Глава 17

– Брюс, когда я смогу забрать его домой? – Дэн смотрел на Алекса сквозь стекло палаты.

– Хоть сейчас. Наблюдение врача ему уже не нужно, а делать перевязки на руках можно и дома.

– Тогда готовь документы на выписку, я его забираю.

– Дэн, ему нужна помощь психолога, – тихо сказал Брюс и посмотрел на друга.

– Я знаю, но он не согласится. Будет говорить, что с ним все хорошо, что он это переживет. Но я его уговорю, рано или поздно.

– Лучше рано, чем поздно. Это в его же интересах, – сказал Брюс и похлопал Дэниела по руке. – Я подготовлю документы. А ты пока сообщи, что он едет домой.

Когда Дэн вошел в палату, Алекс повернул к нему голову.

– Кто здесь? – спросил он.

– Ал, это я.

– Дэн? Ты приехал? Наконец-то. Мне ничего не говорят, врут напропалую, наверное, считают меня малолетним дурачком. Хоть ты скажи правду.

– Алекс, тебя не обманывают. Ты действительно серьезно пострадал и, скорее всего, никогда больше не сможешь видеть. Мне жаль.

– Да, тебе жаль. Конечно, что еще ты можешь? Только пожалеть бедного младшего брата, ущербного слепого инвалида. – В голосе было столько горечи, что Дэн непроизвольно поморщился от осознания собственного бессилия.

– Не говори так. Ты жив, это главное.

– Ты видишь, Дэн. Я нет. Уже нет.

– Ал, есть всякие люди. Кто-то рождается слепым…

– Дэн, им проще. Они не знают, как что выглядит, они не помнят, не скучают по всему этому. А я знаю, помню и точно буду скучать. Я не смогу…

– Сможешь. Я буду рядом. Я помогу.

– Ты не оставишь меня?

Дэн явственно услышал в голосе брата страх быть покинутым.

– Конечно, нет. Ты мой брат, Алекс. Моя семья. У меня никого нет, кроме тебя.

– А как же мама?

– Ее давно нет с нами, она в своем мире. И это не наша мама, Ал. Уже нет. Ты единственный, кто остался. Я тебя никогда не брошу.

Дэниел присел на край кровати и обнял брата. Тот зарылся лицом в вырез рубашки и громко сопел. «Иногда он такой ребенок, – подумал Дэн. – Но всегда будет моим младшим братом. Я несу за него ответственность».

– Поехали домой, Ал.

Алекс вцепился в его рубашку и не хотел отпускать.

– Мне страшно, Дэн. Как я буду там… один…

– Ты не будешь один. Тебя уже ждут. Тебе помогут.

– Кто ждет? – В голосе послышался интерес, и Алекс отпрянул от брата.

– Замечательная женщина. Ее зовут Энни.

– А кто она? – В голосе слышалось любопытство.

– Раньше, когда-то давно, она была няней маленькой девочки. – То, что эта самая девочка послужила причиной аварии, Дэн упоминать не стал: всему свое время. – Потом девочка выросла, а Энни стала экономкой.

– А у нас она как оказалась?

– Жених выросшей девочки выгнал ее. Теперь она будет помогать тебе, мне да и всем остальным. Ты справишься, Ал. – Дэниел ободряюще сжал плечо брата. – Мы справимся. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть тебе твою жизнь.

Алекс кивнул, но Дэн видел, что мыслями брат далеко. Сейчас было не время спрашивать. Настанет день, и они поговорят, как раньше.

Дэн вытащил сумку, которую принес с собой, подал брату одежду и помог разобраться с обувью. А после, придерживая его за локоть, аккуратно повел к двери и усадил в коляску, которая уже ждала на выходе из палаты. Оставалось лишь спуститься на первый этаж, проехать до выхода и дойти до машины. Дома будет проще. Дом, милый дом…

***

Подъезжая к дому, Дэн заметил на ступеньках Джеймса и Кэтрин. Энни не было, но в окне новой комнаты брата он заметил силуэт. Все понятно, последние приготовления.

