… Говорят, большевики наводняют оккупированные районы, в частности, Харьков советскими деньгами и тем давят повышательно на цены. Это вполне возможно. Пока не заработает эмиссионный немецкий банк (как об этом сообщалось), немцам бороться с этим будет трудно…

… Миссия Криппса, по сообщению печати, потерпела в Индии неудачу⁹¹. Еще один удар для Англии. Беда никогда не приходит одна.

… Литвинов⁹² (посол СССР в США) на банкете в Нью-Йорке требовал создания второго фронта. Да, видимо, другого выхода для России нет. Англичане мудрят – то ли не уверены в успехе, то ли питают заднюю мысль – и нас и Германию истощить и слопать. Или же заключить мир с Германией за наш счет.

… Зерно у меня вышло. Денег нет. Хлеба не дают. Черт знает, как жить! Ох, уехать бы из Харькова! Но как?!

На дворе пасмурно и на душе тоже […]

[…]

15.IV/42. … Погода пасмурная и дождливая.

Странно, появившиеся было вокруг своих гнезд грачи, исчезли. Не видно их. И не через погоду, ибо в прошлые годы, даже при снегопаде, они не переставали гнездиться. Война, стрельба, что ли, тому причиной?

… По Сумской навстречу мне медленно, еле передвигая ноги, движется человек… нет, не человек – скелет: кожа и кости, ноги опухшие, опирается на палку. Ему лет за 50. Это – голодный. Смерть смотрит ему в глаза. Люди проходят мимо, равнодушные и безразличные. Дойдет ли он до своего дома?..

… Приходил Ив. Ив., все спрашивает, что слышно. Нет ли у него каких-либо тайных мыслей?…

16.IV.42. Голодаю. Запасов никаких. Денег нет. Паек задерживают. Ели гнилую конскую колбасу, которую в обычное время вышвырнули бы собакам. Настроение отвратительное. Хоть кончай с собой…

… Голод и смерть…

С-ов рассказывает… «Иду по [улице] Артема. Впереди меня медленно движется мужчина. Интеллигент. Поравнявшись с подъездом дома, застегивает пальто и садится на ступеньки… Пока я подошел, он доживал последние секунды»…

Это все видимые и наблюдаемые факты, а сколько таких, которые невидимы мне, другому, третьему.

Наряду с этим спекулянты, воры живут хорошо.

…Количество немецких войск в городе все увеличивается. Дворы, иногда тротуары заняты машинами. Дома – солдатами. По Сумской вверх шла пехота – большие соединения. Готовятся к решающей для них кампании.

…Слухи о приезде в Харьков представителей фирмы Сименс-Шукерт⁹³, Гельферих⁹⁴ [? – А. У.] и др. Говорят, будут восстанавливать предприятия.

У немцев твердое намерение – свести город на второстепенное положение. Довести число жителей до 200,0 тыс. человек. Это им удастся: часть уйдет и уходит; часть вымрет; часть вывезут.

Категорически предложено всем зарегистрироваться на бирже. Виновных будут наказывать. От регистрации свободны только больные. Молодых и постарше, неквалифицированных, массами отправляют в Германию. Добровольно-принудительно…

17.IV.42. «Умственная история общества состоит в постоянной смене трех расположений: умеренно-либерального, радикального и реакционного» (Чернышевский, избр. Соч., том 2, ч. 1, стр. 317, Мальтусов… [неразбор. – А. У.].

Мне кажется, среди нашей интеллигенции и народа настроение радикальное сменяется реакционным. Процесс этот начался не сегодня, не в дни национального унижения и военного поражения (вернее, неуспехов), которые переживает страна, а раньше: в конце первой пятилетки.

Люди среднего возраста все чаще вспоминают царские времена. Все, говорят, было: порядок, обилие продовольствия и т. д. А гнет? Он был больше в воображении горячих, вечно и всем недовольных голов, чем на самом деле. В тюрьмах даже было легче. С интеллигенцией жандармерия обращалась значительно вежливее, – говорят они, – чем при большевиках. А уж сосланных, изгнанных было и подавно меньше! В печати можно было критиковать общественные язвы, не рискуя немедленно быть схваченным и т. д. и т. п.

