Глобальная политика

Актуальные уроки: против односторонних уступок^[1]

Валентин Петрович Фёдоров

член-корреспондент РАН, заместитель директора ИЕ РАН

Политика сдержек и противовесов должна обеспечивать баланс интересов действующих сторон. Этот баланс, однако, часто нарушается по разным причинам. В международной жизни дают о себе знать амбиции суверенных субъектов, их попытки получить непропорционально большие выгоды в той или иной сфере. Как выразился Мао Цзэдун: «Политика – это бескровная война, а война – это кровавая политика».

Сначала приведу одну притчу. Ветер и солнце поспорили о том, кто из них заставит одинокого всадника снять свой плащ. Ветер стал дуть всё сильнее и сильнее, чтобы сорвать с него плащ. Но всадник не сдавался. А солнце своими ласковыми лучами обогрело всадника, он снял плащ и продолжил путь.

История одной уступки

Эта притча имеет прямое отношение к объединению Германии. Западная Германия превосходила Восточную по всем важнейшим показателям, и расчёт её руководителей (Конрада Аденауэра и др.) сводился к тому, чтобы совместными усилиями стран Запада аннексировать ГДР и присоединить её к ФРГ. Была сделана ставка на силу.

Смысл провозглашённой ФРГ «доктрины Хальштейна», названной по имени высокопоставленного немецкого деятеля, состоял в создании политического вакуума вокруг ГДР. ФРГ объявляла себя единственным представителем Германии и разрывала дипломатические отношения с любым государством, признавшим ГДР. Исключение было сделано только для Советского Союза, без которого было невозможно решение германского вопроса. Период действия доктрины принято датировать 1955–1970 годами.

Политика с позиции силы не оправдала себя, и ей на смену пришла политика малых шагов. Инициатором и проводником её выступал позднее ставший канцлером Вилли Брандт. Не пытаться изолировать ГДР, а сотрудничать с ней и другими социалистическими странами – таков был лейтмотив нового подхода к размягчению «социалистического лагеря», как тогда называли содружество стран во главе с СССР.

Концепция малых шагов, или сближения, оказалась более продуктивной вследствие бесспорных конкурентных преимуществ ФРГ перед ГДР, и Бонн ими умело воспользовался. Что касается СССР, то он упустил выигрышные возможности.

Объединение Германии было заветной целью деятелей ФРГ, и они со своей стороны были готовы пойти на далеко идущий компромисс в этом вопросе. Первоначально слабая надежда на объединение сменилась у них радостным удивлением по поводу необъяснимой щедрости советского/российского партнёра, который ничего не требовал взамен и держал карты открытыми, чего в политике обычно не происходит. Компромисс не потребовался, с согласия Москвы объединение состоялось, причём в самой нереспектабельной форме – путём присоединения ГДР к ФРГ на основе конституции последней.

Один из активных деятелей на германской политической сцене, нынешний министр финансов Вольфганг Шойбле следующим образом охарактеризовал тогдашнюю ситуацию: «Если бы тогда какой-нибудь ответственный министр – я был таким – сказал бы, что у нас есть план по объединению, то весь мир, вероятно, сказал бы: эти немцы совсем сошли с ума»^[2]. Но «с ума сошли» не они. Мы сами поменяли общественный строй. Распался Советский Союз. Были упразднены Варшавский договор, Совет экономической взаимопомощи, социалистический лагерь. К США отошла принадлежавшая СССР часть Берингова моря.

Цепная реакция

Как известно из исторических источников, В. И. Ленин в ходе Первой мировой войны желал поражения своему правительству и призывал соратников способствовать этому. В конце концов дезориентированная Россия лишилась плодов общей победы над кайзеровской Германией. В гротескном виде это повторилось уже в наше время, когда новая власть наносила себе поражения, одно за другим, отдавая в чужие руки территориальные и исторические завоевания СССР. Причём никто не заставлял Россию проводить такую политику, она делала это добровольно под аплодисменты внешнего мира. Можно предположить, что принуждение, будь оно проявлено, породило бы прозрение и сопротивление.

Небезынтересно привести здесь мнение со стороны. Фу Ин, председатель комитета по международным делам Всекитайского собрания народных представителей, пишет, имея в виду «молодую Российскую Федерацию»: «Стремясь завоевать доверие и получить помощь Запада, Россия не только следовала его предписаниям в проведении экономических реформ, но и шла на уступки по важным вопросам безопасности, включая сокращение стратегических ядерных вооружений»^[3].

Неоправданные внешнеполитические уступки обладают досадными свойствами – их трудно взять обратно, и они влекут за собой всё новые и новые уступки.

