Александр Курбатов
Sapega rarities.
Презентация книги Михаила Сапего «Сапега. Одиножды один»

http://kultinfo.ru/novosti/1149/

В своё время на магнитофонных катушках, потом на кассетах ходила запись с названием «The Beatles rarities», куда входили всякие битлзовские редкости и уникальности: записи «не своих» песен, записи, не вошедшие в альбомы, варианты песен, исполненные на немецком языке, и т. п.

Так вот. Презентацию книги Михаила Сапего «Сапега. Одиножды один» 27 сентября в «Билингве» можно с полным правом назвать вечером редкостей и даже уникальностей.

Редкость номер один: это первая презентация книги Михаила Сапего в Москве. Презентации книг издательства «Красный матрос» до этого происходили, и неоднократно, а вот свои собственные книги Михаил Сапего до этого не презентовал. Из скромности, наверное. А книг таких набралось уже много – появлялись они в среднем раз в три-четыре года.

Кстати, из названий предыдущих книг стихов Михаила Сапего можно составить две линии: первая использует числительные – «36», «Сорок четыре», вторая – имя собственное – «Сапега Сапегой», «Sapega Vulgaris». В названии новой книги эти линии почти сходятся: «один» – это, конечно, числительное, но в некотором роде числительное собственное, а «Сапега. Одиножды один» интонационно звучит как фамилия, имя и отчество.

Как сказано в авторском послесловии: «Очередной (шестой по счёту) сборник “Сапега. Одиножды один” включает в себя 59 миниатюр. Для сравнения, в предыдущем – “Sapega Vulgaris” (трёхлетней давности) было на одно трёхстишие меньше – 58. Прогресс, однако. А если серьёзно, то сам факт выхода этой книжки, с учётом произошедших в жизни автора необратимых (по большей части) перемен, есть событие очень важное и на какое-то время отодвигающее вопрос о том, жив ли Сапега как поэтическая единица или же уже… Вот».

Редкость номер два выяснилась вскоре после начала презентации: Михаил Сапего сказал, что не будет читать ничего из новой книги, просто не представляет, как это делать – читать трёхстишия подряд вслух. И действительно, каждое из трёхстиший, хоть и описывает совсем краткий момент, но как-то так его останавливает, что этот момент вбирает в себя существенный промежуток жизни. Поэтому прочитать все трёхстишия подряд – всё равно что просмотреть несколько лет жизни за несколько минут в ускоренной перемотке.

Так что книгу пусть каждый читает сам, не торопясь, про себя, беззвучно.

А на презентации Михаил Сапего рассказывал о других книгах «Красного матроса».

Последние несколько лет главное направление деятельности издательства – археологическое. По-настоящему археологическое – поиск текстов-памятников, непосредственных, художественно не обработанных свидетельств реальной жизни первой половины XX века. Это и личные дневники-жизнеописания, и рукописные альбомы-песенники, и газетные заметки, и чудом сохранившиеся малотиражные книжки. Пока ещё их можно найти – в библиотеках, в семейных архивах, на блошиных рынках, на помойках. От этих текстов исходит ощущение подлинности, недостижимое для произведений художественной литературы, – как будто держишь в руках реальный материальный предмет из тех времён.

И «Красный матрос» возвращает эти тексты к жизни, не даёт им исчезнуть окончательно.

В этом смысле, наверное, текстам повезло больше, чем предметам быта и другим материальным археологическим находкам: керамический сосуд или обломок скульптуры нельзя размножить без утраты подлинности, а текст – можно.

Более того, изданные «Красным матросом», эти тексты вбирают в себя нечто дополнительное. О каждой из книг Михаил Сапего может долго и подробно рассказывать: обстоятельства находки, поиски следов автора, какие-то моменты и зацепки, которые приводят потом к новым книгам.

Некоторые книги в переиздании «Красного матроса» стали настоящими хитами – например, книга 1924 года «Дети-дошкольники о Ленине» или «Сборник задач противоалкогольного содержания» 1914 года.

Отдельные задачи из сборника Михаил Сапего зачитывал на вечере и предлагал присутствующим решить. Это было под конец вечера.

