Аннотация. В статье указывается на широкий спектр существующих проблем в науке предпринимательского права. Автор указывает на необходимость принимать во внимание все ускоряющийся темп общественного развития, бурное и активное внедрение научно-технических, социальных и иных достижений в повседневную жизнедеятельность предпринимательских структур.
Ключевые слова: предпринимательское право, экономика, научно-технический прогресс.
Annotation. The article points to a wide range of existing problems in the science of business law. The author draws attention to the need to take into account the accelerating pace of social development, rapid and active implementation of scientific, technical, social and other achievements in the daily life of business structures.
Keywords: business law, Economics, scientific and technological progress.
В последние годы научные исследования в сфере предпринимательского права ведутся широким фронтом и с достаточной степенью глубины. Прежде всего это относится к соответствующим научно-исследовательским структурам – сектору в Институте государства и права РАН, кафедрам в Московском государственном юридическом университете имени О.Е. Кутафина (МГЮА) и в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова (МГУ). Последнюю из названных (но отнюдь, не последнюю по значимости и эффективности исследований) и возглавляет наш юбиляр – доктор юридических наук, профессор Е.П. Губин, имеющий еще множество научных регалий и иных отличий, в том числе – членство в редакционной коллегии академического журнала «Государство и право».
Вполне успешно Е.П. Губин осуществляет – в той или иной форме – общее руководство (координацию и пр.) ведущимися на возглавляемой им кафедре сотрудниками кафедры, аспирантами и студентами научными исследованиями по многим научным сегментам и институтам науки предпринимательского права.
Но не менее успешны и результативны успехи и достижения Е.П. Губина в исследовании проблем теории и методологии предпринимательского права, корпоративного права, государственного регулирования рыночных отношений в России, правового регулирования иностранных инвестиций, правового регулирования рынка ценных бумаг, защиты прав инвесторов и т. д.
И весьма отрадно, что результаты этих научных исследований Е.П. Губина в различных проявлениях востребованы и в учебном процессе, и в правоприменительной практике, и в законопроектной работе, и в подготовке кадров высшей научной квалификации. Особенно это заметно в тематике журнала «Предпринимательское право», главным редактором (соредактором совместно с И.В. Ершовой и В.Ф. Попондопуло) уже более двадцати лет работает Е.П. Губин[1].
Нет сомнений в том, что и сам юбиляр, и возглавляемый им коллектив кафедры владеют верной методологией в организации и проведении крупномасштабных целевых научных исследований, грамотно планируют их, прогнозируя будущие затруднения и проблемы в народнохозяйственной сфере нашей страны, и в дальнейшем не менее успешно организуют и проводят эти исследования.
Но спектр уже существующих проблем в науке предпринимательского права необыкновенно широк, а арсенал способов их решения чрезвычайно объемен. Нужно при этом принимать во внимание все ускоряющийся темп общественного развития, бурное и активное внедрение научно-технических, социальных и иных достижений в повседневную жизнедеятельность предпринимательских структур – и становящееся все более очевидным отставание законодательного и иного нормативно-правового регулирования в векторе этих нововведений.
Поэтому, очевидно, будут не излишними нижеследующие авторские размышления о возникающих на дальнем горизонте проблемах науки предпринимательского права, с которыми с неизбежностью вскоре придется столкнуться, прежде всего, ученым-юристам, специализирующимся на исследованиях в многогранных сферах этой важной и интересной отрасли юридической науки.