Военный аспект всегда играл ключевую роль в отношениях между странами. До сих пор не оценен в полной мере огромный геополитический ущерб, который понесла Россия в результате вывода своих войск с германской территории. Обладая всеми видами вооружения, включая ядерное, Западная группа войск (ЗГВ) в случае необходимости могла действовать самостоятельно по заготовленному плану, предполагавшему выход на Ла-Манш в течение нескольких недель. По численности группа была сопоставима с Бундесвером. Такая оперативность объяснялась намерением перенести возможные военные столкновения на территорию противника, как рекомендует теория, возложив на него решение о применении или неприменении средств массового поражения у себя дома.

Дислокация этой хорошо организованной боевой структуры уравнивала шансы Варшавского пакта и НАТО и служила гарантом равновесия сил. В случае его нарушения со стороны Запада можно было без промедления прибегнуть к довооружению ЗГВ. Это было колоссальное достижение Советского Союза, создавшего собственный «второй фронт» на случай агрессии со стороны НАТО.

Существуй ЗГВ сегодня, НАТО вела бы себя более осмотрительно. Но вместо сохранения и укрепления его в полной боевой готовности последовало раскассирование, начавшееся при Горбачёве, а закончившееся при Ельцине.

В последний день августа 1994 года состоялся заключительный вывод российского контингента. На немецких проводах присутствовал президент РФ Б. Н. Ельцин. Всем памятно его пребывание там. Поспешность вывода российских войск ничем не оправдывалась. Приём и размещение частей на родине были не подготовлены, они должны были квартировать, что называется, в чистом поле.

Как поступил считающий себя победителем Запад?^[4] Американские войска, сменив вывеску, по-прежнему размещены в Германии, да ещё с хранящимися там ядерными бомбами, которые сейчас модернизируются. Великобритания оставила на Кипре две военные базы в своём владении. Организация НАТО не только двинулась на Восток, вопреки прежним обещаниям, но и разместила свои подразделения в бывших местах расположения войск Варшавского договора и даже в ряде постсоветских республик (Румыния, Польша, Прибалтика). Такая же участь ожидала бы, например, и Крым с Севастополем.

В этой связи не будет лишним отметить следующий факт. Бывший министр обороны США Уильям Перри (1994–1997) в 2016 году признал очевидное, а именно, что «расширение на Восток было ошибкой со стороны США и НАТО»^[5]. Ошибку всегда можно исправить, но это не входило в планы НАТО. Происходит её закрепление на рубежах «восточного фланга» альянса, причём Бундесвер впервые дислоцируется в непосредственной близости от российских границ, а значит, и от российской армии. Военные расходы в ФРГ планируется увеличить при возрастающей доле военно-технических затрат. Как бы то ни было, Россия сохранила необходимые оборонные возможности и совершенствует их, в частности во время военных учений. «В достаточно короткий период в Калининградской области удалось создать самодостаточную межвидовую группировку войск и проверить её в деле» – сообщалось о таких учениях^[6].

Проявленная Москвой наивная вера в то, что Запад с благодарностью воспримет её кардинальные односторонние уступки и тем самым будет обеспечена крепкая и длительная дружба с ним, не выдержала испытания временем. Зарабатывание рейтинга на международной арене не может быть самоцелью политики. Россия была очень «популярна» в мире в годы Горбачёва и Ельцина, но это не принесло больших благ нашей стране.

Новые вызовы

Время учит тех, кто хочет учиться. Уроки перестройки настолько суровы, что их нельзя сдать в архив. Они должны быть адаптированы под наши дни с учётом результатов общения с Западом. Иначе у него может взять верх искушение использовать свой накопленный опыт с тем, чтобы дальше теснить Россию. Также нельзя оставлять без ответа вербальные атаки в адрес РФ. Канцлер ФРГ Меркель, как и другие западные лидеры, не приехала в Москву на День Победы 9 мая 2015 года. Она прилетела 10 мая и возложила венок к Вечному огню у Могилы Неизвестного солдата. В тот же день она в присутствии российского президента заявила на пресс-конференции, что Россия совершила «преступную аннексию» Крыма. Эти слова свидетельствуют не только о дипломатической бестактности, но и о готовности к конфронтации с РФ. В тот раз словесная эскапада канцлера осталась без должного ответа. Об «аннексии Крыма» говорил и посол ФРГ в России Рюдигер фон Фрич. Претенциозные положения по отношению к РФ содержатся в Белой книге, посвящённой Бундесверу и изданной в 2016 году^[7].

Заслуживает особого внимания тема трофейного искусства (Beutekunst). Эти предметы были вывезены из Германии в Советский Союз в ходе войны и являются небольшой компенсацией за те огромные разрушения и потери, которые были нанесены нашей стране. Они не подлежат выдаче виновной в этих потерях стороне. Тем не менее, как следует из немецких источников, советское государство вернуло примерно 1,5 миллиона предметов искусства. Кроме этого, как считается, во владении России и других стран (бывших советских республик) находится ещё около миллиона произведений искусства^[8]. Трудно сказать, насколько точны приведённые цифры, однако всякие претензии на перемещение этих ценностей в ФРГ неприемлемы.

