикам и детям приходилось ходить по этой ухабистой дороге на базар и в школу, в дождливый день по уши в грязи, в ясный – с ног до головы в пыли. Однако кто же из тех, кто жалел денег, чтобы вернуться в Хуанбаобао, сам разбогател? Го Жуйжэнь не знал. Международный рынок заполонили продукты с низкой себестоимостью, которые производили в городах с опорой на дешевую рабочую силу, хозяева фирм считали прибыль, а братья-крестьяне терпели невзгоды.

Когда сынок поехал в город на заработки, то сначала испытывал радостное возбуждение, искал в городе карьерного развития, раз в два-три месяца звонил по телефону и не забывал рассказывать о будущих планах. Сын хотел найти свое место в городе. Он упорно осваивал технические знания, повсюду искал работу, хотел расти профессионально, возможно, даже перевезти родителей в город, чтобы и они попользовались городскими благами. Но это все мечты, в городе у человека душа ожесточается, ты посреди широченной улицы ползаешь и плачешь, а окружающие не обращают на тебя внимания. Если бы все это происходило в Хуанбаобао, разве были бы люди такими жестокими?

С одной развязки автобус снова съехал на другую, а потом спустился с высот на землю и оказался на улице Тяньхэлу. От этих поворотов у Го Жуйжэня голова пошла кругом. Он испугался: город такой огромный, и человек в нем пустое место. Внезапно он затосковал по родному дому. Он понял, почему сыну не хотелось обратно в город. Пусть Хуанбаобао и нищая деревня, но там дом, если у односельчан, независимо от возраста, что-то случается, то ему всегда придут на помощь. А в городе к кому обратишься? Сердце Го Жуйжэня исступленно колотилось. Два дня Го Жуйжэнь повсюду ходил за журналистом, не осмеливался ни слова сказать, ни шагу самостоятельно ступить. Этот город словно безграничное море – чуть зазеваешься и утонул.

Автобус остановился перед торговым центром «Тяньхэчэн», вышло много народу, но и зашло тоже много. На площади повсюду были люди, они копошились, как муравьи, занятые своими делами. Старик обратил внимание на фонтан, бивший вверх, а окружающие туда даже не смотрели.

Го Жуйжэнь вспомнил, что в первый вечер они тут уже проезжали. Если бы они были в деревне, то с наступлением темноты дома и не разглядишь. Как и горные пики, спокойно высившиеся за деревней, от них оставались лишь тени, а иногда тьма сгущалась так сильно, что и теней не видно. Вот что называется «вечер», вот что называется «темнота». А в Гуанчжоу вечер и белый день – одно и то же, в здании кругом огни, на улице красные и зеленые огоньки, словно нарисованные, а в воздухе, как туман, висит светящаяся пыль, да и стены тоже освещены. А еще ведь были и прожектора, которые озаряли лишь облака в небе. В Хуанбаобао тоже проведено электричество, вот только всем жалко им пользоваться, свет пораньше выключают и ложатся спать. Неудивительно, что сейчас повсеместно строят гидроэлектростанции, даже поля под них затапливают, перебрасывают электроэнергию с запада на восток^[18], а этой самой электроэнергией в городе народ освещает стены и облака. Жалко затопленных полей, ведь ту землю крестьяне унаследовали от предков!

Двадцать лет назад Го Жуйжэнь ездил в Ханчжоу, в те времена город был совсем не таким, на один фонарь больше по сравнению с деревней, не было такого расточительства, да и горожане не так явно отличались от деревенских жителей. И впрямь времена поменялись.