А до этого Михаил Сапего читал выборочно тексты песен из новой книжной серии «Обрыдалово». (Серия названа в честь поэмы Владимира Нескажу, пока вышло четыре книги: «Восемь горемычных песен», «В лесу распускалась берёза…», «Клавдины песни» и «Недалеко от Невского проспекта…», первая книга – сборник, три последующие – печатные версии рукописных песенников 1920-1930-х годов с сохранением исходной орфографии.)

Песни разные, некоторые неожиданные (как, например, про спасение экспедиции Нобиле), некоторые смешные, а так всё больше грустные:

 
Эта песенка начинается,
Брызнет счастье из слов и речей.
А кончается на несчастии
Двух обиженных жизнью людей.
 

Совсем уж без стихов Михаила Сапего на вечере не обошлось, но к собственным стихам он тоже подошёл с позиций археологически-исследовательских – рассказал о долговременной истории создания стихотворений про «ворсинки и катышки» и про «бумазейный суспензорий». Оба стихотворения произошли от ритмичных и шероховатых словосочетаний, которые как-то засели в голове и не успокоились, напоминали о себе, пока вокруг них не наросли стихотворения.

Хокку тоже прозвучало, но опять же в редкостном экзотическом варианте – в переводе на белорусский язык (из недавно вышедшей книги «Мша Сапега. Рознае», перевод на белорусский Миколы Николаева).

 
вось ужо дождж дык ужо дождж!
i Сапега —
прамок дык прамок!..
 

Оригинал:

 
вот уж дождь так уж дождь!
и Сапега —
промок так промок!
 

Тут в переводе естественным, неспециальным образом возникло митьковское «дык», которого в оригинале не было: по-белорусски «так» так и будет – «дык».

Дополнение

Рассказ Михаила Сапего о трёхстишии Владимира Нескажу и о его воздействии на неподготовленного японского слушателя. Рассказ приводится в пересказе Владимира Сергеевича Нескажу с сохранением авторской орфографии и авторских элементов ненормативной лексики.

(фастаюсь)

Надысь разговаривал со знаменитым М. Сапегою. В ЦДХ дело было. Знаменитый М. Сапего рассказал такое: будучи ценителем и знатоком японских поэтических *** изяществ, посетил он мероприятие, где все эти *** изящества активно обсуждались. Пришли японские слависты, славянские японисты, пришёл консул Японии в Питере, и давай они там измышлять. Каким-то образом градус дискуссии сильно раскалился, заспорили не на шутку насчёт а можно ли по-русски передать то, сё, и прочее басё. Тут знаменитый М. Сапего понял, что как бы до международного мордобоя не дошло, на почве поэтических из *** яществ. И вышел и прочёл моё _*** (чего уж там скрывать) трёх как бы стишие в японском вроде как стиле. Ну вы все знаете его. Про сад камней. И тут консул! Который славист, а также, само собой, японист, от смеха «зашотался» (с) и упал на половую поверхность! Засим атмосфера разрядилась, расцвели улыбки, цветы, сауны, воздушные шарики! Пошло братание, сестрание и прочее жизнерадство! Пальнула Аврора, пионеры сожгли алые галстуки, комсомольцы швыряли в инструкторов движения «Наши» значками, закрылось наконец Сколково _*** КОРОЧЕ СТАЛО ***

Дополнение к дополнению

Собственно, само трёхстишие про сад камней:

 
В сад камней пришёл старый Йосики
Одного, видит, нету
Ну не ***
 

Елена Пестерева
«Мой несносный ребёнок бумажный». «Пункт назначения».
Мария Маркова (Вологда). Презентация книги Марии Марковой «Соломинка»

http://kultinfo.ru/novosti/1143/

«Улица ОГИ» в Москве – прекрасное место, чтобы жители Петербурга послушали стихи вологодского поэта. «Воймега» – отличное издательство, чтобы выпустить в нём первый сборник стихов, не вспоминая о самиздатовских дебютах. Суббота – оптимальный день для поэтического вечера. Смущало меня только время, четыре пополудни, но оказалось, что лирические женские стихи в небольшой и полностью знакомой компании в полумраке «Улицы ОГИ» лучше всего звучат именно в это время суток. В субботу, 29 сентября, прошла презентация нового сборника вологодской поэтессы Марии Марковой «Соломинка», вышедшего в серии «Автограф» издательства «Воймега».

