Литература

Асмолов 2007 – Асмолов А. Г. Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека. М.: Смысл: Академия, 2007.

Асмолов и др. 2017 – Асмолов А. Г., Шехтер Е. Д., Черноризов А. М. Преадаптация к неопределенности как стратегия навигации развивающихся систем: маршруты эволюции // Вопросы психологии. 2017. № 4. С. 1–23.

Бадью 2013 – Бадью А. Философия и событие. М.: ИОИ, 2013.

Бах 2008 – Бах Р. Карманный справочник Мессии. М.: София, 2008. Левин 2001 – Левин К. Динамическая психология. М.: Смысл, 2001.

Леонтьев 2010 – Леонтьев Д. А. Культурное потребление в антропологическом и психологическом контексте // Культурология: фундаментальные основания прикладных исследований / Под ред. И. М. Быховской. М.: Смысл, 2010. С. 217–241.

Леонтьев 2015 – Леонтьев Д. А. Вызов неопределенности как центральная проблема психологии личности // Психологические исследования. 2015. Т. 8 (40). (URL: http://psystudy.ru/index.php/num/2015v8n40/1110-leontiev40.html)

Леонтьев 2016 – Леонтьев Д. А. Удары судьбы как стимулы личностного развития: феномен посттравматического роста // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Под ред. А. В. Махнач, Л. Г. Дикая. М.: Институт психологии РАН, 2016. С. 144–158.

Леонтьев 2018 – Леонтьев Д. А. Илья Пригожин и психология XXI века // Психологический журнал. 2018. Т. 39. № 3. С. 5–14.

Маслоу 1999 – Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. М.: Смысл, 1999.

Пригожин 1999 – Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск: журнал «Регулярная и хаотическая динамика», 1999.

Пригожин 2005 – Пригожин И. Определено ли будущее? 2-е изд., испр. М.; Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2005.

Пригожин 2006 – Пригожин И. От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках. М.: КомКнига : URSS, 2006.

Пригожин 2013 – Пригожин И. Кость еще не брошена // Синергетика. Антология / Науч. ред., сост., автор пер. и вступит. статьи Е. Н. Князева. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2013. C. 76–82.

Талеб 2012 – Талеб Н. Н. Черный лебедь: под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри: Азбука-Аттикус, 2012.

Талеб 2014 – Талеб Н. Н. Антихрупкость: как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, 2014.

Фромм 1992 – Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992.

Чиксентмихайи 2011 – Чиксентмихайи М. Поток: психология оптимального переживания. М.: Смысл: Альпина Нон-фикшн, 2011.

Чиксентмихайи 2017 – Чиксентмихайи М. Эволюция личности. М.: Альпина нонфикшн, 2017.

Ford et al. 2008 – Ford J. D., Tennen H., Albert D. A contrarian view of growth following adversity // Trauma, recovery, and growth: Positive psychological perspectives on posttraumatic stress / Ed. by S. Joseph, P. A. Linley. Hoboken, NJ: John Wiley & Sons, 2008. P. 297–324.

Д. А. Леонтьев
Неопределенность как центральная проблема психологии личности⁴

Но только тот, кто готов ко всему, даже самому загадочному, сможет утвердить живое отношение к другому человеку и исчерпать все возможности своего существования.

Р. М. Рильке

Говоря о специфических особенностях нашего времени, а также о прогнозируемой специфике XXI в. в целом, все чаще называют растущую и расширяющуюся неопределенность, затрагивающую все аспекты сегодняшней жизни «изменяющейся личности в изменяющемся мире» [Асмолов 2001]. Это относится не только к психологии, но и к наукам о человеке вообще, и связывается, в первую очередь, с ускорением развития человечества. «Неопределенность является определяющим элементом культуры. Условием для создания человеком какого-либо продукта деятельности, в том числе и творческой… Неопределенность является неотъемлемым условием свободной, продуктивной и счастливой жизни человека» [Вульф 2013: 6]. К российской цивилизации это относится, возможно, больше, чем к любой другой (см.: [Осипов 2013]).

Целью данной статьи является рассмотрение тех следствий, которые вытекают из этого для сегодняшней психологии, прежде всего для психологии личности.

В. П. Зинченко [2007] и Т. В. Корнилова [2010; Корнилова и др. 2010] не без оснований говорят о принципе неопределенности, который стал в нашем столетии не менее значимым, чем принцип детерминизма. «Неопределенность при этом выступает тем “полем” взаимодействий, на котором разворачивается активность человека, отвечающего вызовам как конкретной ситуации, так и, в более широком контексте, собственной судьбы» [Там же: 9]. Менее очевидна необходимость выделения психологии неопределенности в отдельную область психологии [Там же: 8], как раз потому, что эта проблема настолько значима, что пронизывает собой всю психологию. В психологии личности она выступает, в частности, как вызов неопределенности – объективная характеристика человеческой жизни, к которой возможно разное отношение. В данном параграфе мы рассмотрим проблему неопределенности именно под этим углом зрения – каковы психологические предпосылки и следствия различного отношения к проблеме неопределенности.