Народ – крестьяне те прямо говорят, что при царе жилось легче. И в слово «легче» они вкладывают содержание достатка, материального достатка. Было все. Пусть даже деньги не у всех были, но…

Далее – пропуск (вырванные листы).

[Я попытаюсь объяснить – предположить, чем вызваны пропуски и вырванные листы. Совершенно очевидно, что, затрагивая темы, на которые при советской власти было наложено табу и обсуждение которых квалифицировалось как вражеские действия со всеми вытекающими из этого последствиями, отец мучился и переживал. Обойти их он не мог. Отец был выдающимся экономистом, это было родное дело его жизни. Он все видел и все понимал и не мог, поэтому, молчать. И, в то же время, как сказать, как подать, как изложить и, самое главное, кто будет потом это читать и как трактовать, – что до его записок доберутся те, кому нужно отец, я думаю, не сомневался. Причем, корректировать проблемные места отец принимался, видимо, неоднократно: работая сейчас с дневником, а я его до этого читал сразу после нашей послевоенной встречи, не нахожу некоторые факты и события, имевшие место и отраженные в его записках, и о которых я хорошо помню. Иногда он не сдерживался, его прорывало. Он писал то, что чувствовал, что видел, о чем думал и с чем не мог мириться. Но трезвый рассудок останавливал его, заставлял успокоиться и задуматься о возможных последствиях… Так и появлялись и пропуски, и вырванные листы. – А. У.].

…корыстьем… А на самом деле? А на самом деле за ним скрываются захватнические планы, прикрытием которых оно только и служит. Вильгельм – тот прямо и без прикрытий шел на Украину. Гитлер – должен чем-то перед своим и нашим народами оправдать свой поход.

Освободитель… Никак не забыть слов русского проф. Гриневецкого [?-А. У.], патриота и умницы, который писал в 1918 году, что в войне 1914–1918 [гг.]⁹⁵ столкнулись не мнимый русский империализм с Германией, а настоящий германский империализм в его известном стремлении на Восток.

Да, немцам нужна земля. Им мало места у себя: их 134 чел. на 1 кв. км. Об этом почти в каждой своей речи говорит Гитлер. Поэтому вот, они уже второй раз в этом столетии ввергают Европу в войну…

Освободитель… Громадное большинство русского и украинского народов не просили Гитлера их освобождать… Не все было плохо. Кто честно работал, тот ел и пил.

… Вот факт. Село Отевка⁹⁶ [? – А. У.], около Сахновщины. Построено при большевиках. Колхоз. Сады. Пруды. Хорошо распланированные улицы. Колхозникам жилось неплохо. И рассказывающий мне об этом селе говорит, что крестьяне села определенно враждебно настроены против немцев. Таких фактов много…

19.IV.42. Зерна нет, хлеб на исходе.

[Пусть не удивляет читателя упоминание о зерне. Я хорошо помню, что когда мы с Тоней после армии в 1945 году приехали к моим родителям, мама показывала мне примитивные каменные жернова, на которых она молола зерно и из получаемой таким образом муки выпекала дома хлеб. – А. У.].

За прошедшую неделю немцы выдали шиш – 1 кгр. муки на 4-х человек. Сегодня воскресенье, и я поэтому решаю идти в парк собирать желуди⁹⁷. Идем с Нелечкой.

Все больше просящих милостыню появляется в Харькове: просят оборванные голодные дети, просят женщины, просят мужчины – молодые, средних лет и постарше. Вот и сегодня на [улице] Бассейной⁹⁸ подошел ко мне молодой мужчина, просит рубль. У меня нет рубля, и я отказываю. Он голоден. Я ему сочувствую. Но не говорю, что, чтобы утолить голод, я иду собирать желуди.

Нищета и безработица. Об уровне нашего материального благополучия немцы судят именно по теперешнему нашему виду, когда мы нищенствуем и распродаем последнее.

На Сумском базаре оживленно. Масса домашних вещей, посуды, мебели, одежи. Покупателей нет, предложение богатое, спроса нет. Продается все за бесценок.

