Жизнь после

Война оставила глубокие раны на огромном теле всего Советского Союза. Нет ни одной семьи, ни одного человека, которого бы она не коснулась. Война закалила и до того твердый нрав Пюрви Эрдниева, сделала его несгибаемым перед испытаниями. Ведь впереди предстояли тернистые дороги.

После демобилизации Пюрве Эрдниеву было 24. Голодные были годы… На чужбине, без средств к существованию, под косыми, презрительными взглядами местных чиновников. Но сильный человек никогда не сломается. Упорство и твердый характер помогли Пюрве Эрдниеву поступить на физико-математический факультет Барнаульского педагогического института, чтобы стать учителем. У него не было никаких документов – затерялись, когда семью переселяли, – зато была уверенность в своих силах и возможностях. Фронтовик с порога четко заявил ректору: «Вам нужны круглые отличники в будущем? Так вот, один из них сейчас стоит перед вами». И он действительно очень хорошо учился, но что-то подсказывает – не только себя имел в виду Пюрвя Мучкаевич, а еще и своих будущих учеников.

Воспоминания И. М. Шапиро, профессора Алтайского государственного педагогического университета, о молодом Эрдниеве:

«Пюрвя сразу обратил на себя внимание своей неординарностью – пытливостью ума, остротой мышления, глубокими знаниями. Что касалось знания математики, ему на факультете не было равных.

Два года мне довелось жить с Пюрвей в одной комнате общежития. Это позволило ближе его узнать, коснуться некоторых сторон его бытия. <…> Пюрвя был один из немногих на факультете, в зачетке которых значились только отличные оценки. Кстати, Пюрвя отличался высокой языковой грамотностью. В год своего выпуска он оказался единственным студентом института, получившим за диктант пятерку. (Успешное написание диктанта являлось «пропуском» к госэкзаменам.) <…> Пюрвя был признанным лидером шахматистов института. Игра знаменитой пары Эрдниев – Грицевский всегда привлекала всеобщее внимание и вызывала глубокое уважение. И кто знает, возможно, нынешняя шахматная слава Калмыкии уходит корнями в алтайские степи, где учил детей математике и играл в эту мудрую старинную игру молодой Эрдниев».

На третьем и четвертом курсах наш студент совмещал учебу с работой учителя математики в вечерней школе. И представьте, он также проводил уроки рисования. Почему нет? Математики хорошо понимают, что такое перспектива, знают ее законы, и это роднит их с художниками.

Уже потом, десятки лет спустя, в одной из статей «Педагогического вестника» за 1996 год напишут:

«Большинство мужской части студенчества – люди, опаленные войной, творившие Победу и, к сожалению, оставившие в окопах свое здоровье. Среди них был и Пюрвя Эрдниев. Он сразу обратил на себя внимание своей неординарностью – пытливостью ума, остротой мышления, глубокими знаниями».

После учебы, работая в сельской школе, Пюрвя Мучкаевич размышлял над тем, как сделать более доступным обучение математике. Он вспоминает:

«…В 1953 году я напечатал статью в журнале "Начальная школа”. В ней шла речь о преимуществах совместного изучения на одних и тех же уроках сложения и вычитания в пределах 10».

Молодой учитель стал известен в крае как «решатель конкурсных задач», которые публиковали в журнале «Математика в школе». И вот пожалуйста – с 1953 года ему была оформлена бесплатная подписка на это издание.

Силу духа, целеустремленность и потрясающую работоспособность Пюрвя Мучкаевич Эрдниев смог пронести через всю жизнь, став настоящим примером профессионализма, самоотверженности и мужества для многих педагогов, ученых и, конечно, своих учеников.

Сила рода Эрдниевых

Сыны отражены в отцах:
Коротенький обрывок рода —
Два-три звена, – и уж ясны
Заветы темной старины:
Созрела новая порода, —
Угль превращается в алмаз…

Александр Блок (Возмездие. Пролог)

Семья – это корни, которые питают, дают живительные силы, помогают крепко стоять на земле. Чем сильнее эти корни, тем увереннее человек чувствует себя.

Юный Пюрвя рос в условиях, когда традиционный уклад жизни калмыков менялся, ведь он родился в 1921 году, через четыре года после революции. К началу марта 1918 года в Калмыкии установилась советская власть. Приехали комиссары, стали формировать органы управления в улусах и аймаках. Низовыми организациями были аймачные советы, однако чем они должны заниматься, представления на местах были смутные. По старинке все важные дела решали аймачные сходы. Было много недовольных, потому что советская власть – не местная, а «петроградско-московская» – решила окончательно искоренить кочевое скотоводство, привязав людей к земле. Оседлый образ жизни давался трудно, но и выбора не оставалось – к нему надо было привыкать, иначе тебя объявят «контрреволюционером». Потом вдобавок ко всему начались трудности коллективизации. А еще у калмыков попытались отнять их традиционную религию – буддизм. Причин более чем достаточно, чтобы быть недовольными большевиками.

В книге «История России. ХХ век» говорится: «Попытки расколоть калмыцкий народ на богатых и бедных, натравить калмыков на казаков совершенно не встречали поддержки среди рядовых калмыков. Народ оставался богобоязненным и верным своим вождям – нойонам и зайсангам».