Вызов неопределенности в современном мире

На протяжении XX в. мы наблюдаем в науках о человеке разные проявления движения в направлении от понимания мира как прочного, стойкого, предсказуемого, управляемого и детерминированного к пониманию его как в большей своей части неуправляемого, недетерминированного, непредсказуемого, неоднозначного. Это проявляется по меньшей мере в трех ключевых областях: изменение образа человека, изменение образа науки и изменение статуса ценностей (см.: [Леонтьев 2007]).

Во-первых, XX в. дискредитировал все ранее существовавшие образы человека. Хорош человек по своей природе или плох (своекорыстен, эгоцентричен и не заслуживает доверия)? Эти два образа человека конфликтовали в культуре последние 500 лет, но ХХ в. показал, что ни тот, ни другой образ не выдерживает проверку реальностью. Как начали понимать наиболее глубокие мыслители, природа человека заключается в том, что у него нет никакой фиксированной природы [Фромм 1992; Фромм, Хирау 1990], сущность его – возможность развиваться в любом выбранном направлении. Проблема оказалась перевернута. Единственное, что можно сказать про человека: он очень разный, он не равен самому себе и тем более не равен своему ближнему, он выходит за пределы заданного, и суть его – в трансценденции [Giorgi 1992], с той оговоркой, что и эту возможность конкретный человек может не осуществлять.

Во-вторых, как показывает выдающийся методолог естествознания Илья Пригожин [1991], на протяжении ХХ в. в корне изменился образ науки. Раньше считалось, что наука описывает стабильные, детерминированные процессы. Однако чем больше наука познавала природу, тем дальше от реальности оказывалась эта картина. Пригожин получил Нобелевскую премию за открытие в неорганической природе особого рода процессов, которые он назвал «бифуркационные процессы» (см.: [Пригожин, Стенгерс 1986]). Это процессы не детерминированные полностью, в них возникают точки разрыва детерминации, где процесс может принять разные направления, и конкретное направление, которое процесс примет, ничем не определено. Всеобщая и полная детерминированность материального мира и человеческого поведения оказывается иллюзией. Более того, только в неравновесных системах, описываемых нелинейными уравнениями, имеющих более одного решения, могут возникнуть уникальные, индивидуальные события, с чем имеет место любой психотерапевт и клинический психолог. И именно в таких неравновесных системах, как писал Пригожин, возможно и расширение масштабов самой этой системы, т. е. изменение её отношения к внешнему миру, к внешней среде системы. Другими словами, только в таких системах может происходить подлинное развитие.

Наконец, в-третьих, картину мира, существовавшую тысячелетия и выводившую все вопросы этики и практической философии из исторически сложившихся в данной культуре незыблемых ценностных оснований, которые предстают как самоочевидные, сменила постмодернистская картина мира. Постмодернизм, возникший в ХХ в., философски корректно доказал, что объективных оснований у всех этих ценностных систем нет, если не считать истории их принятия на определенной территории. Однако постмодернизм не предложил никакой содержательной альтернативы утверждению полной относительности всех ценностных критериев, следствием чего выступает нарушение регуляции социальной жизни согласно известной формуле: если Бога нет, то все дозволено. Единственный выход из этого тупика обнаруживается через создание личностью внутренней структуры и принятие ответственности за основания своего поведения, самостоятельную выработку субъективных критериев в отсутствие каких-либо объективных внешних оснований для этого [Тульчинский 2002]. Это экзистенциальный путь, который нелегок, но безальтернативен.

С проблемой неопределенности в полной мере столкнулись те поколения россиян, чье формирование пришлось на советские времена, ведь главной их характеристикой была полная определенность, «уверенность в завтрашнем дне». Когда Советский Союз распался, стали возникать разнообразные социально-психологические явления, связанные с нарушением определенности и отсутствием привычки к непредсказуемости жизни. Например, в 1990-е годы нарушился естественный механизм передачи опыта от поколения к поколению, от старших к младшим, потому что опыт старшего поколения внезапно оказался неработающим в резко изменившихся условиях, а дети-подростки гораздо быстрее усваивали новые «правила игры» в неопределенности, в которой ничего не было гарантировано, быстрее и успешнее адаптировались к изменившейся и усложнившейся реальности и стали учить старших, как жить, помогать им адаптироваться и понимать, что происходит. Еще одно проявление того же стремления к определенности заключалось в том, что 17 млн. членов КПСС, насчитывавшихся в последние годы Советского Союза, внезапно куда-то подевались, однако обнаружилось еще большее число православных. Социологи видят в этом переключение на другую систему идеологических ориентиров: они могут быть заменены, главное, чтобы люди чувствовали себя спокойно, уверенно. Потребность людей в определенности картины мира сильнее, чем потребность в истинности этой картины или хотя бы в ее правдоподобии. Известно, что во времена социальных катаклизмов, смут и неопределенности резко вырастают обороты индустрии гадалок, астрологов, эзотериков и прочих торговцев определенностью, однозначностью и знанием будущего.

Таким образом, неопределенность является главной, неотъемлемой характеристикой жизни в нашем мире. В нем очень много неопределенности, и она абсолютна, а отрезки определенности – относительны. Это, конечно, напрягает, настораживает, беспокоит и вызывает к жизни стремление защититься от неопределенности. Гераклиту приписывают фразу: «Берегись, чтобы не стало сомненное несомненным». Из этого стремления вытекает много важных психологических следствий, влияющих на деятельность выбора.