Использование полемики вокруг цельной растительной диеты (ЦРД)

Наблюдения и выводы, которые я представил в «Китайском исследовании» и развил в «Полезной еде», основаны как на моей научной деятельности, так и на профессиональном опыте других людей, поддерживающих идею принятия цельной растительной диеты (ЦРД) для укрепления здоровья, профилактики и лечения заболеваний. Моя работа стала источником споров, которые, полагаю, представляют собой уникальный шанс для изучения многих проблем и возможностей, стоящих перед наукой и нашим обществом в целом. Для начала давайте рассмотрим, что я имею в виду, когда говорю о питании по системе ЦРД.

Самый простой способ описать ЦРД – дать две рекомендации.

1. Употребляйте разнообразную цельную растительную пищу.

2. Избегайте употребления продуктов животного происхождения.

Цельная растительная диета не то же самое, что веганская диета, которую можно определить по тому, что она исключает: продукты животного происхождения. ЦРД также определяется и тем, что она привносит и на чем состредоточена: разнообразие цельных растительных продуктов. Под цельными я имею ввиду, что все питательные вещества пищи потребляются вместе, а не то, нарезана ли она кубиками, ломтиками, приготовлена или смешана. Я также подразумеваю, что все масла и рафинированные углеводы, например столовый сахар, если и следует вообще использовать, то в самом минимальном количестве. Продукты-полуфабрикаты, такие как картофельные чипсы, не являются цельными. Они, с высоким содержанием рафинированных ингредиентов, во всех отношениях вредят здоровью: калорийны, бедны питательными веществами и абсолютно неприемлемы в долгосрочной перспективе. (Если только вы не можете себе представить ситуацию, в которой внезапная смерть от коронарной недостаточности была бы кстати.^[15])

Я предлагаю свои рекомендации по питанию для достижения оптимального здоровья, основываясь на широком спектре доказательств. В числе этих доказательств:

• экспериментальные, лабораторные исследования на животных, в ходе которых наблюдалась значительная и в основном причинно-следственная связь между умеренно высоким потреблением животного белка (любые значения, превышающие 10 % калорий) и развитием рака – эффект, который не наблюдается при потреблении растительного белка;

• экспериментальные, лабораторные исследования на животных, выявившие по крайней мере 10 механизмов, с помощью которых эффект животного белка имеет воздействие как на ранней стадии инициации^[16], так и на более поздней стадии развития рака (исследователи называют это биологической правдоподобностью и предполагают, что рост опухоли не мог быть вызван чем-то другим);

• широкий спектр международных корреляционных исследований, которые показывают линейную корреляцию^[17] животного белка со множественными видами рака, сердечно-сосудистыми и другими хроническими заболеваниями;

• интервенционные^[18] исследования человека, которые продемонстрировали регресс болезни сердца под воздействием диеты, в которой отсутствовал животный белок и которая состояла из цельных, растительных продуктов;

• а также другие подтверждающие доказательства.

Ни одна другая диета не способна не только предотвратить, но и обратить вспять болезни сердца. Не существует и крупномасштабных международных корреляционных исследований, показывающих противоположный эффект (увеличение потребления животного белка, связанное с уменьшением сердечных заболеваний, рака и т. д.).

Более того, в пище животного происхождения практически отсутствуют питательные вещества, которые не были бы представлены в растительной пище в более выгодном варианте. По таблице ниже видно относительное количество питательных веществ, содержащихся в неповрежденных продуктах растительного и животного происхождения. Различия огромны, как и их влияние на здоровье. Антиоксиданты, сложные углеводы и витамины, присутствующие исключительно в растениях^[19], неоднократно демонстрировали способность предотвращать и лечить сердечные заболевания, рак и другие хронические дегенеративные заболевания при употреблении цельных продуктов (не в виде добавок). Помимо этого, растительная пища с легкостью обеспечивает необходимое потребление жиров и белков, в отличие от чрезмерного количества, содержащегося в продуктах животного происхождения^[20].

Состав питательных веществ*

* Для обработанных продуктов данные разнятся, но, скорее всего, цифры хуже.

