Вопрос ее отношения к Халкидонскому собору весьма сложен, поскольку освещен исключительно тенденциозными источниками. Однако примечательно, что обе стороны пишут о ней с сочувствием и уважением. Халкидонитская сторона утверждает, что Евдокия порвала с ересью после того, как Рим был взят вандалами и ее дочь, которая была женой западного императора, и две внучки попали в плен. После этого Евдокия, задумавшись о причинах такого несчастья, обратилась к Симеону Столпнику и Евфимию Великому, которые возвратили ее в лоно церкви: «Она же, поражаясь добродетели святого мужа, на деле исполнила, что он сказал, как будто услышав это из уст Божиих. И тотчас войдя в святой город и через посредство пресвитеров Космы и Анастасия вступив в общение с архиепископом, воссоединилась с кафолической церковью, привела с собой множество мирян и монахов, обманутых Феодосием, собственным примером вернув их в кафолическое общение» (VE, 30)⁸³. Далее следует рассказ о праведной кончине царицы, предсказанной тем же Евфимием (VE, 35): «“Что ты, чадо, заботишься о многом? Я думаю, что еще до зимы ты отойдешь ко Господу. Так постарайся за лето собраться и приготовиться к исходу, и не старайся, пребывая во плоти, поминать меня ни на письме, ни устно, – я говорю о дарах и наследовании. Но когда взойдешь к Владыке всех, там помяни меня, чтобы и меня Он принял с миром, когда пожелает, и как желает Его человеколюбие” <…> А когда прошло четыре месяца после освящения, благочестиво и богоугодно предала дух в руце Божии в двадцатый день месяца октября, четырнадцатого индиктиона»⁸⁴. Обращенная к Евдокии просьба Евфимия помянуть его в царстве небесном звучит как подтверждение ее святости. Рассказ его выглядит правдоподобно, потому сам Кирилл Скифопольский 10 лет провел в монастыре Евфимия Великого и знал предание из близких источников.

Антихалкидонитская сторона держится иной версии и ничего не говорит о примирении Евдокии с Ювеналием. И здесь источник тоже вполне заслуживающий доверия – это Иоанн Руф, неоднократно упоминающий Евдокию и в житии Петра Ивера (воспитанника Евдокии, которого знал лично), и в «Плерофориях» – рассказах о жизни палестинских подвижников в постхалкидонскую эпоху. Иоанн Руф называет ее «богобоязненной царицей (Pler. 11). С почтением вспоминает ее и другой миафизитский автор, Иоанн Никиусский.

Пристрастность имеющихся свидетельств не дает возможности понять, кто говорит правду. Похоже, Евдокия, и правда, примирилась с халкидонитами, но действительно ли это было искреннее признание своей неправоты или вынужденный шаг под давлением обстоятельств, сказать нельзя.

Как бы то ни было, она оставила по себе добрую память у представителей обеих противоборствующих партий, каждая из которых с уверенностью считала ее своей. Хотя отдельного жития Евдокии не существует, у агиографов разных направлений, как халкидонитских (Кирилл Скифопольский), так и миафизитских (Геронтий, Иоанн Руф), она изображается как праведная царица, и имя ее окружено ореолом святости. Последующая византийская историография также обнаруживает тенденцию к полному оправданию Евдокии. Возникают легенды о примирении ее с Пульхерией, занявшей константинопольский престол после гибели брата. С именем Евдокии легенды связывают ряд святынь (икону Божией Матери Одигитрию, вериги апостола Петра и т.п.).

Мы начали с утверждения о популярности имени «Евдокия» в императорских семьях. Интересно также, что императорские браки заключались во дворцовой церкви мч. Стефана, – именно в этой церкви крестили Афинаиду. Рассказ о Евдокии о Кирилла Скифопольского выглядит своего рода «заявкой на канонизацию», хотя такой процедуры в Византии не было. Однако он вполне понятен в контексте юстиниановской эпохи и усилий, направленных на примирение разных партий.

Не совсем понятно, почему «Евдокией» стала Фабия, жена императора Ираклия. Можно предположить, что она также сменила имя при восхождении на трон, и здесь уже очевидно, что даже если имя «Евдокия» воспринималось абстрактно, знаменитый прецедент Афинаиды был налицо и в дальнейшем именно с нею как наиболее яркой личностью ассоциировалась каждая новая Евдокия.

