Актуальность исследований, направленных на изучение различных аспектов влияния онкологических болезней на жизнь человека, очевидна. Исследования такого рода проводятся и в медицине, и в психиатрии, а также в психологии.
Частота диагностирования онкологических заболеваний у людей разного возраста по всему миру растет. Такое заболевание может затронуть множество аспектов здоровья человека, в том числе и психологический. Так, например, страх перед онкологией нередко серьезно отражается на состоянии пациента, так же как и методы лечения таких заболеваний.
В последние годы отмечается увеличение интереса к данным исследованиям. Возможно, это связано с уникальностью онкологических заболеваний и «особым» отношением к ним большинства людей.
Исследования показали, что нередко можно наблюдать более высокий уровень нейротизма, избегания травм, депрессии, тревоги у пациентов с различными опухолями, по сравнению со здоровой контрольной группой, соответствующей по возрасту и полу. Можно говорить о том, что около половины пациентов испытывают сильный дистресс, значимо превышающий уровень дистресса здоровой группы. Особенно высок этот стресс в течение короткого периода после операции по удалению опухоли. Авторы отмечают, что уровень стресса на более поздних этапах до сих пор мало изучен.
Уровень тревоги и депрессии также различен у пациентов после операции и в период ожидания терапии облучением. Более молодые пациенты склонны к тревоге в большей степени, как и люди, которые ранее страдали от депрессии. Таких пациентов можно отнести к группе риска.
Опухоли головного мозга встречаются у людей практически любого возраста. Для опухолей головного мозга характерна одна особенность: при любом гистологическом типе опухоли – злокачественной или доброкачественной – оказывается эффект на сам мозг – сдавление и смещение его структур. Однако еще большее значение имеет анатомическое расположение опухоли, так как именно от того, какую долю и какой отдел головного мозга сдавливается опухолью, зависит тип лечения и прогноз.
Менингиома – опухоль, которая возникает из мембран, покрывающих мозг и окружающих центральную нервную систему (т. е. «накладок» черепа и позвоночника). Она является наиболее распространенной доброкачественной опухолью головного мозга у взрослых.
Менингиомы более распространены среди женщин, при этом средний возраст пациентов составляет 56,4 года. 92 % менингиом имеют доброкачественную гистологию (Joung Lee, 2009).
Предпочтительным для лечения менингиомы, как правило, считается операция, если поражение может быть в значительной степени удалено при достаточно низком риске рецидива. Более полное удаление связано с более низким риском рецидива или прогрессирования. Хирургическое удаление, как правило, включает в себя кости и/или твердую мозговую оболочку (один из слоев оболочек), в которую опухоль распространилась. Замена этих структур может быть необходима. Лучевая терапия, радиохирургия и/или изменяющие рост препараты могут рассматриваться в качестве вариантов лечения не полностью удаленных опухолей, в момент рецидива опухоли или ее прогрессирования.
Особенность менингиомы заключается в том, что она может расти медленно, в течение десятилетий, а может вырасти очень быстро. Если пациент «живет» с опухолью долгое время, то нельзя исключать ее влияния на личность и здоровье пациента.
Группой исследователей ИП РАН и НИИ им. Н. Н. Бурденко (Н. В. Тарабрина, Н. Е. Харламенкова, Л. X. Ароян, Д. А. Никитина, Е. Н. Дымова, О. А. Ворона, М. А. Падун, Н. Е. Шаталова и О. С. Зайцев, А. А. Лукшина, О. А. Максакова) проводится исследование, направленное на изучение специфики и уровня психотравматизации больных с опухолями головного мозга в постооперационном периоде.
Выборка для исследования распределяется в возрастном промежутке от 30 до 70 лет, 75 % пациентов в возрасте от 50 лет, 15 % испытуемых мужского пола, 85 % женского.
В данной работе хотелось бы обратить внимание на один из аспектов, а именно на то, как планируют пациенты свою жизнь. В ходе 39 проведенных структурированных интервью с пациентами нами задавались вопросы о планах на будущее.
Для 90 % пациентов диагноз поставлен менее чем за полгода до операции. Даже если менингиома развивалась в течение многих лет и у пациентов были симптомы, они долгое время игнорировали их или могли лечиться от других болезней.
Пациенты отмечают этот период, с момента постановки диагноза до операции, как особенно сложный, ожидание операции сопровождается переживаниями, сбором информации о болезни. Каждый пациент ищет свои ресурсы для принятия ситуации.
