– Большая часть евреев оказалась в период оккупации в Западной Беларуси, которая была захвачена за первые 10 дней войны и они не успели эвакуироваться. В ряды Красной Армии военкоматы успели призвать только 10 % еврейского населения, тогда как в Восточной Беларуси – 33 %.

– Восточная часть республики оказалась в военной зоне оккупации прифронтовой полосы. Гетто здесь не имели хозяйственного значения и уничтожались в первую очередь.

– В Западной Беларуси гетто просуществовали дольше, т. к. были вовлечены в экономические планы рейха, их трудовые ресурсы активно использовались для нужд немецкой армии. Немцы даже разрешили там медицинское обслуживание и боролись с эпидемиями, тогда как в гетто Восточной части – это был смертный приговор.

– В Восточной Беларуси в 1921–1941 гг. еврейская общинная жизнь исчезла, поэтому организовать выживание узников их собственными силами оказалось намного труднее, чем в Западной Беларуси.

– Восточные области считались наиболее подверженными советскому влиянию и способными к партизанской борьбе.

– Сопротивление нацистам в Восточной Беларуси было только коммунистическим, а в Западной и еще и сионистским.

Минское гетто

Минское гетто давно стало символом Катастрофы всего белорусского еврейства. Это было самое большое гетто (около 100 тыс. узников, включая беженцев). Оно просуществовало дольше других, и было уничтожено одним из последних.

Минск был захвачен 28 июня 1941 г., а приказ о создании гетто был издан уже 19 июля. Переселение было закончено к началу августа 1941 г.

Сначала оккупационные власти планировали возвести кирпичную стену вокруг гетто, но потом окружили его рядами колючей проволоки. Двое ворот охраняла белорусская и еврейская полиция. Территория гетто в Минске составляла 2 кв. км. Оно включало 40 улиц и Юбилейную площадь, где в бывшем здании Советского районного отдела милиции находился юденрат. Здания в гетто были одноэтажными и деревянными. С 1942 г., номер дома, где жили узники, вписывали в их желтую лату.

В начале осени 1941 г. в гетто Минска уже было уже приблизительно 80 тыс. узников (55 тыс. из Минска и 30 тыс. из окрестных местечек). Жилая площадь составляла 1,5 кв. м. на человека. За 28 месяцев в Минском гетто прошло пять больших погромов – массовых акций уничтожения, после каждой из которых территория его постепенно уменьшалась.

Повседневная жизнь в Минском гетто была более трудной и опасной, чем во многих маленьких гетто Беларуси. К зиме гетто выглядело ужасно. Вокруг Юбилейной площади здания разрушены, деревянные заборы разобраны, столбы выкопаны и использовались для отопления. Люди были с обмороженными лицами. В большинстве домов в окнах выбиты стекла и они закрыты тряпками, бумагой и старыми грязными газетами. Продовольствие доставлялось не регулярно, почти каждую ночь узники подвергались нападениям, которые часто заканчивались убийствами. В гетто было ограничено время подачи электричества и воды из водопровода, и узники брали ее из колонок, а зимой – из снега²².

Юденрат

В Советском Союзе в силу известных причин перед войной отсутствовала сплоченная еврейская община и поэтому в юденрат попали случайные люди. В Минске юденрат возглавил Илья Мушкин, бывший работник Гормпромторга (городской администрации торговли непродовольственными товарами), который поддерживал связь с партизанами, за что в апреле 1942 г. был расстрелян. Мушкина сменил Моисей Иоффе, менеджер фабрики, переведенной в Минск из Вильнюса в 1940 г. Нацисты расстреляли его 18 июля 1942 г. Третьим председателем юденрата стал Эпштейн, польский еврей, который, как считали многие узники, хотел любой ценой спасти собственную «шкуру». Юденрату подчинялась еврейская полиция (200 чел.) под началом Залмана Серебрянского. До войны Серебрянский сидел в советской тюрьме за растрату, но остался патриотом, тесно сотрудничал с подпольщиками в гетто. С другой стороны, узники вспоминают, что еврейские полицейские были не менее жестокими, чем белорусские²³.

Главной заботой в гетто стало продовольствие. Запасы от брошенных советских складов и магазинов накануне прихода немцев быстро кончились. Узникам не выдавали продовольственных карточек; кормили только тех, кто работал на немецких предприятиях. Юденрат открыл общественную кухню для наиболее обездоленных, где давали подобие супа (баланду) и ломтик хлеба. Найти еду можно было у немецких военных кухонь: подбирали остатки после чистки картофеля (картофельные очистки), объедки. Помогал натуральный обмен. Белорусы, которые хотели приобрести в гетто «драгоценные» вещи (рубашка или серебряная ложка) подходили к забору и бросали съестные припасы через колючее заграждение. Обмен продолжался во время пребывания на работе в русском районе. Имело место воровство²⁴.