Вместе с тем полноценный культ Афинаиды-Евдокии так и не сложился, ни в Иерусалиме, ни в Константинополе. Вероятно, причиной была именно неопределенность ее позиции в христологических спорах и обе стороны, хотя и относились к ней с уважением, сохраняли некую настороженность. С распространением обычая давать имя в честь святого⁸⁵ в какой-то момент должен был возникнуть вопрос: имя существует, причем его носят члены императорской семьи, но где же святая? Знаменитая икона из монастыря Лепса отражает эту степень неуверенности: на ней изображена царица с воздетыми руками и написано Η ΑΓΙΑ ΕΥΔΟΚΗΑ⁸⁶, но более никаких опознавательных знаков нет и нельзя понять, имеется ли в виду Евдокия-Афинаида или Евдокия-Фабия. Последняя тоже была не слишком удачным объектом для почитания, потому что религиозная политика ее мужа впоследствии была осуждена как еретическая, а о ней самой мало что можно было сказать. Похоже, что в этот момент были вызваны к жизни образы мифических или полумифических мучениц, в житиях которых нетрудно увидеть некоторое сходство с биографией Евдокии-Афинаиды.

Теперь сравним некоторые мотивы житий Евдокии-самарянки, Евдокии Персидской и жизнеописания императрицы Евдокии.

Евдокия Персидская сведуща в Писании – императрица Евдокия тоже была образованной, известна как поэтесса и, в частности, составила Гомеровский центон – поэму о Христе из гомеровских строчек. Кроме того, как мы говорили, Афинаида-Евдокия стала императрицей как раз когда шла война с персами в защиту христиан. Этим, пожалуй, параллели исчерпываются, их немного, но все же некое притяжения у этих двух лиц, мученицы и императрицы, есть.

Гораздо больше параллелей с Евдокией-самарянкой. Обе героини красивы; Евдокия-самарянка – блудница, императрицу Евдокию, по легенде, подозревали в прелюбодеянии. Обе героини обладают несметными богатствами. Обе вступают в конфликт с властями и переживают осаду правительственных войск.

Евдокия-самарянка живет в монастыре Германа, где имеются мужская и женская монашеская община. Императрица Евдокия общалась и, можно сказать, дружила с прп. Меланией, у которой тоже был монастырь с двумя общинами, мужской и женской, с количеством монахинь около девяноста (VM, 41).

В житии Евдокии-самарянки сын Аврелиана повреждает ногу и от этого умирает. Мотив поврежденной ноги присутствует и в жизнеописании Евдокии, причем варьируется на разные лады. По наиболее достоверному источнику, ногу повредила она сама, находясь в Иерусалиме. Однако в позднейшей легенде оказывается, что это произошло с вельможей Павлином, которому приписывалась связь с Евдокией.

Итак, совпадающих биографических мотивов здесь довольно много.

Поскольку Афинаида-Евдокия известна также как поэтесса, можно добавить параллели из ее поэмы о св. Киприане, где рассказывается легенда о Киприане и Иустине Антиохийских. В поэме Евдокии есть такие моменты: язычница Иуста обращается в христианство благодаря проповеди священника Праилия, который проповедует в соседнем доме и которого она слушает через окошко:

 
Муж христоносный там жил, Праилием он прозывался.15*
Истин небесных благой проповедник, разумный, почтенный,
Светлою радостью был он увенчан и пламенной верой.
Мудрые книги прилежно читал, воспевая молитвы,
Вере святой поучал, возвещая реченья пророков.
Чистая дева вседневно речам его мудрым внимала. 20*
Было в покоях ее одно световое оконце,
Что выходило во двор сего досточтимого мужа⁸⁷.
 

Именно этот мотив присутствует и в житии Евдокии-самарянки:

«Некий благочестивый монах по имени Герман, возвращаясь в монастырь из какого-то путешествия, по необходимости вечером зашел в город Илиополь и остановился у друга-христианина, дом которого находился недалеко от городских ворот, по соседству с домом, где жила та девушка, о которой мы говорим. Там монах, немного отдохнув, по своему обычаю, в поздний час встал и затем, заглянув в книгу, которую всегда имел при себе, как спутника, и носил за пазухой, стал читать громким голосом и читал весьма долго <…> И вот она сначала проснулась от его псалмопения, а потом, когда услышала, что он читал по книге, была глубоко взволнована и в пожаре помышлений ожидала рассвета»⁸⁸. После этого Евдокия ищет встречи с Германом и обращается в христианство.

В принципе этот мотив восходит к раннехристианским Деяниям Павла и Феклы (Аct. Pauli, 7), где Фекла так же через окошко слушает проповедь Павла, но не исключено, что образцом для автора жития Евдокии-самарянки служит поэма Евдокии.

Любви обратившейся в христианство Иусты добивается некий юноша Аглаид:

 
Он же, в глубинах сердечных питая страсть огневую,
Словно ужаленный оводом, тайно преследовал деву.
 