Так, по всей видимости, понятие предпринимательской деятельности вскоре предстоит расширить. Сейчас оно, по сути, легально закреплено в ст. 2 ГК РФ и там трактуется как выполнение работ, оказание услуг, изготовление продукции. То есть выполнил, оказал, изготовил и результаты своего труда обменял на деньги (оплатив при этом налоги, произведя всевозможные социальные и иные отчисления и пр.), которые можешь тратить на свои нужды, в том числе – на развитие производства. Это классические товарно-денежные отношения. Но вот появился совсем недавно новый вид деятельности – производство так называемой криптовалюты (блокчейн). То есть само производство уже самих денег – криптовалюты, за непосредственно которую уже сейчас можно кое-что купить. А можно и обменять на рубли или иностранную валюту, но этот обмен в любом случае товарно-денежными отношениями не может считаться. Здесь «деньги – деньги», а товарно-денежные отношения «деньги – товар – деньги» (с плюсом, с прибылью). Но чем производство денег (криптовалюты) непосредственно человеком, а не государством, считать, кроме как предпринимательской деятельностью? Правда, производство любых денег, кроме криптовалюты, непосредственно человеком, а не государством, издавна и во всем мире считается фальшивомонетничеством, уголовно и сурово караемом повсеместно…
Проблема здесь, разумеется, комплексная, но ответ на базовый, стержневой вопрос: производство биткоинов – это предпринимательская деятельность? – должна дать исключительно наука предпринимательского права. Отрицательный ответ (даже если будет принят федеральный закон, легализующий этот вид производственной деятельности) будет означать, что криптовалюта – это не деньги. Положительный ответ потребует корректировки многих законоположений ряда отраслей законодательства, и не только предпринимательского, что, в свою очередь, потребует предварительной масштабной научной проработки проблемы.
Проглядываются в качестве будущих субъектов права, в том числе и самостоятельной отрасли предпринимательского права, такие высокотехнологические создания, как искусственный интеллект, роботизированные системы и пр. В отечественной научной юридической литературе предлагается (О. Ястребовым из РУДН) наделить их правами электронного лица[2]. То есть появятся, помимо физических лиц и юридических лиц, такие субъекты права, как электронные лица, притом что кое-где за рубежом роботов уже наделили правом полноправного гражданства.
Поступь научно-технического прогресса неумолима, и роботостроение в своем развитии, с обретением роботами какого-нибудь 25-го поколения искусственного интеллекта высокого (высочайшего) уровня электронного мышления, с неизбежностью приведет к преобразованию роботов из объектов права в субъекты права. А начав «вести себя», самостоятельно ставя перед собой задачи и успешно их решая, эти роботизированные системы обязательно создадут качественно новые, по сравнению с нынешними, проблемы перед человечеством, в том числе в сфере предпринимательских отношений. И данную научную проблематику, в частности – в предпринимательском праве, уже сейчас стоит начать разрабатывать. А этот сегмент научной проблематики весьма обширен, он ведь включает и необходимость в будущем полномасштабной специализированной – судебно-цифровой – юрисдикции. Что, безусловно, не должно привести к появлению судей-роботов, которые базовую для правосудия категорию справедливости, органичную для человека, не смогут ни запрограммировать, ни реализовать в полном объеме.
Смутно проглядывается еще один институт предпринимательского права. Институт явно из системы предпринимательского права как отрасли науки (не законодательства, тем более не учебной дисциплины). Речь идет о сегментах, правовыми средствами обеспечивающих регулирование отношений в рамках территориальной экономики. Несмотря на то что корни этого регулирования можно обнаружить в еще в совнархозах времен Н.С. Хрущева, как и позже – в форме промышленных узлов, территориально-производственных и агропромышленных комплексов, ни тогда, ни сейчас оно должный понятийный аппарат не обрело. В прошлые времена было ясно: речь идет об оптимальном сочетании территориальных и отраслевых начал в управлении экономикой на определенной территории. В условиях плановой экономики и доминирования государственной формы собственности в народном хозяйстве (а значит – и на определенной территории) это было естественно.
В условиях рыночной экономики с разнообразными собственниками на ограниченной территории прежние подходы не годятся (о решениях проблемы в прошлом, прежде всего – правовыми средствами речь не идет, проблема даже в экономической теории решена не была). Но последние несколько лет, встав во весь рост, она обостряется. И юридическая наука должна сказать здесь свое веское слово. А какая иная отрасль юридической науки, кроме как предпринимательское право, этим делом должна заниматься? Во всяком случае, пока – при любом классифицировании отраслей юридической науки – только названная отрасль.