Нацисты делили евреев на «полезных» и «бесполезных». В ходе селекции они отделяли специалистов и «трудоспособных», а остальных немедленно уничтожали. В Минском гетто отсутствовали фабрики и заводы, и рабочие колоны ежедневно направляли за пределы гетто. Евреи работали на железнодорожном узле, в строительстве, в швейных, сапожных, химических, оружейных мастерских, которые обслуживали Вермахт.

Когда евреи поняли, что нацисты в первую очередь уничтожают тех, кто не работает, то матери стали брать с собой маленьких детей, которых они прятали возле рабочих мест. Дети все понимали и вели себя тихо. Другие узники пытались скрывать своих детей в русских приютах вне гетто. Когда немцы это выявляли, то детей возвращали назад в гетто или убивали на месте²⁵.

Иностранные евреи

Осенью 1941 г. в Минск начали привозить евреев из Германии, Австрии, Голландии, Чехии, Венгрии, Франции, Польши (7 тыс. евреев), а всего к маю 1942 г., по разным оценкам – от 26,5 до 55 тыс. евреев из семи стран Европы. Первый транспорт пришел в Минск из Гамбурга и, хотя следующие транспорты с евреями пришли из Дюссельдорфа, Франкфурта на Майне, Берлина, Брно, Бремена и других мест, иностранное гетто в Минске продолжали называть, как «гамбургскими». Вскоре выяснилось, насколько иностранные евреи оказались беззащитными:

– не знали русского языка, не могли вступить в общение и получить помощь от местного населения,

– не были приспособлены к физическому труду,

– не имели запасов вещей для обмена на продовольствие,

– страдали от местных болезней, воздействия климата и пр.

– были подвержены нацистской пропаганде и считали себя выше белорусских евреев, обвиняли последних в сотрудничестве с советской властью и считали их виновниками войны Гитлера против СССР²⁶. Вместе с тем были примеры успешной совместной борьбы, когда Ильза Штейн и Лиза Гуткович организовали побег к партизанам 25 узников с оружием при помощи гауптмана Вилли Шульца²⁷.

Сопротивление в Минском гетто

Меньше известна другая, героическая страница народной трагедии. Евреи приняли самое активное участие в партизанском движении Беларуси, которое нацисты не без основания считали еврейским (большую часть первых партизан составляли коммунисты, партработники, военнопленные и евреи).

Подполье, возникшее в Минском гетто, было уникальным. Первая подпольная организация была создана уже через три недели после образования гетто, и активно действовала до его последних дней.

На начальном этапе еврейское подполье действовало самостоятельно, поскольку советское и партийное руководство республики, покинувшее город тайно вечером 24 июня 1941 г. без объявления эвакуации, не оставило себе замены. Сопротивление в гетто возглавили члены Коммунистической партии Западной Беларуси (КПЗБ), имевшие богатый опыт подпольной работы в Польше накануне войны. Гирш Смоляр был секретарем КПЗБ в Барановичах, Слониме и Белостоке, Яков Киркаешта – из Румынии, Меир Фельдман – из Вильнюса. Они нашли поддержку у «советских» евреев – жителей Восточной Беларуси, среди которых выделялись Борис Хаимович, Нотке Вайнхойц, Шай Шитман. Еще одну группу возглавил Наум Фельдман, старый коммунист, участник Гражданской войны.

Основное внимание уделялось не вооруженному сопротивлению, а сохранению жизни в условиях геноцида:

1. Спасение узников и вывод в лес для участия участие в партизанской войне.

2. Борьба с паникой и поддержание веры в победу советского оружия.

3. Поиски связи с коммунистами «русского» района Минска.

4. Сбор информации и распространение сводок Совинформбюро.

5. Поиски оружия, одежды и лекарств, которые смогли бы помочь узникам оставить гетто и при первой возможности перейти в лес к партизанам.

Вокруг Минска находились большие лесные массивы, и это вселял надежду на возможность спасать людей в лесу. В декабре 1941 г. Исай Казинец и Гирш Смоляр создали объединенный городской подпольный комитет русского района и гетто Минска. Юденрат помогал с продовольствием, теплой одеждой, регистрировал узников, уходивших к партизанам, как умерших, или уничтожали регистрационные карты. По поддельным документам можно было проживать в сельской местности. В то же время не все евреи были готовы к тяжелой и опасной жизни в лесу. Многие беглецы столкнулись с антисемитизмом и саботажем в отношении их со стороны местного движения сопротивления²⁸. Последние группы узников покинули обреченное гетто весной и летом 1943 г. В конце октября 1943 г. Минское гетто прекратило существование²⁹.