Эти убедительные доказательства в пользу ЦРД уже были исследованы и интерпретированы более подробно в других книгах, включая «Китайское исследование», поэтому я не стану останавливаться на них здесь. Я хочу лишь сказать, что мне выпала честь делиться этими доказательствами в течение многих лет в книгах («Китайское исследование», «Полезная еда»), документальных фильмах («Ножи против вилок» и «Растительная нация»), во время более чем тысячи открытых и профессиональных лекций по всему миру, начиная с 2005 года, когда «Китайское исследование» было напечатано. И то, что я узнал за это время, а особенно с тех пор, как я начал делиться этой информацией более открыто с 2005 года, – то, что диета ЦРД вызывает поразительно противоречивые реакции среди определенных групп.

Я считаю, что существуют три основные причины для таких противоречий.

1. ЦРД и подтверждающие ее результаты исследований бросают вызов традиционному пониманию болезней – как их причин, так и методов лечения. Это особенно верно в отношении рака, который долгое время считался генетическим заболеванием, вызываемым канцерогенами окружающей среды, а не плохим питанием. Кроме того, наилучшим лечением рака традиционно считались инвазивные протоколы направленного действия – хирургические вмешательства, лучевая терапия и химиотерапия – в противовес лечению питанием (что, несомненно, нуждается в дополнительном детальном исследовании). ЦРД и данные, доказывающие ее эффективность, могут серьезно повлиять на давно укоренившиеся убеждения и практики.

2. ЦРД бросает вызов традиционному пониманию самого питания, в особенности ортодоксальному отношению к животному белку, который долгое время считался наиболее важным питательным веществом и играл определяющую роль в наших диетических предпочтениях.

3. Пожалуй, самым главным является то, что ЦРД и связанные с ней исследования бросают вызов общепринятому пониманию того, как выглядит достоверная наука и научные данные. Современная наука становится все более специализированной, редукционистской^[21] и сводится к производству технологических решений. В области нутрициологии это означает производство фармацевтических решений и пищевых добавок. ЦРД представляется темой дискуссионной, поскольку она оспаривает господствующее понимание нормы и требует более целостного представления доказательств.

Когда мы анализируем указанные выше причины, вырисовывается более широкая картина того, как и почему наши учреждения кодифицируют, какие формы науки – гипотезы, исследовательские предложения и интерпретации данных – принимаются (и не принимаются) для финансирования, публикации и разработки регламентирующих документов. Такая фильтрация, в свою очередь, влияет и на то, как мы (неправильно) используем науку прошлых лет, и на возможности науки будущего. Проще говоря, исследуя три приведенных выше противоречия, мы можем многое узнать о взаимосвязи науки и учреждений – от академических организаций, таких как Корнеллский университет, до профессиональных учреждений типа Американского института питания и агентств государственной политики и консультативных служб вроде Консультативного комитета по руководящим принципам в отношении питания.

Я рад подробно рассказать об этих противоречиях и институциональной дисфункции, потому что они выходят за рамки вопросов диеты, питания и даже науки в целом. В области питания данные проблемы привели к массовым заблуждениям в отношении наиболее научно обоснованного подхода к питанию и даже в отношении того, как работает питание, что повлекло за собой разрушительные последствия для здоровья людей. Кроме того, эти вопросы имеют огромное влияние и на другие области и затрагивают вещи, крайне значимые для политики и этики. Институциональная дисфункция, которую я описываю, привела не только к чрезмерным расходам на здравоохранение и возникновению экологических проблем, но также к массовому общественному и профессиональному замешательству, разочарованию и разобщению.

Дорожная карта

Эта книга построена вокруг трех перечисленных выше спорных вопросов. Мы рассмотрим каждый из них по очереди, чтобы сосредоточить внимание на проблемах, стоящих перед питанием, наукой и здоровьем всего общества, а затем выдвинем ряд предложений о том, в каком направлении мы могли бы развиваться и как восстановить функции учреждений, деятельность которых влияет на науку (финансирование, публикации, образование, и т. д.), чтобы таким образом изменить будущее питания и предоставить людям возможность улучшить свое здоровье, здоровье своих сообществ и планеты.