Стихи Марковой (это известно было и по предыдущим сборникам) отличает естественная разговорная речь, изящество метафоры, тонкий лиризм, доверительная интонация, бесконечная нежность к миру, мягкий, как сквозь облака, свет. В трогательности желания, чтобы «время остановилось» и чтобы «детское прозвище вслух бы моё назвали / дали с собою бы сладостей мне в кульке» («Слышишь ли ты тот же шум?.. Не смолкая…») Маркова узнаваема. Во всём приятии жизни, доверии к ней есть уже знакомый детский удивлённый взгляд: «Жизнь – бездарность, сводня, грамотейка – / я тебя, безделицу, люблю» («Кто ещё к нам сиротливо нежен?..»). Но сколь легка ни была бы эта мандельштамовская нота, сколь убедительно ни звенел бы в стихе блоковский щит, стихи, вошедшие в сборник, оставляют ощущение прощания с детством, с его сложностью, с его лёгкостью – и полное осознание его невозвратимости. Сборник этот, судя по всему, для автора рубежный – не зря мотив некой «черты», отделяющей детство от остальной жизни, в нём звучит и звучит: «Всех нас детство слегка опалило, / подменило, к черте подвело» («Говоришь, говоришь, и впустую…»), «О, этот возраст! Ты ещё дошкольник, / тебя подводят к самой кромке леса, / потом толкают – и бегут назад» («Ещё бы вышло что-нибудь из жизни…»).

Сборник «Соломинка» получился тоненький, как и должно быть, если исходить из названия, и за сорок минут выступления был прочитан почти целиком. Если поэт относится к звуку бережно и чутко – «только неловкость без слов», «Твои сосны сияют на вырост, / нам на вырост, на вынос, на рай», «рукав из самого земного / полотна полынного, льняного / отпевает целый день игла», – то в результате зал и впрямь наполняет музыка. Вот такая:

 
…ты так звучала! – плакать, содрогнувшись, бежать по травам, не угомонить сердцебиенья страха, и удушья впивается накинутая нить.
 

(«О покинувшей меня музыке»)

 
Или вот такая:
Горячий белый воздух берётся за смычок.
 
 
Но музыка – удушье, один сплошной обман – и дудочка пастушья, и скрипка, и орган.
 

(«Воды на полстакана.»)

Потому неудивительно, что после собственно презентации, сразу вслед за поздравлениями, знакомствами и автографами, разговор среди присутствующих сам собой свернул на премию «Московский счёт». Из девяти лет присуждения премии книги «Воймеги» получали её пять раз. Вероятность того, что малая премия (за первую книгу или за книгу молодого автора) достанется «Соломинке» действительно высока.

Дмитрий Черкашин
Мультилингвально в «Билингве».
Всемирный день переводчика – 2012

http://kultinfo.ru/novosti/1384/

Нередко, стоя у дверей этого заведения (или, как сказал один человек, учреждения культуры), я слышал: как пройти в «Белинго». Или «Белинга». В общем, как только не коверкали название славного клуба.

30 сентября такого произойти не могло. Люди, пришедшие в клуб «Билингва» на традиционный, уже пятый вечер, посвящённый Всемирному дню переводчика, знали и как называется место, и куда именно они идут. Иностранная речь в «первом поэтическом книжном магазине Москвы» звучит вообще-то нередко. Только за последний год выступали норвежцы, швейцарцы, немцы, испанцы и т. д. Плюс – ежемесячные вечера из цикла «Метаморфозы. Беседы о художественном переводе», куда приглашаются маститые переводчики с многочисленных иностранных языков на русский. Но день 30 сентября всё же особенный. Это и представление новых переводов, и знакомство с людьми, до того в творчестве на этом поле не замеченными. Да и просто профессиональный праздник тех людей, благодаря которым мы знаем, что и как происходит за пределами русского языка.