Выйдя из машины, он обошел ее, открыл дверь и подал руку брату. Тот неловко выгрузился, на ходу надевая черные очки, которые еще в больнице дал ему Дэниел. Он не знал, как выглядит его лицо, но думал, что не лучшим образом: повязки сняли только вчера, кожа еще тянула и побаливала, а шрамы были обширными и… неприятными. Все это Алекс узнал, как только с него сняли бинты. Он бросился ощупывать лицо, морщился от болезненности прикосновений и от отвращения. Хотя Дэн и обещал, что почти все исправит пластика (Брюс уже договорился с лучшим пластическим хирургом, своим другом по университету), Алексу было от этого ничуть не легче.

– Алекс, дорогой, – услышал он знакомый с детства голос и уже дернулся было побежать навстречу, как запнулся о ступеньку и чуть не упал, вовремя подхваченный братом. Кэтрин бросилась вперед, но Дэниел покачал головой, и экономка вернулась на место, с тревогой следя за братьями.

– Да уж, несладко мне придется, – пробурчал Алекс и попытался вспомнить, как выглядит лестница у парадного входа.

– Так, давай, аккуратно, здесь десять ступенек, – сказал Дэн. Придется брату запоминать бесконечное количество цифр: сколько ступенек, сколько шагов до комнаты, сколько – до кухни.

– Раз, два… – начал считать Алекс, одновременно переставляя ноги. Брат крепко держал его за локоть. – Десять. – Как только он преодолел последнюю ступеньку, сразу попал в жаркие объятия Кэтрин.

– Добро пожаловать домой, мистер Алекс, – официально произнес Джеймс и распахнул дверь. Кэтрин, обвив рукой младшего Карсона, повела его к входу.

– Осторожно, порожек, – сказала она, и Алекс послушно переступил. В душе клокотал гнев напополам с бессилием. Почему именно он? Почему сейчас? Множество вопросов и ни одного ответа. – Теперь твоя комната на первом этаже. Мы перенесли туда все вещи, чтобы тебе было привычнее.

Говоря это, Кэтрин обняла Алекса и повела в боковой коридор. В объятиях Кэтрин он наконец почувствовал себя дома. Как в старые добрые времена, когда она обнимала его при любой неудаче, и становилось легче. Обиды забывались, царапины меньше болели, и настроение само собой улучшалось. Жаль, что сейчас это не поможет. Зрение ему не вернет даже тысяча объятий.

– Ты дома, мой мальчик. – Голос Кэтрин прозвучал совсем рядом, такой родной и до боли знакомый. – Все будет хорошо, вот увидишь.

– Если бы… – вздохнул он и покачал головой.

– Ничего, Алекс, сделаешь пару пластических операций и будешь как новенький. Все наладится, мы справимся.

– Ал. – Он ощутил на плече руку брата и остановился. – Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы все исправить. Найму лучших врачей…

– Брюс – лучший. Он сказал, что ничего сделать нельзя.

– Чудеса случаются. – В голосе Кэтрин слышалась надежда. – Надо только верить.

– Я давно перестал верить в чудеса…

Он услышал, как впереди открылась дверь, и шагнул внутрь.

– Мистер Карсон… – Незнакомый женский голос раздался рядом, и он почувствовал прикосновение к своей руке. – Я Энн, ваша сиделка. Рада с вами познакомиться.

Алекс машинально протянул руку и ощутил пожатие даже через повязки. Оно было неожиданно крепким.

– Я тоже рад, Энни. Зовите меня Алексом. Мистер Карсон – это мой брат…

– Только для подчиненных, – усмехнулся Дэн. – Так меня зовут на работе. Здесь я Дэниел. Для всех. А теперь мы тебя оставим, тебе надо отдохнуть, Ал. Я зайду попозже.

– Хорошо. Я действительно устал.

