Цитаты из книги «Социально-психологические исследования города»

– требует специфической когнитивной обработки, выливающейся, по мнению автора, в формирование своеобразных «умственных карт», которые «материализуют

«Когда речь заходит о бренде или образе города, то самое отталкивающее, что можно сделать, это прикидываться, что с нами все о’кей, что этот город лучший и здесь нет проблем. Это неправда, и когда нам пытаются подсунуть паблик-арт фестиваль или велодорожки, говоря нам „вы просили? держите“, при этом разрушая последние остатки приятной городской среды, то жить в этом городе с этими людьми становится все менее приятно»

Если вернуться к рисунку 3, то становится очевидно, что дальнейшее развитие Москвы и в том числе повышение ее «маркетинговой» привлекательности для туристов должно идти по пути уменьшения «официоза» и повышения «человечности»: «дружественности», «теплоты», «комфортности», а также «уникальности», в том числе очень важно сохранение исторического облика Москвы (шкала «Новый – старый»). В условиях глобализации туристические предложения «все больше ассоциируются с положительно воспринимаемой компактной местностью» (Котлер и др., 2005). Сегодня людей невозможно привлечь только историей и культурной «мифологией» города, необходимо демонстрировать миру его уникальный вид и комфортность.

Опыт Сингапура и других процветающих регионов мира свидетельствует, что именно интеллектуалы (так называемый «креативный класс») и составляют сегодня основу благополучия городов и стран

Полученные результаты позволяют утверждать, что значение слова «город» в обыденном сознании принципиально отлично от значения того же слова в теоретизированном научном дискурсе, а социальное представление о городе – феномен, сложный по структуре и содержанию, зависимый от интенционального вектора активизации данного представления.

Необходимо отметить, что среди всех историй для москвича ряд образовали отдельный фактор «Москвофобия» (вес фактора – 1,34), в котором отразились страхи перед столицей и противостояние в оппозиции «урбанизированная – неурбанизированная территория». Вес данного фактора изменялся в зависимости от выборки: у жителей Нижнего Новгорода было зафиксировано небольшое количество историй, отражающих негативный настрой в отношении москвичей, в то время как жители экономически уязвимых территорий (некоторых «малых городов») были настроены более негативно и даже агрессивно:

упоминание данных объектов в женских интервью, как правило, сцеплено с «человеческим фактором» и личной историей:

Типичные «городские элементы» – городская архитектура, городские праздники, «культура» (упоминание деятельности музеев и концертных залов) – уступают природным объектам, что может быть объяснено с разных точек зрения (например, недостаточной урбанизированностью провинциального города или особенностями интенциональности варианта истории о городе «для провинциала» как для себя: использован не парадный, а повседневный формат).

сетование Г. Ревзина на то, что «Москва – город, потерявший свой метафизический смысл», потому что «бывают города, в которых смысл жизни предъявлен сразу и отчетливо. Петербург – город про империю, Лондон – про свободу, Париж – про буржуазную романтику, Берлин – про рану Второй мировой войны», а Москва потеряла свою «икону», свою базовую метафору» (Ревзин, 2012), не имеет большого смысла.

Образ города – это и результат осмысления окружающей действительности одним индивидом, и коллективное творение. Коллективный образ города сочетает в себе элементы образа, свойственные каждому из тех, кто внес в него свой вклад. Поэтому, обращаясь к теории социальных представлений, можно утверждать, что структура образа города группового субъекта представляет собой систему социальных представлений определенной группы о городе, в котором она проживает и, следовательно, который воспринимает как среду своего обитания, пространство своей жизнедеятельности.