Моя цель заключается не в том, чтобы каждый, кто читает эту книгу, начал придерживаться той же диеты, что и я (хотя, разумеется, я рекомендовал бы так поступить), однако я думаю, что темы и результаты моего исследования имеют гораздо большее, всеобъемлющее значение. Я посвящаю свою книгу обсуждению нутрициологии не затем, чтобы систематизировать накопленный материал, а потому, что это важная наука, которой я посвятил более 60 лет своей жизни. Точно так же причина, почему я обсуждаю противоречия, порожденные ЦРД, заключается не в том, чтобы оттолкнуть или привлечь кого-либо, но в том, что я не могу избежать этого обсуждения, а также в том, что рассмотрение проблемных и спорных тем углубляет социологическое исследование институциональной дисфункции.

В данной книге я не заинтересован в развенчании модных диет, рекламе суперпродуктов и быстрых решений или в усилении уже существующих разногласий. Скорее я хочу охватить обнаруженные противоречия и изучить их, но не потому, что неоднозначные доказательства заведомо ложны, а потому, что противоречия – неизбежный результат вызова в отношении статуса-кво. Я хотел бы понять их происхождение и распространение, учитывая, что стоит на кону. Когда речь идет о здоровье человека, статус-кво не выглядит привлекательным: каждый день люди страдают, становятся инвалидами и умирают от заболеваний, которые можно предотвратить. Так ли уж необходимо сохранить этот статус-кво? Итак, я хочу вернуться к дискуссии и проанализировать ее, чтобы мы могли начать разбираться в самих себе.

Часть I
Лечение сложных заболеваний

Глава 1
Лечение заболеваний сегодня

Нет ничего дороже упущенной возможности.

Х. Джексон Браун-младший

Мы больше не можем отрицать: здоровье современного человека находится в критическом положении и это продолжается уже какое-то время. Кто же виновник? Предотвратимые заболевания, включая болезни сердца, инсульт, рак, диабет II типа, ожирение, заболевания почек, ревматоидный артрит и любые другие болезни, исход которых сильно зависит от образа жизни пациента и его питания, а также полное непонимание, откуда берутся эти болезни.

Скорее всего, вы, как и подавляющее большинство людей, лично сталкивались с одним или несколькими из упомянутых диагнозов. Возможно, вы потеряли друзей или членов семьи из-за проблем с сердцем, инсульта или рака или сами боролись с такими недугами. Эти злодеи из реальных историй ужасов, и ущерб обществу, который они нанесли, как измеряемый в долларах, так и в утраченных жизнях, невозможно переоценить.

Даже если учитывать только число преждевременно погибших из-за болезней сердца – 647 000 человек в год, – цифра поражает воображение. Это больше, чем население многих городов, включая Балтимор, Мемфис, Атланту, Майами, Альбукерке и Сакраменто. Можете ли вы представить себе, что ежегодно в обозримом будущем мы будем терять количество человек, эквивалентное населению одного из перечисленных городов? Представьте себе общественный резонанс, если бы 647 000 людей ежегодно погибали в ненужной войне против выдуманного врага. Что еще хуже – представьте, что это уже стало явью и никто не озабочен происходящим! А мы ведь говорим только о сердечных патологиях. А что насчет других болезней, которые можно предотвратить? Центр по контролю и профилактике заболеваний (CDC) назвал пять основных причин смерти в 2017 году: болезни сердца (647 000), рак (599 000), несчастные случаи (170 000), хронические заболевания нижних дыхательных путей (160 000) и инсульт (146 000) [1]. Однако самое интересное заключается в том, что эти смерти не были неизбежными. По оценкам, до 90 % летальных исходов от болезней сердца [2], 70 % смертей от рака [3] и 50 % смертей от инсульта [3], плюс, по моей оценке, 80 % смертей от медицинских ошибок (больше операций и лечения онкологических заболеваний – больше шансов на несчастные случаи) можно предотвратить путем осознанного питания.