Нет, никогда наш народ не переживал ничего подобного. На него история взвалила (нет, он сам взял на себя) великую историческую задачу. Он отказывал себе во многом. Он самоотверженно ее выполнял. Он терпел лишения, голод, холод. Он не грабил чужие страны, подобно капитализму, чтобы строить фабрики, заводы. Он сам изыскивал средства. Этой героической борьбы не удается замолчать всяким прохвостам. Историей нашему народу будет воздано должное, даже… даже если страна будет расчленена хищниками с Запада…

… Парк закрыт. «Zutrift verboten»⁹⁹ – читаю надпись. Через забор лезть опасно. Где-то в парке или за парком идет учебная стрельба. В парке запустение. Не узнаю моего любимого парка. Когда-то у входа росли красивые ели, сосна с мягкими иглами… Теперь их нет – все вырубили немцы на елки, на украшение могил, большое количество которых виднеется недалеко от входа.

С грустью, болью и досадой возвращаюсь домой…

… Газетка полна хвалебных статей Гитлеру. Завтра день его рождения. Пока звезда этого маньяка поднимается. Надолго ли?..

[…]

24.IV.42. Ночной налет нашей авиации после длительного перерыва и полгода пребывания немцев в Харькове – таковы два факта.

Налет, как всегда, слабый, оборона немецкая, как всегда, сдержанная, не суетливая, экономная (незачем зря тратить снаряды!). Неужели у нас нет авиации?

Шесть месяцев голода, страданий физических и нравственных. Перспектив никаких – одна мрачнее другой. Больше мыслей о том, как выжить. Дают огород, но не в силах обработать.

Жена – щепка, девочка – тоже.

За прошлую неделю дали 1300 грамм печенного хлеба только на меня и то раздатчики обокрали (полагалось 1600 грамм). Воруют, контроля никакого. Раньше хоть профсоюзная организация вмешивалась. Кроме хлеба дали: 300 грамм крупы, 50 (пятьдесят!) грамм подсолнечного масла, 100 грамм повидла, 100 грамм сахару и 100 грамм кофе.

Вчера выдали 2 кг хлеба.

Таков результат в области питания.

Сельское хозяйство в развале: сеять нечем – инвентаря нет, тягловой силы тоже. Следовательно, осенью следует ожидать ухудшения дела с продовольствием. Не поэтому ли Геббельс, выступая где-то, требовал сокращения пайка.

Население резко сократилось. Официальные данные таковы: по переписи 1939 г. – 833 тыс. чел.; – по регистрации на 15.12. 41 г. – 456 тыс. чел. (місто Харків, короткий стат.-економ. довідник¹⁰⁰); по фактическим подсчетам статотдела на апрель 42 г. – 372 тыс. чел. (щомісячний огляд горуправи¹⁰¹).

Погибло от голода и других болезней по официальным данным:

2-я половина декабря – 500 чел.

январь                      – 1603

февраль                    – 2133

март – 2699, в том числе от истощения, паралича сердца (тоже, очевидно, истощение) и неизвестных причин 2582 чел. или 92%. На самом деле, погибало вдвое больше ежемесячно и не оформлено регистрацией.

В апреле продолжался уход населения. Сейчас его, видимо, осталось не более 330–350 тыс. чел.

Вот что осталось от крупнейшего советского города! Благо, инфекционных болезней почти нет – 11 случаев брюшного тифа за эти месяцы.

Промышленность не работает. Трамвая нет, воды тоже. Электричеством снабжают только немцев. Канализация стоит.

Огромная безработица. Распродажа на базарах, через комиссионные магазины за бесценок вещей. Обнищание. Грабеж немцев – «культурный», незаметный – все вывозят. Даже весы из «Гастронома» на Пушкинской вчера куда-то грузили.

– Имею достоверные сведения о настроениях крестьянства – начал Сер-кий.

– От кого?

– От одного священника. Культурный человек, окончил два высших учебных заведения. Сын епископа. Наблюдательный.

– Ну и что же? – спрашиваю.

– Он мне рассказал следующее. На Пасху, говорит, я начал церковную службу на украинском языке. Народу было порядочно. Но вот, когда кончилась служба, подходят ко мне крестьяне и говорят: «У нас така, батюшка, просьба. Коли ми з вами вдома або на вулиці побачились, то давайте балакати по-нашому, а службу Божу ви вже правте по-божому»¹⁰².