Участие евреев в партизанском движении Беларуси

С образованием под Москвой Белорусского штаба партизанского движения (сентябрь 1942 г.) «партизанка» приняла организованный характер. Евреи, бежавшие из гетто, пополнили целый ряд отрядов белорусских партизан, которые получили поддержку Большой земли. Евреи участвовали в боевых операциях, «рельсовой войне», засадах, выполняли агентурные задания, собирали разведывательную информацию, занимались пропагандистской работой, были врачами, оружейниками, радистами, заготавливали продукты, работали в партизанских прачечных, сапожных и портняжных мастерских, ухаживали за ранеными. Одной из форм этой борьбы стали еврейские семейные лагеря и отряды, не имевшие аналогов в других странах Европы. Наиболее известными стали отряд № 106 Шолома Зорина и отряд им. Калинина братьев Бельских³⁰.

Только на базе одного Минского гетто были созданы и в значительной степени пополнены девять партизанских отрядов и один партизанский батальон: пятый отряд им. Кутузова, отряды им. Буденного, им. Фрунзе, им. Лазо, им. 25-летия Октября, им. Пархоменко, им. Щорса, отряды №№ 106 и 406, первый батальон 208-го отдельного партизанского полка. После освобождения Белоруссии в июле 1944 г. многие евреи-партизаны добровольно вступили в Советскую действующую армию и воевали до окончания второй мировой войны³¹.

В 1943–1944 гг. евреи воевали в большинстве партизанских формирований Белоруссии. В Барановичской области из 695 бойцов и командиров бригады им. Ленина 202 были евреями. В бригадах «Вперед» и им. Чкалова соответственно – 579 и 106, 1140 и 239 чел. Всего в 15 бригадах Барановичской области воевало 8493 партизана, из которых белорусы составляли 46,8 %, евреи – 12,4 %, а поляки – 1,3 %³².

В Белоруссии в годы войны партизанские бригады возглавляли 2 еврея, комиссарами партизанских бригад были 4 еврея, начальниками штабов бригад – 7 евреев, партизанскими отрядами командовали не менее 18 евреев, комиссарами отрядов – 32, начальниками штабов отрядов – 21³³.

К моменту освобождения республики в июле 1944 г. в Лидской партизанской зоне насчитывалось 4852 партизана, из которых белорусами были 48,9 %, евреями – 28 %, а поляками – 0,5 %. Показателен и анализ самих источников пополнения партизанских формирований. Из-за линии фронта было прислано 67 чел., 225 чел. вышло из окружения, 505 чел. бежали из плена, 313 чел. дезертировали из полицейских формирований и перешли на сторону партизан, 2404 были выходцами из местного населения, 124 пришли из леса и от хозяев, а из гетто – 1196³⁴.

Правда об участии евреев в партизанском движении в годы войны была упрятана глубоко. Советская историография даже не называла такого явления. Об этом рассказали бывшие еврейские партизаны и историки в Израиле, США, Европе. Они опубликовали свои дневники, воспоминания, издали монографии. Моше Каганович выпустил в Италии в 1946 г. свою книгу на идиш, а в 1952 г. в Аргентине на английском. О партизанах из Минска писал Гирш Смоляр и Яков Гринштейн. Братья Бельские (Тувья, Асаэль, Зусь и Арон) партизанили в Налибокской пуще, о еврейском сопротивлении писал израильский историк Шолом Холавский из Несвижа. О восстании в гетто в Лахве – Копель Колпаницкий и Бен Цион Даган³⁵. На русском языке в Беларуси издана только книга «Встали мы плечом к плечу …»³⁶ и перевод книги Джека Кагана о партизанах из Новогрудка³⁷.

В ряде гетто существовали подпольные организации, узники запасались холодным и огнестрельным оружием. Восстание в гетто – это кульминация сопротивления. Самый яркий и волнующий момент. Образно говоря – ослепительная вспышка. Не менее важно знать, что этому предшествовало? Кто были эти люди, поднявшиеся на восстание, понимая, что шансов на победу нет или почти нет. Что ими двигало? Стремление выжить или дорого продать свою жизнь? Кто им помогал и кто мешал? Чаще всего восстание было приурочено к акции массового уничтожения или депортации в лагеря смерти. Всего на оккупированной территории СССР таких восстаний было несколько десятков, в Беларуси известно не менее девяти: Слоним 29 июня 1942 г., Клецк 21 июля 1942 г., Несвиж 22 июля 1942 г., Копыль 24 июля 1942 г., Мир 9 августа 1942 г., Лахва 3 сентября 1942 г., Белосток 16 августа 1943 г. и Глубокое 29 августа 1943 г.³⁸

Ликвидация гетто

Акции уничтожения евреев проводились айнзацгруппами и зондеркомандами, полицейскими частями СС, вермахтом и их пособниками уже летом 1941 г.

