И Киевское соглашение, и Минская конвенция в качестве источника правового регулировании прав и обязанностей сторон, заключающих сделку, отсылают к законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон^[29]. Согласно п. «г» ст. 11 Киевского соглашения форма внешнеторговых сделок должна определяться по законодательству места ее совершения, т. е. без увязки с содержанием обязательства. Подобные нормы содержались ранее в российском законодательстве (до принятия Основ 1991 г.), а также в законодательстве других стран СНГ. При последовавшем вскоре пересмотре национального гражданского законодательства многие страны – участницы Киевского соглашения от этого принципа отошли.

В ГК РФ, принятый в 1994 г., а также в кодексы других государств СНГ, разработанные с учетом Модельного Гражданского кодекса для стран СНГ, включены специальные разделы (в ГК РФ – часть третья), содержащие развернутую систему коллизионных норм, отвечающих современному доктринальному подходу, а также ориентированных на международную практику, сложившуюся в последние десятилетия. Важные принципиальные дополнения в часть третью ГК РФ внесены Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации».

При высокой степени сближения гражданского законодательства стран, входящих в СНГ, и здесь, как и в иных региональных системах, сохраняются известные несовпадения. Поскольку коллизионные привязки, содержащиеся в Киевском соглашении и Минской конвенции, не отвечают современным требованиям регламентации международных экономических отношений, возникла реальная необходимость внесения в названные документы изменений с учетом получивших широкое признание принципов международного частного права^[30].

Создание унифицированных правил в рамках экономических союзов (на региональном уровне), базирующихся в значительной степени на общих принципах, может служить предпосылкой для принятия международного акта более широкой сферы действия, реализующего ту идею, которая возникла на первых этапах унификации (имеются в виду, в частности, названные выше Гаагские конвенции)^[31].

На формирование единообразных подходов при решении вопросов применимого права на основе коллизионного метода регулирования значительное влияние оказывает практика международных арбитражных судов и других аналогичных институтов, в том числе Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ (МКАС).

2. Приоритетным способом создания равных правовых условий взаимодействия внешнеэкономических партнеров было, как уже отмечалось, и продолжает оставаться принятие унифицированных международных актов, непосредственно регулирующих частноправовые отношения.

Процесс выработки унифицированных международных правил, регулирующих договоры купли-продажи, заключаемые субъектами разных стран (сделок с иностранным элементом), осуществлялся в значительной мере параллельно как на региональном уровне, так и в более широком, универсальном направлении.

1 июля 1964 г. Гаагской конференцией были приняты две международные конвенции: о Единообразном законе о заключении договоров международной купли-продажи товаров^[32] и о Единообразном законе о международной купле-продаже товаров^[33]. С принятием этих актов впервые были созданы общие правила заключения и исполнения таких договоров. Особое значение, как отмечалось в литературе^[34], имело достижение единообразия в отношении заключения договоров международной купли-продажи «между отсутствующими», по переписке, путем отражения теории «получения акцепта», свойственной континентальному праву. Впервые в международно-правовых актах были освещены вопросы защиты интересов продавца и покупателя, использования в этих целях категории «существенного нарушения договора».

В названных конвенциях учитывались главным образом правовые традиции и экономические реалии континентальных стран Западной Европы, т. е. региона, принимавшего наиболее активное участие в их подготовке, что не устраивало ряд стран, относившихся к другим правовым системам, в связи с чем они не нашли широкого применения^[35].

В течение нескольких десятилетий работа по унификации материально-правовых норм проводится в рамках Комиссии по праву международной торговли Организации Объединенных Наций (ЮНСИТРАЛ).

Универсальным актом, регулирующим отношения в сфере международной купли-продажи товаров, охватывающим широкий круг участников из государств разных регионов и континентов, стала Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров, принятая дипломатической конференцией, созванной ООН в Вене в 1980 г. и вступившая в силу с 1 января 1988 г. (далее – Венская конвенция).

На территории СССР Венская конвенция вступила в действие с 1 сентября 1991 г. Российская Федерация стала ее участницей в декабре 1991 г., сделав заявление о том, что она приняла на себя в полном объеме ответственность по всем обязательствам СССР. Из государств – членов СНГ в Конвенции участвуют Армения, Белоруссия, Киргизия, Молдавия, Узбекистан.

С принятием Венской конвенции впервые, как отмечалось в литературе, в истории международно-правовой унификации права международных контрактов удалось найти взаимоприемлемые решения по важнейшим аспектам заключения и исполнения договоров международной купли-продажи товаров, совместив подходы континентального и англо-американского права^[36]. «Текст Конвенции, – отмечает М.Г. Розенберг, – свидетельствует о стремлении ее участников обеспечить сбалансированность интересов сторон контракта с учетом деловой практики и норм национальных законодательств. Это, в частности, проявляется в том, что практически текстуально совпадают положения Конвенции, относящиеся к средствам правовой защиты, предоставляемой как продавцу, так и покупателю при нарушении контракта другой стороной. Гибкость формулировок норм Конвенции позволяет (при их применении) учитывать конкретные обстоятельства каждой сделки»^[37].