«Тобто, як саме?» – питає той¹⁰³.

«А так, по слов’янському, як колись було»¹⁰⁴…

– Вот вам первый факт, – продолжает Сер-кий. – А вот второй – отношение крестьян к колхозам. Одна часть крестьянства, по наблюдениям этого священника, в прошлом менее зажиточная, решительно за колхозы. «Тепер треба думати про насіння, інвентар, худобу – хай йому грець. То колгосп думав, а то ти думай. Та й чи твоє ще буде, що збереш…Тоді, що заробив, те й получай… І хоч трудненько було, так не так вже й погано. Хліб їли»¹⁰⁵…

Другая часть крестьянства за собственность, но против немцев. – Сидят на завалинке на Пасху, рассказывает священник, и думают о царе-батюшке.

О царе? – переспрашиваю.

Да, да, о царе, – говорит Серов-кий. «Тоді все було. Hi в чому не нуждались. Що хотів, то й купив. Ніxтo тебе не займав»¹⁰⁶…

– Наконец еще один факт. «Я, говорит священник, решил по школам преподавать закон божий. Думал, дело это…

[Далее – вырванный лист – А. У.] лоссальную ошибку…

Как насчет автокефальной¹⁰⁷?

Это немецкая организация. И разве можем мы, русские и украинцы, идти с ней, будучи связаны узами культуры, национальными и др. с братским русским народом.

Я внутренне удивляюсь его перемене.

– Победит Гитлер?

– Нет, теперь он побежден, – заканчивает он, и мы расстались. Процесс прозрения происходит в народе быстрый, думаю я, шагая по улице.

28.IV.42. Внутреннее положение Германии ухудшилось. Больше того, – оно тяжелое. Эта истина глаголет устами Гитлера, который созвал военное совещание рейхстага и на котором он потребовал себе полномочий. Обычные и уже надоевшие угрозы о виновниках войны, об «обиженной» Германии, об евреях-поджигателях (кто этому поверит?), о Черчилле и Рузвельте были только вступлением к требованию и обоснованию себе полномочий. Каких полномочий? «Фюрер просил рейхстаг, – сообщает «Н. Україна», – ствердити, що він має законне право кожен раз, коли йдеться про батьківщину, коли це потрібно, не зважаючи на особу (ого!), ранг (ого!) та посаду, приймати рішення, яке він вважає за правильне в інтересах народу. Зокрема, торкнувся фюрер юстиції, яка не повинна більше дотримуватись лише букви закону (долой закон!), а мусить карати так, як того вимагає час. Той, хто на батьківщині настоюватиме на законних правах, вимагатиме відпустки тощо, то він не розуміє часу»¹⁰⁸.

И дальше: «Рейхстаг однодушно дав фюрерові право робити все, що треба, щоб карати всяке порушення громадських обов’язків на його розсуді в дусі цілого народу»¹⁰⁹.

Значит, недовольство народа растет затеянной Германией и ее вождем-честолюбцем войной.

Паек в Германии уменьшили, этого требовал Геббельс. Английские налеты на Германию становятся все массовее и эффективнее. Впервые, например, читаем в сводке немецкого командования от 26.04.42 (см. тот же номер «Н. Укр».от 28.04.42): «Тривожні нальоти британських літаків були спрямовані проти південної Німеччини та протекторату»¹¹⁰.

Значит, и в Чехию залетели англичане, и в южную Германию, т. е. туда, куда до сих пор не залетали.

Вот почему было созвано 26.04.42 военное совещание рейхстага (который до сих пор собирался лишь в торжественных случаях) и вот почему Гитлер потребовал полномочий.

Немцы изучают организацию нашего хозяйства. Потребовали [от Кутякова (?) – А. У.] записку о правовом положении промышленности г. Харькова.