То, что заболевания можно предотвратить, вселяет надежду, и так и должно быть, но одновременно данное утверждение ставит под сомнение наш нынешний подход. Если такое количество страданий и затрат можно предотвратить за счет улучшения питания, то почему мы до сих пор этого не сделали? Неужели мы забыли, что статистика это не просто цифры, но преждевременно утраченные жизни и осиротевшие семьи? Как и вы, я столкнулся с этим лично. В марте 1969 года моя теща обнаружила кровь в своем стуле и пошла в больницу, где после осмотра ее довольно быстро отправили домой, прописав слабительное. Не имея денег (или страховки), не обладая информацией о своей проблеме и о том, как она могла бы ее избежать, теща стала жертвой неработающей системы. Она ничего не рассказала об этом своей дочери, моей жене, и не сходила узнать мнение другого врача. Девять месяцев спустя, когда мы обо всем узнали, а теща повторно отправилась в больницу, было уже слишком поздно. На этот раз ей поставили правильный диагноз: рак толстой кишки на поздней стадии. Ей было едва за 50, и она провела следующие три месяца, последние в своей жизни, в больнице. В марте 1970-го, год спустя после первого приема, она умерла.

Двумя годами позже, когда я работал на Филиппинах, мой отец преждевременно скончался в результате сердечно-сосудистого заболевания. Моей маме и другу нашей семьи пришлось добираться по проселочным дорогам, чтобы доставить его в ближайшую больницу, примерно в 20 минутах езды, но они не успели привезти отца вовремя. Я был в состоянии шока. Мой отец не имел лишнего веса, проводил долгие часы, работая на свежем воздухе на ферме, и его рацион составляла пища, которая, как считалось, входила в здоровый рацион. Он был образцом «хорошего» поведения, поощрявшегося в то время, но все равно умер.

Минули десятилетия, но мало что изменилось. Во всяком случае, болезни стали неотъемлемой частью жизни, о чем свидетельствует рост фармацевтической промышленности. В 2017 году личные фармацевтические расходы в среднем (включая те, что покрываются страховкой) составили шокирующие 1162 доллара [4]. Пятьдесят пять процентов людей принимают рецептурные лекарства в среднем четыре раза в день [5]. Кроме того, многие из этих людей, а также многие из того меньшинства населения, которое не принимают регулярно рецептурные лекарства, также принимает пищевые добавки. Америка^[22] является одной из двух стран во всем мире, где разрешена прямая телевизионная реклама лекарств потребителям, а не только квалифицированным врачам^[23]. Как ни крути, в США зациклены на волшебных пилюлях определенно больше, чем в любой другой стране мира, но это является показателем не здоровья, а скорее привычности к болезням.

Национальные тенденции расходов на фармацевтические препараты на душу населения, 1980–2015 гг

Наряду с нашим нынешним подходом к лечению, непомерны экономические издержки на предотвратимые болезни. И они продолжают расти: в 2020 году расходы на здравоохранение составили почти 18 % национального бюджета – 3,5 триллиона долларов, что в три раза превышает показатели 1960 года (5 %) [7]. Согласно телевизионной программе PBS, в которой сообщалось о всестороннем обзоре здравоохранения [8], США тратят в два с половиной раза больше на душу населения, в сравнении с 37 богатыми странами (членами международной Организации экономического сотрудничества и развития) [9]. И это происходит не в результате более развитой инфраструктуры или высоких затрат на рабочую силу, как можно было бы ожидать. Фактически на 1000 человек в США приходится всего 2,4 врача и 2,6 больничной койки, что меньше среднего показателя по странам ОЭСР (3,1 врача и 3,4 больничной койки на 1000 человек). Используя эти средние значения [9], я подсчитал, что в США гораздо бóльшая часть расходов в сфере здравоохранения приходится на таблетки, чем, скажем, в аналогичных странах (примерно в 3,3 раза больше). Эта оценка, которую я называю индексом интенсивности употребления лекарств, отражает беспрецедентный с исторической точки зрения фокус на использовании лекарств в качестве основного средства оказания медицинской помощи.

Насколько эффективен данный подход? На мой взгляд – совсем неэффективен. Хотя многие комментаторы от общественности и средств массовой информации указывают на статистику продолжительности жизни