– Пойдемте, мис… Алекс. Я помогу. – Энн взяла его за руку и повела за собой.

– Все предметы из вашей комнаты теперь здесь. Стоят на своих местах. Надо только вспомнить. Давайте, смелее…

Алекс послушался и постарался представить свою комнату: кровать, шкаф с любимыми книгами, стол, заваленный всякой ерундой, гитара в углу, каминная полка с безделушками, которые раньше стояли у мамы…

Он повернулся в сторону стола и попробовал дойти до него. Пять шагов – и он уперся рукой в гладкую деревянную поверхность. Слабая улыбка коснулась губ.

Алекс аккуратно нащупал стул и сел. Руки сами потянулись к книге, которую он читал перед тем, как поехать на ту вечеринку. Она все еще лежала на столе корешком вверх. Он помнил, как мама все время ругала его за это, говорила, что нельзя так обращаться с книгами. Пока она жила с ними, даже когда уже была не в себе, замечала именно эти моменты. И он старался соответствовать маминым представлениям о хорошем. Думал, если будет делать так, как она хочет, мама выздоровеет. Увы…

Теперь матери не было, и некому было ругать его за подобное.

– Алекс, вам надо сменить повязку.

– Хорошо. – Он выпрямился. – Что надо делать?

– Ничего, просто протяните руки.

Алекс послушался. Он ощущал, как разматывается бинт, как нежные руки смазывают его ожоги мазью, как повязка вновь ложится на место. Благодаря лекарствам он почти не чувствовал боли, лишь неприятные тянущие ощущения. Он не знал, как выглядят его руки, но надеялся, что не так ужасно, как лицо. Однако ему была неприятна сама мысль о том, что он выглядит отвратительно.

– Не переживайте, Алекс. Все это можно исправить. – Энни будто прочитала его мысли.

– Но не глаза.

– Я… Мне очень жаль.

– Не стоит, сам виноват. Если бы не гонял на машине, ничего бы не было. Рано или поздно что-то произошло бы. Вселенная всегда наказывает безрассудных.

– Если бы не Шен…

– Шен? Кто это?

– Моя… воспитанница. Та девушка, которая бросилась наперерез вашей машине. Это она виновата. – Голос Энни был тихим и печальным. – Но, пожалуйста, не осуждайте ее. Она не хотела ничего плохого, просто спасала свою жизнь.

– Жизнь, значит? – Алекс задумался. – А что ей угрожало?

– Ее отец… – начала Энни, но запнулась. – У него неприятности. Один человек его шантажирует, заставляя Шеннон выйти за него замуж.

– А почему она не откажется? Это же какой-то каменный век!

– Шен боится его, боится за своего отца. Если бы на кону была только ее судьба, она бы отказалась не раздумывая. Но…

– А можно что-то сделать? – Он сам не знал, почему его так интересует судьба незнакомой девушки, которая еще и стала виновницей аварии и его нынешнего состояния. Хотя, надо отдать должное, если бы она просто ушла, он мог вообще не выжить. Ему просто казалось несправедливым, что кто-то решает чужую судьбу.

– К сожалению, нельзя.

– Мне очень жаль, Энни. – Он говорил правду.

– Мне тоже.

– Я бы хотел с ней познакомиться, – начал Алекс, но, вспомнив о том, как выглядит, запнулся и после некоторой паузы добавил: – Как-нибудь…

– Не думаю, что муж разрешит ей подобные посещения. Он ужасный человек. – В голосе Энни прорезался страх. – Я боюсь за нее, она с ним не справится…

Алекс искренне не понимал, как возможно подобное в современном мире. Брак по расчету еще кое-как укладывался в рамки нормального (в их среде это было не редкостью, хотя для себя он считал такое неприемлемым), но шантаж… Однако причин не доверять сиделке не было, хоть он ее и не знал. Нет никакого смысла выдумывать подобную историю. И все же ему казалось, что должен быть выход.