Принцип «трех миль»

В 1931 г. правительство Великобритании наконец провело официальное разграничение между обязанностями МИ-5 и SIS. С самого своего создания этих двух служб в 1909 г., когда МИ-5 стала отвечать за внутреннюю безопасность и разведку, а SIS – за сбор разведывательной информации за границей, возникла путаница по вопросу: какой территорией, внутренней или зарубежной, считать империю и страны Содружества. Этот нюанс в конечном счете был решен после яростной борьбы на Уайтхолле за влияние в делах разведки. В 1931 г. Лондонская полиция политической безопасности, возглавляемая эксцентричным сэром Бэзилом Томсоном, по сути, попыталась подмять под себя МИ-5. И хотя эта попытка была безуспешной, она привела к серьезному пересмотру темы разведки на Уайтхолле под руководством совершенно засекреченного комитета – Комитета секретных служб под председательством сэра Джона Андерсона, постоянного заместителя министра внутренних дел. Одна из рекомендаций этого комитета в июне 1931 г. состояла в том, чтобы обязанности МИ-5 были расширены. Начиная с того момента МИ-5 стала отвечать за все формы контрразведки, военной и гражданской (ранее ответственность ограничивалась выявлением шпионской деятельности в британских вооруженных силах), а несколько опытных офицеров были переведены из Лондонской полиции политической безопасности в МИ-5, включая Гая Лиддела (будущего заместителя генерального директора МИ-5) и Милисента Бэгота (который обладал энциклопедическими знаниями о деятельности Коминтерна и считался прототипом героя романа Джона Ле Карре – эксцентричного советолога Конни Сакса). Одним из других главных решений, принятых Комитетом секретных служб, было то, что МИ-5 вменили в обязанность вести разведку в целях обеспечения безопасности на всех британских территориях, включая империю и страны Содружества, тогда как сфера деятельности SIS ограничивалась по крайней мере тремя милями за пределами территорий Великобритании. Иными словами, начиная с 1931 г. на расстоянии трех миль вокруг всех территорий Великобритании по всему миру, которые в те времена охватывали приблизительно четверть земного шара, была проведена демаркационная линия, выступавшая в роли официальной границы, разделявшей сферу ответственности МИ-5 и SIS³⁷.

После установления этой границы МИ-5 получила больше свободы действий, чтобы сосредоточиться на вопросах имперской безопасности, – отсюда и многочисленные поездки Холта-Уилсона за границу и его попытки продвигать ту точку зрения, что МИ-5 является имперской службой. На протяжении 1930-х гг. МИ-5 сотрудничала с IPI и IB в Дели с целью ведения плотного наблюдения за главными политическими вождями антиколониального движения в Индии, такими как Неру, которого IPI считала – безошибочно – следующим после Ганди, «вторым самым влиятельным человеком в Индии». Всякий раз, когда Неру в 1930-х гг. отправлялся в Великобританию, что он делал несколько раз, МИ-5 контролировала его деятельность, часто с помощью HOW перехватывая его почтовую корреспонденцию и телефонные разговоры, и поручала Скотленд-Ярду посылать своих служащих под прикрытием на его публичные выступления. Судя по документам IPI, у этой организации был, по-видимому, источник информации, находившийся в окружении самого Неру, который получил важные сведения, имевшие отношение к смерти его жены от туберкулеза в 1936 г. в швейцарской больнице после поездки Неру в Великобританию. Информация, доходившая до IPI, включала распоряжения, которые семья Неру делала для организации похорон, а такие сведения, скорее всего, мог предоставить лишь информатор из близкого окружения Неру. МИ-5 и SIS также попытались следить за деятельностью агента Коминтерна Нарендры Натха Бхаттачарьи, известного как М.Н. Рой, но им не всегда это удавалось: по крайней мере один раз Рой сумел прибыть в Великобританию, не будучи обнаруженным. В то же самое время МИ-5 и IPI внимательно следили за деятельностью ведущего теоретика Компартии Великобритании и борца с колониализмом в Индии Раджани Пальме Датта, который выступил в роли агента Коминтерна, по крайней мере в одной из своих поездок в Индию. Они также держали под тщательным наблюдением младшего брата Датта Клеменса, который руководил «индийской секцией» Британской компартии, и даже обнаружили явочную квартиру, которой пользовался Клеменс для тайной связи с сочувствующими коммунистическому подполью. Более того, хотя ни одно конкретное досье еще не рассекречено, очень вероятно, что МИ-5 также работала вместе с SIS, чтобы отслеживать передвижения известного немецкого агента Коминтерна Вилли Мюнценберга, который свободно перемещался по Европе и даже выезжал за ее пределы и в 1927 г. организовал антиимпериалистическую конференцию в Брюсселе³⁸.