О чем речь? О появившихся, по историческим меркам – недавно, региональных экономических образованиях: территориях опережающего развития (ТОР) (их в настоящее время 19), особых экономических зонах (ОЭЗ), территориях опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР, их 62), специальных административных районах (САР) и т. п. (даже четыре так и не сложившиеся зоны для казино вполне сюда вписываются). С натяжкой сюда можно включить даже две группы субъектов РФ – на Дальнем Востоке и на Северном Кавказе. Специально созданные федеральные министерства по делам этих территорий позволяют подобное включение считать правомерным. В обиходе эти территории именуют внутренними оффшорами. Главной привлекательной для инвесторов (прежде всего, зарубежных) особенностью этих территорий провозглашается особый правовой режим хозяйствования, создаваемый в них.
Вот этот правовой режим (видимо, точнее, пока правовой ландшафт) и есть главное – для науки предпринимательского права. Пока же в плане фундаментального правового обеспечения (создания нужного правового ландшафта) дело у нас обстоит неважно. Например, было принято решение о создании САР на острове Октябрьский в Калининградской области. Начали создавать, и обнаружилось, что такой обособленной административно-территориальной единицы – остров Октябрьский – нет в природе, территория острова Октябрьский входит юридически в качестве неотделенной части в территорию Московского района г. Калининграда. А ведь с вопроса наличия возможности административно-территориального обособления САР и нужно начинать проработку всей модели любого САР. Поскольку на этой – обособленной – территории будет создан льготный правовой режим для ведения предпринимательской деятельности привлекаемыми инвесторами. А для неотчужденной части административно-территориального образования такой режим невозможно создать по определению.
Но и уже созданные, со специальным, льготным правовым режимом, с особым правовым ландшафтом, территориально обособленные экономические образования в подавляющем большинстве случаев привлекательными для инвесторов не становятся. Явно по причине недостаточно эффективного правового режима, созданного для них (и явно дефектной правоприменительной практики, но она и вне этих территорий для предпринимательства – обыденное явление).
Федеральный закон от 29 декабря 2014 г. № 473-ФЗ «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации» несмотря на несколько дополнений и изменений (последнее из которых от 3 августа 2018 г. № 341-ФЗ)[3], хотя и содержит среди своих 36 статей специальную статью 17 «Особый правовой режим осуществления предпринимательской и иной деятельности на территории опережающего социально-экономического развития», весьма далек от совершенства.
Можно назвать, навскидку ряд недостатков чисто правового характера, но главным из них, по мнению автора, является отсутствие специального организационно-правового механизма защиты прав и интересов инвестора при их нарушении или оспаривании. Любые споры экономического характера на стадии судебного их разрешения на данной территории – это юрисдикция наших арбитражных судов. И эти споры нашими арбитражными судами разрешаются в обычном процессуально-процедурном режиме. А от нашей арбитражно-судебной юрисдикции стремятся убежать в зарубежную даже наши отечественные предприниматели.
Наверняка любой более-менее крупный иностранный потенциальный инвестор перед вложением средств в наш внутренний оффшор тщательно проработает важнейшие для него вопросы: каково законодательство места его предстоящих капиталовложений; каков судебный механизм защиты его прав, если они там будут нарушены, и т. д. И узнав, что в первой половине 2017 г. Генеральная прокуратура РФ выявила существование около ста тысяч законодательных и иных нормативно-правовых актов субъектов РФ и муниципалий, противоречащих федеральному законодательству, но не отмененных и тем самым обязательных к применению арбитражными судами, скорее всего, перенаправит свои инвестиционные устремления в адрес другого государства. Туда, где создан и действует специальный – для иностранных инвесторов – механизм разрешения экономических споров, например, в Республику Казахстан.
А ведь институт защиты хозяйственных (ныне предпринимательских) прав издавна был традиционным институтом системы хозяйственного права. И разработка судебного – государственного, а не третейского – механизма разрешения предпринимательских споров с участием иностранных (желательно крупных) инвесторов (и даже – между иностранными инвесторами, «вкладывающимися» в нашу территорию) – вполне посильная задача для науки предпринимательского права. Дело в осознании необходимости решения такой проблемы (и даже предварительно в самом осознании ее существования), а затем – в постановке комплекса задач, решающих эту проблему.