Вопрос, вызывающий больше всего времени на подготовку ответа со стороны пациентов в ходе интервью, – это вопрос о планах на будущее, как сразу после операции, так и отсроченно. Все пациенты хотят вернуться к прошлому распорядку жизни как можно быстрее. Сроки пациенты не готовы определять, вообще склонны не думать об этом и объясняют это тем, что процесс выздоровления ими не контролируется. Отметим, что единственный фактор, который отмечают пациенты в качестве изменения, которое они хотели бы внести в свою жизнь, – больше «беречь» себя.
Сильные эмоции, такие как страх, стресс, неожиданность болезни при постановке диагноза и далее, уже после успешно проведенной операции, во многом определяют то, что пациенты не готовы говорить о сроках восстановления и возвращения к прошлой жизни. Отметим, что пациенты, которые продолжают активную социальную жизнь, работают с большим интересом, говорят о своих планах и лучше их вербализуют.
Наоборот, пациенты, которые основное время проводят дома, достаточно вяло говорят о том, что продолжат заниматься домашними делами, но с учетом физического состояния. Также эти пациенты говорят о том, что для них важно не быть обузой близким и, по крайней мере, научиться жить самостоятельно.
Конечно, обе группы пациентов планируют возвращение к старому распорядку, но у первой группы более сильный стимул – социальная жизнь.
Также планирование во многом зависит от того, насколько сильны симптомы и могут ли они повлиять существенно на качество жизни. Перед пациентами встает вопрос о том, смогут ли они восстановиться настолько, чтобы сохранить привычное качество жизни.
В ходе интервью получены интересные данные о том, что именно, с точки зрения пациентов, стало причиной появления и развития опухоли. Десять пациентов говорят о том, что опухоль является следствием некой прошлой физической травмы, три пациента говорили о «прошлых грехах», за которые поплатились своим здоровьем. В наши цели исследования данный аспект не входил, и данный вопрос нами не задавался, но был затронут пациентами самостоятельно. Предполагаем, что в процессе ожидания операции пациенты ищут объяснения своему заболеванию.
Таким образом, на планирование жизни после операции по удалению опухоли оказывают влияние многие факторы: наличие или отсутствие симптомов после операции, наличие иных сопутствующих болезней, предыдущий образ жизни пациента, в том числе и социальная активность, а также то, насколько травмирующим было известие о болезни. Так или иначе, наиболее ясно можно будет говорить о данном вопросе при сравнении результатов первой и второй, отсроченной на 3–6 месяцев встречи с пациентами.
Ворона О. А. Психологические последствия стресса у больных раком молочной железы: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2005.
Тарабрина Н. В., Генс Г. П., Коробкова Л. И., Ворона О. А., Падун М. А. Стресс и его последствия у больных раком молочной железы. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2014.
Joung H. Lee. MD Brain Tumor Neuro-Oncology Center Department of Neurosurgery, Neurological Institute Cleveland Clinic Foundation. Cleveland, USA, 2009.
Социальная нейронаука – быстро развивающаяся междисциплинарная область исследований, которая изучает биологические основы социальных взаимодействий, включая закономерности просоциального поведения у животных и человека. Под просоциальным поведением в довольно общем определении понимаются действия индивида, которые направлены на помощь другим (например, см.: обзор в Penner et al., 2005). К феноменам просоциального поведения относят различные виды кооперации, эмпатии, альтруизма и морали. Целью данной работы было исследование психологических основ формирования моральных суждений относительно допустимости различных просоциальных действий. Для этого сопоставлялись характеристики моральных оценок индивидов в нормальном состоянии и после принятия алкоголя. Алкоголь, как ни одно другое психоактивное вещество, связан с проявлениями многих форм антисоциального поведения, результатами которых становятся жестокие преступления, случаи суицида, автомобильные и производственные катастрофы. В то же время существуют данные, демонстрирующие, что алкоголь увеличивает стремление индивида помогать другим (см.: обзор в: Steele, Josephs, 1990). Механизмы воздействия алкоголя на социальное поведение человека требуют дальнейшего изучения и являются актуальной областью исследований в психологии и др. дисциплинах. На данный момент в литературе существует только одна работа, в которой изучались характеристики моральных оценок в связи с острым воздействием алкоголя (Duke, Bègue, 2015). Было показано, что уровень алкоголя в крови коррелирует с увеличением утилитарных моральных оценок, т. е. под воздействием алкоголя люди считают более допустимым нанесение смертельного вреда одному человеку для спасения пятерых других людей. Эти данные, на наш взгляд, согласуются с представлениями о феномене «алкогольной миопии»: характерные эффекты алкоголя на социальное поведение включают увеличение крайних социальных оценок и действий (см.: обзор в Steele, Josephs, 1990). С системно-эволюционных позиций, основой этих эффектов может являться снижение активности нейронов, специализированных относительно новых систем поведенческих актов, приводящее к общему снижению дифференцированности соотношения индивида со средой (например, Александров и др., 1990). Ситуация моральной дилеммы в обычных условиях содержит в себе сильный конфликт: с одной стороны, при прочих равных условиях пять жизней лучше, чем одна; а с другой – в культуре существуют жесткие социальные запреты на убийство и нанесение вреда другому человеку. Алкогольная миопия связана со снижением социальных запретов: восприятие социальных запретов на убийство снижается, а очевидные параметры ситуации – «пять жизней лучше, чем одна» – начинают играть основную роль в оценке допустимости вредоносных просоциальных действий. С этой точки зрения, индивидуальное восприятие дилеммы упрощается, а выбор становится менее сложным, причем он упрощается в сторону именно утилитарного суждения: убийство одного для спасения пятерых чаще оценивается как более допустимое.