Однако утверждения МИ-5 в 1930-х гг. о том, что она является имперской службой, были больше желанием, чем действительностью, больше надуванием щек, нежели фактом. На протяжении этого десятилетия у нее в распоряжении были такие ограниченные финансы, что она никоим образом не могла играть значительную контролирующую роль в ведении политической разведки в империи в целом. Даже в 1938 г. ее штат в общей сложности составлял всего тридцать служащих, только двое из которых работали в ее контрразведывательном отделе, отделе В в Лондоне, то есть два офицера работали на переднем крае борьбы со шпионами стран оси в Великобритании, что уж говорить об империи. Однако поворотным пунктом участия британской разведки в делах империи стал конец 1930-х гг., когда МИ-5 оставила в прошлом свои старые методы работы и вместо того, чтобы просто принимать разведывательную информацию из зарубежных колоний, впервые начала командировать своих офицеров на британские заморские территории. Эти офицеры были известны как офицеры по вопросам обороны и безопасности (DSO) и были приданы Штабу британского военного главнокомандования в британских колониях и других зависимых государствах. Их обязанности фокусировались на координации действий политической разведки в отношении деятельности Коминтерна, а по мере приближения Второй мировой войны – все больше на угрозе, которую представляли собой страны оси³⁹.

Первый DSO за границей был откомандирован в Египет. Египет получил независимость от Великобритании в 1935 г., но в своей манере, которая, как мы увидим, в последующие десятилетия будет повторяться на других британских территориях, правительство Великобритании выторговало для себя ряд выгодных соглашений, которые разрешали ее продолжительное присутствие в Египте. Начиная с 1935 г. британский военный штаб по делам Ближнего Востока размещался в Каире, и Лондон продолжал контролировать Суэцкий канал – стратегические ворота в Индию, – который после войны станет горячо обсуждаемой темой и одним из величайших провалов внешней политики Великобритании, означавшим окончательный закат британской имперской власти на Ближнем Востоке. Первым DSO МИ-5 в Египте был бригадир Роберт Монселл, до этого служивший в Индии, за назначением которого в Египет в 1937 г. последовали назначения других DSO в Палестину и Гибралтар в 1938 г. Эти офицеры в военное время станут основой для работы МИ-5 на Ближнем Востоке, образовав подразделение, известное как Служба обеспечения безопасности на Ближнем Востоке (SIME), которое станет авангардом противодействия разведке стран оси в военные годы в этом регионе. После начала войны в 1939 г. МИ-5 увеличила количество своих DSO, постоянно работающих за границей, до шести человек: в Каире, Гибралтаре, на Мальте, в Адене, Сингапуре и Гонконге⁴⁰.

И хотя командирование МИ-5 DSO было переломным моментом в истории британской разведки (пусть даже всего шесть сотрудников постоянно работали за границей), МИ-5 по-прежнему явно не была имперской службой, какой себя позиционировала. Как отмечено в официальной истории британской разведки в годы Второй мировой войны, в 1939 г. МИ-5 была всего лишь «костяком» имперской Службы безопасности. За годы войны она по-настоящему стала имперской службой, на звание которой претендовала. Также именно война видоизменила участие самых крупных и самых секретных разведывательных служб Великобритании (GC&CS) в делах Британской империи⁴¹.

