Глава I. Теоретико–методологические проблемы конфликтологических исследований

Проблемы отечественного конфликтологического образования

Стребков А.И., Газимагомедов Г.Г.

Конфликтологическому образованию в России 15 лет, что позволяет нам подвести итоги этого нелегкого пути становления подготовки конфликтологов на двухуровневой основе – бакалавриат и магистратура.

Не вдаваясь в достижения в области конфликтологического образования в России, хочется перейти к тем проблемам, которые сегодня являются сдерживающими перспективное развитие конфликтологии в стране. Сразу оговоримся, что эти проблемы есть продукт как общих проблем образования, так и частных проблем конфликтологического образования. Мы не будем затрагивать образовательную политику в целом, но там, где конфликтологическое образование имеет общие проблемы с образованием вообще, то нам волей- неволей придется коснуться и политики образования в целом.

Во-первых, небольшой срок существования ООП по направлению подготовки «Конфликтология» (напомним, что всего лишь 15 лет ведется подготовка конфликтологов по утвержденным Министерством образования и науки РФ государственным стандартам), а также незначительное количество выпускников, их разбросанность по многим отраслям хозяйственной, культурной и политической деятельности, слабая обратная связь кафедр и университетов с выпускниками, отсутствие ответственности государства за их распределение – все это не дает возможности с полной уверенностью говорить о действительных проблемах, с которыми сталкиваются выпускники ООП. Но первейшая проблема заключается, по нашемуглубокомуубеждению, в том, как выпускники образовательной программы адаптируются в этих сложных условиях, когда конкуренция в среде наемных работников и особенно тех, кто занят умственной деятельностью, растет не по дням, а по часам. Но спорадические встречи с выпускниками, их положительные отзывы о подготовке в течение 4-х или 6-ти лет дают некоторые представления о том, что они сегодня представляют собой, будучи включенными в практическую деятельность, каков их конкурентный потенциал. И первое, о чем можно сказать – а это наиболее важное и главное – что в пределах профессий и должностей, на долю которых приходится большая умственная деятельность, выпускники легко адаптируются и растут по карьерной лестнице. Это результат того замысла или идеи, уложенный в основу подготовки конфликтологов, который заключается в том, что впервые 4 года не ведется не профильная, а общая подготовка конфликтологов, в которой достаточно сильна историко-конфликтологическая и теоретико-конфликтологическая парадигма, логично переходящая в ее технологическую составляющую. Т.е. в подготовку внедрен принцип восхождения от абстрактного к конкретному, который показывает путь движения теории к практике, а практики – к теории. И мы не согласны с суждениями, согласно которым социо-гуманитарные теоретические конструкции не могут быть внедрены в непосредственно социо-гуманитарную практику. Теория обязана осуществлять движение к практике, также как и практика к теории. А конфликтологическая теория, даже при условии, что она не едина (что есть опять же многообразие теорий, которые на свой манер объясняют причины и следствия зарождения, протекания и разрешения конфликтов), в конечном счете, предлагая объяснения конфликта в некоторой абстракции, в то же время предлагает конкретные или практические рецепты разрешения или урегулирования конфликтов. А коль скоро это так, то использование выпускником этих рецептов, этих технологий, как это принято сегодня, и получаемый тот или иной результат позволяет выпускнику пользоваться такими теоретическими конструкциями, которые наиболее верно отражают суть того, что мы называем конфликтом. И мы уверены в том, что знания о конфликте должны быть комплексными, междисциплинарными – что позволяет выпускнику не ограничиваться в анализе конфликта законами, господствующими в одной сфере жизни людей, а рассматривать конфликт как универсальный способ взаимодействия, характерный всем сферам жизнедеятельности общества. Он не ограничивается какой-либо одной сферой, он все сферы рассматривает как одну сферу человеческой жизни, при этом прекрасно осознает всемерную связь различных форм бытия современного человека. Вот почему выпускник ООП по конфликтологии более вооружен знаниями об обществе, чем выпускник, ограниченный особенными связями политического, экономического, психологического и иного характера. Вот почему он с легкостью адаптируется в различных видах деятельности, вот чем обусловлен его карьерный рост.

Во-вторых, это круг проблем, связанных определением направленности подготовки – будет ли она подготовкой технологов в урегулировании конфликтов, подготовкой переговорщиков и медиаторов, или подготовкой аналитиков и теоретиков конфликтов. Как показывает практика, все еще сохраняется большой конкурс поступающих, как на бакалаврскую программу, так и на программы магистратуры. Конкурспо-прежнему высок и стабилен, и лишь некоторая политика, направленная на увеличение рейтинговой привлекательности университета в целом (для программы был утвержден проходной минимум 189 баллов по трем предметам, нижний предел, позволяющий участвовать в конкурсе, составил по каждому предмету ЕГЭ – 63 балла), повлекла за собой резкое сокращение в этом году обучающихся на договорной форме обучения. Это сокращение, по нашим оценкам, составляет четырех-, а то и пятикратное уменьшение обучающихся договорников. Что, в конечном счете, является в какой-то мере положительным моментом подготовки, ибо на каждого обучающегося будет выпадать больше времени, отводимого преподавателем на консультации и беседы вне рамок официальной нагрузки. Но дело не только в этом, но и в том, что конкурс на программы магистратуры практико-ориентированного характера, такие как «Технологии урегулирования конфликтов посредством переговоров», имеет постоянную тенденцию к росту. Для сравнения: на данную программу в этом году конкурс составлял 5 человек на место (их всего было 8 мест), а на такие программы, как «Анализ и управление конфликтом», а также «Политическая конфликтология» – всего лишь два человека на место. Это свидетельствует о большой заинтересованности выпускников бакалавриата, и не только нашего бакалавриата, получить компетенции (знания, умения и навыки) переговорщиков и посредников в конфликте. Данный интерес обозначает некоторую тенденцию увеличивающихся потребностей в технологическом знании, о способах и методах урегулирования конфликта посредством переговоров и медиации. И поэтому нами подготавливается еще одна программа магистратуры по медиации – что связано с некоторой переориентацией программ магистратуры на прикладные, практико-ориентированные аспекты конфликтологии, на которые претендуют другие отрасли знания и подготовки, такие как юриспруденция и психология. Все зависит от того, в каких сферах все больше начинают применяться медиативные и технологии переговоров. Поэтому встает вопрос: сколько в переговорах и медиации юридического и психологического, а сколько конфликтологического? Это вопрос не теоретический, это вопрос практики, но так как здесь все зависит от соотношения численности юристов, психологов и конфликтологов – как и в конфликте – то становится очевидным, что эти виды конфликтологической деятельности заполняются психологами и юристами, не имеющими базового конфликтологического образования. И тогда снова встает вопрос: кто кого? Понятно, что в силу большей численности (а численность здесь существенный фактор) происходит «юридизация» и «психологизация» переговоров и медиации в ущерб их конфликтологическому содержанию. В связи с чем возникает необходимость практического соединения этих подготовок, которые не являются антиподами в содержательном смысле, а являются таковыми в результате искусственной профессионализации, искусственным различением социо-гуманитарных наук и раздельной подготовкой по различным направлениям.