1.V.1942. Первое мая. Работаю. Праздник перенесли на 2-е и 3-е. На дворе дождь, слякоть, холодно. Настроение созвучно природе. Помню, в прошлом году массы людей маршировали в этот день по улицам Харькова. Накануне – торжественные собрания. Болтовни, как всегда, много, неумных речей и выступлений, но все же настроение праздничное. На улицах не было голодных. А теперь…

Вот бегу на работу. На Театральной площади около трансформаторного киоска женщина… Что с ней? Отчего она качается, как пьяная перебирает ногами… хватает рукой воздух? И прежде, чем успеваю что-либо сообразить, она грузно падает на мостовую, боком, в грязь. Люди проходят мимо – равнодушные и злые. Пролежала минуты три. Медленно поднялась, надела шляпу и ушла вверх по Пушкинской. Обморок… От недоедания. Таких много…

А в прошлом году в этот день все были сыты, веселы…

Ах, эта ужасная и несчастная война…

Уверенность. Уверенность и спокойствие – вот что поражает в немцах. Почти кругом фронт. Харьков в полукольце. Линия фронта отстоит на 40–50 км, а среди немцев никакой суеты и паники. Не в пример нашим: еще враг был в Полтаве, а в городе царствовала паника, суетливость, нервозность…

Немцы – спокойны. Располагаются в домах. Вот в дом НКВД притаскивают мебель, устраивают какие-то навесы, чинят машины, приезжают какие-то новые учреждения. Заняли помещение общежития коммунального института, ходят по улицам как ни в чем не бывало.

Эта уверенность передается некоторым (пожалуй, многим) нашим интеллигентикам и… вывод у них таков: немцы победят, большевики будут разбиты.

Да, нам не достает такой уверенности. Но выводы делаются поспешные. Положение немцев неважное, предстоит, видимо, еще одна холодная зима… Посмотрим, надолго ли хватит у них этой уверенности.

2.V.42. «Праздник». Тоска. Она погнала меня в городской сад. Немцы и немцы – всюду немцы. В саду полно машин.

Пережил момент унижения. Прохожу по боковой дорожке главной аллеи. На скамейке сидят два немецких солдата – 20-летних мальчишек. На противоположной стороне аллеи, как раз напротив них, могилы погибших немецких офицеров…

Я прошел мимо. Вдруг слышу оклик: «Гражданин, гражданин!» Иду дальше, не оглядываясь. На последний настойчивый окрик оглядываюсь. Оказывается, он относится ко мне.

– Это у вас так принято плевать, – раздается на чистейшем русском языке голос одного из солдат в немецкой форме.

Это ко мне? – мелькает в голове. Оказывается, проходя как раз против них и могил, я плюнул. Сознание не запечатлело этого акта. Плюнул непроизвольно. Солдату показалось, что плюнул нарочно с целью оскорбить.

– Я не заметил даже, – отвечаю.

– Не замети..и…ли, – передразнивает меня этот мальчишка. Проглатываю оскорбление. Иду дальше. Никак, белогвардеец – мелькает в голове. Какая-то продавшаяся скотина. Настоящий немец тот чуть-чуть вежливее.

…Был у Беленького. Поговорили и вспомнили многое. Жалели, что тогда не уехали. «По шпалам надо было ползти» – делаем общий вывод. Я воспользовался случаем и опроверг все его прогнозы, которые он тогда делал… Он живет на иждивении жены, которая работает в госпитале. Вид у него неплохой.

[…]

Снился Кадя. Милый мой мальчик!..

[…]

4.V.42 Слухи ходят: 1) что советское правительство предъявило Англии и Америке ультиматум, что если не будет создан второй фронт на западе, оно заключит мир с Германией на любых условиях; 2) что на первомайской демонстрации в Москве было оглашено подписанное Сталиным, Черчиллем и Рузвельтом соглашение о ведении войны до победного конца.

Одно противоречит другому. Видимо, и тот и другой…

[Далее – вырванный лист – А. У.]

…разложение и крадет. Вот два красноречивых факта из «Ost-Front»¹¹¹ от 2.05.42 г.: Директор крупного военного завода приговорен к расстрелу. За что? За кражу продуктов. Вот заметка:

[Продолжаю после слова – «Чому?» – А. У.].

– Розкажу йому про факти хабарництва в Управі.

– Хіба такі факти є? – питаю.