1.2. Мировые тенденции развертывания процессов цифровизации

В настоящее время цифровизация экономики и общества приобрела глобальный масштаб, превращаясь в главный локомотив инновационного развития, повышения конкурентоспособности и ускорения экономического роста. Оценка масштабов цифровой трансформации, разворачивающейся в мире, различна. Она зависит от узкой или широкой трактовки цифровой экономики (ЦЭ). Так, если оценка базируется на узкой трактовке, когда в расчет берется только динамика развития сектора ИКТ, которая составляет ядро такой экономики, то согласно оценкам международной консалтинговой компании BCG (The Boston Consulting Group), совокупный глобальный размер цифрового сектора сегодня оценивается примерно в 5% мирового ВВП. Несмотря на то, что в ближайшие 10–15 лет цифровая экономика сохранит свою зависимость от традиционной, к 2035 г. по объему она превзойдет производственный сектор и будет составлять 16 трлн долл.²⁵

Если рассматривать цифровую экономику более широко, т. е. оценивать влияние ИКТ на все другие сферы деятельности, то ее совокупная стоимость будет намного выше. В совместном докладе компаний Huawei (КНР) и Oxford Economics (Великобритания) совокупная стоимость цифровой экономики по всему миру в 2016 г. уже оценивалась в 11,5 трлн долл., или 15,5% мирового ВВП. Согласно их прогнозу, ее объем будет увеличиваться в основном за счет распространения Промышленного Интернета, а различные отрасли по всему свету будут демонстрировать высокий уровень цифровизации и интеллектуальной обработки данных. Ожидается, что к 2025 г. цифровая экономика составит до 24,3% мирового ВВП²⁶.

Авторы доклада, смоделировав влияние инвестиций в технологии на рост ВВП и проанализировав данные примерно 100 стран за последние тридцать лет, пришли к выводу, что их косвенное влияние на экономику заметно превышает последствия, выраженные в прямых доходах инвестора. Анализ показал, что каждый доллар, инвестированный в цифровые технологии за эти десятилетия, в среднем прибавил к ВВП 20 долл. Такая прибыль представляется огромной по сравнению с инвестициями в нецифровой сектор, где средний доход составляет 1–3 долл. Таким образом, в среднем возврат в ВВП от каждого доллара, инвестированного в цифровые технологии, в 6,7 раз превышает доходность инвестиций в нецифровой сектор²⁷.

С учетом значимости цифровизации для всех сфер социально-экономического прогресса развитые и многие развивающиеся страны предпринимают серьезные меры по ускорению цифровой трансформации. Это проявляется в повышении уровня образования населения, наращивании научных исследований и опытно-конструкторских разработок в области освоения новых цифровых технологий, развитии информационно-телекоммуникационного сектора, масштабном увеличении инвестиций в цифровизацию различных отраслей, разработках и принятии разного рода программ по формированию цифровой экономики.

За последние 15 лет цифровой сектор по своей динамике существенно опережал темпы роста мирового ВВП. Если говорить о лидерах в области цифровых технологий, то ими являются крупнейшие экономики мира: 35% объема цифрового сектора принадлежит США, 13 % – Китаю, 8% – Японии и около 25% – ЕС²⁸.

Растет вклад цифрового сектора и в ВВП отдельных стран. Так, согласно оценкам ЮНКТАД, в 2017 г. доля цифровой экономики США составляла 6,9% ВВП (в узком понимании ЦЭ) и 21,6% (в широком понимании ЦЭ), КНР – 6 и 30% ВВП²⁹. В настоящее время этим странам принадлежит 75% всех патентов в области технологий блокчейн, 50% всех мировых расходов в сфере Интернета вещей, более 75% мирового рынка открытых технологий облачных вычислений. Показательно, что на их долю приходится 90% рыночной капитализации семидесяти крупнейших цифровых платформ мира. Для сравнения: доля Европы – 4%, а Африки и Латинской Америки в совокупности – всего 1%.

На долю семи «суперплатформ», а именно, компанию Мiсrosoft и следующих за ней американских и китайских компаний Apple, Amazon, Tencent, Google, Fasebook и Аlibaba, приходится ⅔ совокупной капитализации рынка. Таким образом, во многих областях развития цифровых технологий остальной мир, в особенности Африка и Латинская Америка, намного отстают от Соединенных Штатов и Китая³⁰.

Вместе с тем сегодня наряду с оптимистичными оценками вклада цифровых технологий в ускорение глобального ВВП существуют и довольно сдержанные. Некоторые исследователи подчеркивают, что не следует завышать ожидания относительно влияния цифровой трансформации на рост ВВП, полагая, что она станет лишь одним из многих факторов, обеспечивающих его.