В довоенные годы МИ-5 претендовала на то, чтобы быть – но на самом деле ею не стала – службой для империи. Но даже на этом этапе она была службой империи. Явственнее всего это демонстрировала большая доля старших офицеров МИ-5 в довоенные годы, которые начали свою карьеру в империи. Первый руководитель МИ-5 сэр Вернон Келл и его заместитель, который был им на протяжении двадцати восьми лет, сэр Эрик Холт-Уилсон, ранее принимали участие в британских колониальных войнах. Генеральный директор МИ-5 во время Второй мировой войны сэр Дэвид Петри тоже был старым колониальным кадром, являясь главой IB в Дели с 1924 по 1931 г., который на службе заработал шрамы (буквально) на ногах от ран, полученных во время взрыва, устроенного индийским революционером в 1914 г. Источники, которые Петри использовал для своей засекреченной официальной истории «Коммунизм в Индии», включали перехваченную корреспонденцию как индийских коммунистов, так и Коминтерна. Глава МИ-5 после Второй мировой войны сэр Перси Силлитоу аналогично делал до этого карьеру в колониальной полиции Южной Африки. Один из немногих довоенных британских штабных контрразведчиков Джон Карри прослужил в индийской полиции четверть века, прежде чем поступил на работу в МИ-5 в 1933 г. Карри был среди ограниченного круга людей в британской разведке и на Уайтхолле вообще, которые сознавали угрозу, исходившую от нацистской Германии после 1933 г., и предупреждали о ней. Ранее он написал историю индийской полиции, которая привлекла внимание сэра Дэвида Петри, и в 1945 г. он стал автором истории МИ-5, которая была рассекречена в настоящее время. Самый успешный следователь МИ-5 в военное время Робин Стивенс «Оловянный глаз» (о нем в следующей главе) также был полицейским в Индии, как и семидесятилетний заместитель Генерального директора МИ-5 в военное время бригадир О.А. «Джаспер» Харкер, о котором известный агент КГБ Ким Филби позднее написал, что тот занимает свою должность в МИ-5 с приятным изяществом и больше ничем. Имея такие крепкие колониальные связи в довоенные годы, культура работы и взгляды сотрудников МИ-5, без сомнения, носили колониальный оттенок. Анализ резюме офицеров МИ-5 до Второй мировой войны демонстрирует, что у некоторых из них в качестве хобби фигурирует «забой свиней» – пережиток, оставшийся с колониальной службы в Индии, типа «розовый джин и поло». К тому же плата в МИ-5 в то время была такой небольшой, а многие ее высокопоставленные сотрудники, замученные слишком сильным зноем, независимо ни от чего были все же выходцами из состоятельных семей⁴².

Эти связи с Британской империей существовали не только у МИ-5, они также бросались в глаза и в остальных довоенных подразделениях британской разведки. На самом деле поразительное количество главных британских секретных агентов в те годы раньше служили в империи. Например, в SIS два самых влиятельных штабных офицера того времени были в прошлом офицерами полиции в Индии. Первым был Валентин Вивиан, известный друзьям как Ви-Ви, сын художника-портретиста времен королевы Виктории, который пришел на работу в SIS в 1925 г. после службы в индийской полиции и на базе IPI в Константинополе. У Вивиана был стеклянный глаз, который он пытался скрыть, становясь под прямым углом к тем, с кем разговаривал. Филби, который был заинтересован в том, чтобы выставить своих бывших коллег в SIS как можно более некомпетентными, изобразил его в своих мемуарах, спонсируемых КГБ, человеком, боявшимся своих подчиненных в SIS, и язвительно описал его как сотрудника, «у которого давно прошли лучшие времена – если они у него когда-нибудь были». Подчиненным Вивиана в довоенном отделе SIS, занимавшимся контрразведкой (отдел V), был Феликс Коуджилл, сын миссионера, который служил личным помощником Петри в IB в Дели. Колониальное прошлое Коуджилла дало ему, как выразился один из его коллег в военное время, «желтоватое лицо и замкнутый усталый вид, которые он приобрел после долгих лет службы в Индии». Филби ядовито назвал его буйным и некомпетентным: «Его интеллектуальные таланты были скудны. Как офицеру разведки ему были свойственны отсутствие воображения, невнимательность к деталям и полнейшее незнание мира, в котором мы вели борьбу», но даже Филби признавал, что Коуджилл обладал «дьявольской работоспособностью», иногда трудясь ночами напролет и ломая курительные трубки в щепки об каменную пепельницу на письменном столе. Было так или не было, но его, безусловно, эффектно обошел Филби, добившись в годы войны продвижения по службе в SIS – с катастрофическими последствиями для британской разведки, как мы еще увидим⁴³