Тут возникает параллель с Филостратом, бывшим любовником Евдокии-самарянки.

«Был же некий юноша из числа прежних любовников Евдокии, который был ей весьма желанен, пока она жила в распущенности. Его диавол счел подходящим орудием для ниспровержения его и подстрекал острыми шпорами, освежая в нем память о прежних удовольствиях, чтобы он не успокаивался в надежде на возвращение Евдокии к оставленному пороку»⁸⁹.

Очевидно, что в обоих произведениях использован один и тот же романический мотив, причем присутствует даже общий образ «жала», которое уязвляет влюбленного.

Есть и мотив изменения облика. В поэме «О св. Киприане» бес является к ней в образе девы, тоже ищущей спасения:

 
Вот ненавистник ушел и предстал пред девой святою,
Деве иной уподобясь во всем, и лицом, и одеждой… ⁹⁰ 150
Сел он на ложе ее и завел коварные речи:
 

В житии Евдокии-самарянки Филострат притворяется монахом: «Он оделся в одежду монаха, спрятав под ней мешочек золота, сколько удобно было нести. Так он пешим направляется в те места где, по его сведениям, жила Евдокия». Придя к воротам монастыря, он «ответил обычным монашеским приветствием: “Я грешник, ищу ваших молитв и благословения».⁹¹

В поэме Евдокии есть эпизод, в котором Аглаид, превращенный Киприаном в птицу, чуть не погибает и спасает его только сострадание Иусты:

 
Взмыв в высоту, он над домом девицы на крыше уселся,
Но лишь взглянула она на него из оконца
Светлого, – так в тот же миг и исчезла крылатая птица, 365
Сам же чуть было до врат роковых не дошел злополучный:
Он ведь, как птица, на самой верхушке крыши держался
И непременно погиб бы, но дева его пожалела
И с назиданием добрым сама к нему обратилась:
«Лучше б ты дома спокойно сидел и Бога боялся!»⁹² 370
 

К этому рассказу также усматривается параллель в житии Евдокии:

«И когда он нес такую чепуху, Евдокия смотрела на него строго, а потом, в приливе невыносимого страдания, сказала: “Да восстанет на тебя мстителем Господь Иисус Христов, Которого я, хоть и недостойная, но все же раба. А тебе он уйти не позволит, потому что ты пришел с недобрым намерением”. И сказав так, она замахнулась на него, и тотчас же он упал мертвым». После этого ночью Евдокии явился Сам Господь, убеждая ее молиться о воскрешении умершего. «И тотчас Евдокия, восстав от сна, начала продолжительную молитву к Богу и, освободившись, приказала мертвому вернуться к жизни»⁹³. Параллель не прямая, однако образ решительной и даже грозной девы, обладающей невероятной духовной властью, весьма сходен в обоих произведениях.

Таким образом, создается впечатление, что житие Евдокии-самарянки – это позднейшая вариация на темы жизни и творчества императрицы Евдокии. Возможно, такой же вариацией, хотя и более скупой, является и образ Евдокии Персидской.

Иными словами, представляется, что из всех упомянутых Евдокий реальным лицом, заслуживавшим почитания, была Афинаида-Евдокия, и попытки установления ее культа предпринимались. Однако двойственная позиция царицы в отношении Халкидонского собора внушала опасение, отчего настоящее почитание ее так и не привилось, поскольку в Византии литургическое поминовение императоров зависело «исключительно от их православного исповедания, а не нравственного облика»⁹⁴.

Можно предположить, что именно ее образ «дал рефлексы» в распространившихся впоследствии культах других Евдокий. Таким образом, из культа был убран тот момент, который мог вызвать соблазн.

И хотя под 13 августа поминается ничем особо не примечательная Евдокия-Фабия, скорее всего, ее путали с Афинаидой-Евдокией, поскольку порой Евдокий смешивали, о чем свидетельствует подпись к одному из списков Гомеровского центона, атрибуируемого Афинаиде-Евдокии, в которой она смешивается с Евдокией, сестрой императрицы Зои Порфирородной, жившей в XI в..

Итак, с некоторой осторожностью сделаем следующий вывод: если с почитанием реально существовавшего святого возникают сложности или сомнения (как правило, связанные с доктринальной борьбой), но тяга к его почитанию все-таки имеется, оно может быть перенесено на его вымышленного «заместителя», житие которого напоминает житие прототипа, однако лишено соблазнительных для народа моментов.

Список сокращений:

Hist. eccl. – Historia ecclesiastica

VPet. – Vita Petri Iberi

Aed. – De aedificiis

VE – Vita Euthymii

VM – Vita Melaniae Junioris

Pler. – Plerophoriae