В Болгарии каждый пятый член партии был «вычищен» из БКП по политическим мотивам. Разоблаченные «шпионы» исчислялись сотнями. Только с начала 1951 до конца августа 1953 г. были выявлены 1019 вражеских «агентов», причем основная масса их – 422 чел. – якобы работали на югославскую разведку. Число процессов над «вредителями» и «шпионами» к началу 1950-х гг. достигло 250. Еще на стадии предварительного следствия в качестве подозреваемых проходили более 1500 болгарских коммунистов.

В Румынии поиск югославских «шпионов» был сопряжен с депортациями населения из пограничных с ФНРЮ районов. В результате судебных процессов над «титовцами» пострадали в общей сложности около 100 румынских сербов, переселению подверглись порядка 44 тыс. чел., среди которых были этнические сербы, хорваты, швабы (немцы Баната), румыны-беженцы из Бессарабии и Буковины.

Настоящим милитаристским психозом была охвачена в условиях советско-югославского конфликта соседняя Венгрия: ее армия, вопреки ограничениям, наложенным Парижским мирным договором 1947 г., достигла значительной численности – 120 тыс. солдат и офицеров, 700 боевых машин. В жернова репрессий попали на протяжении 1949–1951 гг. почти все кадровые офицеры высокого ранга, некоторые были расстреляны, причем чаще всего по обвинениям антиюгославского характера – шпионаж в пользу Тито, участие совместно с югославскими военными в заговоре против венгерского государственного строя и т. д.

В самой Югославии, фактически изгнанной из советского блока, происходили противоречивые процессы. Пытаясь ответить на обвинения, точнее, убедить Москву в следовании советской модели, ЦК КПЮ принял непродуманное решение о коллективизации села, от которого уже вскоре пришлось отказаться. Вместе с тем развернувшаяся критика сталинской теории построения социализма под лозунгом «возвращения к Марксу» привела к введению рабочего самоуправления на предприятиях, в определенной степени декларативного и декоративного, к переоценке роли партии в обществе, к известной либерализации культуры.

В сфере внешней политики, отвечая на «пророчество» бухарестской резолюции Информбюро (считалось, что Югославия вскоре окажется в лагере империалистических государств), Тито поручил своим соратникам начать разработку нового внешнеполитического курса. Его главным вектором было сотрудничество с афро-азиатскими странами, освободившимися от колониальной зависимости. Во внутренней политике, по контрасту с поиском «титоистов» в странах «социалистического лагеря», развернулась борьба с теми, кто поддержал резолюцию Коминформа. Масштабные репрессии против «информбюровцев» потребовали многократного увеличения руководящего аппарата и оперативного состава органов госбезопасности.

Сопротивление Югославии давлению со стороны стран советского блока фактически до самой смерти Сталина в марте 1953 г. являлось постоянным фактором общественной жизни. Конфликты на границах, переброска групп, доставлявших в страну пропагандистскую литературу, привели к увеличению в три раза численности погранвойск. В ожидании военного вторжения были в несколько раз повышены расходы на армию. Населению настойчиво внушалось, что принимавшиеся меры, включая репрессивные, необходимы, что пребывание в «осажденной крепости» требовало непоколебимого единства, твердости и веры в свое руководство и правильность его действий. Пропагандистские усилия власти следует признать до определенного момента успешными: югославское общество вплоть до конца 1953 г. оставалось сплоченным и по большому счету не знало оппозиционных настроений.

Экономическая блокада вынудила югославское руководство обратиться к США, которые, видя в советско-югославском конфликте возможность ослабить СССР, приступили к развертыванию широкой программы помощи, в том числе и военной.

Борьба стран советского блока с «титовской» Югославией инициировалась и направлялась Москвой. Коминформбюро формулировало и жестко контролировало выполнение решений, направленных на эффективное развертывание мощной пропагандистской кампании в средствах массовой информации, организацию радиовещания на Югославию, выпуск газет и пропагандистской литературы на языках народов ФНРЮ и их заброску в страну, установление экономической блокады, поддержку югославской политэмиграции, усиление бдительности, регулярные чистки в партийных и государственных структурах, «профилактический» террор.