Если внимательнее посмотреть на государственный герб ФРГ, самой мощной страны в Евросоюзе, то можно подумать, что изображённый там орёл словно играет мускулами. Смотрит он на Запад, который больше не боится его. Не повернётся ли хищник на Восток, как это уже бывало? А если повернётся, то с какой целью? Поживём – увидим.

Повторение прошлого в отличие от школьных программ часто бывает нежелательно в политике. Вместо устойчивого развития, к которому стремятся все страны, в мире создалась опасная международная неустойчивость. Многие на Западе связывают это с украинскими событиями, Крымом и Донбассом, усматривая здесь первопричину усиления конфронтации. Но она началась гораздо раньше. Вспомним хотя бы ПРО. На ровном месте и безо всякого повода в Европе стали обустраивать новые военные американские базы. Показательна западная аргументация. Сначала члены НАТО говорили, что соглашения по ПРО между США и странами, согласившимися разместить у себя этот арсенал, – дело двустороннее и не касается других партнёров, а потом приводился другой довод – соглашения коллективно одобрены в НАТО и не подлежат обсуждению. Забыты все прежние обещания, данные СССР и РФ.

В настоящее время поднимается вопрос о судьбе Южных Курил. Каждый раз, когда высокопоставленные российские и японские деятели обмениваются визитами, возникает чувство тревоги за будущее этих островов. Они имеют стратегическое значение с точки зрения геополитики, и здесь территориальные потери недопустимы.

В 2014 году, во время известных украинских событий, Япония подключилась к санкциям, введенным США и ЕС в отношении России. Например, был запрещён импорт товаров из Крыма. Когда ей выгодно, Страна восходящего солнца не обращает внимания на исторические реалии, в частности на то, что принадлежность Крыма к России измеряется столетиями. Нас «успокаивают» тем, что Япония не является членом НАТО и отсюда не возникают дополнительные угрозы для РФ. Однако никто не может дать гарантию, что, заполучив острова, она не вступит в альянс. Концепция неразделения экономики и политики, т. е. отсутствие решения курильской проблемы, привела к тому, что участие Японии составляет лишь 1 % в общем объёме иностранных инвестиций на Дальнем Востоке и тем самым она теряет благоприятные возможности для собственной экономики.

По мнению российских специалистов, соглашение, заключённое в отношении другого архипелага, Шпицбергена, могло бы быть более продуктивным для нашей страны. Нельзя, правда, не видеть и значительное достижение нашей внешней политики. Это – признание ООН Охотского моря внутренним морем России (2014).

Есть ещё одна застарелая болезнь в политике, унаследованная от советских времён. Это списание международных долгов, как тех, что перешли из прошлого, так и образовавшихся благодаря щедрости российского государства. Внешняя политика должна способствовать приумножению национального богатства, она не может быть расточительной. Иначе получается, что чем больше «друзей», тем больше долгов. Этот урок не усвоен в полной мере. На фоне крайнего либерализма, проявляемого РФ по отношению к своим должникам, трогательно её отношение к выплате ею долга небедному Кувейту в общей сумме 1,7 млрд долл. (апрель 2016 года). Долг возник в 1991 году, когда Советский Союз стоял перед распадом, а Кувейт был занят Ираком, но вскоре был освобождён в результате известной операции «Буря в пустыне». Невозвращённые долги и требование их погашения являются передней линией обороны или наступления, если случится «развод», отягощённый претензиями, с некогда дружественным партнёром, как в данном случае.

А вот какой вопрос не решён до конца, так это проблема Арктики. Здесь разворачивается как сотрудничество, так и соперничество многих стран, причём некоторые из них не имеют непосредственного выхода в арктический регион. Ставится под сомнение даже правомочность России в отношении Северного морского пути, его хотели бы отнять у нас, что, конечно, совершенно неприемлемо. Выход к морям и океанам всегда служил важным геополитическим преимуществом любой страны.

Свою заинтересованность в арктической тематике демонстрирует Китай. Став в 2013 году наряду с другими отдалёнными странами постоянным наблюдателем в Арктическом совете, он шаг за шагом укрепляет свои позиции в этом регионе. Стратегия КНР состоит в том, чтобы добиться признания Арктики общечеловеческим достоянием, что обеспечивало бы доступ к ней всех стран мира на равных началах. Для достижения поставленной цели используются как многосторонние, так и двусторонние контакты. Учитывая экономическую мощь КНР, небольшие государства – члены Арксовета охотно сотрудничают с ней в разных сферах. Как пишет Ван Цзюньтао, стратегия Китая «основывается на использовании противоречий внутри арктических стран; Китай использует малые арктические страны как инструмент влияния на крупные арктические державы»^[9]