Так, например, комментируя ожидания по поводу удвоения темпов роста ВВП ведущих стран мира к 2025 г. за счет использования технологий искусственного интеллекта, академик И.А. Каляев отмечает, что это своего рода «гонка за цифровым призраком». Для того чтобы искусственный интеллект заменил естественный, должны быть созданы системы, способные решать интеллектуальные задачи, для которых пока отсутствует алгоритм их решения. По мнению академика, «в ближайшее десятилетие не удастся создать такие компьютеры, которые смогут достичь производительности, достаточной для создания «сильного» искусственного интеллекта, то есть аналога человеческого мозга. Но выйти на уровень компьютерных технологий, который вполне достаточен для реализации различных функций, считавшихся прерогативой человека, мы можем»³¹.

По мнению специалистов ИМЭМО, самые оптимистичные оценки вклада соответствующих технологий в ускорение роста глобального ВВП не превышают 0,15–0,25 п.п. в год. Речь идет, разумеется, лишь о нижней границе количественного измерения макроэкономических последствий цифровизации³².

Расхождение в оценках вполне объяснимо. Несмотря на растущее значение цифровой экономики, у нас все еще нет инструментов, с помощью которых мы могли бы ее правильно измерить. И до тех пор, пока мы не можем ее измерить, мы не можем по-настоящему оценить ее реальный вклад в экономический рост. Однако, с точки зрения возрастающего влияния научно-технологического фактора на динамику развития мировой экономики в условиях современной НТР, воздействие цифровой трансформации на экономический рост, несомненно, будет возрастать.

Расстановку сил на общемировом фоне процессов цифровизации можно проследить, исходя из Мирового рейтинга цифровой конкурентоспособности (World Digital Competitiveness Ranking), составляемого ежегодно швейцарским Международным институтом управления и развития в Лозанне (International Institute for Management Development, IMD). Данный рейтинг 2019 г. рассчитывался для 63 стран мира на основе анализа 51 показателя, учитывающего уровень готовности стран к цифровой трансформации, состояние регуляторной среды, инвестиции в НИОКР и образование, потенциал цифровых технологий, капитализацию IТ-отрасли и т.д.

Если говорить о лидерах, то в последние три года устойчивые позиции в рейтинге занимают 5 стран – США, Сингапур, Швеция Дания, Швейцария (См. табл. 1.3). Улучшили свои позиции Нидерланды, продвинувшись в 2019 г. на 9-е место с 6-го в предыдущем году. Десятка лучших стран пополнилась также двумя азиатскими странами – Гонконгом и Южной Кореей. Хотя и не вошел в группу лидеров, но существенно улучшил свои позиции в рейтинге цифровой конкурентоспособности Китай, переместившийся за год с 30 позиции на 22 благодаря наращиванию научно-технологического потенциала.

Таблица 1.3. Позиции стран-лидеров, а также России, Китая и Казахстана в глобальном рейтинге цифровой конкурентоспособности за 2019 г. (Digital Competitiveness Ranking 2019)

* В скобках 2017 г.

Источник: Digital Competitiveness Ranking 2019. www.imd.org/wcc/world-competitiveness-center-rankings/world-digital-competitiveness-rankings-2019.

Россия на этом фоне выглядит более скромно. Расположившись между Чехией и Саудовской Аравией, она занимает 38 позицию, однако по сравнению с предыдущим годом она сумела повысить свой рейтинг на две позиции. Сдерживающим фактором для России является, прежде всего, отставание в уровне квалификации человеческих ресурсов (несовершенство системы подготовки исследовательских, инженерно-технических кадров и IT-специалистов), недостаточный уровень инвестирования как в сферу НИОКР, так и в развитие информационно-телекоммуникационного сектора.

По оценкам Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, в 2017 г. вклад сектора ИКТ в ВВП России составлял 3,6%, притом что для обеспечения цифровизации других секторов он должен расти темпами, опережающими рост экономики в целом. Предполагается, что к 2030 г. его вклад может достигнуть 4,6% ВВП³³. Данные оценки демонстрируют, что цифровизация положительно влияет на эффективность обрабатывающих отраслей (в наибольшей степени – химической промышленности и машиностроения), финансового, транспортного, строительного комплексов и т.п. Косвенный эффект от цифровизации через прирост эффективности экономики оценивается вчетверо выше, чем прямое влияние ИКТ на экономический рост³⁴. Таким образом, превращаясь в ключевой фактор экономического роста, суммарно цифровизация способна обеспечить к 2030 г. около 30–50% прироста ВВП.

Высокая значимость косвенных эффектов от цифровизации позволяет высветить важность понимания ключевой задачи цифровой экономики, которая предполагает не просто развитие сектора ИКТ, а модернизацию на базе цифровых технологий широкого круга производств. Сегодня сквозные цифровые технологии, как уже отмечалось, напрямую связывают с четвертой промышленной революцией, процессами «новой индустриализации», которые прежде всего затрагивают процедуры перевода реального сектора экономики на новую технологическую основу. И это не случайно, поскольку именно в данном секторе формируются предпосылки экономического роста.