В Венской конвенции отражен один из главных принципов определения источников правового регулирования международных экономических отношений – свобода выбора их по усмотрению сторон (за некоторыми исключениями). В настоящее время участниками Конвенции являются более 80 ведущих стран мира, среди которых Австрия, Австралия, Аргентина, Германия, Замбия, Ирак, Египет, Италия, Мексика, США, Франция, Швеция и др.

Венская конвенция представляет собой развитую систему унифицированных норм, регулирующих отношения сторон по договору международной купли-продажи товаров^[38]. Определяющим критерием для признания контракта таким договором и применения к нему Конвенции является нахождение коммерческих предприятий участников сделки в разных государствах. Он считается основным признаком договорных отношений, подпадающих также под действие ряда других международных конвенций – Конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г., Конвенции и международном финансовом лизинге 1988 г., Конвенции о представительстве при международной купле-продаже товаров 1983 г. Из этого следует, что Конвенция о международной купле-продаже товаров 1980 г. может применяться и к договорам между партнерами одной национальности (государственной принадлежности), если они находятся на территории разных стран.

В литературе уделяется внимание толкованию используемого в п. 1 ст. 1 Венской конвенции термина «коммерческое предприятие». Наиболее распространенным является мнение, что его следует трактовать как место основной деятельности участника сделки, постоянное место осуществления деловых операций (которое может не совпадать с местом регистрации компании)^[39]. Для применения Венской конвенции необходима также осведомленность сторон о нахождении предприятия контрагента в другом государстве (п. 2 ст. 1). Ни национальная принадлежность сторон, ни их гражданский или торговый статус, ни гражданский или торговый характер договора не принимаются во внимание при определении применимости Венской конвенции (п. 3 ст. 1).

Для применения Венской конвенции согласно ст. 1 п. «а» и «b» необходимо, чтобы договор международной купли-продажи был связан с государствами – ее членами, т. е. имеются в виду случаи, когда коммерческие предприятия продавца и покупателя расположены в разных договаривающихся государствах либо когда в силу норм международного частного права подлежит применению право государства – участника Венской конвенции.

Регулируя заключение договора купли-продажи и вытекающие из него обязательства продавца и покупателя, Венская конвенция в то же время не затрагивает вопросов действительности самого договора либо любого из его положений, а также любого обычая и последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар.

Венская конвенция состоит из четырех частей, включающих 101 статью: ч. I – «Сфера применения и общие положения»; ч. II – «Заключение договора»; ч. III – «Купля-продажа товаров»; ч. IV – «Заключительные положения».

В первой части определяется сфера действия Венской конвенции, а также содержатся общие положения относительно применения ее норм. Действие Конвенции распространяется на договоры, заключаемые не только между юридическими лицами, но и с участием граждан. Вместе с тем она не регулирует отношения по продаже товаров, которые приобретаются для личного, семейного или домашнего использования (за исключением случаев, когда продавец не знал и не должен был знать, что товары приобретаются для такого использования); по продаже судов водного и воздушного транспорта, судов на воздушной подушке, электроэнергии, а также фондовых бумаг, акций, обеспечительных бумаг, оборотных документов и денежных продаж с аукционов.

Кроме того, Венская конвенция не применяется к определенным видам отношений, а именно: когда предметом договора является товар, подлежащий изготовлению или производству (т. е. отношения носят подрядный характер), если сторона, заказывающая товар, берет на себя обязательство поставить существенную часть материалов, необходимых для его изготовления или производства. Не применяется Конвенция и к отношениям по поставке товаров, если обязательства сторон касаются в основном выполнения работ или предоставления иных услуг.

Вторая часть Венской конвенции посвящена заключению договоров, а третья («Купля-продажа товаров») содержит положения об обязательствах продавца и покупателя, средствах правовой защиты в случае нарушения договора покупателем и продавцом, об ответственности сторон, случаях освобождения от ответственности, последствиях расторжения договора. Эти части имеют определенную автономность: государство-участник может по своему усмотрению заявить об обязательности для себя как обеих названных частей Конвенции, так и одной из них (ст. 92).

В четвертой части Венской конвенции содержатся заключительные положения, касающиеся порядка присоединения к ней, ее действия на территории государства, имеющего две или более территориальные единицы с самостоятельными системами гражданского права, оговорок, денонсации Конвенции и др.

В целом Венская конвенция носит диспозитивный характер. Устанавливая единообразный режим правового регулирования договора международной купли-продажи товаров, она в то же время дает сторонам возможность отступать в контракте от любого из ее положений или изменять условия его действия. Более того, сторонам предоставлено право договориться о полном исключении применения Конвенции к их отношениям (ст. 6)^[40]. Единственным исключением из правила о диспозитивности норм Конвенции является требование ст. 12, посвященной форме контракта. В ней установлены специальные правила для случаев, когда в силу ст. 96 Конвенции договаривающееся государство, законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались или подтверждались в письменной форме, сделало заявление о неприменении любых положений Конвенции, допускающих иную форму заключения, изменения или прекращения соглашения сторон.