Описанные выше результаты (Duke, Bègue, 2015) были получены в ходе полевого исследования (в барах), в котором не контролировались такие факторы, как среда и социальное окружение; вид, концентрация и динамика употребления алкоголя; параметры выборки и др. Отсутствовало сопоставление с группой сравнения, которая не употребляла алкоголь. На наш взгляд, для понимания основ воздействий алкоголя на моральные суждения людей необходимо комплексное лабораторное исследование, в котором контролировались бы перечисленные выше факторы, а также сопоставлялись характеристики моральных оценок под воздействием алкоголя и без него у одних и тех же индивидов.
Для проведения данного исследования нами был разработан компьютерный вариант методики «Тест морального чувства» (Moral Sense Test, Cognitive Laboratory, Harvard University, USA), позволяющий синхронно регистрировать поведенческие показатели (оценки испытуемых и временные параметры ответов) и динамику частоты сердечных сокращений (ЧСС) – объективный показатель вегетативного статуса человека. Процедура исследования включала просмотр 30-минутного фильма из серии BBC «Планета Земля», во время которого участникам исследования предлагалось выпить два стакана напитка, который либо содержал алкоголь (сок с водкой «Русский Стандарт» 40 %; этанол 1 г/кг) – условие «алкоголь», либо нет (сок с водой) – условие «контроль». Затем, следуя инструкциям на экране монитора, с помощью клавиатуры и компьютерной мыши участники оценивали по 7-балльной шкале утилитарные просоциальные действия и бездействия персонажей в 30 сценариях моральных дилемм, включающих причинение смерти одному человеку для спасения жизней пятерых других людей (тексты дилемм см. в: Arutyunova et al., 2013).
Исследование проводилось в двух выборках участников из разных культур – российской (n1=35) и западной (Великобритания, n2=25). В исследовании принимали участие мужчины и женщины от 21 года до 55 лет (Med1=29, Med2=31). Все участники проходили исследование дважды, временной промежуток между первым и вторым тестированием составлял 2–4 месяца. Основная группа (n1=25; n2=15) была опрошена один раз в условии «контроль» (концентрация алкоголя в выдыхаемом воздухе, BrAC=0,00 мг/л) и другой раз – в условии «алкоголь» (BrAC>0,2 мг/л). Порядок условий «алкоголь» и «контроль» в эксперименте был контрсбаллансирован между участниками. Группа сравнения (n1=10; n2=10) оба раза была опрошена в условии «контроль».
На основе предварительного анализа данных были описаны паттерны моральных суждений участников в нормальном состоянии и под воздействием алкоголя. В двух экспериментальных условиях сопоставлялись (1) оценки участников по всем 30 сценариям, (2) индексы моральной допустимости (средняя оценка каждого испытуемого по всем 30 сценариям) и (3) соотношение крайних оценок (1 – «запрещено» – и 7 – «обязательно»). Ни в российской, ни в западной выборках описанные характеристики моральных оценок после принятия алкоголя значимо не изменились (критерий Вилкоксона, p>0,05). Корреляции общего паттерна моральных оценок после принятия алкоголя с BrAС, обнаружено не было (Спирмана r,p>0,05). В западной выборке выявлена тенденция к увеличению крайних оценок в условии алкоголь, по сравнению с контрольным условием. Пропорция крайних оценок обоих типов, «запрещено» и «обязательно», по всей выборке увеличилась (критерий Фишера, p=0,002), однако это увеличение наблюдалось только у части испытуемых. В обеих выборках наблюдалось увеличение ЧСС в условии алкоголь, по сравнению с условием контроль (критерий Вилкоксона, p<0,05).
О проекте
О подписке