По непроверенной информации, федеральное правительство разрабатывает (или поддерживает идею разработки) концепции специальных инвестиционных судов, звеньев в арбитражно-судебной системе. По большому счету, это потребует серьезной корректировки судоустройственной, судопроизводственной и судейско-статусной составляющих всего организационно-правового механизма российского правосудия. Точечными изменениями законодательства здесь явно обойтись не получится. Значит – потребуется серьезная научная проработка этих нововведений. Отсутствие которой вкупе, вероятно, с иными причинами привели к несостоятельности при исполнении решения о создании Международного финансового центра (в г. Москве), принятого в 2012 г., где в качестве специального судебного механизма разрешения экономических споров с участием иностранных инвесторов предполагалось ограничиться созданием отдельного судебного состава в Высшем Арбитражном Суде РФ. А вот в Республике Казахстан решение о создании Международного финансового центра (в г. Астане), принятого недавно, сопровождается решением о создании специального Международного суда для разрешения экономических споров с участием иностранных инвесторов. И это – не третейский суд, поскольку параллельно с ним решено создать при названном Международном финансовом центре и Международный третейский суд. Но при этом названный Международный суд для разрешения экономических споров при Международном финансовом центре, дислоцирующийся в г. Астане, не будет входить в судебную систему Республики Казахстан.
И еще один потенциальный субъект предпринимательского права буквально «стучится» в двери предпринимательского законодательства, а соответственно – в основополагающие начала науки предпринимательского права. Речь идет о так называемых самозанятых, которых иначе как предпринимателями посчитать никак нельзя. От легальных индивидуальных предпринимателей без образования юридического лица – классического, традиционного субъекта предпринимательского права – их принципиально отличает одно: они нелегитимны, не зарегистрированы в установленном законом порядке. Но ведь и закона, устанавливающего порядок их регистрации, как и определяющего их правовой статус, пока нет. А судя по многочисленным публикациям в СМИ, легализацией самозанятых, официализацией их правового статуса, прежде всего, озадачены налоговые органы, преследующие чисто фискальные интересы.
При этом налогообложение той основной массы самозанятых предпринимателей, которые проживают и осуществляют предпринимательскую деятельность в городах и иных более-менее крупных населенных пунктах (выполняют работы, оказывают услуги, выпускают продукцию), представляется нормальным, естественным явлением. Если, конечно, размеры налогов и иных обязательных неналоговых платежей будут разумными, как разумным будет и администрирование этих налогов и неналоговых платежей.
Но вот приравнивание к данной группе налогоплательщиков тех самозанятых предпринимателей, которые проживают в малых отдаленных сельских поселениях, где никакой работы нет, где единственное градообразующее предприятие – похоронное бюро (и то, если оно там есть), где ведение любой – по сути, а не по форме – предпринимательской деятельности (сбор грибов, ягод и иных дикоросов, охота и рыбалка, ремесленные поделки и пр.) есть единственный способ элементарного выживания, в чем государство не оказывает совершенно никакой помощи, представляется абсолютно неверным.
Именно таких (такой группы) самозанятых предпринимателей и так мало, и с сокращением числа «вымирающих деревень» их все становится меньше. Тенденция отчетлива – огромные территории нашей страны (прежде всего на востоке севернее Транссиба) все более обезлюживаются. И обложение даже минимальным налогом проживающих там самозанятых граждан этот процесс ускорит. Наоборот, государство должно этим гражданам выплачивать своеобразный налог (следует, видимо, ввести понятие «налог с обратным знаком») с единственной целью: чтобы данные граждане не уезжали из этих отдаленных сельских поселений. Даже превращение их части из самозанятых предпринимателей в государственных трудоспособных иждивенцев (а это, в том числе, проблема социальной психологии) – меньшее зло по сравнению с полным обезлюдением громадных площадей на территории нашей страны.
Научная проработка обозначенных выше проблем – важная, злободневная и явно интересная задача для науки предпринимательского права.
1. Предпринимательское право. М.: Юрист. 2018. № 3.
2. Ястребов О.А. Искусственный интеллект в правовом пространстве: концептуальные и теоретические подходы // Правосубъектность: общетеоретический, отраслевой и международно-правовой анализ: Сб. материалов к XII Ежегодным научным чтениям памяти С.Н. Братуся. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Статут, 2017.
О проекте
О подписке