Неизвестно, велись ли разговоры обо всем этом в семье Пюрви. Скорее всего, велись, но взрослые проявили мудрость не втягивать детей в омут недовольства. Вырастут – сами разберутся что к чему. Да к тому же думать приходилось о другом – как выжить. Отец рано умер, было голодно, но несмотря на тяжелейшие условия, несмотря на все горести и трудности, с которыми Пюрвя был вынужден столкнуться с самого рождения, он всегда будет вспоминать атмосферу любви и тепла, которая царила в его семье. Это ли не главное?

Одна из старших сестер Пюрви, Хулhн, трагически погибла, получив травму головы, а его брат Батр скончался от оспы. Забота о многодетном семействе легла на плечи мамы Амархан и сестер Цаган и Альман.

У Пюрви был также старший брат Саранг, и его судьба тоже сложилась трагически. Он был гелюнгом-гецелом в хуруле (служителем в буддийском храме). В 1930 году Саранга оклеветали, обвинив в чтении молитв, призывающих к восстанию против советской власти. Советская власть проводила работу под лозунгом: «Религия – опиум для народа». Саранга расстреляли, и только в 1990-х годах пришла бумага из МВД о его реабилитации и признании всех обвинений и расстрела незаконными.

Впечатления раннего детства и юности не могли не подтолкнуть к определенным выводам. Пюрвя Эрдниев, боевой офицер, прошедший войну, конечно же, не был антисоветчиком, но в партию он так и не вступил, как, кстати, и его потомки, которые никогда не числились в рядах коммунистов. Человек мудрый, он не афишировал свои политические взгляды, да и по природе своей Пюрвя Мучкаевич предпочитал молчание пустым разговорам.

Батыр Пюрвеевич, старший сын Эрдниева, вспоминает, как их мама, а она обращалась к отцу на «вы», часто говорила: «Ну скажите хоть несколько слов…»

В сентябре 1945 года, еще до поступления в педагогический институт, молодой Пюрвя, за плечами которого была война, по совету своих сестер навсегда связал свою жизнь с красавицей Булей. Однажды он сам рассказал, посмеиваясь, как старшая сестра взяла его в оборот: «Говорит, хватит тебе уже болтаться, женись. А я слушался сестру». Потом пришла любовь, ведь без любви настоящей семьи не бывает.

Бадмаева Буля Бадмаевна училась с Пюрвей в одной школе, только была на пару лет младше. Она тоже хлебнула много горя. В 12 лет девочка потеряла родителей, и ее определили в Малодербетовский детский дом, разлучив с младшим братом Георгием – тот был отправлен в Сталинградский детдом. Две ее старшие сестры вышли замуж за татар и уехали жить в Астраханскую область.

П. М. Эрдниев с супругой

После школы Буля работала в НКВД счетоводом, но «теплое» место не спасло ее от репрессий. Казалось бы, такая радость, в 1943 году Буля Бадмаевна нашла своего брата, и сразу после этого их сослали в Алтайский край.

Судьба оказалась милостива – соединила двух замечательных людей, дав начало новой семье. В тяжелые для страны послевоенные годы жизнь Пюрви и Були спасали оптимизм и трудолюбие. Буля была лучезарной, она дарила любовь и заботу, поддерживала и вселяла надежду в каждого, кто был рядом. Младший сын Эрдниевых Очир говорит, что мама всегда советовала им забывать зло, которое люди причиняют намеренно или случайно: доброму человеку легче жить.

«Нам надо дожить до серебряной свадьбы», – в самом начале супружеской жизни говорила Буля, на что Пюрвя шутливо отвечал: «Для того чтобы дожить до серебряной свадьбы, нужно иметь золотой характер».

Ну, в характере сомневаться не приходилось – такую, как Буля, еще поискать. Повезло Пюрве, Буля оказалась прекрасной женой, матерью, бабушкой и прабабушкой. Прожили они долгую и счастливую жизнь, отметив не только серебряную, но и золотую свадьбу. Буля Бадмаевна любила поговорить, была очень общительной, знала обо всем, что происходило в городе, двери их дома всегда были открыты гостям. И готовила она замечательно!

Арслан Батырович вспоминает, с какой нежностью его дед и бабушка относились друг к другу:

«…Помню, как дедушка после приема пищи всегда благодарил бабушку теплыми словами за вкусную еду. Она была внимательной и чуткой спутницей деда. Он часто советовался с ней и по насущным, и по сложным вопросам в работе».

В калмыцкой культуре считается, что у ребенка появляется своя душа в тот момент, когда он впервые оглашает криком мир, а до этого мать с ребенком делят одну душу на двоих. Именно с этим связана фраза в калмыцком языке, которая переводится как «две души разделяются». Впервые две души – матери и сына – разделились, когда у молодых супругов родился Батыр. Затем на свет с разницей в два года появились три дочери – Валентина, Мацака и Лидия. После родился сын Александр, и в семью пришло горе – он умер совсем маленьким, еще на Алтае, так и не увидев калмыцкие степи. Шестым ребенком в многодетной семье стал мальчик Очир.