Выдвижение конфликтологической практики в разряд особой профессиональной деятельности, которая все больше получает признание в обществе, увеличивает ее авторитет и тем самым увеличивает спрос на конфликтологов, занимающихся медиацией, конфликтологическим консультированием, переговорами, альтернативным разрешением споров или конфликтов в общем. В то же время лишь набирает силу спрос на специалистов в области разрешения социально-трудовых конфликтов, в сфере политики и государственного управления. Теоретическое обоснование необходимости включения конфликта в качестве объекта управления имеется, есть также набирающая силу потребность управления в специалистах-конфликтологах, обеспечивающих конфликтологическое сопровождение деятельности организаций и фирм. Есть перспектива расширения объекта профессиональной деятельности конфликтологов, а значит – есть и перспектива увеличения численности обучающихся по ООП конфликтология. В связи с чем появляется настоятельная необходимость в подготовке конфликтологов по разрешению конфликтов в сфере социально-трудовых отношений, в организациях и производствах. Появляется необходимость также в профессиональном стандарте конфликтолога, специалиста в сфере урегулирования конфликтов и поддержании мира, как это сегодня делается в отношении профессионального стандарта медиатора. Эта перспектива положит начало юридической легитимации должности конфликтолога на предприятиях, как должности юрисконсульта или экономиста. Положит начало профилизированной подготовки магистров направления совместно с юристами, психологами, экономистами. Т.е. образовательная программа по конфликтологии приобретет практико-ориентированный характер, удовлетворяющий спрос на конкретных специалистов в области урегулирования конфликтов и поддержания мира, без потери ее теоретической насыщенности.

Вообще конфликтология, задумываясь как междисциплинарное направление подготовки, должна была снять существующие границы знаний, интегрировать знания, полученные в различных отраслях и выступить катализатором объединения разрозненных знаний о человеке и обществе. Но, как показала практика сложившейся факультетской и кафедральной системы управления в университетах, подобное объединение трудноосуществимо. Поэтому в данном отношении управление, структурным элементом которого будет все больше выступать образовательная программа, будет наиболее соответствовать движению подготовки в междисциплинарном направлении. Это возможно будет осуществлять в рамках совместных программ магистратуры, в которых достигается баланс межотраслевого знания в урегулировании конфликтов.

Надо уже сегодня взять за аксиому, что идеальной мерой конфликта не является какое-то отдельное знание, а знание многих наук, для которых предметом являются не застывшие раз и навсегда связи и отношения, а находящиеся в постоянном изменении, в развитии, отрицании и возникновении новые связи и отношения. Можно взять за аксиому, что практической мерой конфликта выступают противоречия, возникающие во всех проявлениях общественной и индивидуальной жизни, порожденных этой жизнью, и что они могут быть разрешены не только и не столько посредством одного лишь знания, но и практического действия, направленного на разрешение этих противоречий. Для конфликтологии должно быть аксиомой всякое знание об изменениях, о противоречиях и способах их разрешения, всякое знание о действиях людей, разрешающих эти противоречия, не искусственно, как говорил К. Маркс, не политически, не насильственно, а естественным волеизъявлением людей, желающих избавиться от этих противоречий.

Умение разрешать конфликт, если перевести услуги конфликтолога в денежное выражение, дорогого стоят. Особенно это заметно в социально-трудовых конфликтах. Приведем всего лишь один пример с забастовкой, которая происходила на «Боинге» в 2000 году. Ее считают беспрецедентной забастовкой для Америки. На 38 дней прекратили работу инженеры и техники компании «Боинг» в Сиэтле. Такой крупной стачки «белых воротничков» не было за всю историю Америки. Те, кто проектирует самолеты – основная интеллектуальная сила компании – стояли в пикетах у ворот своих предприятий. Они требовали «повышенного уважения» к себе как к профессионалам. Иными словами, гарантированных прибавок к зарплате, ежегодных премий, увеличения льгот по страхованию жизни и т.д. (Среднегодовая зарплата инженеров «Боинга» 55 тыс. долл., техников – 45 тыс. долл.). Каждый день этой забастовки обходился компании потерями в 5 млн. долларов. И все это в общей массе составило около 200 млн. долларов за 38 дней конфликта. Сокращение длительности данного конфликта хотя бы на два дня повлекло бы за собой сохранение для компании 10 миллионов долларов.