С началом конфликта штаб-квартира Информбюро, как и редакция его печатного органа газеты «За прочный мир, за народную демократию!», прежде находившиеся в Белграде, были перемещены в Бухарест. В Румынии усилиями коминформовской эмиграции с мая 1949 г. издавалась газета «Под знаменем интернационализма», рассчитанная на распространение не только внутри страны, но и на территории Югославии, ежемесячный тираж пропагандистских брошюр и листовок достигал соответственно 10–15 тыс. и 20–25 тыс. Через радиостанцию г. Брашов осуществлялась ретрансляция передач на ФНРЮ. Газеты и пропагандистские издания антититовского содержания, в том числе и для заброски в Югославию, печатались во всех странах советского блока.

Важной составляющей антиюгославской кампании являлось поддержание постоянного напряжения на границах с сопредельными ФНРЮ странами. Там наблюдался, за малыми исключениями, неуклонный рост инцидентов, в том числе и вооруженных. Во всех странах советского блока произошло увеличение численности силовых структур и усиление разведывательной и контрразведывательной деятельности на югославском «направлении».

Вместе с тем каждая из стран «социалистического лагеря» вносила свою специфическую лепту в эскалацию конфликта. Для некоторых из них постоянным дополнительным раздражителем являлись неурегулированные национально-территориальные споры (македонский для Болгарии, косовский для Албании). «Советы» Москвы, обусловленные, как правило, задачами «большой политики», слабо учитывали национальные интересы малых стран.

Однако, несмотря на значительные усилия СССР и стран – участниц советского блока, добиться раскола югославского общества и победы «здоровых сил» в партийном руководстве не удалось. Вся антититовская кампания явилась в конечном итоге поражением Сталина.

Конфликт с СССР и странами «народной демократии» не изменил кардинально природу югославского социализма, сохранив в значительной степени присущие авторитарной, однопартийной системе черты. Окрепшая на обильной западной помощи югославская экономика, заимствовавшая отдельные элементы свободного рынка, а также последующая частичная либерализация общественной жизни постепенно сделали Югославию привлекательным примером для других стран Восточной Европы. Главным итогом и достижением политики югославского руководства времен советско-югославского конфликта стала почти полная независимость от Москвы, свобода от необходимости координировать с ней свои внешнеполитические планы и действия за исключением тех случаев, когда это совпадало с интересами самой Югославии. Так, Белград поддерживал в 1960– 1970-х гг. в значительной степени советскую политику в третьем мире. Вместе с тем Тито, считая себя автором «югославской модели социализма», всегда готов был поделиться опытом с другими, в том числе с Хрущевым и Брежневым, которые наивно полагали, что смогут вернуть Югославию в «лагерь социализма».

Предпринимая исследование, авторы руководствовались благими намерениями внести свой вклад в историографию конфликта. С пиететом относясь к работе предшественников, они стремились представить свою интерпретацию событий, обосновать собственную позицию, преодолеть существующие пристрастия, добиться максимальной объективности изложения. Каждый из членов авторского коллектива также считал важным по возможности расширить источниковую базу исследования, и, опираясь на новые документы, верифицировать некоторые устоявшиеся в исторической литературе выводы, уточнить факты. При этом авторы были свободны в своих суждениях и оценках. Это относится в первую очередь к понятию «народная демократия». Являясь, по существу, лексической ошибкой (демократия – уже власть народа), оно тем не менее закрепилось в языке и стало нормативным определением, в силу чего некоторые авторы «Очерков» не прибегают к кавычкам при его использовании. Другие, напротив, используют кавычки, выражая таким образом собственную политизированную оценку данного феномена. Редколлегия, уважая авторскую позицию, не сочла нужным унифицировать указанное понятие.

Работа выполнена в Институте славяноведения РАН при поддержке РГНФ (исследовательский грант № 12-01-00125, руководитель А. С. Аникеев).

Авторский коллектив составили сотрудники Института славяноведения РАН: к. и. н. А. С. Аникеев, д. и. н. Т. В. Волокитина, к. и. н. В. В. Волобуев, к. и. н. А. С. Гладышева, д. и. н. Г. П. Мурашко, к. и. н. А. С. Стыкалин, к. и. н. Каори Кимура (Япония), а также д. и. н. Александр Животич (Белградский университет, Сербия).