К началу 1942 г. в Беларуси погибло 250 тыс. евреев:

• 120 тыс. евреев в зоне военной администрации Беларуси,

• 60 тыс. в районах, включенных в рейхскомиссариат «Остланд»,

• 70 тыс. в районах Западной Беларуси, округе «Белосток» и рейхскомиссариата «Украина».

Карательные отряды игнорировали позицию немецкой гражданской администрации приостановить расстрелы в гетто под предлогом «экономической нецелесообразности». Гауляйтер Белоруссии Вильгельм Кубе докладывал в Берлин, что ликвидация евреев наносит экономический ущерб Рейху и проводится «недостойными методами». В этой связи остается открытым вопрос о целесообразности убийства в Минске по заданию Сталина в октябре 1943 г. Кубе, что ускорило ликвидацию Минского гетто.

С осени 1943 г. до освобождения республики в июле 1944 г. нацисты расправлялись с евреями, уцелевших от погромов в гетто и рабочих лагерях (в Колыдчево под Барановичами последних узников расстреляли в марте 1944 г.). Жертвами карателей стали евреи, скрывавшиеся в лесных семейных лагерях и у партизан – всего 10 тыс. чел.³⁹

Операция 1005

Беларусь стала одним из основных мест проведения «Операции 1005» – сверхсекретной крупномасштабной операции, проводимой нацистской Германией по сокрытию следов массовых преступлений нацистов против мирного населения и военнопленных. Цель – избавиться от доказательств, чтобы избежать ответственности за совершенные преступления против человечества. Трупы расстрелянных требовалось извлечь из земли, сложить в штабеля и сжечь на кострах, а их пепел вывезти.

Поле «деятельности» для осуществления «Операции 1005» в Беларуси было очень широким. Наиболее крупные массовые захоронения жертв нацистского геноцида находились вблизи лагерей советских военнопленных в Бобруйске (50 тыс. погибших), Березино Гродненской области (27 тыс.). В Барановичском районе Минской области – у д. Колбасино (18 тыс.), д. Колдычево (22 тыс.) и железнодорожной станции «Лесная» (89 тыс.). В окрестностях Могилева – у д. Лупалово (свыше 40 тыс.), в Молодечно (33 тыс.), у д. Масюковщина Минского района (80 тыс.), на Бронной Горе в Березовском районе Брестской области (50 тыс. чел.) и Малом Тростенце⁴⁰. Большинство жертв данных захоронений составляли военнопленные, евреи, советские активисты, партизаны, подпольщики, члены их семей и заложники из мирного населения. Из 1,4 млн. чел., погибших на оккупированной территории Белоруссии, свыше 800 тыс. чел составляли евреи. Однако сохранить в тайне ликвидацию сотни тысяч трупов не удалось. В живых остались свидетели – непосредственные участники проведения самой акции. Материал, собранный в Беларуси о деятельности команд “1005”, был широко использован на Нюрнбергском трибунале, и в ходе процессов над нацистскими преступниками и их пособниками в самой республике⁴¹.

Отношение государства к истории Холокоста

После провозглашения независимости Республики Беларусь в 1991 г. отношение к Холокосту в республике значительно изменилось.

С одной стороны, был признан геноцид евреев (а не абстрактных «советских граждан» или «мирных жителей»), активное участие евреев в сопротивлении нацистам, сняты запреты на научные публикации о Холокосте, открыты архивы, разрешены конференции, симпозиумы и защита диссертаций.

С другой – сохранилась прежняя концепция о геноциде белорусского народа (план «ОСТ»). Нельзя смешивать понятия «геноцид» и «террор», поскольку нацисты не убивали белорусов по этническому признаку.

Вместо концептуальных научных исследований по истории Холокоста выходили книги описательного характера, без объяснения сути явления.

Тиражи научной литературы, посвященной трагедии евреев в годы войны, сборники документов, монографии оставались мизерными.

В то же время белорусские учебники истории посвящают этой теме от нескольких строк до одного абзаца в виде простого упоминания, избегая анализа и объяснения причин.

Отсутствуют спецкурсы «История Холокоста в Беларуси», не проводятся научные конференции под эгидой государственных ведомств.