За истекший период действия Венской конвенции выработалась обширная практика ее применения. Исследованию этого акта, толкованию положений, определению соотношения ее с другими правовыми актами, применяемыми в регулировании международной торговли, посвящены труды многих ученых и специалистов-практиков из разных стран^[41].

По ряду вопросов, связанных с применением Венской конвенции, в доктрине и на практике высказываются различные точки зрения. К их числу относится, например, вопрос о согласовании сторонами контракта условий об исключении применения Конвенции к их отношениям. Речь идет об организациях, на которые в силу ст. 1 Конвенции распространяется ее действие, но они предпочитают воспользоваться положением ст. 6 Конвенции, дающим им право исключить ее применение.

Некоторые авторы полагают, что воля сторон в таких случаях должна быть четко и недвусмысленно выражена в заключенном ими контракте путем внесения в него условия о неприменении к их отношениям Венской конвенции 1980 г.^[42]

В практике международных арбитражных судов можно наблюдать неоднозначный подход к решению подобных вопросов. Так, при рассмотрении МКАС нескольких дел, в которых стороны согласовали в качестве права, применимого к их отношениям, действующее законодательство Российской Федерации, арбитражный суд приходил к выводу, что стороны таким образом выразили свое намерение исключить применение Венской конвенции, и разрешал споры в соответствии с нормами внутреннего законодательства России^[43]. Иная точка зрения по данному вопросу была отражена в ряде других решений^[44].

Справедливой представляется позиция В.А. Кабатова, полагавшего, что стороны, употребляя в своем соглашении о применимом праве термин «законодательство», а не «право», скорее всего, не имеют в виду исключение положений международного договора, а делают это либо по небрежности, либо по неосведомленности^[45].

В тех случаях, когда по соглашению сторон или решению суда признавалось применимым российское право (т. е. использовалось более широкое понятие, чем «законодательство»), арбитражный суд, исходя из того, что нормы Венской конвенции являются частью российской правовой системы, применял их, а нормы российского гражданского законодательства – лишь субсидиарно (основываясь на п. 2 ст. 7 Конвенции)^[46].

Бельгийский профессор Х. ван Хутте, касаясь возникающей в подобных случаях проблемы, пишет, что выбор национального права не может считаться автоматически подразумевающим применимость Венской конвенции, поскольку она является частью этой правовой системы. Намерение сторон необходимо выводить из обстоятельств дела. Эта позиция была выражена в ряде решений, принятых судом МТП^[47].

Ссылка в контракте на национальное право третьей страны может быть истолкована как их желание вывести свои отношения из подчинения Венской конвенции, которые при отсутствии такого условия находились бы в сфере ее регулирования. Некоторыми авторами было высказано мнение, что в тех случаях, когда стороны, чьи коммерческие предприятия находятся в государствах – участниках Конвенции, избирают право государства – не участника Конвенции, должно применяться именно избранное сторонами национальное право, а Конвенция – лишь в субсидиарном порядке для восполнения пробелов в национальном праве^[48].

С этой точкой зрения можно согласиться, поскольку выбор сторонами в качестве применимого к их отношениям права третьей страны можно истолковать как их желание вывести свои отношения из подчинения Венской конвенции, которые при отсутствии такого условия находились бы в сфере ее регулирования.

Следует в связи с этим затронуть еще один аспект: означает ли включение в контракт отсылки к праву третьей страны намерение сторон исключить применение Венской конвенции к их отношениям, если в силу законодательства этой (третьей) страны международные правовые соглашения, участницей которых она является (в данном случае Венская конвенция), входят в систему ее права. Примером может служить, в частности, включение в контракт, заключенный организациями, являющимися по статусу юридическими лицами третьих стран, условия об избрании в качестве применимого к их отношениям права России, имея в виду, что согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В таких ситуациях необходимо выявление и тщательное исследование действительных намерений сторон, но в целом сам факт отсылки к законодательству иной страны следовало бы рассматривать как свидетельство стремления сторон подчинить свои отношения собственно ее национальному праву. Иначе внесение такого условия в контракт между соответствующими хозяйствующими субъектами утрачивало бы свою логику.

Венская конвенция (ст. 90) не затрагивает действия других международных соглашений по вопросам, являющимся предметом ее регулирования, т. е. иные международно-правовые акты имеют приоритетное значение для участников внешнеторговой купли-продажи, находящихся в странах, заключивших такие соглашения^[49].

Регулируя широкий круг отношений, возникающих при осуществлении международной купли-продажи, Венская конвенция вместе с тем не содержит решений (или недостаточно полно регламентирует) по некоторым важным вопросам. В этих случаях следует руководствоваться общими принципами, на которых основана Конвенция, а при их отсутствии – правом, применимым в силу норм международного частного права.